***
Бритни пришла необыкновенно рано. Наверное, всё дело в том, что ей нечем больше было себя занять. Ведь она не могла делать то, что делает обычно – она не могла целоваться с Кевином. Как она может целоваться с парнем, которого бросила? Или он её бросил… Нет, такого просто не может быть. Это же Бритни. Она бы не позволила себя бросить. А если бы её бросили, она уже покончила бы с собой или затопила весь Лондейл. Точно, так бы и случилось. Слёзы Бритни погубили бы всех и сразу. Они хлынули бы одновременно из двух больших труб, где воды – целый океан, которого хватило бы на то, чтобы затопить маленький городок. Бритни рассталась с Кевином, конечно же, не от нечего делать. У неё было занятие – она целовалась с Кевином. Правда, иногда между поцелуями бывают паузы. Иногда Кевин и Бритни даже разговаривают. Проблема в том, что их разговоры обычно сводятся к спорам и, разумеется, ссорам. Кевин впервые за долгое время сказал что-то против, а не просто невпопад, и Бритни это задело. Эта девочка вообще весьма эмоциональная. Долго не раздумывая, она заявила, что бросает Кевина. Парень сделал вид, что ему наплевать, как делает это обычно, хоть ему и не было всё равно. Как обычно. Бесконечная карусель. Это повторяется снова и снова. Из-за какой-нибудь ерунды эти двое расстаются, через некоторое время понимают, что не могут жить друг без друга, и мирятся так скоро, как все и ожидали. Все, кто знает этих двоих, давно привыкли к их ссорам, расставаниям и примирениям. Как только Кевин и Бритни мирятся, они тут же возвращаются к своему основному и самому любимому занятию, которого Бритни так недоставало во время ожидания у дома Сэнди Гриффин. Даже самой Сэнди почему-то не было дома. Её родителей – тоже. Они куда-то уехали, и дочь воспользовалась таким прекрасным случаем, чтобы устроить вечеринку. Как президент Модного клуба она просто обязана была её устроить, потому что это сделает её репутацию ещё лучше и, возможно, даст ей гарантию, что Квин не займёт её место. Сэнди могла позавидовать Квин. Девушке, которую готовы носить на руках все парни Лондейла. Девушке, для которой мода была всей жизнью. Девушке, которая могла бы с ней посоревноваться. Даже Тиффани иногда встаёт на сторону Квин, и Сэнди это замечает. Ей есть, чего опасаться. Вечный конкурент в лице Квин – вот причина, по которой Сэнди будет в этом доме уже совсем скоро. Бриттани, бедная Бриттани. Она бросила Кевина и теперь жалеет об этом здесь, на пороге дома Сэнди Гриффин. Да какое Бритни дело до Сэнди Гриффин и до того, займёт ли место президента Модного клуба Квин? Ей важно только то, что она бросила Кевина, и сейчас он развлекается с какой-нибудь другой девушкой из группы поддержки. Вполне возможно. Не исключено. Бритни уже чувствует, что может расплакаться прямо около дома Сэнди и вряд ли сумеет остановиться, даже если её кто-нибудь застанет заплаканную, со смазанным макияжем. Бритни здесь, потому что решила попробовать забыть о проблемах так же, как делают это другие. Она решила прийти на вечеринку и напиться. Гордость и самолюбие не позволяют ей пойти к своему (с недавнего времени) бывшему парню и мирно извиниться. Бритни – не та девушка, которая пойдёт мириться первой. Обычно они оба доходили до предела и одновременно бежали друг к другу извиняться, как ни странно. Возможно, между ними действительно есть какая-то нерушимая связь, что-то особенное – то, что называют узами любви. Но пока бывший парень с бывшей девушкой, как видно, ещё не дошли до предела, и Бритни ждёт, сдерживая слёзы, пока кто-нибудь придёт и поможет ей напиться.***
