Выбор

Коридор замка был пуст. Полуночный мрак уже успел заполонить своды потолка. Сегодня был тот самый вечер, когда тайное должно вырваться наружу и перестать давить изнутри. Петра долго думала об этой минуте. Раз за разом прокручивала сценарий в своем воображении, представляя как будет признаваться в своих чувствах. Она подошла к двери почти вплотную и застыла на мгновенье, прислушиваясь к тишине по ту сторону. Вдруг задрожала чашка на металлическом подносе, который девушка крепко сжимала в потеющих ладошках. Ожидание испытывало её нервы еще с той самой секунды, когда она впервые осознала, насколько самый беспощадный воин человечества дорог её девичьему сердцу. - Капрал, разрешите войти?.. - произнесла она неуверенно, услышав в ответ привычно-ледяное "войди". Тусклый свет керосиновой лампы плохо освещал комнату, неровно ложился на кровать, массивный стол, но так завораживающе падал на загорелую кожу, мужественные руки, серьезное лицо капрала, его внимательный взгляд, изучающий какие-то документы. От внезапного сквозняка дрогнуло пламя, и её руки вместе с металлическим подносом. Она улыбнулась, заполняя неловкое молчание, и поторопилась поставить поднос на край стола. - Я принесла Вам чай. "Глупо, - подумала девушка, также бесшумно сделав шаг назад, - он ведь и так понял, что я принесла. Глупая!.." Получив в ответ беззвучное "спасибо" капрала, она встрепенулась. Даже пламя усмиряло дрожь лучше, поэтому решимость стала предательски таять, как воск сейчас... Сейчас или никогда Петра больше не позволит думать о нём. Пламя колыхнулось, несмело указывая на движения по левую руку от мужчины. Он, впрочем, так и не оторвался от чтения неровных строк на потрепанной бумаге. Заливаясь румянцем, девушка продолжала наблюдать за мужчиной. В голове звучали его приказы, всегда взвешенные и бескомпромиссные. Леви никогда не пытался помочь ей. Он не признавал панибратства. Всегда следовал уставу, а значит никогда не чувствовал что-либо кроме ответственности за боевую единицу. Каждый раз, оказываясь за спиной капрала, Петра понимала, что он никогда бы не выделил её из толпы... Впрочем, как и кого-либо ещё. И за эту спасительную мысль Петра держалась уже много времени, беспрерывно чувствуя дикий стыд за свой эгоизм. - Капрал Леви! - задыхаясь воскликнула она, наконец, обратив его внимание на себя. Он поднял голову, кинув в её сторону строгий взгляд, и девушка незамедлительно отдернула себя, подумав, что Леви сердится. Его, вероятно, отвлекают от непременно важных дел. Она опустила голову, вслушиваясь в требовательное молчание. - Я люблю вас, капрал... - полушепотом произнесла Петра, заглатывая последние слоги. Услышала его тяжелый вздох и шелест бумаги. Мужчина опустил взгляд, продолжив перечитывать документы. Он даже не удивился. Наверное, привык слышать подобное от женщин. Она была не первой, оказавшейся в такой неловкой ситуации - она была уверена. Даже если и так, никто из них не мог испытывать такие же сильные и искренние чувства к капралу. Никто не смог узнать его также хорошо, как эта хрупкая девушка, служившая ему преданно все это время. Никто не смог бы понять его лучше. Она была уверена, потому вот уже несколько минут дожидалась хоть какой-нибудь реакции. - Ты можешь идти, - произнес он, не глядя в карие глаза, которые тут же начали наполняться отчаяньем. Стало жарко и невыносимо душно, обидно и больно. - Капрал, я люблю!.. - её слова теперь были бы отчетливо слышны, если бы мужчина не перебил её. - Я сказал - можешь идти. - Но почему?.. - шевельнула она дрогнувшими губами. Ведь это слишком жестоко. Неужели пройдя столько вместе, неужели здесь в заброшенном замке, за несколько часов до их возможной гибели в борьбе с гигантами он продолжает мучить её своим