Госпожа Россия

Вечер потихоньку стал налаживаться. Моника уже пришла в себя после выходок странного официанта, да и диалог с Россией постепенно вошёл в нужное русло, благодаря её врождённым дипломатическим навыкам (ну, отчасти ещё и оттого, что спустя несколько минут Иван позвал другого официанта и заказал красное вино). От терпкого напитка голова девушки уже начала приятно кружиться, однако полностью расслабиться ей так и не удалось. - ГЕРМАНИЯ! - Девушка, без предварительной записи сюда нельзя… БАЦ! Еле живой Администратор, так некстати выбравшийся из подсобки, дружно улетел к стене вместе с очухавшимся охранником. Незнакомка с длинными пепельными волосами и в весьма вызывающем наряде (который составляли высокие сапоги до середины бедра, шорты и светлая рубашка), критически осмотрела зал. - Великой можно, - довольно констатировала она, и, увидев Монику, уверенным шагом направилась к их столику. - Запад, как это понимать?! – возмущённо начала незнакомка, останавливаясь рядом с Германией, - Я, значит, бросаю все Великие дела, чтобы недельку погостить у любимой младшей сестры, а её, видите ли, в такой ответственный момент нет дома!! «Только не это!» - мысленно взмолилась Германия,- «Не говорите мне, что…» Моника обернулась, и встретилась взглядом со сверкающими алыми глазами Пруссии. Великая же была не просто возмущена – она НЕГОДОВАЛА! - И это называется «сестра»! – громогласно продолжала пепельноволосая, уперев руки в бока, - Я, воспользовавшись отсутствием нашей фройлен «русские бидоны», тут же рванула к тебе, так хоть бы в аэропорту меня кто встретил! - Так ты же… не говорила, что приедешь, - несколько растеряно проговорила Моника, бросив взволнованный взгляд на Ивана. Она беспокоилась, что данная семейная сцена будет воспринята Брагинским неоднозначно, учитывая тот факт, что на данный момент, Байльшмидт обитала в России. Конечно, сестру она навещала, иногда приезжая и надолго, но в последнее время Моника как-то отвыкла от её таких вот внезапных визитов. - Я тебе ТРИЖДЫ(!) звонила, - сурово констатировала Пруссия, - Я не виновата, что некоторые настолько заняты, что пропускают Великие звонки. Наконец, немного успокоившись, Бальшмидт соизволила обратить внимание на Брагинского, с интересом разглядывающего её. - О! – с удивлением воскликнула Пруссия, - Запад, неужели у тебя действительно появился хахаль? - Юльхен, это деловой партнёр… - начала, было, Германия, однако Байльшмидт мгновенно её перебила. - Конечно-конечно он твой партнёр, - лукаво улыбнувшись, согласилась пепельноволосая, окидывая Ивана оценивающим взглядом, - Только, скорее, не деловой, а половой. - Юльхен!! – возмущённо воскликнула Моника, сверля сестру яростным взглядом. Однако, Великая понимала только глобально Великие намёки, а посему безнаказанно продолжала свои рассуждения вслух. - Воу, а он ничего такой, - Пруссия изящно поправила волосы, - Я-то думала, наша маленькая Италия привирает, а ты, сестра, оказывается, просто секс-бомба! - Юльхен! – более угрожающе прорычала Германия. - Ну что ты заладила «Юльхен», да «Юльхен»? – передразнила Монику Байльшмидт, - Я же ничего против не говорю – даже одобряю! Не вечно же тебе в девках ходить, в конце-то концов! - ЮЛЬХЕН!!! – взвыла Германия, в порыве гнева ударяя кулаком по столу. Ну вот кто, кто её за язык тянет?! Бокал грустно звякнул и упал со стола, попутно проливая красное вино прямо на девушку. Моника принялась промокать платье салфеткой, тщетно пытаясь его спасти, и всячески избегая взгляда Брагинского. Казалось, хуже быть уже ничего не может, как вдруг… - Мужчина, а купите девушке цветы! – из ниоткуда появился тот самый ненормальный официант, со