Квин опаздывает. Это очень даже в её стиле. На самом деле, обычно она опаздывает не по той причине, что не следит за временем. Она опаздывает, потому что специально отсчитывает минуты для этого опоздания. Квин считает, что так и должно быть – девушка должна опаздывать на свидание. Это стереотип в её голове, но сегодня и сейчас виной всему отнюдь не убеждение Квин, а банальная потеря времени. Квин собиралась долго. Необычайно долго. Она решила, что на этой вечеринке должна ослепить всех. Рыжеволосая модница подняла на уши весь дом своими криками. То куда-то пропало её платье, то кто-то утащил её плойку прямо у неё из-под носа, то ей мешала Дарья, которая даже рядом с нею не была и смотрела телевизор в своей комнате. Квин всегда найдёт того, кто виноват. Важно то, что виноватой никогда не будет она сама. Хелен Моргендорфер не было до лампочки, что её дочь куда-то собирается, а она ещё даже не поставлена в известность, куда же Квин собирается… Нет, ей не было наплевать. Она настолько была занята телефонным разговором, что просто-напросто не замечала криков Квин и её тщетных попыток собраться к нужному часу. – Эрик! Эрик, нет, послушай меня! Эрик! Ты меня слышишь? Чёрт возьми, что с этим телефоном? Если бы телефон Хелен не сел, ей никогда и не пришлось бы узнавать, куда собирается её дочь в столь поздний час. Квин, наконец, нашла своё платье и вспомнила, куда своими же руками положила плойку, такую важную на сегодняшний вечер и так долго разыскиваемую королевой вечеринки, а в будущем, возможно, и президентом Модного клуба. По крайней мере, этого хотела сама Квин. Если бы у Хелен не разрядился телефон, Квин успела бы собраться вовремя и никогда не опоздала на вечеринку к Сэнди Гриффин. Если бы. – Дорогая, куда это ты собралась так поздно? – Ма-ам, разве ты не помнишь? Я говорила тебе о вечеринке у Сэнди, – соврала на ходу Квин, которая ни о чём и никому в последнее время, конечно же, не говорила. – Что-то я не припомню, – Хелен Моргендорфер была крайне удивлена таким заявлением дочери, потому что действительно ничего не могла вспомнить ни о какой вечеринке у Сэнди Гриффин. Но удивление было недолгим. Хелен очень быстро усомнилась в собственной памяти, подумав о том, что слишком сильно увлечена телефонными разговорами и работой, чтобы услышать дочь или даже элементарно заметить её присутствие. – Ма-ам, конечно, ты не помнишь! Ты вечно висишь на телефоне и не слушаешь меня! – Ладно, Квин, ты пойдёшь на вечеринку, – мать Квин не могла упустить такой прекрасной возможности насолить Гриффин старшей. Соревнование между ними вечно, как и соревнование между их дочерьми, – почему ты ещё не одета? Ты же идёшь на вечеринку к Сэнди Гриффин! Ты должна её уделать! – Если ты не будешь мешать мне собираться, я обязательно её уделаю, – заметила Квин. Огонь в глазах Хелен резко угас. Ещё секунду назад она хотела «уделать» Линду Гриффин, а сейчас в её взгляде какая-то тоска. – Нужно поставить телефон на зарядку и перезвонить Эрику, – только и сумела вымолвить Хелен. – Квин, проведи время с пользой. – Конечно. Квин потеряла достаточно времени в поисках плойки и платья, а теперь ещё несколько минут потратила на разговор с матерью, которая должна быть обеспокоенной, но нет – она ищет зарядку для телефона, чтобы поскорее перезвонить Эрику. Действительно, чего волноваться? Ну, пойдёт Квин на вечеринку, ну напоит её там какой-нибудь парень, который после готов будет носить её на руках до конца всего мероприятия. Чего тут такого? Нет ничего особенного в том, что он может занести её в спальню Линды Гриффин. Тут не о чем волноваться. Рыжеволосая королева предстоящего бала, наконец, оделась, быстро надела туфли, схватила маленькую сумочку розового цвета и выбежала из дома, хлопнув дверью. – Хелен! Какого чёрта? Что это за грохот?! Джейк знал о планах дочери ничуть не больше, чем его жена. – Эрик! У меня отключался телефон, я нашла зарядку. Теперь послушай меня. Эрик! Эрик! Не перебивай! Пока Хелен Моргендорфер так настойчиво пыталась что-то сказать Эрику, Квин уже бежала – нет, летела – к дому Сэнди Гриффин. Это не свидание. Здесь не нужно отсчитывать минуты, чтобы опоздать. Здесь нужно успеть вовремя и ничего не пропустить. Только бы не упасть и не испачкать платье.***