равнодушием? В любом случае у неё нет времени, чтобы всё поменять. Девушка подошла, виновато прислушиваясь к тишине. Мужчина встал из-за стола, поворачиваясь к ней спиной. Такой пронзительный взгляд Петры, безжалостно истязающий его душу детской обидой и кротостью, свойственной только этой девушке, вынесла бы разве что бездушная каменная глыба. - Простите, но я не уйду, - тихо проговорила Петра. - Вы не можете поступить так жестоко со мной. - Петра, - устало произнес он на выдохе, прежде чем обернуться, - ты ещё слишком молода, чтобы различать любовь от привязанности. Я не имею права тебе об этом говорить, потому что не твой отец, учитель, или кто-то значащий в твоей жизни. Я командир, а ты - подчиненная. Так что просто выполняй приказ. - Вы многое значите в моей жизни! - взволнованно воскликнула девушка, не успев отдернуть себя от этого смелого шага. - Я не прошу отвечать мне взаимностью! Слова приходилось проговаривать, сглатывая горечь подступающих слез. Кажется, одна из них предательски выдала эту боль, покатившись по алеющим щекам. - Просто не делайте вид, что вам всё равно! - произнесла она задыхаясь. - Я знаю, вы не такой, каким хотите казаться. Вы добрый, и готовы в любую секунду умереть за каждого из нас. И мне достаточно того, что я имею честь сражаться рядом с вами и когда-нибудь умру у вас на глазах как доблестный солдат! Её голос резко прервался хлестким щелчком. Пощечина. - Не смей так безрассудно говорить о смерти! - выкинул капрал, не сдержав раздражение в голосе. Девушка взволновано выдохнула, прижимая ладошку к правой щеке. "Как же я могла?.. Всё это..." - она бесшумно сглотнула, переводя взгляд в темноту угла. Всё это было с самого начала неправильным. - Живи ради жизни, Петра. Пообещай, что не будешь думать обо всем этом, - его голос смягчился, но девушка не слышала. Тихо всхлипнув, она отвернулась от него. Ведь стыд принято скрывать. - Ты меня слышишь? Пообещай... Её маленькие ручки плотно закрыли покрасневшее лицо. Словно она оказалась в детстве, когда могла спрятаться от мира, просто закрыв глаза. Но сейчас её дом далеко, а она одна из лучших бойцов отряда охотников, на которого всё человечество возлагает надежду на спасение. И хотя внутри съедающее чувство обиды держать невозможно, ей нельзя проявлять слабость. Судьба не прощает ошибок. А командир не терпит слабаков! И она изо всех сил старалась быть тихой. Хотя бы потому что не смогла сдержать себя и расплакалась как подросток, не получивший желаемое. В голове было пусто. Сейчас на ум приходил лишь разочарованный взгляд капрала. Воздух рядом с ней колыхнулся. Она была уверена, что сейчас откроется дверь, и её выставят из покоев как какую-то надоедливую фанатку. Но ведь Петра не в первый раз сталкивается с трудностями. Она сильная и умная, и сможет всё это забыть. Может, не сразу, но обязательно постарается это сделать так, чтобы не навредить своему командиру и команде. Она не отнимала ладоней от раскрасневшегося лица. Сердце быстро и больно стучало в груди. "Неужели такое возможно?" - подумала про себя девушка и в ту же секунду неожиданно почувствовала тесноту в движениях. Перехватило дыхание. Чужое тепло грело сильнее своего собственного. - Прости, - повторил Леви чуть громче, и она услышала, наконец. Он не смог пройти мимо, увидев слезы той, что стойко переносила многочасовые тренировки и самые опасные миссии. Девушка, уткнулась носом в плечо, вдыхая приятный запах любимого человека. Было ли это странным? Его жалость... Неприятное чувство, которое Леви ненавидел больше всего - словно превращаешься в липкую, мерзкую жижу, готовую накрыть человека с головой, только бы спрятать от несправедливости. Сказать за него слово. Или принять решение. Сделать, наконец, выбор! НЕТ! Петра протестующе