***
Каждый следующий доклад, с которым пони являлись в разбитую на внешнем испытательном полигоне палатку руководителя, приносил ещё больше плохих новостей. -- На настоящий момент мы потеряли двадцать восемь сотрудников, – произнесла Дресседж Кьюр, ради этого отчёта оторвавшаяся на десять минут от выполнения своих обязанностей. – Но, я боюсь, это ещё не окончательная цифра… Кстати, Дейнти Ран жив, если вам это вдруг интересно. – Зелёная пони бросила в начальницу злой взгляд. Бикер не отреагировала, угрюмой статуей нависая над импровизированным столом из пары ящиков и широкой доски. -- Это последствия. Что с причинами? – спросила она, обращаясь к Вортексу. Метеоролог, в отсутствии Везергласс второй специалист по выходящим из-под контроля экспериментов, разочарованно покачал головой. -- Тут пока сложно делать выводы. Согласно первым наблюдениям, катастрофа произошла в одной из комнат жилого дома на Инноваторской улице. Учитывая степень разрушений, что бы это ни было, оно имело эквивалентный заряд минимум в три тысячи чар, вероятно, больше. И я не представляю идиота, который бы потащил что-то подобное в свою квартиру. Вортекс ткнул копытом в красный кружок, украшавший карту научного центра. Бикер придвинула к себе список жильцов, для которых в отмеченном доме выделялись помещения. Скудный перечень из семи имён учёных пони различного ранга и профиля деятельности. Троим повезло находиться на рабочих местах и уцелеть. Двоих Кьюр также внесла в другой листок, отличавшийся сплошной чёрной рамкой. И двое, в самом низу списка. Доктор Везергласс и ещё один постоялец, прописанный совсем недавно. Те, кого пока не могли найти. -- Прост’ите. – Пока начальник разрушенного научного центра изучала цветные круги, у всегда открытых матерчатых дверей её нового кабинета нарисовалась остроносая морда земнопони в тёмном костюме. – Мне сказали, тщто именно здесь я смогу найти профессора Бикер. -- Ну а вы кто и по какому вопросу? – без особого интереса произнесла Бикер, ожидая, что гость окажется каким-нибудь агентом по недвижимости из Лас-Пегасуса или родственником одного из сотрудников. -- Бладхаунд, – представился жеребец. – Я пониэмаю, что момент выбран не совс’ем удачный, но я прибыл, дабы арестовать некого Скриптеда Свитча. Как в’иновного в убийстве профессора Эмблинген. Бикер мгновенно приподнялась, упёршись передними ногами в «стол» и сверля остроносого земнопони взглядом. -- Кто убил Эмблинген? – переспросила она. -- Единорог Скриптед Свитч, один из сотрудн’иков вашего центра. Я не могу рассказать вам что-либо помиэмо этого, так как это выходит за рамки контракта, по которому я работаю… Бикер решительно покачала головой и вдобавок провела копытом над импровизированной столешницей. -- Нет уж, сударь Блад… рейн или как-вас-там. Половина Научного совета считает меня виновной в этом преступлении, поэтому я обязана знать, как всё обстояло на самом деле. Детектив недовольно поджал губы. Его усы смешно дёрнулись, но никто не улыбнулся. Условия составленного самим детективом контракта гласили, что раскрытие даже части информации кому бы то ни было помимо заказчика, если это не абсолютно необходимо для продвижения в расследовании, недопустимо. Однако, судя по сжавшимся челюстям и горящим глазам стоящей перед ним единорожки, он не услышит от неё ни слова, пока не ответит на её вопрос. Это могло стать препятствием в поисках Скриптеда Свитча, и детектив принял компромиссное решение. -- След проклятия позволил мне установить номер вагона и пассажирского м’еста, которое занимал предполагаемый убийца. Ушло много вриэмени, чтобы установить его личность по журналам продаж билетов, имевшимся у диспетшеров на вокзалах. И ещё больше, чтобы отыскать место работы мистера Свитча. -- Допустим. Но зачем он?.. – Бикер замерла на полуслове, когда сознание само выдало ответ. – Чтобы я сохранила свой пост. И он успешно подбил ко мне клинья… - Так где мистер Свитч? – повторил детектив. Бикер пространно махнула копытом, обводя дымящиеся руины. -- Где-то здесь. -- Вы не отшень-то помогаете моему расследованию, – нахмурился Бладхаунд. Наверное, намекал, что Бикер должна быть благодарна честному