Дарья не опаздывала. Никуда она не опаздывала. Она сидела в своей комнате на кровати и смотрела «Больной безумный мир», что её вполне устраивало на сегодняшний вечер. Как ни странно, она была приглашена на вечеринку у Сэнди. Обычно непопулярных девочек на подобные мероприятия не зовут, но Дарья не просто непопулярная девочка. Она ведь «та странная девочка, очень непопулярная, вроде кузина Квин». Её просто не могли не пригласить, она же «кузина Квин». Дарья не очень-то высоко оценила приглашение, и кто-нибудь подумал бы, что она ещё не понимает, какой чести её удостоили, и будет жалеть о том, что не пришла сегодня. На самом деле Дарье просто-напросто не нужна эта вечеринка. Она не горит желанием провести вечер в компании Модного клуба и одноклассников, которые видят в ней лишь пустое место, пока им не понадобится её помощь. У неё нет причин, чтобы идти туда. Ей это не нужно. По крайней мере, так она думала, сидя на кровати, пока в дверь не постучали. Дарья никогда бы не предположила, что кто-то будет уговаривать её пойти на вечеринку президента Модного клуба, и этим кто-то окажется её лучшая подруга Джейн. – Пойдём, Дарья. Будет весело. – Если в твоём понимании весело - это посмотреть на собрание Модного клуба, я пас. – Я позвала Трента, – Лейн посчитала, что пора пустить в ход секретное оружие. – Интересно, как он на это согласился? – Я сказала ему, что ты пойдёшь, – пожала плечами Джейн. В этот момент Дарье показалось, что она может куда-то опоздать.***
Трент ненавидел выбираться из дома. Это казалось ему чем-то непосильно трудным, словно кто-то заставлял его встать с постели раньше пяти вечера или выключить музыку, с громкостью которой он уже свыкся настолько, что не понимал, почему другие зажимают уши. В любой другой день и в любой другой ситуации Трент ни за что бы не поднялся с постели даже в пять вечера и не пошёл ни на какую вечеринку. Но сегодня был особый случай. Джейн сказала, что там будет Дарья. Парень совершенно не понимал, что там забыла Дарья, ведь она ненавидит Модный клуб и всё, что с ним связано, однако Джейн вряд ли бы стала его обманывать. Иначе, зачем бы она его туда потащила? Трент любил Дарью. В хорошем смысле слова. Ему казалось, что она – кто-то вроде родственной души, да и с ней было просто приятно поболтать. Иногда Трент думал, что она ему нравится, но тут же гнал эти мысли прочь, говоря себе, что она всего лишь школьница. Трент убеждал себя, что не может её любить, а если и может, лучше ей об этом не знать. Он никогда не был трусливым или до жути сентиментальным, но в случае с Дарьей старался вести себя осторожно, потому что не знал, как она отреагирует на внезапное признание или глупый поцелуй в щёку, словно он и сам ещё школьник. Это же Дарья. Трент просто не представлял себе влюблённую Дарью. Она была полна иронии, сарказма, мрачных мыслей, насмешки над окружающими, ненависти к школьному психологу, ненависти к Модному клубу, презрения к Бритни и Кевину или, опять же, насмешки над ними, неуверенности в себе – чего угодно, но не любви. Но почему-то Дарья всегда была там, где Трент. Может, ей тоже нравилось болтать с ним ни о чём. Может, она