выставила ладошки, насколько ей хватило смелости. Ведь не зря Леви выбрал именно её! Не зря она столько времени провела, прикрывая спину командира. Она не потянет его за собой в омут собственного бессилия перед жалкими чувствами. Уверенности хватило лишь на смелую мысль в её светлой голове. Он, конечно же, почувствовал несмелый протест и уверенней прижал к себе. - Петра, я тебе доверяю... Стало спокойнее. Обида отступила, и слезы перестали душить. Ровное биение сердца отстукивало ритм, к которому Петра прислушивалась, прижимаясь к гуди капрала, боясь нарушить тишину. - Ничего не говори. Прошу тебя, - прошептала она в плечо и сжалась, приникая ближе. Ей ведь не больше двадцати. Он не имел права что-либо решать в её жизни. А его жизнь и так слишком затянулась. - Я знаю, я всё забуду, обещаю. Всё будет как раньше. Лишь бы не навредить своему командиру. - Петра, - он отстранился, поднимая кончиками пальцев её подбородок. Её покрасневшие глаза даже сейчас были прекрасны и бездонны. Он и раньше замечал в них блеск, а еще жизнь, которой ему так не хватало. - Я убийца, понимаешь? Мне чуждо что-то человеческое. Поэтому ты не должна видеть во мне человека, в которого можно влюбится. Я не достоин этого, Петра. Его взгляд сверху был как всегда строг и спокоен. Но имя, произнесенное этим привычно ледяным голосом, ласкало слух влюбленной девушки. Ей показалось, что он просто оправдывается за свою жалость. Пусть лучше уж он оттолкнет её от себя... Пусть почувствует отвращение, разочаруется, ведь только так можно избавить его от неприятного чувства. Теперь все равно. Она потянула его за воротник идеально-белой рубашки на себя, не дав продолжится бессмысленной речи. Со вздохом приникла к теплым губам. Ожидание стоило того, чтобы только от одного прикосновения закружилась голова. Но руки командира ослабли, вопреки её тайным желаниям, скользнув по её спине вниз. Проведя ладонями по плечам она, напротив, обхватила шею, привставая на носочки. Да, всё так как и должно быть. - Поцелуй меня, пожалуйста... - почти неслышно взмолила девушка, касаясь его губ. - Прошу... Её голос дрожал, срываясь в шепот отчаянья. Она не решалась поднять глаза. Мужчина не обнимал её больше, а значит теперь в диалоге можно поставить точку. Но слова сами вырвались, вытягивая на поверхность из глубин подсознания самое сокровенное. - Я всё забуду, обещаю, - она бесшумно съехала вниз, встав на стопу. - Это мой первый поцелуй... "И даже после всего она просит меня" - подумал он, глядя на девушку сверху. Он молча склонил голову, приблизившись. Её учащенное дыхание выдавало волнение, которое почему-то передалось и ему. Была ли это жалость, или он тоже этого хотел? На губах все еще догорал невинный, но такой волнующий поцелуй. Он почти невесомо коснулся мягких девичьих губ, накрыв своими. Девушка встрепенулась и снова замерла на месте. Неловкость в движениях, которой так стыдилась Петра, отнюдь не отпугивали капрала. Скорее всё больше увлекала в омут запретных чувств, когда он вдруг понял, что мягкие полураскрытые губки, которые девушка часто и нервно покусывает, способны свести с ума любого. И как же приятна и ошеломляющая была мысль, что он первый - да - несправделиво первый познает это удивительное ощущение, приникая снова и снова, мягко целуя, едва захватывая нежную кожу. Петра никогда бы не подумала, что такие медленные осторожные прикосновения могут так будоражить кровь. Девушка вздрогнула, когда он провел по губам языком, цепляя мягкую плоть. На миг стало не по себе, от новых ощущений. Рефлекторно отклоняясь назад, она почувствовала как рука мягко обхватывает голову, лишая её возможности двигаться. Несмелое сопротивление он подавил осторожным, но властным движением, притянув на себя. Зарываясь пальцами