Госпожа Россия

Благополучно проводив Канаду, Иван направился обратно, подгоняемый ветром и смутной тревогой. Какая-то неясная мысль не давала ему покоя, но какая именно, мужчина пока затруднялся ответить. Войдя в дом, он огляделся, словно что-то ища, затем быстрым шагом пошёл проверить верхний этаж. Никого там не обнаружив, Брагинский спустился и столкнулся с Николаем, который с любопытством выглянул из кухни на звук. - Я уже хотел за тобой идти, - недовольно буркнул он, скрещивая на груди руки, - Погода ни к чёрту, а ты там застрял, провожая эту… как её?.. В общем, неважно. Давай, иди сюда, сейчас мы узнаем, наконец, что с тобой стряслось… - Да-да, - рассеяно отозвался Россия, оглядываясь по сторонам, - Коля, а ты не видел Юльхен? Беларусь нахмурился и задумчиво цокнул языком. - Не-а, - беспечно отозвался он, поправляя майку, - С тех самых пор, как она соизволила психануть и хлопнуть дверью… Вот уж Великая истеричка, ха! - Так она ещё не вернулась?! – спросил Россия, ошеломлённо осознавший, что же терзало его всё это время. - Наверняка побежала сестрёнке жаловаться, - фыркнул Арловский, - Или Москве, в крайнем случае… Он ведь такой понимающий! Не в правилах Великой было жаловаться, и Николай, как и Иван, прекрасно это понимал, но больно уж не хотел отпускать брата в такую бурю на улицу. К тому же, Беларусь надеялся, что наконец-то сможет вернуть родную Анечку с помощью румынской магии, а потому искренне не хотел откладывать волнительный момент ни на секунду. Однако у России были совершенно другие планы, и вой ветра, доносящийся снаружи, с каждой секундой усиливал поселившуюся в нём тревогу. - Скоро вернусь, - бросил Иван, быстро разворачиваясь и целенаправленно шагая к входной двери. Беларусь всполошился, ринувшись за ним, и едва успел перегородить брату дорогу перед самым выходом. - Куда?! В такую погоду?! – уперев руки в бока, принялся возмущаться Арловский, - Да она сама придёт, как набегается! Мало ли, вдруг действительно уже давно у сестры пивко попивает? И что, ты аж в Германию за ней попрёшь в такой ветер?! Россия пристально посмотрел на Николая, а затем аккуратно отодвинул его с дороги. Как Арловский ни упирался, а старший брат был сильнее его. - Надо будет – попрусь, - просто сказал Брагинский, открывая дверь и уверенно шагая в бурю, - Я скоро. С этими словами, Иван исчез в темноте. Беларусь раздражённо пнул дверной косяк, но, видя, что это ничем не поможет, бессильно выругался и вернулся в дом. Бежать неизвестно куда в одних трусах и майке, оставив Румынию за хозяйку, Беларусь не мог, опасаясь, что в гостье могут взыграть профессиональные цыганские уменья, а они с Ваней потом недосчитаются пары-тройки серебряных ложек, половины сервиза, а то и Руссокошки. - - А почему ты не позвонишь боссу и не попросишь, чтобы за тобой прислали самолёт? – задумчиво спросил Людвиг. - Да я уже привыкла как все… - пожала плечами Анна, с интересом рассматривая свой посадочный талон, - И не хочется лишний раз отвлекать от работы САМОГО… кхм… ну ты понял. Германия удивлённо моргнул, а затем хлопнул себя по лбу, осенённый запоздалой идеей. - Что ж это я! Может, тогда я отвезу тебя на своём? – предложил он, стараясь не представлять, как отреагирует на подобное, собственно, канцлер. Она не меньше российского босса не любила, когда её отрывают от работы, но ради того, чтобы побыть с Анной ещё хоть чуть-чуть, он готов был пойти и не на такое. - Сейчас-то уже зачем? – удивилась девушка, - В другой раз как-нибудь… Сердце Людвига пропустило удар, а затем взяло ускоренный темп. Другой раз?.. Значит ли это, что Анна уже снова собирается к нему? По динамику объявили начало посадки на самолёт. - Думаю, мне пора, - вздохнула Россия, поднимаясь со своего места. Германия вздрогнул и тоже встал на ноги. У него вдруг появилось странное ощущение, что