тоже чувствовала в нём родственную душу. А может, она тоже настолько привыкла к его музыке, что уже не затыкала уши, и потому казалась своей. Трент не знал, что будет делать на вечеринке Модного клуба. Да что там вообще можно делать? Смотреть на то, как члены клуба дерутся за статус королевы? Смотреть на то, как Дарья смеётся над своей сестрой, сломав ей гениальный план, способный помочь Квин заполучить этот статус? Трент не знал, что хуже. Дома было спокойнее, хоть и музыка была тошнотворно громкой. Для всех, кроме него, конечно. Дома можно было спать и философствовать. Или ждать, когда Джейн приведёт Дарью. Или когда Дарья сама придёт к Джейн, но в конечном итоге всё равно придёт к нему. Трент не хотел на вечеринку Модного клуба. Ни капельки. Но Джейн сказала, что Дарья придёт, а если она придёт, он может опоздать, но прийти должен.***
Кевин не любил ругаться с Бритни. Не счесть, сколько раз он был на волоске от ссоры, но в последний момент умудрялся выкарабкаться из этой ямы без дна. Падать в яму ему приходилось гораздо чаще, чем радоваться спасению своей несчастной душонки и спасению таких же несчастных отношений. Кевин не любил ссориться с Бритни, но не ссориться они не могли. Сегодня он в очередной раз не сумел удержаться и всё-таки упал. По глупости, как всегда. Бритни эмоциональная. Стоит неточно выразиться, и она превращает нелепую фразу в расставание. Бритни отходчивая. Кевин же не хочет терять красивую девушку-чирлидершу, с которой можно чувствовать себя успешным и популярным, а не слышать за спиной высказывания, подобные тем, что, наверно, слышит кузина Квин. Он не хотел быть ничтожеством. Хотя мистер ДеМартино и так считал его глупым ничтожеством, неспособным понять или хотя бы запомнить простейшие вещи. Кевин знал это и чувствовал себя лучше, когда вспоминал, что является полузащитником школьной сборной по футболу и парнем лидера группы поддержки, а таких в школе уважают. Стоит ему расстаться с Бритни, как толпа юных леди уже набивается ему в девушки. Стремится занять освободившееся место, которое занято, пожалуй, пожизненно. Кевин настолько долго был парнем Бритни, что уже привык к ней, и не представлял, как бы он жил без неё. Вернее даже – он не представлял, что вообще может без неё жить. Она была частью привычной жизни. Частью атмосферы школы. Да чем угодно, но это что-то стало необходимостью. Кевин знал, что она сейчас плачет и думает, пойти ли мириться первой. Также он знал, что она не пойдёт. Зато он прекрасно понимал, куда она пойдёт. Сэнди Гриффин устраивает вечеринку, и наверняка Бритни пойдёт именно туда, чтобы залить горе алкоголем, с чем ей поможет кто-нибудь из команды. Не только ведь девушки стремятся занять место Бритни. Парни тоже пытаются занять место Кевина, и шансов у них бесконечное множество, потому что Бритни очень эмоциональна, а Кевин часто говорит невпопад. Мистер ДеМартино считает Кевина глупым ничтожеством, не способным что-либо понять, однако было кое-что, что Кевин понимал прекрасно. Ему нужно быть на этой вечеринке, и он постарается туда не опоздать. А потом он отыщет Бритни и скажет парочку глупых слов до плача виноватым голосом, чего ей будет достаточно, чтобы простить его. Кевин не хочет опоздать, и потому уже идёт к дому Сэнди, чтобы вернуть себе необходимое.***