в русых волосах, он плавно двигался навстречу. Поймал её удивление в нервном вздохе и разомкнутых губах, сминая в решительном и долгом поцелуе, проникая внутрь, втягивал сладковатый привкус нежной кожи. И опять всё не так, как было задумано. Сейчас самое важное - это сохранить контроль хотя бы над собой. Если бы она не ответила на ласку, то он непременно бы прекратил. Истома, которая вырывалась шумным дыханием из уст девушки, ударила в голову. Петра не смогла бы устоять на ногах, если бы не сильные руки уверено придерживающие её за талию. "Что же ты делаешь, Петра?" - немой вопрос так и застыл в затуманенных черных глазах. Красота отчаявшейся девушки, которая вдруг стала дурманящей и болезненной, очаровала молодого капрала, что так привык действовать лишь по холодному расчету. В эту же секунду, словно прочитав его мысли, она подалась вперед, плотно прижимаясь к мужчине. По телу обоих как по сигналу пробежали мурашки. Капрал почувствовал тесноту упругой девичьей груди под тонкой тканью рубашки. Инстинктивно он плотнее сжал её в объятьях, теряя самоконтроль. Девушка нежно и соблазнительно провела язычком по зубам, пытаясь повторить в точности сумасшедшие прикосновения, чтобы достойно ответить своему командиру. Она очень быстро учиться, и потому может ещё побороться за свою любовь. Это её выбор - любовь к капралу... Двигаясь вверх, ладошка провела по жесткой щетине волос, вызывая незамедлительную реакцию. Мужественные руки медленно, но уверено скользили по её тонкой фигуре вниз. Первый поцелуй явно затянулся. Только эти двое отметали эту мысль куда подальше не переставая двигаться в такт нарастающего наслаждения. Девушка разомкнула губы, втягивая теплый воздух, который пришлось разделить с командиром. "Никому не отдам," - она снова подалась вперед, распробовав желанный поцелуй. Её припухшие губы дразнили его искусными прикосновениями, заставляя забываться. Знаменитый капрал Леви, оказывается, может проигрывать. Понимая, что уже не в силах остановится, в который раз он убеждался, что не нужно было ему начинать. Но это мог быть и его последний вечер в качестве живого человека. Потому адреналин всё сильнее разгонял необузданное желание, которое сейчас было тождественно обычной жизни простых людей. Он так хотел этого, больше всего на свете - обычной жизни, которую можно разделить с любимой. Привставая на носочки, девушка потянулась вверх, очерчивая губами влажную дорожку на его скуле. Действуя, совершенно на инстинктах, Петра на секунду смутилась вдруг вспыхнувшим постыдным картинкам в её сознании. Но убеждая себя всё больше в низменности своих желаний, она действовала уверенней. Она ведь обычная эгоистка, которая пожелала любить великого воина человечества. - Люблю тебя, - проговорила она, касаясь уха. Шепот подействовал гипнотически. Мужчина сильно сжал её одной рукой, второй медленно выдергивая заправленную блузку. "Люблю больше жизни." - произнесла она одними губами так, что шумный выдох впитал в себя слова. "Надо остановится..." - внутренний приказ прозвучал неуверенно. Но, видно, сегодня был день неподчинения. Руки не слушались, вторя его внутренней жажде горячего тела. Пальцы гладили оголенный живот, талию, скользили вверх по позвоночнику. Он приник к шее, когда девушка отклонилась, запрокидывая голову назад. Она словно уловила ритм этого запретного до сего момента танца, вздрагивая от каждого полуукуса на шее. Её молочная от природы кожа, стала покрывать небольшими красными пятнышками от настойчивых поцелуев мужчины. Поцелуев, которые затягивали в омут противоречивых ощущений с головой. Ей так нравилось ерошить пальцами темные волосы, прогибаться, чувствуя как он следует за ней, не переставая ласкать. Позволять ему быть несдержанным в своих грубоватых