18th floor balcony

- Единственный минус города в том, что звезд толком не видно даже на нашем восемнадцатом этаже, - Кюхён лежал у Чонуна на коленях с вытянутой к небу рукой и будто пытался словить одну из едва заметных точек в вышине. - Можем снести пару соседних домов. Помнишь, как в «Бойцовском клубе»: минивен с самодельной взрывчаткой, пульт дистанционного управления… БАБАХ – и в твоём распоряжении весь небосвод. - Шума слишком много, - Кю сморщил нос и вздохнул. – Все равно мы не увидим их из-за пыли. Чонун только пожал плечами. На его взгляд, неба с их этажа было видно предостаточно: вверх в густую, как кисель, чистую синеву, вперёд и в стороны по линии горизонта, изрезанной гранёными макушками высоток. Иногда даже казалось, что этого самого неба со всеми его облаками и звёздами слишком много – как будто вот-вот хлынет через раскрытое окно вместе с ветром, затопит, закружит, захватит и утащит с собой снова куда-то невообразимо высоко. На самом последнем, восемнадцатом, этаже этой многоэтажки Чонуну с Кюхёном досталась скромная студия с открытым балконом, а они решили не лепить к нему крышу и только повесили на стену аккуратное бра, которое освещало их маленькое секретное место рассеянным желтоватым светом. Кю всегда был выдумщиком до комфортных вещей, поэтому на балконе у них стоял неизвестного происхождения старый (поправочка: винтажный) диван, создававший уют слегка своими сбитыми деревянными подлокотниками и поскрипывающими пружинами. Сколько Чонун ни предлагал купить что-нибудь новее или хотя бы отремонтировать этот, уже на ладан дышащий, Кю всегда сопротивлялся: слишком удобно проваливалась попа в поролоновые недра этого старого и важного диванчика и как-то нестрашно было, развалившись на нём, пятки просовывать между коваными прутьями балкона. Так совсем не думалось, что внизу темная засасывающая пустота и только их желтый огонек освещает пару квадратных метров вокруг. - Мне всё кажется, что он подо мной развалится, - пробормотал Чонун, когда диван глухо скрипнул при попытке подтянуться чуть выше. Глянув на Кю, чьи ноги почти что болтались над пропастью, он поспешно отогнал параноидальные мысли о некрепких ограждениях и неосторожных Чо Кюхёнах, которые временами даже колбасу нарезать без происшествий не могут. - Не развалится… Он крепкий, - усмехнулся тот, зная все мысли своего парня наперед. – Знаешь, многие вещи кажутся до ужаса хрупкими или ненадежными, или вот такими вот «ломательными», но, на самом деле, могут выдержать многое и прослужить очень долго. Например, наш диван сделан из дуба, и ты только представь, как он надежен, а потом представь, сколько бы он стоил, если был бы новый… Мы бы с тобой обанкротились, - Кю зевнул и поболтал ногами, наслаждаясь прохладным ветерком, который щекотал его пятки. Кюхён мог защищать свой любимый диван до стёртого по гланды языка – это Чонун прекрасно усвоил за прошедшие с момента покупки полгода, поэтому благоразумно промолчал. Подцепив висевший на спинке плед – ужасно колючий и ровно настолько же тёплый – он укрыл Кю, ворча себе под нос про всяких Чо Кюхёнов, которые потом будут сопли размазывать по всей квартире. - Не буду я ничего размазывать, - надул губы тот. – Вечно ты ворчишь… Даже в нашу первую встречу ворчал, и когда я согласился встречаться с тобой – тоже. Хорошо, что есть вещи, которые не меняются, да? Кю выпутался из пледа и легко ущипнул любимого за подбородок: Чонун всегда старался быть серьезной занозой в заднице, но большую часть времени его крыша отправлялась в турне по близлежащим просторам, и он становился просто занозой в заднице, которая носит дебильные шляпки в духе папы Муми-тролля и не пьет молоко, потому что невкусно. А Кюхён в той же степени молоко любил, фибрами всей души ненавидел ту шляпу и вообще втайне мечтал её сжечь, но Чонун заметил раньше, чем огонек зажигалки приблизился на достаточно опасное расстояние. - Ай, больно, - старший наморщил нос и ухватил кюхёнов палец зубами. - Людоед, - бросил Кю, повернув голову, легко прикусил кожу на животе Чонуна. - Садист мелкий, - тот обхватил лицо Кюхёна ладонями, чтобы укусить за нос и сразу же, едва касаясь, поцеловать в губы. В прочем, потом старший всё равно чувствительно ткнул Кю в бок и пересчитал пальцами рёбра, чтобы неповадно было. - Зануда, - привычно откликнулся тот, но шалить перестал и снова уставился на темное небо. – Пиццы бы сюда… и пива. И больше никаких домов вокруг. - Нам надо было поселиться где-нибудь в Сахаре или, например, в африканских саваннах. Вот там-то точно никаких домов вокруг. Правда, тогда ни пива не будет, ни пиццы – только сырое мясо и тучи насекомых. Как тебе такое меню? - Там скорее мы будем выглядеть как пицца для местных жителей, так что нет, спасибо. Нет у тебя полета воображения, совсем нет, - скорбно вздохнул Кюхён и потянулся, опираясь одной ногой о перила. - У меня, может, и нет полёта воображения, а тебе полёт с балкона будет обеспечен, если ты не перестанешь пинать этот чёртов забор. Чонун, на самом деле, никогда не страдал сильной заботливостью. Он не поправлял шарфы и шапки своим друзьям, не застёгивал до упора куртку на брате, да и о себе толком заботиться не умел и не хотел: оделся не по погоде – ну и хрен с ним. Забыл пообедать и поужинать - ничего страшного, никто от этого