Всё будет хорошо

Ну куда-бы спрятаться, спрятаться куда? Вот бы мне бы быть без лица, без лица всегда. — Поздравляю, Альфонс, у тебя самый высший балл в классе, — сказала Изуми, раздавая листы с проверенными тестами. "Только не спрашивай, хотя бы сейчас", — мысленно просила она. — А у Братика?.. Учитель вздохнула — Эдвард в прошлом году за этот тест получил максимальный балл, Алу не хватило всего два, чтобы догнать его. — Ясно, — Альфонс опустил голову, сжав в руках карандаш. — Ах, бедный Ал, тебе никогда не догнать своего брата, — издевательски протянула Панинья, сидящая радом с Альфонсом на соседнем ряду. — Между прочим, у тебя ровно в три раза меньше баллов, чем у Элрика, — заметила Изуми, на что ученица лишь фыркнула, презрительно посмотрев на Ала. Вместе с этим взглядом он почувствовал ещё пару десятков таких же. Карандаш хрустнул в тонких пальцах... Лучший ученик в параллели выпускников, любимец всех учителей, замечательный спортсмен, всегда помогающий младшим, Альфонс Элрик порой боялся заходить в класс или столовую, потому что ненависть сверстников буквально чувствовал физически. — Снова выпендривается — получил лучшую оценку, и недоволен. — Как же, "Братик" ведь всё равно лучше! — Ему никогда не выйти из тени брата-гения... Кусок не лезет в горло. Они специально говорят громко, чтобы Ал их услышал. Хочется закрыть уши руками, спрятаться ото всех, стать невидимым... Какое им всем дело? Зачем они его доводят? Он и сам прекрасно понимает, что не сможет хотя бы поравняться с Эдвардом, не то что перегнать... Звонок, сейчас будет контрольная по биологии. Это безнадёжно, но попытаться стоит. *** Дорога от остановки школьного автобуса до дома совсем короткая, за это время надо успеть расправить плечи, поднять голову и снова вспомнить, каково это — улыбаться. Многие считают, что Альфонс ненавидит и завидует Эду, но это далеко не так. Единственный, кого Ал действительно ненавидит — самого себя, за свою бездарность и слабость. В последнее время всё чаще хочется опустить руки от бессилия, послать всех к чёртовой матери и не игнорировать шёпот за спиной, а развернуться и со всей силы дать в челюсть, или хотя бы пореветь ночью в подушку. Нет больше сил терпеть всё это... — Ал, это ты? — кричит Эдвард с кухни, услышав хлопок входной двери. — Проходи, обед как раз готов! Даже в коридоре приятно пахнет чем-то жареным — старший брат идеален во всём, и в кулинарии тоже. — На вот, попробуй. Альфонс не успевает разуться, а Эд уже стоит рядом и подносит к его рту ложку с каким-то соусом. Как оказалось, с сырным — Ал быстро подхватывает языком чуть было не сорвавшуюся каплю и на секунду закрывает глаза, пытаясь разобрать, чего же не хватает. — Чесноку бы немного, — заключает он. Старший облизывает с ложки остатки соуса, поднимает вверх указательный палец и с воодушевлённым "Точно!" снова уходит на кухню. "Что бы я без тебя делал?" — доносится до Альфонса, и он замирает. А действительно, что?.. — Где родители? — спрашивает младший, заметив, что их обуви нет в коридоре. — Мама в больнице, а отец поехал в научный центр, забрать кое-какие записи, нужные для нашего исследования. — Вот как... С тех пор, как мама заболела, отец и брат углубились в изучение биохимии, чтобы создать лекарство от этой неизвестной болезни. — Ал, не переживай, всё будет хорошо, я тебе обещаю, — говорит Эд, ставя на стол две тарелки. — Я знаю. Спасибо, Братик. *** Папа, мама, сегодня не ждите, у маршурток перерывы Папа, мама я ваша ошибка, не такого хотели вы сына. Всю ночь Эдвард просидел над записями, уснул только под утро, потому не встречал Ала на пороге, как обычно, и вкусной едой в доме не пахло. Хоэнхайм сидел в гостиной и читал толстую книгу, иногда что-то записывая в раскиданные по столу листы. Сына он удостоил лишь мимолётным взглядом и невнятным бурчанием: "А, это ты..." Альфонса передёрнуло. Зазвонил домашний телефон, но он не стал подходить, глядя, как отец раздражённо сжимает пальцами ручку. — Может, возьмёшь трубку? Я занят, — цедит он сквозь зубы. Ал демонстративно медленно подходит к телефону и растягивает слово "алло" на гласных. — Это тебя, — говорит он, и Хоэнхайм буквально выдёргивает трубку из его рук. — Да? Мисс Кёртис? Что он опять натворил? Ясно. Понятно, поговорю. До свидания. — Что случилось? — заволновавшись, спросил Ал. — Альфонс, ты можешь не доставлять проблем хотя бы в школе? У меня нет времени