движениях и чувствовать, как он больше не силах противится её чарам. Наверное, они слишком долго находились плечом к плечу, чтобы научиться понимать друг друга. Леви вдохнул приятный запах, который точно никогда не забудет. А она бесшумно провела руками по вороту расстегнутой рубашки, пробираясь к обжигающей коже. - Петра, - он устало произнес её имя, сглатывая неприятную сухость во рту. Девушка неслышно отозвалась, обхватив ладошками лицо любимого, вовлекая в нежный поцелуй, который был вскоре прерван. "Хочу тебя" - он был уверен, что никогда не позволит подумать так. Только не о ней. Но эта мысль пульсом била в воспаленной фантазии, когда он мягко отстранил девушку от себя, обхватив плечи. - Прости, мне нужно идти. "Почему именно я, Петра?" - заглядывая в карие глаза, он и не надеялся найти ответа. - Нет, - протянула она тихим голосом, проводя пальцами по его губам. В ответ он мягко обхватил её руки своими, отстраняя от своего лица. - И тебе тоже нужно идти, - и опять фраза срывается в приказной тон. И не смотря на это, тяжесть печального и одновременно понимающего взгляда напротив он чувствовал всеми мускулами. Растрепанные локоны отливали золотом, красиво падая на часто подымающиеся плечи. И снова эти глаза, клятвенно обещающие подарить свою душу всю, без остатка. Теперь всё казалось намного отчетливее. Было невыносимо тяжело смотреть в глаза той, что стала для него воплощением мечты. Она должна иметь хорошую жизнь. Выйти замуж за достойного человека, завести кучу детишек. Стать умелой хозяйкой в большом и светлом доме. И хранить этот дар до самого последнего своего вздоха. А умрет она, только после того, как расскажет все эти невероятные истории своей неправильной молодости внукам, умрет только, когда сильно состарится. В теплой постели тихо закроет глаза и в последний раз улыбнется этому жестокому и прекрасному миру. - Леви, - произнесла она тихо, но тут же осеклась, - то есть капрал... Неужели, я вам настолько противна?.. - Ты глупая, - поднимая её лицо на себя, он смягчил тон. - Ты мне доверяешь? Она кивнула, вопросительно всматриваясь в лицо командира. - Я тебе тоже доверяю. Никогда об этом не забывай, хорошо? Получить признание о доверии от командира было сродни признания в любви, ведь не многие даже взгляда его удостаивались, не говоря уже о доверии. - И мне нравится, когда ты улыбаешься. Он последний раз привлек её к себе, коснувшись сомкнутыми губами лба. Всё произошло очень быстро. Жар от крепких объятий еще волновал сердцебиение. Девушка растеряно огляделась, словно только что очнулась от наваждения. - Тебе нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. Поэтому постарайся сегодня и завтра об этом не думать. Я сделаю точно так же. - Но капрал, я могу... - Петра, когда мы вернемся за стены, я обязательно отвечу на твои вопросы, если ты еще захочешь услышать ответ. - Хорошо, - она подняла голову, увидев в глазах командира теплоту и нежность, которую он так усердно прячет от этого мира. - Я верю вам, - ответила улыбкой. Всё произошло слишком быстро: Петра влюбилась так отчаянно и слепо в человека, что навсегда отрезал себя от мира чувств. Всё, действительно, стало как прежде... Она безропотно выполнила его приказ: бесшумно направилась к двери и через секунду скрылась в тени коридора. "Вы никогда не умели прощаться, капрал" - напоследок горько улыбнулась девушка своей тени. Она ещё долго будет думать о его молчании, об укоре в тёмных глазах за нечаянно обронившие слова о смерти, о своем стыде, но навсегда забудет о пылких прикосновениях и словах, что шептала, тлея в нерастраченной страсти. Чтобы не навредить своему командиру... "Теперь точно не усну!" - досадливо подумал он, садясь за стол, как только захлопнулась дверь, и в комнате