Not strong enough

Сегодня мне трудно сосредоточиться на лекции: я то и дело ёрзаю, закидываю ногу на ногу и вздыхаю. Порой чересчур громко и театрально. Чувствуя нарастающий градус раздражения по правую руку, я еле удерживаюсь от желания проказливо ухмыльнуться, но успокоиться это никак не помогает. Наконец, Тед бросает попытки прилежно вести конспект и приказным шёпотом требует вести себя прилично. Это окончательно выбивает меня из колеи. К счастью, профессор Теренс – человек весёлый, а по меркам Мистера Скучного, гневно хмурящего густые светлые брови, даже эксцентричный. И мой слегка нездоровый смех тонет в лавине хохота после очередной его шутки, опередив всеобщее веселье всего на пару секунд. Но удачного совпадения недостаточно для того, чтобы обмануть Даррена. Кудрявая голова немедленно оборачивается ко мне, и я опускаю взгляд, не желая видеть в тёмных глазах то, что видела изо дня в день. Искреннее беспокойство. Печальное понимание. Тёплое сочувствие. Радужное настроение испаряется. Чёрт бы вас побрал, ребята. А тебя, Тед Стар, особенно. Вот уж не думала, что мой вспыльчивый босс, позволивший себе влюблённость, превратится в лютого параноика. После того происшествия он, видимо, решил, что крыша у его девушки зашуршала шифером, и включил режим гиперзаботливости. Если вы думаете, что он перестал на меня рычать, вы плохо его знаете. Впрочем, я тоже не уверена, знаю ли его достаточно, раз не смогла предвидеть такого развития событий. Я могу только догадываться, что он сказал ребятам в самом начале семестра. Но с тех пор четыре пары внимательных глаз следят за мной, словно ожидая, что жестом фокусника я вытащу из рукава лезвие и резану по венам. Меня почти не оставляют в одиночестве. Едва мы с Тедом заканчиваем разучивать очередной изнурительный танец, приходит Курт с регулярной просьбой разъяснить ему что-то из базового курса. Следом дежурство принимает Даррен. У него хорошо выходит не превращать наше общение в фарс, главным образом потому, что мы чаще переписываемся, чем разговариваем. Видеть его, тем не менее, становится всё труднее. В его глазах слишком много вопросов и укоризны, другие научились это прятать, слава богу. «Почему ты ничего не сказала мне?» «Как ты могла пойти туда одна?» «Ты мне не доверяешь?..» Всё это я выслушала от каждого по очереди, на автомате бормоча те же слова извинений, что прорыдала в рубашку Теда той ночью. Я устала это повторять, и вспоминать тоже устала. Мне хочется только покоя и обычной студенческой жизни. – Почему ты ничего не сказала мне? Вздрагиваю, слыша знакомый вопрос, но вовремя осознаю, что задан он без обвинительных интонаций. С удивлением оборачиваюсь к взбудораженной и счастливой Чандре. Она чуть раскраснелась от быстрого бега, и не заметила легкомысленно сползшей с плеча лямки голубого топа. Засматриваюсь на идеальную кожу, покрытую равномерным загаром, и не успеваю ответить – но, похоже, в моей реакции и не нуждались. – Почему ты молчала, что в пятницу у тебя день рождения? Пятница, Николь! Мы можем устроить вечеринку! Проклятье, и я узнаю об этом так поздно! Она строго поджимает губы и поднимает вверх указательный палец. – Мисс Грэйв, вы обвиняетесь в попытке саботажа торжественного мероприятия и приговариваетесь к модным пыткам, а впоследствии – казни через передозировку сладостями! После секундной заминки мы в унисон разражаемся хохотом, и я швыряю в неё подушку. Чандра теряет равновесие и валится на кровать, что провоцирует новый взрыв смеха, но в глазах брюнетки, помимо веселья, читается знакомая и оттого ненавистная смесь ощущений. Она вопросительно поднимает брови, безмолвно ожидая ответа, и я на мгновение задумываюсь. Обычная студенческая жизнь, Грэйв? Чем тебе не повод попытаться осуществить мечту? Конечно, это может оказаться очередным планом Теда… Чёрт, старушка, ты заразилась от него паранойей. Расслабься, это просто день рождения, в конце концов! Я широко улыбаюсь, переползая на кровать Чандры, и стараюсь не обращать внимания на её облегченный вид. – Инициатива наказуема, ты в курсе? – заговорщически подмигиваю и практически кожей чувствую недоумение девушки. – Так вот, земля слухами полнится о том, как хороша твоя выпечка. Я не хочу именинного пирога даже из самой дорогой кондитерской, а вот знаменитый торт Чандры сделает праздник незабываемым! Она кивает, задумчиво прикусывая костяшку пальца. – Думаю, это можно устроить. Равно как и договориться с комендантом. Думаю, за кусочек пирога он согласится сделать вид, будто не замечает, что парни засиделись в женском общежитии. Ну а мы постараемся не наглеть. Остаток вечера проходит на удивление спокойно. Мы обсуждаем список гостей, меню, дресс-код… Я чувствую себя обыкновенной девушкой, забывшей о том, как друзья оказываются психами, готовыми принести тебя в жертву науке. Ровно до того момента, пока я не отключаюсь под давлением усталости. …верёвки сдавливают тело, натирают тонкую кожу. Он знает, что я не из неженок, потому небрежничает и не дозирует прикладываемую силу. Губы пытаются оттолкнуть холодное стекло пробирки, но на языке уже тает кислая вязкая жидкость. – Что за мерзость на этот раз? – откашливаюсь я, тщетно пытаясь разглядеть его через неплотно прилегающую повязку. Его бархатный голос звучит особенно ядовито. – Ничего не бойся. Полноту насмешки я осознаю уже через несколько минут. Холодный ужас обволакивает меня плотным коконом. Воздух уходит из лёгких стремительней, чем из проколотого воздушного шарика. Остатки света, сочащиеся сквозь ткань повязки, поглощает абсолютная чернота. Сил кричать нет, мне остается только биться в верёвках выброшенной на берег рыбой и захлебываться собственным страхом. Меня подбрасывает на кровати от неожиданного ледяного прикосновения к щеке. Ах… Это всего лишь телефон. Я хватаю любимое устройство и порывисто прижимаю его к губам. Спасибо, прелесть моя, ты спасла меня. Мои нервы не для таких снов сейчас. Ладно. Похоже, у Теда действительно есть причины беспокоиться.