Уговор

Дворецкий Кэдбери два года был в разводе, а общественное положение и сугубо личные воззрения стояли на пути завести любовницу. Стараясь не погрязать в этих мыслях, он гнал их прочь, и почти целый год как семья Рича Старшего приобрела новую домработницу, красивого киборга Айрону, его мучило неопределенное чувство сомнения в себе. В чем именно он сомневался, он и сам не мог понять – но каждый раз, когда мимо проносилась эта неутомимая, звонкоголосая механическая дамочка с открытым холодным взглядом, лишенным всякой страстности, в груди что-то глубинно екало, а виски колола потаенная досада. Айрона нравилась всем – отменный слуга, гувернантка для отпрыска знатнейшей фамилии, далеко не робкий телохранитель! Но ничего женского. Ничего…сексуального в поведении. Робот. Но позвольте… эти бедра, эти плечики, эта шейка и пухлые, явно не грубого металла губки!?… Нет, Кэдбери ощущал, что в Айроне запрятано что-то неправильное, и благодаря этому внутреннему изъяну она столь неприлично обаятельна…желанна. И к изумлению своему, в какой-то день он понял, что он сам, Артур Кэдбери, невыносимо желает прижать ее в кладовой, покрывая поцелуями стальное личико, развести стройные ножки и…о, проклятье!, всадить во что бы там между ними не оказалось по самое не могу…и двигаться, и полюбить робота, научить его любить, научить бесстыже стонать и просить еще, еще, еще… Случай пришел внезапно. По обыкновению в полнолуние Кэдбери овладевала бессонница. В одну из полнолунных ночей, бесшумно выйдя в гостиную, он в одной пижаме на подтяжках прокрался в коридор, щурясь на подозрительное свечение из подвала. Кто, кроме Айроны, мог там копошиться? Конечно, никто. Там – ее «мир». Хозяева безмятежно дрыхнут в своих постелях – не спят лишь одиночка да робот. Робот. Пугающая, но до боли томительная мысль посетила дворецкого. Он должен попытаться… На цыпочках Кэдбери добрался в подвал, осторожно заглянул внутрь – в уютное по человеческим меркам небольшое, заваленное неиспользуемой мебелью в тяжелых атласных чехлах, сундуками и несколькими коробками, в которых были погребены и забыты, мягко сказать, не очень удачные изобретения компании Рича Старшего. Подвал зачем-то обогревался и освещался – такие новшества были внесены сразу после того, как туда «заселилась» Айрона. Кэдбери переступил порог, тихонько захлопнув за собой дверь, обвел пространство чуть диковатым взглядом и на твердой пропыленной тахте, подпиравшей стену за одетым саваном роялем, наконец застал предмет своих желаний. Быстро развернув личико к вошедшему, Айрона кивнула. – Добрый вечер, сэр, – ровно отчеканила она, озарившись ясной улыбкой. – Добрый вечер…Садись, Рона, – пробормотал Кэдбери, подойдя к тахте и садясь вплотную к роботу. Та уже закончила полировку шарниров натруженных за день рук, и, убрав чемоданчик с инструментами под тахту, деловито обернулась к Кэдбери. – Вам что-то угодно, сэр? Отчетливо рассекший взвинченную тишину голосок горничной, ее интонация, ее слова…все это было последней каплей в чаше терпения. Хватит воздержания! Кэдбери погасил ночник, висевший над тахтой, молча обнял служанку за бока, и та, издав вопросительное: «Что вы…сэр?..», упала спиной на тахту, без борьбы принимая на себя вес человечьего тела, - скорее от удивления, нежели от неспособности противостоять. Крупная дрожь пробежала по телу мужчины, когда он принялся целовать теплый металл пальцев Айроны (тоненьких, опасных пальчиков), поднимаясь губами все выше и выше, обследуя отполированное запястье. Миновав локтевой шарнир, его язык упоенно скользнул по скругленному предплечью и концентрическому грудному ободу, смутно походившему на сексапильный черный воротничок, – мгновенно откликаясь, кул-системы в груди робота взвыли, заставив крепления бюста мощно разойтись – и тут же сомкнуться обратно. – Не бойся! – сбивчиво прошептал Кэдбери в ушной сенсор служанки в перерывах между поцелуями. Послушно замерев, Айрона начала осознавать желание дворецкого и не могла воспротивиться ему, так как опасность получения мужчиной травм от продолжения процесса была не настолько велика, насколько та, что безусловно оправдалась бы, попробуй служанка эти действия пресечь. Волновой анализ общего состояния Кэдбери ясно показал, что