снова стало привычно тихо и пусто. Как бы ему не хотелось, он всё еще вспоминал эти несмелые поцелуи на губах. Невероятное перевоплощение из скромной, неунывающей девушки в страстную соблазнительницу, способную вскружить голову даже такому жестокому и бесчувственному. Он повел себя как идиот с самого начала, а ведь всё могло быть по другому. Да, решение он принял поздно. Но ведь никогда не знаешь насколько своевременно и правильно оно, пока не настанут последствия. Петра проследовала к своей комнате, заправляя блузку обратно. Никто ведь не должен догадаться о том, что произошло. И она не должна подавать виду. "Кажется, и вы влюбились против своего желания..." - глубоко вздохнув она открыла дверь, переступая порог слабо освещенного помещения, подбадривая своих сокомандников милой улыбкой. - Микаса, ты слишком сильно привод затягиваешь. Девушка озадаченно посмотрела на вошедшую в комнату Петру. Разговор стих. Но никто, кажется, и не догадался о чем-либо. - Левый почему-то тянет. Но я думала, что это нормально. - Нет, не нормально. Его нужно ослабить, тогда скольжение будет легче, и трос не будет так сильно натягиваться, - она подхватила его в руки, и уже через несколько минут, он был в полной исправности. - Микаса, ты совсем не следишь за своим снаряжением? И так в любую секунду могут сожрать титаны, а ты еще повышаешь шансы на смерть! - вскочил Жан, складывая руки на груди. Микаса знала как надо усмирять излишнюю заботливость. Потому одарив парня фирменным взглядом, леденящим душу, она без слов дала понять, что ничего бы не произошло. А даже если и случилось, то мир не рухнул. - Я просто хотел сказать, чтобы ты была поосторожней, - заворчал Жан, усаживаясь на место. - Кто тебя этому научил? - спросила девушка проигнорировав обиженный бубнёж, когда получила в руки свое снаряжение. - Капрал, - с улыбкой ответила Петра. - В первую очередь, как говорит Жан, нам нужно уменьшить шансы на смерть. А чаще всего маневренность затрудняется из-за этой проблемы. Особенно, если вес небольшой, и тяговая сила небольшая. Ты запомнила как проверять? - Да, спасибо. - Нет проблем. Ребят, вам бы тоже этому научится. Посмотрите, еще раз. Петра всегда отличалась веселым нравом, который был так необходим в рядах элитных бойцов армии человечества. Она это понимала лучше чем кто-либо другой, а потому никогда бы не позволила себе сдаться. В бою разум не должен быть затуманен проблемами или мыслями, кроме той, что позволит выжить. "Она так быстро пришла в норму" - подумал Леви, проходя мимо комнаты. ... - Ирвин, могу я тебя попросить? Блондин удивленно поднял бровь. Капрал никогда не просил его о чем-либо. - Зависит от просьбы. - Нет, прежде ты должен дать слово, что выполнишь. Ирвин на секунду задумался, хотя доверяя капралу как себе, он просто не имел права сомневаться. - Хорошо, даю слово. Ривай протянул листок. После недолго изучения Ирвин поднял глаза. - Ты ведь понимаешь, какие последствия её ожидают? - Да. - И ты готов пожертвовать карьерой такого отличного бойца? Она ведь могла служить внутри стен. Ты уверен?.. - Уверен, - безучастно ответил он. - И еще кое-что, подай прошение сразу после возвращения. Не люблю долгие проводы. Никогда не знаешь, какое из решений было верным. Этот прошение так и не отправили. Вечером следующего дня, когда команда вернулась за стены Троста, Леви понял, что решение об отстранении Петры было одно из немногих принятых верно. Он это понял, когда языки пламени жадно облизывали остатки обгоревшей бумаги, и её улыбка появлялась из ниоткуда в сиянии трепетного огня догорающей свечи. В этой операции Петра Рал, как и остальные члены команды Леви пали смертью храбрых, защищая свою надежду на будущее всего человечества. Но их смерть не была бессмысленной...