Истина укрыта ложью твоей правды Новая верси

Ника       Я чувствовала себя полной дурой после своего признания. На кой чёрт я вообще ему обо всём рассказала? Вот же глупая! Хорошо, что хоть ума хватило вовремя свалить.        Глубоко вздохнув, я открыла дверь, ведущую в холл, и зашла, не замечая абсолютно ничего и никого вокруг. Ну, конечно, куда уж там, когда ты всю дорогу до школы готовил план убийства самого популярного парня школы, гордости школы и капитана школьной футбольной команды – Андрея Смирнова. - Ник! Привет! – голос Архипова, как холодный душ на голову. Мысли о таинственном Мистере Наглость улетучились мгновенно. – Забегаешь, и даже не здороваешься, - парень улыбнулся мне своей лучезарной улыбкой, которая мне до безумия нравилась. - Привет, Димка, - улыбнувшись в ответ, я обняла Архипова. - У тебя всё хорошо? – выпустив меня из своих объятий, поинтересовался друг. – Ты бледная какая-то, - продолжил беспокоиться Архипов, слегка коснувшись своим большим пальцем моей щеки. - Всё нормально, Дим, - я тут же поспешила успокоить Архипова и заверить его в совершенно обратном. – У меня всё хорошо, правда.        Мои слова немного успокоили Архипова, и он снова улыбнулся мне, а затем, почесав затылок, парень устремил взгляд своих серых глаз на улицу и пару минут смотрел на Мистера Наглость.        «О боже! Только не это!» - подумала я про себя, и уже пожалела, что сама попросила этого кретина подвезти меня до школы. - Ник, а кто этот парень? – его лицо вмиг изменилось и стало серьёзным. – Ты его знаешь?        Вот если бы я не знала Архипова так хорошо, как знаю сейчас, а знаю его так хорошо я благодаря Мигелю, то я бы подумала, что этот парень по уши в меня влюблён. Его чрезмерная заботливость и внимательность к моей персоне всегда волновала окружающих, да и меня иногда раздражала, хотя мне пора бы уже привыкнуть, ведь Димка был для меня не чужим человеком.       Этот парень с лучезарной улыбкой и добрым сердцем был для меня больше, чем просто друг. С тринадцати лет, я стала воспринимать Архипова как брата и человека, которому не безразлична моя судьба. Дима всегда помогал мне в учёбе, иногда даже делал за меня уроки, всегда давал ценные советы, этот милый сероглазый шатен, чьи волосы всегда были в «творческом» беспорядке, заставлял меня улыбаться, когда мне хотелось плакать. Дима занимал в моей жизни очень важное место, впрочем, как и Мигель и Мария, которые тоже заботились обо мне, за что я им была искренне благодарна.        Единственным минусом в Архипове была его чрезмерная скрытность. Он никогда не заводил тему о родителях. И его можно было понять. С самого детства, я знала, что Димкины родители любители выпить, да и не только я об этом знала, о душевной ране Архипова знали все в общежитии и в школе. Учителя делали ему поблажки, но со временем поняли, что это ни к чему, потому что с успеваемостью у парня было всё в порядке. Архипову доверяли настолько, что позволяли проводить уроки в отсутствии какого либо учителя, но чаще всего это были лишь два предмета: математика и физкультура.        Иногда в мою голову закрадывалась маленькая мысль о том, как же было бы хорошо, если бы Дима был мне родным братом. Никаких тебе задирок от Смирнова и учителей. С его-то популярностью в школе, мне было бы намного легче. Ведь Дима Архипов гордость школы, и он, как и Андрей, принимал большое участие в жизни школы и привносил в копилку школы немало медалей и грамот, как за игру в футбол, так и за другие спортивные достижения. - Честно? Не знаю, - призналась я. - В смысле? – Архипов вопросительно поднял правую бровь вверх.        