здоровенным букетом в руках. - Знаешь, ты немного не вовремя, - доброжелательно обратился к нему Россия, - Может, потихоньку свалишь в туман? - Но цветы – необходимый компонент успешного свидания! – упрямо не отступал парень, продолжая кружить вокруг их столика, и махать огромным благоухающим «веником», - Это как символ вашей любви, который… - Ладно, я возьму все, только отвяжись, - раздражённо перебил его Брагинский, потянувшись за кошельком, - В чём платить в долларах, евро, рублях..? - В рублях, - на автомате выпалил официант. Из кармана его брюк раздался громкий возмущённый писк, который заставил парня мгновенно опомниться и попытаться спасти в положение, - То есть, не в таких рублях… - А в каких? – Иван задумчиво осмотрел наличность в своём бумажнике, а затем, хитро сощурившись, взглянул на парня, - В белорусских, что ли? Официант замер, всерьёз задумавшись о подобной перспективе. Маленькая румынская летучая мышка ждать не стала, скорбно вздохнула, навострила зубки и… - АААА!!! – подскочил официант, как ошпаренный, - Да берите так, для такого… в смысле, для такой пары не жалко! Россия улыбнулся и довольно кивнул. - То-то же, - проговорил он, принимая из рук парня увесистую охапку растений, - Тем более, мне кажется, или они во-о-он с тех столиков? Брагинский кивком указал в другую часть зала, где везде красовались абсолютно(!) пустые вазы. Посетители, которым не повезло сидеть за одним из тех столиков, молча одаривали горе-официанта нехорошими взглядами. - Кстати, вы так и не принесли нам воду, которую я заказывал. А заказывал я, - Россия посмотрел на часы, - уже около получаса назад… Как это понимать? От его пристального взгляда официант покраснел до кончиков ушей. - Сейчас… буду, - с плохо скрываемой досадой буркнул он, удаляясь куда-то вглубь ресторана. Брагинский покачал головой, а затем торжественно вручил цветы хмурящейся Германии, надеясь хоть как-то её подбодрить. - Ух ты, так у вас всё настолько серьёзно? – восхитилась такому поступку Пруссия, - Вот это я понимаю! Эй, Запад, я хочу быть свидетельницей на вашей свадьбе! Тут Германия не выдержала. - ЮУУУЛЬХЕН, заткнись хоть на минуту!! – не выдержала Моника, - Тебе что, дома не сиделось?! - У тебя дома, где вечно торчит только Италия, или у ледяной Анны? – скептически подняв бровь, осведомилась Байльшмидт, - Кстати, и та куда-то пропала в последние дни… Москва в шоке, но он ничего не сказал даже Великой мне! А Питер, когда я её спросила, засмущалась и ответила, что занята… Ох, странные дела нынче творятся, Запад, ох, странные… Юльхен на минуту задумалась, а затем, сверкая взглядом, выпалила: - А прикинь, у Анны тоже хахаль? Или даже пять? А может она, - Пруссия сделала страшные глаза и в ужасе посмотрела на немку, - Беременна?! Брагинский закашлялся, скрывая смех. Моника побледнела. - Ты что такое несёшь?! – осадила она терзаемую странными догадками сестру, - Россия в полном порядке, и, поверь мне, уж точно не беременна! - А ты откуда знаешь? Вы, страны Евросоюза, что-то скрываете от меня? - Пруссия с подозрением покосилась на Германию. Та раздражённо вздохнула. - Да потому что вот он – Россия! – Крауц кивком указала на Ивана, мило улыбающегося девушке. - Да, это я, - подтвердил тот, - Иван Брагинский, приятно познакомиться. Наступила пауза, в течение которой Юльхен ещё пристальней рассматривала Ивана, он продолжал улыбаться, а Моника, за неимением своего, залпом выпила вино из бокала России. Наконец, Пруссия разразилась заливистым хохотом. - Ксе-се-се! Запад, да ты, смотрю, с ума сошла, - сквозь смех проговорила девушка, - Какая же это Россия – тут же груди нет, как ни щупай! Да ещё кое-что лишнее внизу болтается! Никто