Квин буквально летела к дому Сэнди Гриффин, боясь опоздать на собственную коронацию. Не каждый день выпадает шанс стать королевой Модного клуба и чужой вечеринки. Как бы ни было обидно Сэнди или кому бы там ни было ещё, все парни школы падали штабелями перед Квин. Только эта девушка одним своим видом заставляла их делать всё, чего ей только взбредёт в голову. Квин не была глупой. Ни в коем случае. Она тщательно делала вид, что глупая, но на деле знала, как манипулировать людьми, и проворачивала это с большим успехом несколько раз на день. Девушка знала, что нравится людям, да и не только людям. Важнее было то, что она нравится парням. Ей не надо было даже целовать их или ложиться с ними в постель, чтобы они сделали для неё что-то. Ей ничего не надо было делать. Только просить и периодически удостаивать взглядом. Дважды просить не приходилось. Квин нравилось быть в центре внимания. Ей казалось, что быть в глазах других глупой – это даже несравненно маленькая цена за популярность. Поэтому она просто надевала красивое платье, просто красилась, просто приходила на вечеринки, просто несла чушь, и ей просто доставалось всё внимание, которое она только могла получить. Тиффани и Стейси были тёмными фигурами в сравнении с Квин. Единственный, кто мог посоревноваться с Квин за статус королевы школы, королевы вечеринки, королевы Модного клуба или какой-либо ещё королевы – это Сэнди. И этот единственный человек устраивал вечеринку, на которую додумался позвать Квин. Конечно, она член клуба, но сколько риска… Забавнее всего было бы вырвать звание королевы на вечеринке соперницы. Забавнее всего было бы стоять на месте и ловить восхищённые взгляды, в то время как Сэнди, будучи неплохой соперницей, из кожи вон лезет, чтобы оставаться на плаву. Квин плевать, что это больно. Ей всего лишь нравится быть в центре внимания, и потому она уже подходит к дому своей соперницы, «сбросив скорость», чтобы случайно не упасть и не загубить платье. Или причёску. Или руки, которые кто-нибудь да будет целовать. Уже в нескольких метрах от дома Квин увидела, что кто-то стоит у двери, и этот кто-то явно стоит там не потому, что его не пустили. Хозяйка дома изволила не явиться на собственную вечеринку. Это было довольно забавно, потому что уж кто-кто, а Сэнди должна была оказаться там первой. Не зря же она там живёт, наконец. Нынешняя ситуация показывает, что, возможно, всё-таки зря. У дома стояла Бриттани, по которой издалека было видно, что она не в духе. Кажется, она плачет. Квин подошла к девушке сзади, в то время как та сидела на поребрике, согнувшись и уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. – Бритни? Чирлидерша подняла голову и посмотрела на Квин. У неё были такие грустные глаза, словно в них был океан, а в океане утонула сотня человек, и Бритни их жалко. Или будто ей пришлось два часа находиться в комнате Трента. – Ты давно здесь? Бритни заставила себя ответить. – Минут пятнадцать. – Хороша хозяйка. Устроила вечеринку и сама на неё не пришла, – возмущённо сказала Квин, достав из маленькой сумочки на плече салфетку. – На вот, утри слёзы. У тебя вся косметика потекла. Это ужасно. Квин протянула салфетку Бритни, и та благодарно кивнула. – Что случилось? – не смогла удержаться претендентка на звание королевы вечеринки. Вечеринки, которая могла сорваться в любой момент. – Мы поругались с Кевином, – ответила Бритни, вытирая салфеткой нос. – Как будто первый раз. Квин засмеялась. Ей это правда казалось смешным. Плакать каждый раз из-за расставания с парнем, с которым расстаёшься по десять раз на неделе – это занятие казалось Квин глупым. И странным, пожалуй, потому что давно пора было перестать чувствовать грусть, раз это происходит так часто и всегда заканчивается одинаково. Бритни явно не разделяла её мнения и принялась плакать снова. – Не думаешь, что он придёт сюда извиниться? – Мне не нужны его извинения. На этот раз всё кончено. – Мне напомнить, сколько раз ты это говорила? – спросила Квин. Бритни промолчала. – В любом случае, – продолжила Квин, – ты не должна извиняться первой. Это их прерогатива. Довольная собой, Квин закинула рыжую прядь за плечо. Бритни была безутешна.***