они прощаются насовсем… - Анна, - с серьёзным видом обратился Людвиг, взяв руку девушки, - Можешь сказать мне правду?.. - Да? – Брагинская подняла на немца фиалковые глаза, и тот, сам не зная, почему, густо покраснел. - Ты всё-таки собираешься замуж за Альфреда?.. – чуть дрогнувшим голосом спросил Германия. Нет, бесспорно, он доверял Франции, но лучше получить информацию лично, тем более, без сомнительного посредника в лице главного сплетника всея Европы. - Тебя это так волнует? – с удивлением переспросила девушка, и, увидев, что Германия сейчас взорвётся от едва сдерживаемого волнения, улыбнулась, - Уж за кого, а замуж за Америку – это полный абсурд. Что же вы все прямо на нём помешались! Людвиг с облегчением выдохнул, заметно успокоившись. - Слушай, а если кто-то другой… - Германия неловко запнулся, не зная как продолжить, - Допустим, сделает тебе предложение?.. - Интересно, - Россия наклонила голову набок, - И что, Людвиг, ты знаешь этого камикадзе? «Это я и есть» - хотел сказать Крауц, но промолчал, задумчиво разглядывая Анну. «…В следующий момент он быстро приблизился к ней, и впился в её губы поцелуем, крепко прижимая к себе, и не намереваясь больше никуда от себя отпускать. Да и Брагинская сама уже не спешила, выронив посадочный талон и уверенно отвечая на такой долгожданный поцелуй, совсем не переживая, что самолёт улетит без неё…» - Эм… Людвиг? Ты в порядке? Внезапный вопрос России вывел Германию из транса. Мотнув головой, он обнаружил, что так и застыл, пристально уставившись на Анну, которая уже беспокойно оглядывалась в сторону нужного терминала. - А?.. - Я спросила, знаешь ли ты такого же сумасшедшего, как и Джонс, а ты отчего-то завис, - пояснила Брагинская, пытаясь освободить свою руку из чрезвычайно крепкого захвата немца, - Немного странный ты сегодня… Германия вздрогнул. Неужели он успел замечтаться так не вовремя?! Если так, то времени у него совсем мало, и настал черёд решительных действий. - Слушай мне, правда, пора, - начала снова Россия, но поражённо замолчала, когда Людвиг, приблизившийся вплотную, вознамерился её поцеловать. Поцелуй вышел не таким диким и страстным, как мечтал Крауц, но он всё-таки случился. Людвиг почти невесомо коснулся Анны, после чего, смутившись, отстранился, ожидая реакции. Брагинская дотронулась до губ кончиками пальцев, затем выразительно посмотрела на Германию, отчего тот поспешил объяснить свои, явно выходящие за рамки официального делового поведения, действия. - Я просто хотел…- начал он, но договорить так и не успел. - Сожалею, но мне и вправду пора, - холодно прервала его Россия, аккуратно освобождая свою руку, которую до сих пор крепко сжимал Людвиг, - Рада была повидаться. «Вот и всё» - обречённо подумал Крауц, провожая девушку взглядом, - «Доигрался ты, Людвиг… И кто тебя просил лезть со своими поцелуями?! Вот что бывает, когда действуешь не по инструкции…» - Эй, Германия… Людвиг удивлённо поднял глаза на обернувшуюся к нему Брагинскую. - Не стоит играть со льдом, - серьёзно бросила она, смерив его внимательным взглядом, - Он может быть опасней, чем огонь. Так и передай Франциску. Чтобы вы там не задумали, я не собираюсь в этом участвовать. Всего хорошего. С этими словами девушка вежливо улыбнулась, и, помахав ошеломлённому немцу ручкой, исчезла в толпе. - - Ю-у-ульхен! – в который раз окликнул Россия, уже не надеясь перекричать шум ветра. Он отошёл от дома уже на довольно большое расстояние, забредя в какой-то городок, однако упрямой Пруссии всё не встречалось. Пропажа вскоре обнаружилась за очередным поворотом, избивающая в подворотне третьего гопника. Оный жалобно свистел через дырку от выбитого зуба, но стоически оставался в сознании, всеми силами уповая на чудо. И оно внезапно явилось, в виде огромного, вселяющего благоговейный ужас, мужика, замотанного в