детективу, собиравшемуся снять с неё обвинения. Вот только эмоциональная половина разума единорожки, где прятались благодарность и уважение, обратилась в руины вместе с научным центром. -- Милейший, вы тут не единственный, кому помощь нужна. Вы даже не в первой сотне. Так что не отнимайте моё время! Пони-детектив смиренно покинул палатку, оставив свои замечания при себе. Он успокоил себя мыслью, что начальница научного центра не запретила ему находиться на подведомственной территории, а значит, он мог свободно начинать самостоятельный поиск преступника. -- Скриптед Свитч, – прошептала Бикер. С момента ухода Бладхаунда она неподвижно стояла, навалившись передними ногами на стол и устремив взгляд в никуда. Зелёная единорожка, всё это время стоявшая рядом в ожидании, когда она выйдет из ступора, раздражённо дёрнула ухом. -- И дался всем этот Скриптед Свитч, – произнесла она. -- Это вы к чему? – немедленно повернулась к ней Бикер. -- Ни к чему, наверное... – Кьюр немного помялась с ответом, словно прикидывала, стоит ли беспокоить начальницу такой мелочью. – Пациент в ЛК-19 в последнее время начал новые байки рассказывать. Теперь невидимый ужас Паддока Уайлда не только мечтает уничтожить нас всех, но также имеет союзника в мире пони. А союзник этот, представьте себе, Скриптед Свитч... Все уши мне проел этой чепухой. Бикер положила очки на «стол» и потёрла копытами осунувшуюся мордочку. Она не спала больше суток, но последние часы выдались настолько напряжёнными, что даже чудовищная усталость не позволила бы сомкнуть глаза больше чем на минуту. В её гудящей как осиное гнездо голове безостановочно вращались одни и те же мысли о виноватых и безвинно пострадавших. И вдруг сквозь их мешанину пробился вопрос: «А откуда запертый в личной палате все последние недели Паддок Уайлд вообще знает имя Скриптеда Свитча?» -- Приведите сюда Уайлда! – скомандовала Бикер. Видя замешательство подчинённой, жёлтая пони ещё повысила голос: – Немедленно! -- На кой он вам? – наклонив голову, поинтересовался Вортекс, когда Кьюр, бормоча, что у неё и поважнее дела имеются, удалилась исполнять распоряжение. -- Хочу выслушать его историю, – ответила Бикер. – На этот раз целиком и полностью… Она была вынуждена прерваться, так как в палатке внезапно объявился ещё один субъект из числившихся среди пока не обнаруженных. Скоупрейдж, запыхавшийся, перемазанный с копыт до ушей землёй и каменной пылью, но отчего-то крайне довольный, остановился возле «стола», поправил зажатый под мышкой свёрток, приветственно кивнул и доложил: -- С цокольного этажа выведены все, находившиеся там в момент инцидента. Я сам, двое охранников, Компренд и Лайнсэд, а также доктор Ситис. При выходе у нас возникли некоторые проблемы с… дверью. К счастью, мы их успешно решили подкопытными средствами. – Единорог плотнее прижал к себе заветный свёрток. -- Свитча с вами не было? – поинтересовалась Бикер. Вопрос пришлось повторить, поскольку лаборант успел отвлечься на разговор с Вортексом. -- Никак нет, – ответил Скоупрейдж. – Проверяли все двери. Его лаборатория была заперта. Бикер нацепила очки, чтобы разглядеть взлохмаченные патлы начальника хранилища артефактов. Заодно наконец приметила и его свёрток. -- Что это у вас? -- Просто небольшой проект, которым я занимался в свободное время, – беззаботным тоном ответил Скоупрейдж. – Решил захватить его с собой, когда выбирался. На всякий случай. -- Что за проект? – не унималась жёлтая единорожка. -- Да так, по кристаллам одну идею обдумываю. Ещё даже до реализации далеко. Административная часть сознания Бикер, после потрясений этой ночи впавшая в оцепенение, внезапно пробудилась, отметив все увёртки и недомолвки, а также деланно весёлый тон единорога. Она же дала знать другой части заторможённого сознания, что это неспроста. -- Покажите, – потребовала Бикер, постучав копытом по краешку стола. Скоупрейдж замялся. -- Да ну, там рассыплется всё… -- Сейчас же, – повысила голос Бикер. Скрытые стёклами очков оранжевые глаза злобно блеснули. Скоупрейдж нервно сглотнул и развернул на столе законченное буквально минуты назад изобретение, свою драгоценную Дружбопушку. Брови Бикер