Сэнди старалась не опоздать. Она очевидно должна была прийти первой, потому что это, чёрт возьми, её вечеринка. Однако есть обстоятельства, которые не позволили ей начать вечеринку вовремя. Это был Кевин. Он поймал её на улице и принялся рассказывать длинную историю о том, как поругался со своей девушкой, а также о том, как он собирается её возвращать, в чём, разумеется, ему нужна помощь. Сэнди было, откровенно говоря, плевать на проблемы Кевина, но он был таким приставучим и неугомонным, что пришлось его выслушать, жертвуя драгоценным временем. Нужно было всего лишь позвать его на вечеринку, где он обязан был быть, если хотел вернуть Бритни. Только вот парень явно не мог просто подойти и попросить об этом без рассказа увлекательной истории об их расставании. Сэнди потратила на Кевина минут двадцать, и только потом он от неё отстал, сказав, что придёт с опозданием, чтобы она не увидела его раньше времени, если вдруг она уже там. Потом он добавил, что изначально не собирался опаздывать, но вынужден это сделать. И ещё через пару секунд он сказал, что они встретятся на вечеринке (кажется, так он хотел сказать спасибо), а сам побежал в неизвестном направлении. Сэнди только и оставалось, что провожать его недобрым взглядом. Но «проводы» длились не долго, и вскоре Сэнди была в двух шагах от дома. В переносном смысле, конечно, потому что ещё задолго до того, как шагов стало действительно столько, издалека она увидела две фигуры, сидящие на поребрике около её дома. Это были Квин и Бритни. Значит этот идиот не ошибся, когда сказал, что она придёт. Она ведь могла и не прийти, расстроившись из-за случившегося. Мало ли, что бывает. Однако Бриттани, абсолютно натуральная, сидела на поребрике, ссутулившись и, кажется, плача, а рядышком сидела соперница Сэнди на сегодняшний вечер. Квин выглядела безупречно, и Сэнди поняла, что вечерок предстоит весьма напряжённый.***
– Ну, ты чего? Хватит плакать. На что Квин была типичной девушкой, долгих рыданий Бритни она вытерпеть не могла. Это же действует на нервы. Когда что-то действует на нервы, можно совершить любой крайне идиотский поступок. Например, поднять трубку, увидев, что звонит сестра. – Дарья? – Нет, служба доставки. Пиццу заказывали? – Дарья, прекрати. Здесь и так тошно. Зачем ты позвонила? – Ты на вечеринке у Сэнди. Я права? – Если бы вечеринка могла существовать без хозяйки дома, я была бы на вечеринке, а так я на улице с рыдающей Бритни, которая рассталась с парнем, – пожаловалась Квин. – Кроме вас, там никого нет? – Нет. А что? – Ничего. Пока. Удачи с Бритни. Бросила трубку. И для чего она вообще звонила? Чтобы стать дополнительным стимулом для совершения самоубийства близ чужого дома? Хотя, на самом деле, Квин казалось, что Бритни утопит её раньше, чем она убьёт себя сама.***
Дарья успела тысячу раз пожалеть о том, что согласилась пойти на эту вечеринку. Во-первых, по дороге они встретили Кевина, который рассказал им о том, как поссорился с Бритни, а также о том, как он наткнулся на Сэнди и уговорил её пригласить его на вечеринку, чтобы тот смог помириться с девушкой. Минут пятнадцать они потратили на историю полузащитника школьной сборной по футболу, после чего он сказал, что они увидятся на вечеринке, и убежал в неизвестном направлении. Интересно, он так же попрощался с Сэнди? Во-вторых, Дарья решила позвонить Квин, будучи уверенной в том, что та уже наверняка на месте. Об этом она тоже успела пожалеть. Хотелось узнать, что там и как, кто уже пришёл, а оказалось, что помимо Квин