не заметил, как в зале как-то резко похолодало. Брагинский, продолжал вежливо улыбаться, только вот улыбка эта смотрелась теперь угрожающе. Германия вздрогнула, услышав тихое жуткое «Кол-кол-кол» и поняла, что дело плохо. - Юльхен, замолчи сейчас же, - глухо прорычала она, пытаясь вразумить сестру и избежать надвигающейся бури. Однако, Пруссия продолжала смеяться, абсолютно её игнорируя. Ей и в голову не могло прийти, что Россия может оказаться мужчиной. Видя, слова тут не помогут, Моника решила действовать решительно и запустила в Байльшмидт букетом. - Ксе-се… Эй! – Юльхен удивлённо моргнула, когда цветы ворохом осыпали её, - Я, конечно, Великая, но подобных почестей от тебя, Запад, не ожидала! - Кол-кол-кол… - громче повторил Брагинский. Германия в панике хотела ещё что-то сказать, но тут, как назло, опять появился этот чёртов неадекватный официант. «Самоубийца» - мысленно поправилась Моника, потому что только сумасшедший приставал бы к России в таком настроении. - Может, возьмёте даме превосходную маленькую летучую мышку? Девушки просто обожают всякие милые вещи! Парень протянул руку, на которой удобно устроилось нахохлившееся ночное создание, с прицепленным сбоку розовым бантом, который, казалось, был больше её раза в два. - А не хотите мышку – возьмите цыплёнка! – упорствовал официант, неверно истолковав напряжённое молчание Ивана, - С таким цыплёнком все цыпочки будут у Ваших ног! Вайорика пискнула, подавив желание ехидно прокомментировать особенности белорусского маркетинга, и ещё больше нахохлилась, став похожей на маленький меховой шар. Николай же тем временем достал из кармана вторую руку, на которой сидела упитанная жёлтая птичка, чем-то отдалённо действительно напоминавшая цыплёнка, но тоже с маленьким бантиком на голове. - Ах вот ты где! – с радостью воскликнула Юльхен, узрев родную Прубёрд, - Я уж думала – потерялась! Девушка собралась уже забрать зверюшку, но официант крепко зажал птичку в руке, и отдавать явно не собирался. - А я не с Вами говорю, - фыркнул Арловский, бросив в её сторону хмурый взгляд. - Что?!! – поперхнулась возмущением Байльшмидт, - Как ты смеешь меня игнорировать?! Я же сама… Великая Пруссия! - Похоже, Вы не в себе, - категорически заявил официант, старательно пряча птичку от цепких ручек Юльхен, - И, чтоб Вы знали, такой страны как Пруссия уже не существует! Байльшмидт замерла, словно поражённая громом. Да, действительно. Как она могла об этом забыть? Она ведь всего-лишь тень той некогда великой страны, сейчас не имеющая даже точного места жительства… Николай удивлённо моргнул. Ему показалось, что контуры девушки несколько смазались, делая её силуэт почти прозрачным. Однако продолжалось это всего секунду. В следующий момент Байльшмидт уже вновь с яростью смотрела на него. - Я всегда была, и останусь Великой, - с огнём в глазах буквально прорычала девушка, - Не тебе судить, кого не существует. Я жива, пока жива память обо мне, пока жив мой народ… и его Великие потомки! В этот момент официант вскрикнул и выпустил птичку из рук. Прубёрд, которой не нравилось, что обижают её хозяйку, и которой надоело сидеть в кулаке, яростно клюнула несчастного парня и вырвалась на свободу. Покружив немного по залу, она приземлилась аккурат на голову Юльхен, заливисто пища. Байльшмидт торжествующе посмотрела на парня. Николай хотел, было, возразить, но тут тишину нарушил грозный и низкий рокот, не предвещавший ничего хорошего. - Заткнитесь ВСЕ, кол-кол-кол, - прорычал Брагинский, поднимаясь со своего места. Тяжёлый ледяной взгляд упал на Николая. Тот вздрогнул, но глаз не отвёл, без страха, с восхищением смотря на яростную, радикально преобразившуюся, но