удивлённо поползли вверх. -- Это что? -- Генератор пиковых ионизирующих импульсов, – нервно сказал лаборант, в поисках поддержки косясь на также уставившегося на прибор Вортекса. – Базирующийся на возбуждаемых синхронизированных кристаллах. -- Мощность? -- Примерно девять тысяч чар. Бикер вскинула голову и впилась взглядом в морду нервно переминающегося с ноги на ногу конструктора. Она, как и сам Скоупрейдж, прекрасно знала, что значит это число. Элементы Гармонии, величайшие артефакты Эквестрии, к которым имели доступ только принцессы в Кантерлоте, на испытаниях выдали лишь на тысячу единиц больше. -- Вы этим открыли дверь эвакуационного выхода? – поинтересовалась единорожка, бережно поглаживая один из кристаллов Дружбопушки. -- Пришлось. Механизм оказался повреждён. Причём снаружи. Холодная, принадлежащая администратору аналитическая часть сознания Бикер пришла к единственному логичному решению. Эмоциональная часть, восторгающаяся игрой света на гранях кристаллов и потенциальными возможностями лежащего на «столе» устройства, была слишком занята, чтобы воспрепятствовать. -- Вы уволены и освобождаетесь от всех должностей, – холодно произнесла руководитель. -- Чего? – Изумлённый единорог даже оглянулся на главного метеоролога, чтобы по выражению его морды убедиться, что не ослышался. -- Вы разрабатывали оружие на территории научного центра, – жёстко сказала Бикер, положив копыто на упомянутое оружие и смотря в глаза растерянному бывшему подчинённому. – Нарушили одно из основных положений устава Стэйблриджа. И не надо сейчас придумывать, что у этой вещи есть мирное предназначение, Скоупрейдж… Вы пошли против норм и правил центра. Единственное следствие этому, о котором вы наверняка знали – ваше немедленное увольнение. Устройство и всю документацию к нему я конфискую для дальнейшего разбирательства. Бикер властно накрыла Дружбопушку тканью и не без усилий перенесла её со стола в извлечённый из какого-то неведомого подземелья пустой ящик. Для этого ей пришлось сдвинуть с места «столешницу». Магией единорожка закрыла крышку ящика, обладавшую маркировкой научного центра, после чего гневно воззрилась на ещё не отошедшего от свалившейся на него новости Скоупрейджа. -- Сейчас вам поручается совместно с бригадой спасателей из Лас-Пегасуса приступить к разбору завалов и поиску пропавших. После выполнения этой работы вы сами напишете заявление об уходе. Я обещаю не вносить настоящую причину увольнения в ваше личное дело, – объявила она, давая понять, что данная тема исчерпана. Вортекс собирался влезть со своими комментариями, но чёрный единорог остановил его. Он не хотел, чтобы за его ошибку под горячее копыто взбрыкнувшей начальницы попали другие. Кроме того, у него на этот случай был собственный бумажный страховочный круг. Не здесь, не с собой. В одним из своих многочисленных комиксов, ценном и тщательно упакованном, лаборант прятал сложенный вчетверо листок плотной бумаги с водяными знаками, красным штампом высшего уровня секретности, гербовой печатью в виде солнца с многочисленными лучами и личной витиеватой подписью особы, носившей на своём боку очень похожую на печать кьютимарку. «В связи с невозможностью в дальнейшем использовать Элементы Гармонии для защиты Эквестрии Вам предписывается использовать знания, полученные об Элементах, для создания альтернативного механизма нейтрализации возможной угрозы. Вам поручается исполнить данное распоряжение в срок, не превышающий три месяца, и представить созданный механизм в Кантерлот лично моей персоне. Принцесса Селестия». Скоупрейдж был единственным, кому дозволялось знать о существовании этого документа и о создании устройства вроде Дружбопушки. Информировать начальство научного центра не полагалось по двум причинам. Во-первых, на момент начала работ никто не знал, останется ли это начальство на своём посту через три месяца. Во-вторых, когда группа, в состав которой входил Скоупрейдж, исследовала Элементы Гармонии, Бикер не повезло оказаться объектом чужого влияния, что бесповоротно лишило её доверия со стороны венценосной особы. В данный момент Скоупрейдж это особое распоряжение предоставить не мог, но искренне