И тут я поняла, что лучшим вариантом в данной ситуации была ложь, и мне стоило солгать Диме о том, что я знаю этого наглеца, но тогда Дима завалил бы меня вопросами, а меня ждали великие дела, и сейчас мне было совершенно не до объяснений. - Димочка, - протянула я, заметив, как зеленоглазый шатен направляется к зданию школы, оставив гордость Мигеля у ворот школы. – Прости, мне надо бежать, - улыбнувшись другу, я заглянула в его глаза, в которых до сих пор читалась абсолютная растерянность. – Посмотри, пожалуйста, за «доской», - с этими словами я протянула молодому человеку свой скейтборд и, бросив короткий взгляд на дверь, к которой уже приближался Мистер Наглость, я рванула бегом по коридору, а затем по лестнице на третий этаж, где и находился кабинет физики. - Можно? – заглянув в кабинет и мило улыбнувшись своим одноклассникам, которые повернулись посмотреть кто это такой смелый, что решил опоздать на урок физики. - Соболева, что за бестактность?! – закричала на меня Наталья Юрьевна. От собственного крика очки женщины немного сползли на её нос картошкой, а как только преподаватель поднялась из-за стола и оглядела весь класс своим свирепым взглядом, все тут же уткнулись в тетрадки и учебники. – Кто тебе давал право заходить после звонка?! Наглая девчонка! - Я так понимаю, мне стоит удалиться? – спокойно поинтересовалась я. - Правильно понимаешь! Выйди вон из класса и к следующему занятию выучи два параграфа!       Мне было абсолютно параллельно на замечания злюки-физички, сейчас мне лишь хотелось одного, заглянуть в глаза человеку, которому я так доверяла, и любила всем сердцем. Будто прочитав мои мысли, она наконец-то повернулась. Моя лучшая подруга. Её белокурые волосы были завиты на концах, и аккуратно лежали на спине, на губах Матвеевой была лёгкая ухмылка, а вот голубые глаза девушки так и горели от счастья.        Мне так хотелось размазать это жалкое подобие куклы Барби по стенке, но Мигель всегда учил меня сохранять самообладание в любой ситуации, чтобы не произошло. Сжав свои маленькие ладошки в кулачки, я смерила голубоглазую блондинку обозлённым взглядом. - Я устрою тебе сладкую жизнь, тварь, - прошипела я, и выскочила из класса.        Забежав в уборную, которая находилась недалеко от кабинета физики, я сняла рюкзак с плеч и, скинув его на пол, подошла к умывальнику. Умывшись холодной водой, я взглянула на своё отражение в зеркало. Потерянный взгляд? Ну, а как иначе, если тебя предали, и предали вдвойне, оставив тебе на память кучу горьких воспоминаний и дыру в сердце.        Почувствовав солёный поток из глаз, я выключила воду и, развернувшись к спиной к раковине, сползла вниз, на пол и, поджав под себя колени, тихо заплакала.        Было больно и противно от осознания того, что тебя предали близкие тебе люди. Но ещё хуже было от того, что я прекрасно понимала, что во всём, что произошло, я виновата сама. Ведь это я вела себя как ребёнок и бегала от Андрея, думая, что он никуда не денется и будет бегать за мной, потому что любит. Но всё оказалось совсем не так. Любовь, которую питал ко мне Андрей с самого детства, испарилась как дым. Теперь я одна, а он с другой, и ею оказалась моя лучшая подруга. И, возможно, всё это можно было как-то пережить, если бы не одно обстоятельство. Вся суть ужасности данной ситуации была в том, что эта любовь была взаимной. Да. Я любила его. Я любила капитана школьной команды по футболу Смирнова Андрея. Я с ума сходила от его голоса, улыбки, и карих глаз. Мы никогда не признавались друг другу в своих чувствах, мы избрали иной метод – мы стали врагами. Но, несмотря на все мои обиды, он всё равно был для меня самым лучшим. И почему мы всегда любим тех, кому совершенно наплевать на наши чувства? Почему считаем хорошими тех, кто причиняет нам боль и делает нашу жизнь несчастной?        О том, что Андрей и Лера стали встречаться, я узнала сегодня утром, по дороге на автобусную остановку. На мой телефон пришло ММS сообщение от Смирнова младшего, в котором были предоставлены все доказательства «измены» моей лучшей подруги с человеком, которого я любила больше жизни. На фото самые близкие мне люди страстно целовались в холле школы.       