он доведет свое дело до конца – у людей это именуется похотью, и в ее удовлетворении они, а особенно мужчины – упрямы. И в этом уже был неразрешимый для нее вопрос: значит, лучше довериться. Айрона беспокойно изогнулась, разрывая мягкий, слишком мягкий поцелуй, ощутив бедренными и сенсорами руку Кэдбери. – Не надо, мистер! – громко прогудела она, пытаясь отстранить сильную, но все же несравнимо уязвимую конечность своей свободной рукой – вторую убедительно держала прижатой к покрывалу вторая кисть дворецкого. – Дайте минутку…пару секунд…я настроюсь…и уберу лишнее… Задыхаясь, краснея от собственной неловкости, словно юнец, Кэдбери приподнялся над разогревшейся служанкой, торопливо стягивая с себя подтяжки, брюки и все, что мешалось. Он ужасно хотел лежавшее под ним механическое существо. Все в этом ложно-хрупком гладком теле возбуждало, злило и подстегивало своей простоватой привлекательностью, никогда не выходившей за рамки официоза. И – да, Кэдбери уже давно, не без трепета догадывался, что вся скромность Айроны сосредоточена снаружи, а собрана она «роботом для всех видов домашнего обслуживания». Так-так-так, кхм… «Всех видов» - это уж наверняка указывает наличие специальных систем для выполнения самых пикантных пожеланий хозяев. Тем временем Айрона заерзала и развела стройные ноги пошире, пристально всмотревшись в резко, напополам выбеленное одиноким лунным лучом лицо дворецкого. – Возьми меня, – без запинки попросила она, заранее расценив эти слова как наиболее удачный вариант призыва. Второй просьбы не потребовалось. «О, боже, я знал!» – мысленно возликовал возбудившийся дворецкий, опускаясь, и, наконец найдя концом члена «спецсистему» служанки. Пыхтя, он осторожно погружался в упругий, пульсирующий, влажный канал, охвативший его плоть и шикарно рассчитывавший давление резиновых стенок. Уф, это почти ничем не отличалось от женской киски! – О-о... Крепко стиснув тонкую, тоже прорезиненную и эластичную талию Айроны, дворецкий вошел до конца и, не в силах держать себя в руках, зарычал. Кулеры Айроны замерли, а горящие голубоватым глаза испуганно хлопнули веками. – Мистер…Кэдбери!.. – выдохнула она через рот в шею дворецкого. – Все…хорошо?.. сорвано прошептала она, не владея голосом от странных ощущений. Вместо ответа Кэдбери припал к ее приоткрытым губам, жадно целовал их, запрокинув голову киборга назад, и все увеличивал темп проникновений. Не отдавая себе отчета, Айрона жалобно застонала, опасаясь перегрева инсайд-систем, а также не зная, к каким ощущениям причислить те мощные щекочущие импульсы, которые создавал в ее теле каждый толчок человека. Теоретические сведения гласили о том, что, занимаясь сексом, люди обычно испытывают сильное физическое наслаждение, но, ни верными реакциями, ни приемами в этом деле служанка Ричей не владела. Во всяком случае, до этой ночи. – А-аах!… Айрона никогда не испытывала такого раньше. Хотелось стонать, хныкать, елозить… и она повиновалась этой подпрограмме, распаляя мужчину еще сильнее, впиваясь пальцами в продранное покрывало и подаваясь пронзающим волнам напряжения все охотнее. Охваченный давно забытой страстью, Кэдбери все ускорялся, всаживаясь в служанку жестко, едва ль не жестоко. – Ах…быстрее!...сэр…пожа-а…Аааа, быстрее, быстрее!.. – лепетала она, едва сдерживая рвущееся наружу желание обхватить стремительное человеческое тело руками, которые, сделай это, неизбежно повредили бы его, как обивку дивана. – А-аа…ещё… Ну же, ну же!.. – надсажено пропела она, вздрагивая в надвигающихся спазмах оргазма (благо, подобие его получения предусмотрели мудрые роботехники!), вогнав скрючившиеся пальцы глубоко в растрепанную тахту. Еще полминуты бешеных толчков – и с хриплым стоном Кэдбери кончил прямо внутрь Айроны, спустя миг, вынув член, и обессилено упав на служанку. Коротко всхлипнув, та вздрогнула, выплескивая жидкую смазку вперемешку со спермой из секс-системы, послала так и увязшим в начинке тахты пальцам последний импульс сжаться… и отключилась в остро-сладкой, умопомрачительной перегрузке. *** На следующее же утро, избавившись от следов, оба условились не повторять произошедшее ни при каких обстоятельствах. В следующую же ночь, столкнувшись в гостиной, оба свой уговор забыли.