надеялся, что оно, как и его дом в целом, уцелели, потому что в таком случае возврат должности превращался в формальность. Скоупрейдж, пока в его голове проносились воспоминания и сделанные на их основании выводы, не сводил взгляда с ящика, в котором скрылась его Дружбопушка. -- Нет, эта вещь пока что останется здесь, – донеслось до его ушей. – Вам сейчас полагается держать в копытах вот это. Единорог принял от пока что бывшей начальницы карту внутренней территории научного центра, испещрённую красными, оранжевыми и жёлтыми кругами, отмечавшими степень разрушения построек в зависимости от удалённости от эпицентра взрыва. Дом Скоупрейджа располагался на самом краю радиуса «серьёзного ущерба», что позволило ему сделать вывод о высокой степени вероятности, что драгоценный комикс с бесценной бумагой уцелел. Второй вывод гласил, что тяжелее всего будет работать с отмеченными красным домами, которые располагались почти в самом центре, на Меридианной и Инноваторской улицах. Взгляд Скоупрейджа натолкнулся на знакомый номер дома в красной зоне, и он вздрогнул. -- А где доктор Везергласс? – спросил Скоупрейдж, обратившись к главному метеорологу. Тот скорчил страдальческую мину. -- Надеюсь, что не у себя дома, – ответил он, – потому что от её дома осталось по сути одно название… Карта Стэйблриджа спланировала на землю, выскользнув из враз ослабевших копыт учёного пони. -- Надо набрать добровольцев из числа сотрудников. В помощь группе из Лас-Пегасуса. Надо начать работу по расчистке завалов как можно скорее! – Скоупрейдж буквально выскочил из палатки, махом забыв про собственное увольнение, про отложенную в долгий ящик Дружбопушку, даже про брошенную карту, которую со вздохом подобрал Вортекс.***
-- Вот, полюбуйтесь, что мы отыскали для Бикер. – Один из пары охранников, сперва спасённых Скоупрейджем с цокольного этажа, а затем отправленных обратно для тщательной проверки одного конкретного помещения, положил на стол три предмета, напоминающие мелкие каплевидные тарелки. Снова оторванная от своего непосредственного долга – лечить пострадавших – Дресседж Кьюр задумчиво пожевала губами, изучая находку. -- Это вещь органического происхождения, в простонародье известная как «чешуя», – гордо сообщил Компренд. – Я нашёл её в лаборатории Скриптеда Свитча. -- Там ещё был вагон металлических конструкций, которые, вроде, не лекарства производили, – заметил его напарник. – Сейчас наш странный гость-детектив их осматривает. Он подтолкнул одну из «тарелок» поближе к Кьюр, предлагая убедиться в масштабности существующей угрозы. Врач покачала чешуйку, надавив копытом на краешек. -- И что вы хотите, чтобы я ней сделала? – спросила она, поднимая взгляд на Компренда. – Если вы это нашли для Бикер, то ей и отнесите или подождите, пока она сюда вернётся… Мне эта чешуя как бриллиантовому псу гравий. -- А вам случайно не известно, где сейчас профессор Бикер? – спросил второй охранник. -- Случайно известно. Она вздумала прогуляться до своего кабинета, – ответила Кьюр, тоном выражая своё отношение к затее начальницы, – хотя в Стэйблридже сейчас небезопасно. Мало ли где там прогорели перекрытия. И вообще зрелище не для слабых умов... Последние слова не были оговоркой – Кьюр давно заметила, что Бикер ведёт себя крайне странно. Складывалось впечатление, что жёлтая единорожка постепенно теряет рассудок. Пока что это выражалось в потере доверия к окружающим, переходящей в нечто, всё сильнее напоминающее паранойю, и случайно подслушанной беседы с Соубонс, у которой Бикер выспрашивала, как избавиться от ночных кошмаров. -- Что, она одна туда пошла? -- Нет, – сердито буркнула Кьюр. – Не одна. Не в духе она была из-за произошедшего полчаса назад в этой самой палатке, куда она доставила пациента из ЛК-19. Мало того, что Бикер внимательно вслушивалась в безумный бред Паддока Уайлда, мало того, что она велела ему оставаться рядом и сопровождать её, Кьюр ещё и получила выговор за то, что много недель лечила земнопони от реально существующих страхов и пыталась своими лекарствами вытравить из головы Уайлда правдивые сведения о том, что он в действительности видел и пережил. Врач с трудом