разбираться в твоих напряжённых отношениях с одноклассниками! — А, это... — Если не можешь помогать нам с Эдом, то хотя бы не мешай! — добавил Хоэнхайм, снова садясь за книгу. Это было как удар под дых, даже колени ослабли. Ал давно смирился с тем, что отцу наплевать на него, но такое он говорит впервые. — Хорошо, не буду, — слабым голосом соглашается он. Заходит в свою комнату, кидает в школьную сумку какие-то вещи, даже не глядя — всё равно перед глазами всё расплывается, — немного накопленных денег, достаёт их с братом фотографию из рамки... — Братик... Слёзы таки срываются по щекам вниз, Альфонс прижимает фото к груди и вздрагивает. Оказывается, прощаться навсегда так больно, но остаться он не может. Даже если брат не говорит, то, наверное, чувствует то же, что и отец... Хватит быть для всех обузой, хватит... Хоэнхайм даже не обращает внимания, когда Ал проходит мимо. Хватит этого всего. *** Эдвард открывает глаза и недовольно морщится, потому что на мобильнике играет не будильник, а мелодия звонка. Нашарив телефон под подушкой, он нажимает на зелёную кнопку, даже не взглянув на дисплей. — Алло? Рой? — Эд тут же садится на кровати — этот человек никогда не звонит просто так. — Что-то случилось? — Здравствуй, Эдвард. Не знаю, случилось или нет, но только что я видел твоего брата на автобусной станции. — Что он там делал? — Как ни странно, покупал билет до соседнего города. Насколько я знаю, учебный год ещё не закончился, а судя по собранной сумке, Альфонс собирается уехать как минимум на неделю. — Да никуда он не собирался! Эд уже вскочил с кровати и искал свои джинсы. — Вот и я подумал, что он решил сбежать — по сторонам озирался, кепку натянул на глаза, я его только по длинным золотым волосам и узнал, — высказал свою догадку Мустанг. — Спасибо, что позвонил. В какой город он поехал?.. — О, Эд, уже проснулся? Иди сюда, мне срочно нужно... — Где Ал? — перебил Эдвард отца. — Не знаю, мне нет до этого никакого дела. Невозмутимость Хоэнхайма порой просто выводила из себя. Эд, сощурив глаза, посмотрел на отца и спросил: — Ты что-то сказал ему? — в ответ молчание. — Я тебя спрашиваю, ублюдок, ты снова наговорил ему гадостей?! Сорвавшись, Эд схватил его за грудки и толкнул на диван, нависая сверху. — Да что ты себе позволяешь?! — разозлился Хоэнхайм, но вырваться не смог. — То же могу спросить у тебя! — Эдвард отпустил ворот рубашки и презрительно добавил: — Порой я жалею, что ты нам родной отец — отчима прибить было бы не жалко. Когда дверь за ним захлопнулась, Хоэнхайм снял очки и устало вздохнул. Одни проблемы с этими детьми. *** Заплатив таксисту, Эд вышел на автобусной станции и с облегчением посмотрела на часы — успел, автобус прибудет только через пять минут. Ну Альфонс, ну дурак! Надо же было такое придумать... А вот и он, выходит из только что подъехавшего автобуса, оглядывается из-под козырька кепки и удивлённо замирает, заметив брата. — Ну что, не получилось сбежать? — с улыбкой спрашивает Эдвард, хотя, больше хочется стукнуть по дурной башке. — Б-братик?! Но как ты узнал?.. — Какая разница? Лучше ты расскажи, что случилось? Эд снимает с его головы кепку и приглаживает растрепавшуюся чёлку. — Я... Я не хочу больше мешать тебе... Понимаешь, я не хочу вечно путаться у тебя под ногами, не хочу доставлять неприятности, всем будет лучше, если я исчезну... — Дурак. Кто тебе сказал, что без тебя мне будет лучше? — Ну зачем такому идеальному тебе такой бесполезный я? Эдвард смеётся над такой формулировкой, но смех плавно переходит в грустную улыбку. — Я не идеален, Ал. Я плохой старший брат, раз ты решил оставить меня... — Что?! Нет, Братик! Ты... — Прости меня, — говорит Эд, крепко обнимая младшего. — Мы же совсем перестали общаться в последнее время, но... Ал, я очень хочу помочь маме. Я хочу удержать нашу семью целой, пусть даже и отец у нас тот ещё мудак... А ты — основная часть моей семьи, Ал. Я люблю тебя, и обещаю, что как только мы закончим исследования и вылечим маму, ты закончишь школу, и мы с тобой переедем в отдельную квартиру. Хочешь? — Братик, я тоже тебя люблю, — всхлипывая, говорит Альфонс, и сильнее вжимается мокрым лицом Эду в плечо. — Ну а чего ревёшь тогда? — снова смеётся старший, пытаясь отстраниться, но Ал снова жмётся к нему, и Эдвард гладит его по голове. — Успокойся, вытри лицо, и поедем домой. Ал, всё будет хорошо, я обещаю. — Я знаю. Спасибо, Братик...