шарф. - Ах, вот ты где, - с облегчением выдохнул Иван, морщась от ветра, - Хватит дурака валять, пошли домой… - К кому домой? – тихо отозвалась девушка, но «дурака» всё же бросила. Тот, благодарно посвистывая, поспешил отползти подальше, спрятавшись среди своих, менее везучих и валяющихся в отключке, товарищей, покусившихся на хрупкую девушку в маечке и шортиках. - К сестре, которая периодически забывает о моём существовании?! «Н-да, о тебе забудешь, как же!» - мысленно хмыкнул Россия. - Людвиг… тьфу! Моника не такая, - поправившись, уверенно сказал он. Брагинский не верил, что немец… (да что ж такое!)… немка была способна так легкомысленно забыть про старшую сестру. - Ха, - горько усмехнулась Байльшмидт, покачнувшись, и прислонившись к стене многоэтажного дома, - Ты будешь неприятно удивлён… Силуэт Юльхен мигнул, и стал растворяться, словно из него медленно вытягивали все цвета и, казалось, саму жизнь. К счастью, Россия успел подскочить к девушке и подхватить её прежде, чем она полностью растаяла. - Не хочешь туда, пойдём ко мне, - миролюбиво предложил Россия, поддерживая норовившую вот-вот упасть Пруссию. Та расхохоталась. - К тебе? Как – в качестве области, что ли?! – усмехнулась девушка, - Чтобы повеселить того блондинчика? - Во-первых, этот «блондинчик» мой брат, - сурово одёрнул её Иван, - Поэтому подбирай выражения. Во-вторых, он же не со зла, просто в последнее время переживает… из-за Анны. - Нет уж, - Пруссия помотала головой, - Проще признать… Она вдруг прервалась и с выражением мрачной решимости взглянула на Брагинского. Тому этот взгляд очень и очень не понравился. Такое чувство, словно Байльшмидт решила… - Эй, Иван, - слабым голосом окликнула та, и, полностью подтвердив опасения русского, продолжила, - Пруссии ведь… больше не существует, верно?.. Очередной порыв ветра заглушил звук шлепка. - Думай, что ты несёшь! – рявкнул потерявший терпение Брагинский, зарядивший Юльхен подзатыльник. Не сильный, но достаточный, чтобы привести девушку в чувство, не давая с концами исчезнуть. – Что я скажу Германии?! «Извини, Мон, твоя сестра покинула этот бренный мир у меня на руках, предварительно избив кучу народу?!» «Куча народу» в виде трёх более-менее оклемавшихся преступных элементов, поняла, что речь о них, и поспешила ползком скрыться во тьме ночной, благо, фонарь на улице так и не отремонтировали. В свете луны, время от времени пробивавшейся через мчащиеся по небу тяжёлые тучи, Пруссия выглядела мертвецки бледной, алые глаза будто светились, а длинные белые волосы развевались на ветру, придавая девушке вовсе сверхъестественный вид. Иван невольно подумал, что на роль вампирши она сейчас подошла бы больше, чем коварно стреляющая глазками и хихикающая Румыния. - Я ведь давно государство «в отставке»… Мой народ, а так же все мои черты и навыки передались сестре, а Моника… - Юльхен болезненно поморщилась от воспоминаний, но всё же продолжила, - Она как-то проговорилась, что не будет ничего странного в том, если я вскоре умру… - Хрен тебе, - категорически отрезал Иван, снимая с себя пальто, - Помнится, тогда в ресторане в Германии, ты говорила совсем другое. А сейчас это, развесившее сопли, нечто ещё называет себя Великой, ха?! Я был о тебе гораздо лучшего мнения… На этот раз Брагинский попал в точку. Силуэт Байльшмидт в момент перестал неустойчиво мигать, а выражение лица девушки сменилось с обречённо-равнодушного на оскорблённое. - Плевать я хотела на твоё мнение! – гневно сверкая взглядом, огрызнулась Юльхен, - Я с рождения Великая, и даже эта костлявая плебейка с ржавой третьесортной косой не смеет посягать на этот титул! Я и сама найду этот загрёбаный свет, и пойду на него так ВЕЛИКО, что… - …что все черти в Аду с ужасом утопятся в своей же лаве, - с усмешкой продолжил Иван, накидывая пальто девушке на плечи. - Это ещё