удержалась от реплики, что предписания к лечению Бикер может облить кетчупом и сожрать, потому что на каждой такой бумаге стоит её собственная, Бикер, подпись, и другим путём от этой подписи не избавиться. -- Ждите теперь её возвращения. Или, если ждать неохота, отправляйтесь помогать Скоупрейджу. Ему требуются сильные копыта для работы по разборке завалов и поиску уцелевших. – Кьюр бросила быстрый взгляд в просвет между палаточными «дверьми», через который можно было увидеть внешнюю стену Стэйблриджа. – Если, конечно, там ещё есть кого искать… Последние слова она почти прошептала, но не только из-за их чрезмерно мрачного смысла. Её взгляд наткнулся на нечто, что сознание не сразу смогло определить как реальный факт, а не сновидение или вызванную усталостью галлюцинацию: над Стэйблриджем висела чёрная туча. Не дыма – благодаря машине профессора Вортекса огонь давно потух, и даже тонкие струйки не поднимались от покрытых мокрой сажей руин. Но всё же небо над научным центром не было чистым. Лишь полный изумления возглас выглянувшего наружу Компренда убедил зелёную единрожку, что увиденное ею реально. -- Только этих нам не хватало, – прошептала Дресседж Кьюр, не в силах оторвать взгляд от стрекочущей орды насекомоподобных существ.***
Бикер печально посмотрела на осколки стеклянных колб и баночек, украшавшие пол в её кабинете. Плохо закреплённый шкаф нынешней ночью перекосило, в результате чего профессор потеряла не одно уникальное и полезное зелье. В том числе остатки эликсира, который позволял вытягивать из других пони правдивые ответы. План, согласно которому Рэдфилд выпивал зелье и раскрывал секреты Скриптеда Свитча, пришлось списать со счетов. Увешанный своим персональным арсеналом пневматических пушек Паддок Уайлд молча наблюдал, как профессор разбирается в пострадавших и уцелевших микстурах. С одной стороны, он опасался, что если станет чересчур навязчивым, то опять обретёт пристанище в ЛК-19. С другой, он не хотел мешать мыслительному процессу Бикер, от которой, по мнению земнопони, зависело если не всё, то многое. Увидев Бикер воочию полчаса назад, жеребец её даже не сразу узнал. Конечно, жёлтая единорожка с оранжевой гривой осталась жёлтой единорожкой с оранжевой гривой. Но теперь ей было плевать на некогда ухоженную причёску. Она напрочь забыла, что такое «подобающий внешний вид». Знания хороших манер, свойственные административному работнику, ей больше не требовались. А ещё в её глазах горел огонь. Не отблески пламени, нанёсшего научному центру немалый, но поправимый вред, при виде которого Уайлд присвистнул. Это было пламя иного рода, жар которого разливался по всему телу, проникая даже в кончики копыт. Оно уничтожало не тело пони, не его физическую оболочку. Этот огонь обращал в золу и дым нравственные барьеры, нормы и принципы, кодексы чести и прочую ерунду, которая сковывала и мешала добыть то единственное, что могло унять это пламя – кровь своих врагов. Уайлд знал блеск и жар этого пламени. Он жил с ним долгие годы, но впервые видел подобный отсвет в чужих глазах. Теперь не только у него было желание во что бы то ни стало отомстить тому, кто принёс в его жизнь слишком тяжкое для спины одного пони горе. Теперь к этому же стремилась руководитель Стэйблриджа. Которая осталась без Стэйблриджа. То, что случилось с единорожкой, намного превосходило возможную потерю должности. Бикер могла уйти с поста руководителя, отказаться от звания профессора, бросить науку вообще – Стэйблридж всё равно остался бы. А случилось обратное. Она утратила тот фундамент, который всегда был в её жизни, сохранив ненужные и пустые слова перед именем. Единственное, что у неё осталось – желание найти и жестоко покарать виновного в этом и всех его соучастников. Она всеми силами старалась защитить научный центр от угрозы, которую видела в группе профессоров, коллективе учёных пони. Старалась настолько сильно и решительно, что доверилась единственному единорогу, который и был реальной угрозой. Единственному изобретателю, который мог и, похоже, хотел уничтожить Стэйблридж. Она помогла ему в этом, слепо открыв нужные двери и отвернувшись в сторону маячивших на горизонте