всё ещё невероятно знакомую Россию. - Ты, - холодно начал Иван, подходя к Арловскому, - Убирайся. Кол-кол… И как можно быстрее. Уяснил?! Последнее слово было произнесено таким тоном, от которого у всех посетителей волосы встали дыбом, и неудержимо захотелось залезть под стол. Некоторые, особо слабонервные, так и поступили. От громкого крика подскочила и Вайорика, зажимая крыльями чрезмерно большие в данном воплощении уши, и от неожиданности свалилась с руки державшего её Николая. Арловский же шустро исчез в глубине ресторана, совершенно забыв про маленькую румынскую подружку. Летучая мышка направилась, было, за ним, но тут её схватили большие мужские руки. - А ты не спеши, кол-кол-кол, - хмыкнул Россия, бережно пряча добычу в карман, - С таким неосторожным хозяином ты, пожалуй, пропадёшь. Вайорика поняла, что оказалась в ловушке, однако у неё уже не было сил, чтобы как-то активно противодействовать своему похитителю. К тому же она вдруг резко осознала, что по вине одного белорусского знакомого уже несколько дней как не спит… Сладко зевнув, летучая мышка решила, что утро вечера мудренее, и звать на помощь она будет уже завтра… Да и будет ли? - Теперь ты… - Брагинский повернулся к Юльхен, с усмешкой наблюдающей данную сцену. - Ой, и что ты мне сделаешь? – фыркнула она, самодовольно поправляя волосы, - Нажалуешься сестрёнке? В следующее мгновение Байльшмидт зашипела от ярости, оказавшись крепко прижатой к одной из колонн, украшающих зал ресторана. Посетители, которые ещё не спрятались под стол, или не выбежали прочь, тут же поспешили исправить это недоразумение. Охранник бочком уполз обратно в подсобку. - Ты что себе позволяешь?! – возмущённо прошипела Пруссия, - То, что ты хахаль Моники, не даёт тебе права… - Кол-кол-кол… Юльхен, - низким, ледяным голосом проговорил Брагинский, заглядывая прямо в глаза Пруссии, - Неужели ты в самом деле не узнала того, у кого сейчас твоё сердце?.. От голоса мужчины по спине Байльшмидт пробежали мурашки. Алые глаза в ужасе расширились, когда девушка осознала, отчего ей вдруг стал до боли знакомым этот пронизывающий взгляд. Сердце бешено заколотилось в груди от этого обжигающего холодом голоса, пульс отзывался в ушах, заглушая всё вокруг. Сердце… Её сердце… Кёнигсберг… Нет, уже нет. Калининград. Юльхен дёрнулась с нечеловеческой силой, надеясь вырваться, но Россия оказался сильнее. Байльшмидт горько усмехнулась – сомнений не было, перед ней именно ОНА. Точнее, ОН. - Сколько пафоса, ксе-се-се, - проговорила Юльхен, стараясь с вызовом смотреть в глаза Брагинскому, - Уж не думала увидеть тебя в таком виде, Анна… - Я не Анна, - мрачно отозвался Россия, отпуская Байльшмидт, и отходя от колонны, - Но в следующий раз трижды подумай, прежде чем захочешь мне помешать. Повернувшись, он с удивлением обнаружил, что столик пуст, а Германии и след простыл. Глубоко вздохнув, Иван решительно направился к выходу, надеясь на то, что Моника не успела уйти далеко, и им всё-таки удастся поговорить. Оставшись одна посреди ресторана, Пруссия потёрла запястья, которые минуту назад ещё крепко сжимал Брагинский. В глубине души она ощутила странное сожаление, что он так быстро ушёл. В том, что это именно Россия, девушка была более чем уверена – она почувствовала связь между ними. Почувствовала, как сильно бьётся её сердце. И хотела почувствовать вновь. Но ведь она же Великая! Немного поколебавшись, Байльшмидт, круто развернувшись на каблуках, направилась вслед за Брагинским, бормоча себе под нос, что не пристало Великой бегать за всякими «Иванами», и что она вовсе и не бегает, а просто решила прогуляться… Вслед за ней преданно полетела маленькая жёлтая птичка.