Воспроизведение
*шорох*
*тихое покашливание*
Первое января. Вто... Пффф, а к черту все это. Не знаю даже, зачем я это делаю. Не знаю даже, почему СЕЙЧАС. Сегодня же Новый Год, несколько минут назад только-только наступил, и что я делаю? Сижу за своим рабочим столом в подвале здания, в который люди обычно не заходят с добрыми словами. И мыслями. Ведь это МОРГ. Напротив входа даже указатели на стене висят. Стрелочка налево - морг. Стрелочка прямо - туалет.*покашливание*
К вопросу о том, что я тут делаю. Никаких новых "жильцов", то бишь мертвецов, нет, Генри целый месяц после той бедняжки с очистителем стекол в желудке не приходил. Только записка от него пришла, где он писал, что это все-таки было самоубийство, нашли записку умершей. Что за молодежь пошла. Ах да, кроме Генри тут еще побывали родители девушки, забрать тело. Мадам еле держалась, было ощущение, что вот-вот рухнет в обморок. Муж ее был стойкий, но лицо так и было отпечатано досадой. Даже мои слова утешения или сочувствия были бы наверное лишними и неуместными, только потому и сохраняла строгую формальность и хладнокровие. Хм. Что же я все-таки тут делаю? Часа еще нет, новый год едва наступил, а я уже на своем рабочем месте. Новогодний вечер начинался прекрасно. Мы с мужем отведали нашего любимого блюда - суп-пюре с шампиньонами, выпили моего любимого сладкого шампанского в зеленой бутылке с золотого цвета этикеткой, обзвонили своих родных, обменялись подарками и ровно в полночь зарядили в комнате по хлопушке и обменялись теплыми, полными любви поцелуями.*саркастическое покашливание*
Ладно, я не умею врать. Доля правды лишь в том, что мы ели суп-пюре и выпили моего любимого шампанского, но атмосфера была "веселая", напряжение в комнате можно было смело резать ножом. После второго бокала мой муж спокойно и прямо высказал все, что по его словам он держал в себе все те годы, что мы были вместе, то есть это все 4 года. Во мне, как некстати, проснулась чистейшая женская натура, и мы перегавкались. В конце концов он, незадолго до полуночи, собрал все свои вещи и, не сказав ничего, кроме: "Не забудь поставить шампанское в холодильник, иначе пропадет", ушел. Никакого драматизма, просто ушел. Поставив шампанское на полку в холодильнике, и не дождавшись полуночи, я быстро оделась, вышла, перешла через дорогу и спустилась в подвал. Так я оказалась здесь. Не знаю, что побудило меня сделать запись на этой спичечной коробке, которую Генри все время называет "диктофон". Он как-то сказал мне, когда сунул эту спичечную коробку в руки, цитирую: "Грейси, поскольку мы редко видимся, я хотел бы попросить тебя об одолжении. Делай записи на этот диктофон, касающиеся дела, и присылай мне их по почте. Если захочется, делай записи и не по делу. Конечно, если тебе это поможет". Ох, старый мой добрый друг, Генри Уоллес. Мы вместе учились в школе, он всегда мечтал стать инспектором, мальчик он всегда был ответственный и отзывчивый. Многие, я помню, называли нас мужем и женой чисто из-за того, что мы однофамильцы. Это мне льстило, хоть Генри и был для меня всегда лучшим другом, заботливым братом и опорой в трудные времена. Была б моя голова на месте, непременно вышла бы за него. А в конце концов я вышла за человека, который испытывал глубокое отвращение к моей работе и ко всему, чем я тут занимаюсь.*ироничное покашливание*
Единственный наверное человек, который хоть немного понимает меня, это инспектор Генри Уоллес. Не знаю, попадет ли эта запись в его руки (если быть точной, захочу ли я отправить ему эту запись). Но я хотела бы в скором времени получить новое дело и свежих трупов, господин Инспектор.*тихое всхлипывание*
Конец записи