пока пришла только Бритни, которая рыдает без умолку, пока её парень рассказывает всем историю их расставания, не очень-то спеша на вечеринку, чтобы перед ней извиниться. Если не тысячу, то два раза о своём согласии Дарья пожалела точно. – Там Бритни, – сказала Дарья, бросив трубку. – И что с того? – сказала Джейн, удивлённо подняв бровь. – Она рыдает, – уточнила Дарья. – Неужели тебе не хочется посмотреть на воссоединение школьной парочки? – Не горю желанием. К тому же, могут заставить принимать в этом участие. – Тебя-то? – Мало ли. Странную девочку же пригласила на вечеринку Сэнди Гриффин. – Не забудь всем говорить, что ты кузина Квин, – сказала Джейн, улыбнувшись одним уголком губ. – Такое сложно забыть. Сестра боится потерять популярность из-за «странной девочки», которую на людях называет своей кузиной. Ты бы забыла? – Вряд ли. Это ярче, чем брат, которого ты видишь только в двух состояниях: спящим или играющим на гитаре. – Сегодня ты увидишь его на вечеринке. Чем не яркое воспоминание? – Это интереснее воссоединения школьной парочки, я тебе скажу, – заметила Джейн. С учётом новых мыслей вечеринка уже не казалась такой ненужной и убогой, какой казалась изначально. Воспоминание о том, что там будет Трент, да ещё и в непривычном для себя «состоянии», сделало своё дело. В принципе, посмотреть на всё это будет даже забавнее, чем весь день утыкаться в телек. Это переплюнет «Больной безумный мир» однозначно.***
Бритни чувствовала себя разбитой. Ей казалось, что кто-то изо всех сил шмякнул по ней кувалдой, и она разлетелась вдребезги. Только почему-то она ещё сидела на поребрике, а рядом сидела Квин, которой, судя по разговору с кузиной, ситуация не нравилась. Бритни она тоже не нравилась. Девушка устала плакать, и ей хотелось поскорее сделать то, ради чего она сюда пришла. Только Сэнди всё ещё где-то носит, и это страшно огорчает, потому что без неё вечеринка не начнётся. Квин, конечно, популярна и метит в королевы, однако вечеринку в чужом доме ей бы провести не удалось при всех её достоинствах. А Бритни хотелось напиться. И, может быть, найти другого парня. Нужно же было что-то менять. Она постоянно с Кевином, и всё указывало на то, что пора это прекращать. На это место метят многие, и Кевин тоже не останется один. Бритни не пила. Никогда. Ей не приходилось напиваться ни разу, и её это устраивало. Ни одна ссора с Кевином не могла пробудить в ней желание надраться так, чтобы себя не помнить. Но эта ссора была особенной. Почему-то им нужно было поссориться в день, когда они познакомились. Почему-то Кевину нужно было напрочь забыть об этой дате. Почему-то ему нужно было сказать, что, будь он свободен, он бы приударил за Квин. Конечно, за Квин все готовы бегать. Действительно, почему бы не приударить за королевой в день знакомства со своей девушкой? Почему бы не рассказать об этом своей девушке? Почему бы не вести себя, как идиот, когда твоя девушка готова расплакаться у тебя на глазах? Почему бы не сказать, что у тебя нет времени спорить сегодня, потому что в кафе ждёт друг? Он даже не понимал, почему она плачет. Он просто не помнит.***