зачем? – фыркнула Байльшмидт, покачнувшись под тяжестью тёплой шинели. - Умереть-то ты вряд ли умрёшь, а вот подхватить воспаление лёгких в твоём состоянии проще простого! – ответил Брагинский, направляясь домой и придерживая девушку за плечи, - Какая, наверное, потрясающая идея – сбежать из дома в бурю в одном нижнем белье! Пруссия насупилась, но ничего не ответила, молча последовав за ним. Ветер слегка поутих, но зато теперь с неба стали падать первые дождевые капли. Огромные тучи, раздосадованные тем, что их больше никто особо вперёд не гонит, решили всплакнуть с горя. - Чёрт, мобильный дома оставил, - пробормотал Россия, похлопав по карманам брюк, - Придётся идти пешком… - Какая, наверное, потрясающая идея – выбежать из дома без телефона на ночь глядя, неизвестно куда! – с сарказмом отозвалась Юльхен, подражая нравоучительному тону Брагинского. В следующий момент небо рассекла молния, заставив девушку вздрогнуть. Из туч над их головами тут же полился дождь, несколькими минутами спустя переросший в неслабый такой ливень. Россия и Пруссия, не сговариваясь, перешли на бег, остановившись лишь под навесом какого-то магазина. Навес был маленьким, но худо-бедно спасал от льющейся сверху воды, хотя странам и пришлось стоять очень близко друг к другу. - Чёртов дождь! – фыркнула Юльхен, кутаясь в пальто русского. Оно, на удивление, не только согревало, но и было непромокаемым, защищая от ливня те части тела, которые были под ним. На голову и свисающие светлыми прядями мокрые волосы это не распространялось. Обернувшись к Брагинскому, девушка хотела высказать ему всё своё «фи», но прикусила язык. Иван задумчиво смотрел на дождь, взъерошив рукой свои тоже мокрые волосы. Рубашка на мужчине полностью промокла, и облепила мышцы, выдавая то, что под ней ничего не было. В груди Байльшмидт угрызнулась совесть, напоминая, что своё чудо-пальто Брагинский отдал ей, сам промокнув до нитки. Россия, наконец, вынырнув из раздумий, истолковал направленный на него взгляд по-своему. Вздохнув, он размотал несколько оборотов своего длинного шарфа, и закутал в него и Юльхен. - Что ты творишь?! – возмутилась та, упершись ладонями прямо в широкую русскую грудь. Площадка под навесом и так была маленькая, а из-за того, что они теперь были «связаны» одним шарфом, Пруссии пришлось буквально прильнуть к Ивану. - Холодно, - коротко бросил Брагинский, крепко прижав к себе едва не потерявшую равновесие Юльхен. Та возмущённо засопела, но возразить было нечего – усилившийся дождь каким-то макаром призвал и ветер, который, пускай медленно и неуверенно, но снова начал усиливаться. - Зачем вообще ты это делаешь? – помедлив, смущённо отозвалась Байльшмидт, смотря на дождь и прижимаясь к Ивану, - Я ведь… Далеко не всегда была добра к тебе. Мог бы просто наплевать и дать мне исчезнуть. - Вот ещё! Юль, перестань, - прошептал Россия, крепче прижимая девушку к себе. Говорить громче ему просто не было смысла – они стояли достаточно близко, чтобы расслышать и шёпот, но лицо Юльхен предательски залилось краской. - Опять! Опять ты называешь меня на свой отвратительный русский манер! – больше для приличия возмутилась она, нахмурившись, - Сложно запомнить имя, зови по фамилии! - От твоей фамилии язык сломать можно, – парировал Россия. - В таком случае, называй просто: Великая! – благосклонно разрешила Пруссия. - Чем тебе Юля-то не угодила? – усмехнувшись, поинтересовался Иван. - Да в принципе, ничем… - ляпнула Байльшмидт. Её щёки снова покраснели под пристальным и хитрым взглядом русского. Ну не говорить же ему что такое сокращение её имени звучит из его уст слишком уж… интимно, что ли? Особенно, в момент, когда на Юльхен известное пальто и шарф. И особенно, когда Россия крепко прижимает к себе, а вокруг разыгралась настоящая буря. Зигзаг молнии вновь чиркнул по небу. Вслед за ним