Академиков. И теперь она считала себя единственно виновной в том, что всё рухнуло. Она считала, что погубила свой научный центр. Считала, что безвозвратно потеряла всё, над чем трудилась годы. Считала, что осталось лишь одно, единственно возможное и единственно правильное, что ещё она должна сделать в своей жизни. Одно слово, которое следует помнить. Месть. Паддок Уайлд чувствовал всё это в начальнице научного центра, а она, в свою очередь, стала первой, кто постиг ход мыслей земнопони, кто безоговорочно поверил в его историю, кто предложил объединиться против общего врага. Только это осталось у двоих пони, потерявших всё, что составляло основу их жизней. Только это было важно. Всё остальное не имело значения. -- Можно попробовать эту смесь. – Бикер повернулась к своему союзнику, показывая удерживаемую магией небольшую пипетку с прозрачной жидкостью. -- Это заставит его говорить? – спросил Уайлд. -- Это заставит его говорить, – совершенно ровным тоном, словно рассуждая о меню столовой, повторила Бикер. – Но сперва заставит выть от боли. Она демонстративно позволила одной капле содержащейся в пипетке смеси упасть вниз, в точку, которую Уайлд мог видеть. От расплывшейся капли поднялась тонкая струйка дыма, а дерево мгновенно вскипело и испарилось, оставив почерневшее, словно обугленное пятно размером с монету. -- Интересный результат эксперимента с угловатым серым не слишком ценным минералом, – пояснила пони, чей талант лежал в области создания зелий и других смесей. – Я его обжигала, обдувала воздухом, помещала в цистерну с высоким давлением, смешивала с различными растворами… Однажды мне удалось получить очень опасную активную жидкость. Думаю, пара капель этой едкой смеси на шкуре любого заставит открыть рот. Паддок Уайлд наблюдал за тем, как под действием жидкости портится древесина. При таких методах даже у Рэдфилда, отказавшегося отвечать на вопросы о направлении работ и планах Скриптеда Свитча и посаженного под замок, было мало шансов что-либо утаить. -- Что скажешь? Опробуем? – спросила Бикер. -- Нет, это неправильно, – ответил Уайлд. Бикер, похоже, не удивилась его словам, но земнопони счёл необходимым всё же пояснить свою мысль: – Вы же слышали, ваш ассистент молчит не по собственной воле, а ради того, чтобы обезопасить кого-то близкого. Мне знаком подобный тип пони. Выть от боли это его заставит. Говорить – нет. Бикер нахмурилась, обдумывая слова зоолога. Пока её сознание было занято анализом, уши ловили окружающие звуки: свист гуляющего по уничтоженному научному центру ветра, далёкие неразборчивые голоса, странный нарастающий шелест… -- Да, Рэдфилд парень упёртый. Но нам нужен какой-то способ разговорить его. Мы должны выяснить, куда направился Скриптед Свитч! И что именно он строил в подвале, куда я его по глупой доверчивости пустила! Бикер вышагивала туда-сюда около покосившегося шкафчика, не заботясь о том, что может порезаться об усеивающие пол осколки. Она не словом не обмолвилась о том, что сейчас переживала, но её мысли были столь отчётливо написаны у неё на мордочке, что умевшему чувствовать собеседника Уайлду не приходилось даже вслушиваться в её слова, чтобы за ними разобрать настроение жёлтой пони. -- Мы выясним, – пообещал земнопони, бросив взгляд в сторону окна. Там, усиленно работая полупрозрачными крыльями, завис светло-серый чейнджлинг. Хотя эта клыкастая физиономия была ему знакома и практически сразу исчезла, давний страх, вернувшийся из-за внезапности появления инсектоида, заставил Паддока Уайлда отпрыгнуть на два шага вглубь кабинета. Едва слышный шелест, доносящийся со стороны разорённого научного центра, превратился в стрёкот десятков, если не сотен пар крыльев. В воздухе замелькали чёрные силуэты, бросающие на остовы зданий почти неразличимые на фоне пепла и сажи тени. С соответствующим достоинством к окну кабинета приблизилась чёрная, высокая и грациозная королева расшумевшегося народа. Та, при виде которой Паддок Уайлд начал пятиться, пока не упёрся крупом в закрытую дверь. -- Почему мне кажется, что с моего последнего визита здесь произошло много интересного? – спросила Кризалис, поставив передние ноги на подоконник.