Мои грустные мысли, и неприятные воспоминания рассеял звонок с урока. Кое-как поднявшись на ноги, я повернулась к зеркалу и снова посмотрела на своё отражение. Вид у меня был не очень, и всему виной было опухшее от слёз лицо и красные глаза. Я знала, что если приду в класс в таком виде, то выставлю себя полной идиоткой перед всеми, я была больше чем уверена, что все в классе уже знают об отношениях Смирнова с Лерой. Не хватало еще, чтобы все думали, что я плакала из-за этого козла. Не дождутся.        Я никогда не плакала на людях, как бы ни было больно, и старалась не подавать виду, что жизнь моя полное дерьмо. Потому что знала, что слёзы всегда у людей вызывают лишь жалость, а слово жалость я не любила, как и то, когда меня жалели. Жалкие люди – слабые по характеру и, как правило, такие люди никогда ничего не добиваются. Я не хотела, чтобы меня такой считали и, поэтому, все свои слабые стороны старалась в себе подавить. Вот и сейчас я умоюсь и пойду на урок, как ни в чём не бывало. - Всё будет хорошо! – бодро заявила я своему отражению в зеркале и улыбнулась.        Выйдя из уборной, я направилась на четвёртый этаж в кабинет химии. Пусть в эти минуты мне и было паршиво, но никто об этом не должен был знать. Я вела себя, как обычно: здоровалась с ребятами по пути до кабинета, шутила и заливалась весёлым смехом при разговоре с друзьями на лестнице. Но, когда я снова столкнулась с голубыми глазами Валерии, мои руки инстинктивно сжались в кулаки. Но это была минутная слабость, я отлично понимала, что она только и ждёт, пока я взорвусь от ревности, но этого не будет, потому что тогда мне придётся признать свою слабость, а она только этого и добивается. Я знала это. - Садитесь, 9 «Б», - войдя в класс после звонка, сказала Ольга Владимировна – учительница химии.       Двадцать минут урока для меня прошли в раздумьях над тем, как я буду убивать это ничтожество, и ни один его дружок ему не поможет. - Соболева, ты снова спишь на уроках?! – голос моей классной руководительницы заставил меня вздрогнуть, я даже подскочила на стуле от неожиданности. - Вам показалось, Марина Михайловна, - я улыбнулась как можно милее и похлопала карими глазками. «И когда она успела войти?», - подумала я. - 9 «Б», - обратилась Лункова к классу. – Прошу минутку внимания. - О том, что союз Смирнов-Соболева распался, мы уже знаем, - раздался чей-то голос с передних парт. В классе пошла волна заливистого смеха, и все обернулись назад, где теперь сидела я в гордом одиночестве. - Очень смешно, - съязвила я, ехидно улыбнувшись. – Придурки! - Ребята, я бы хотела сообщить вам, - снова начала Лункова, пропустив подкол ребят мимо ушей, но и тут ей не удалось договорить. - Вы хотите сообщить нам о новом союзе…? Смирнов-Якушева? И снова волна смеха окутала класс. - Юдин, выйди вон из класса! – рявкнула Ольга Владимирова, поняв, кто это так «смешно» шутит. В классе на минуту повисло молчание, пока Марина Михайловна не заговорила снова. - Ребята, я бы хотела представить вам нашего нового ученика, - женщина широко улыбнулась. Не считая её информацию особо важной, я совершенно не обратила внимания на новенького, который вошёл в класс, но это было до тех пор, пока на стоящий рядом со мной стул не опустился чей-то рюкзак. - Занято! – буркнула я, не поднимая глаз. - Я так не думаю, - услышала я в ответ. - А вам мужчинам вообще думать вредно! - То же самое я могу обернуть против вас, женщин, - он усмехнулся, но присаживаться не спешил. Меня, если честно, уже достала вся эта канитель и вообще, я была не в настроении шутить, а тем более спорить. - Так я присяду? - Присядь на третью парту, там пусто, - равнодушно ответила я, и хотела было, чтобы новенький сел на то место, где сидела раньше я, рядом с Лерой, но не тут-то было. - Она меня не возбуждает! – выдал парень, и я почувствовала, как у всего класса, в частности обоих преподавателей, отвисла челюсть. - Что прости? – не поняла я и, усмехнувшись, наконец-то подняла на него свои карие глазки. – Ты! - выкрикнула я, вскочив со стула.       Передо мной собственной персоной стоял Мистер Наглость.