раздалось недовольное ворчанье грома – эпицентр грозы был совсем рядом, а значит, прекращаться в ближайшие минуты она и не думала. Некоторое время они простояли в молчании. Пруссия слушала шум дождя, мерное дыхание Брагинского, и мало-помалу успокоилась, хотя выдающий её глубоко спрятанные эмоции румянец не торопился окончательно сходить с щёк. Однако девушка решила, что в такую темень сложно будет разглядеть хоть что-либо, а потому не стоит по этому поводу нервничать. На этой улице исправные фонари имелись, но то ли из-за стены ливня, то ли из-за того, что ночь была какая-то особенно тёмная, толку от них было немного. - Я тут подумала… - начала Юльхен, поражённая пришедшей ей в голову догадкой. - Поздравляю, - хихикнул Россия, - И как оно, не больно? Байльшмидт прошипела что-то явно нецензурное и обиженно толкнула Ивана в бок. Толчок был несильный, чему Брагинский удивился, но решил подыграть – покачнувшись на носках, якобы от удара, он наклонился назад и опёрся спиной о дверь закрытого магазинчика. Шарф потянул не ожидавшую такого подвоха, Пруссию вслед за мужчиной, и та, потеряв равновесие, упала прямо на него. Россия ловко поймал Юльхен в свои объятия, и дверь, к счастью, выдержала их общий вес. Пруссия подняла на него пылающие гневом очи, и Россия звонко рассмеялся, даже умилившись надувшейся и покрасневшей от возмущения девушке. «Хотя бы перестала быть такой бледной!» - подумал он, успокаиваясь. Это явно был знак того, что на тот свет она больше не собирается. По крайней мере, не насолив предварительно, как следует, обидчику. К ещё большему удивлению Брагинского, Юльхен не только покраснела, но и улыбнулась в ответ, поняв, что это была всего лишь шутка. - Дураком был – дураком остался! – беззлобно фыркнула она, скорее, констатируя факт, - Кстати, Иван… - Да? – ответил Россия, показывая, что весь внимание. Пруссия глубоко вздохнула, мысленно отметив, что руки Брагинский так и не разжал, продолжая крепко прижимать её к себе, сбивая с мысли, и не давая толком сосредоточиться. - Когда сестра… Ну, проговорилась, что я умру, - тихо начала Юльхен, стараясь не смотреть на Ивана. Голос девушки время от времени предательски дрожал. - Она назвала срок примерно в… один-два месяца. Как же так вышло, что я до сих пор жива? Россия тоже задумался, или, по крайней мере, принял чрезвычайно задумчивый вид. - Во-первых, ты отказалась в это верить, это уже сыграло свою роль, - наконец, ответил он, - Во-вторых, видя твой решительный настрой, (и огромный меч) никто просто не рискнул с тобой спорить. А в-третьих… Он сощурился и пристально посмотрел на Байльшмидт. - Ты уже сама знаешь ответ, не так ли? – тихо проговорил он. Девушка вздрогнула. Да, она знала. Точнее, догадывалась, но решила уточнить. - В смысле… - Твоё сердце, - кивнул Брагинский, продолжая гипнотизировать девушку внимательным взглядом, - Ты ведь тоже чувствуешь это… да? В груди Юльхен что-то ёкнуло, и затрепыхалось, словно разгоняя по венам горячий, терпкий мёд. Значит, это правда был он? - Я не понимаю, - нахмурилась Байльшмидт, - На кой чёрт тебе это было нужно? Не проще ли действительно было оставить всё, как есть, и… - Юля, - прошептал Россия, - Ты правда хочешь знать? - Хочу, - нисколько не колеблясь, ответила Пруссия, - Что бы там ни было, меня, Великую, ты не испугаешь! - Да я и не собирался тебя пугать, - пожал плечами Брагинский, - Просто как ты на это отреагируешь… И Россия, наклонившись к самому уху девушки, стал что-то тихо-тихо ей шептать. Как и говорил Иван, это нисколько не пугало, но… Но отчего-то внутри всё трепетало от необъяснимой радости. Буря уже несколько поутихла, но случайному полуночному прохожему, вздумай он пройтись мимо уже закрытого магазина в такой час, не было бы слышно ничего из того, о чём шептались двое, стоявшие под навесом, скрываясь от дождя.