ещё не умирал. Спать четыре часа в сутки - в порядке вещей, если это нужно. С Кюхёном такое не прокатывало от слова совсем и временами чуть не доходило до крайностей вроде «не отходи от меня дальше, чем на полметра». Отчасти Чонун себя так вёл из-за того, что один раз Чо сломал себе руку на катке, поскользнувшись, а старший как раз в тот момент куда-то довольно далеко укатил и не увидел, что Кю нужна помощь. В остальном… В остальном Кюхён просто был бесконечно дорог, а Чонун не хотел испытывать на своей шкуре мораль пословицы «что имеем - не храним». - Слушай, ну, оно же не картонное, в самом деле, - проворчал парень, но ноги все-таки убрал, потому что его возлюбленный мог нудеть еще добрых полчаса, ибо был гиперзаботливым и предупредительным. Но только, блин, по отношению к Кюхёну, что самого Кюхёна, конечно, заставляло почти урчать и горделиво выпячивать грудь, хотя нередко это становилось и причиной ссоры. С Чонуном было нестрашно болтать ногами над пропастью и пересчитывать попой старые скрипучие пружины дивана; их отношения начались с фразы «давай будем одинокими вместе», а завели их в те дебри, когда друг без друга очень легко сдохнуть и невозможно расстаться. У них была общая квартира, общая посуда, общий шампунь и вообще они хотели котика завести или щенка. Потому что рыбки почему-то у них издыхали с завидной периодичностью. Их роман был не из тех, что описывают в книгах с мегазакрученным сюжетом или показывают в сопливых мелодрамах: эти двое просто встретились однажды еще будучи студентами, стали странными соседями по комнате, у которых не ладилась личная жизнь и по пьяни тянуло на эксперименты. И у которых, слава Богу, не хватило мозгов задумываться над общественным мнением - они просто плыли по течению и жили, как сердце прикажет (и не только оно). В какой-то момент Чонун и Кюхён перестали быть друзьями с привилегиями, любовниками или близкими людьми, превратившись в нечто неразделимое: один без другого никуда. Кю частенько задумывался о том, что готов даже наблюдать рожу сонного Чонуна, который был с утра похож на обкусанного пчелами медведя, до конца своей жизни, если они и дальше будут вот так смотреть в небо с балкона восемнадцатого этажа и вяло переговариваться. Чонун, который довольно долго молчал, задумчиво перебирая пальцами волосы Кюхёна, вдруг выдал: - Я тут подумал, хорошо, что этот диван стоит не в нашей комнате. - Почему? - Ну представь, если бы мы на нём сексом занимались. На второй раз он бы точно развалился. Приятного мало, когда под тобой диван на части рассыпается. И негигиенично к тому же. - Ты себе льстишь, дорогой, - вздохнул Кю, скрещивая руки на груди. - Или тебе. - Ну, да, не кролики мы, че уж там говорить. - Кстати, может, кроликов заведём?.. - Зачем?.. - Ну а почему бы и нет? - Чонун собрал волосы младшего в два хвостика и представил на их месте кроличьи ушки. А ему бы пошло, кстати. - Мы же с тобой ролевые игры не пробовали, да? - Ну, не пробовали, а зверюшки-то тут при чем?.. – кажется, Чонуна снова куда-то не туда занесло. Кю с опаской покосился на своего парня, просчитывая пути отхода. А их было немного: или вниз, или попробовать спрятаться в квартире. Чонун, тем временем, в воображении уже пририсовал Кюхёну на попе пушистый беленький кроличий хвостик и облизнулся. Но тут, как нарочно, Кю эту самую попу переместил немного в сторону, и диван незамедлительно отозвался утробным скрипом, а мысли Чонуна тут же побежали в любимую сторону злополучной мебели и вечно калечащегося Чо Кюхёна. - Чёрт, не катайся так по этому дивану, а то он точно развалится! - Да всё с ним нормально будет! Мы уже полгода на нем валяемся и ничего страшного! - Это не значит, что он не может развалиться завтра или послезавтра. - Зато будет, что вспомнить, - Кю еще раз подпрыгнул на диване для проформы. - Кюхён! - Не беспокойся, падать будем вместе, - усмехнулся младший и сел, чтобы положить подбородок на балконные перила. - Лучше бы вообще не падать, - проворчал Чонун, обнимая Кюхёна за талию. Но, да, вместе - не страшно. И боязнь высоты уже почти изжила себя благодаря ежедневным "испытаниям на прочность" с этими вот диванами и балконами. Ким вздохнул, удобно устраивая подбородок на плече Кю, и закрыл глаза. - А про кроликов ты всё-таки подумай. - Я хочу кого-нибудь побольше и поотзывчивей, - капризно выпятил губы Кюхён, снова начав болтать ногами над пропастью. - Тебе меня мало? - Чонун приоткрыл один глаз. - Много, я бы даже сказал, - фыркнул Кю. – Надо кого-то маленького и пушистого, но больше кролика. - Вредина, - Чонун лениво зевнул, пропустив мимо ушей про маленького и пушистого. - Стараюсь, - гордо ответил Кю, вздернув подбородок. Где-то за горизонтом, изрезанным гранёными макушками высоток, в густой, как кисель, небесной синеве загорались и гасли звёзды; где-то внизу пульсировала, переливалась неоновыми огнями ночная жизнь; где-то довольно далеко в прошлом Чонун с Кюхёном думали, глядя друг на друга, что ни в жизнь не стали бы заводить отношения с таким человеком, как тот, который лежит сейчас напротив и пытается перетянуть на себя слишком короткое одеяло. Здесь и сейчас, на балконе восемнадцатого этажа, Чонун дремал на плече Кю, а тот скрещивал пальцы и крепко сжимал в своей руке ладонь старшего, загадывая желание на падающие звёзды.