Кевин не знал, что будет говорить Бритни. Он боялся снова наломать дров, и потому до сих пор не сделал даже шага в сторону дома Сэнди. Единственное, что Кевин знал – это то, что ему нужно что-то сказать. Ему нужно всё исправить, потому что Бритни – важная составляющая его никчёмной жизни. Без неё жизнь Томпсона была бы совершенно безвкусной. Ни соли, ни сахара, ни перца. Только пустота, взгляды одноклассников, в которых читалось «это тот тупой полузащитник», и крик мистера ДеМартино звоном в ушах. Отвратительно. Возможно, это было даже хуже, чем «кузина Квин». Кевин знал бы, что сказать Бритни, если бы понимал, почему они поссорились. Он думал об этом уже полдня после утреннего переполоха и никак не мог найти причину, по которой Бритни его оттолкнула, а потом, расплакавшись, убежала к своим подружкам из группы поддержки. Почему-то впервые она ничего им не рассказала. Он видел, как Бритни ходила по школе, такая же пресная, как его жизнь без неё. Он видел, как она отмахивалась от вопросов, и плевать ей было на чужое любопытство. Кевин не имел и малейшего представления о том, что могло так сильно расстроить Бритни, чтобы она даже не поделилась этим с подругами. Чтобы она закрылась в себе на весь день, а не с жуткими криками, вызывающими самые неприятные ассоциации вроде «сирена» или «ультразвук», побежала рассказывать каждому встречному о том, какая она несчастная, потому что парень её не ценит. Всё началось с того, что Бритни заставила Кевина пойти с ним по магазинам. Наверное, это была самая идиотская идея из всех идиотских идей, что только можно было себе представить. Кевин не испытывал ненависти к женским пристрастиям вроде магазинов или сладостей, сплетен, слёз по пустякам и всего такого прочего. Кевину просто было не до этого, потому что в кафе, как он думал, его ждал Майкл. Томпсон ведь сам его пригласил, зная, что сегодня пятница и можно развлечься. Бритни примеряла наряды по очереди и, казалось, это никогда не кончится. Словно она что-то искала, но никак не могла найти. Какое-нибудь одно-единственное и неповторимое платье, которое сделает её сногсшибательной на сегодняшний день и все последующие, а именно – будет делать Бритни такой до конца её светлых дней, прожитых с принцем Кевином в любви и согласии. Кевину стало надоедать это зрелище. Он мог долго любоваться Бритни, но у всякого есть предел, а у Бритни явно не было чувства меры. – Ты ещё долго? – поинтересовался Кевин, теребя занавеску кабинки для переодевания. – Кевин, я выбираю, возможно, самое важное платье в своей жизни, а ты хочешь меня поторопить? – послышался писклявый голосок из кабинки, что возвещало лишь об одном – Бритни начала нервничать. – Прости, детка, но, если ты будешь выбирать платье так долго, я опоздаю на встречу с Майклом. Он старался сказать это аккуратно, чтобы не расстроить её ещё сильнее. Он даже попытался смягчить предложение, добавив это глупое «детка», которое очень не любил произносить вслух, но знал, что Бритни это нравится. Слышать от него. Клочок занавески уже через пару секунд был вырван у Кевина из рук, а сама занавеска была отброшена в сторону. Появилась Бритни в каком-то голубеньком платьице, которое ей очень шло и делало её изящнее, хоть и было простеньким на вид, когда висело на вешалке. Появилась Бритни, которой однозначно не понравились слова Кевина. – Ты не помнишь? – резко спросила Бритни, бросив на него прожигающий насквозь взгляд. – Не помню что? Кевин правда не понимал, что он должен помнить и какое это имеет отношение к его встрече с Майклом в кафе. Он правда не понимал. Бритни отмолчалась. Её взгляд покинул несчастного склерозника Кевина и упал на что-то другое. Квин. Она стояла у зеркала в другом конце зала и выглядела просто великолепно. На ней было платье, о котором, пожалуй, Бриттани тайно мечтала. Её простенькое голубенькое платье в подмётки не годилось красному платью Квин, которое издалека выглядело дорого и эффектно. Кевин быстро нашёл объект, привлёкший внимание Бритни, и попытался разрядить ситуацию, пошутив. Ему показалось, что Бритни сейчас уйдёт в себя и не заговорит с ним остаток дня, если он не скажет что-нибудь настолько глупое, что даже смешно. – Если бы я был свободен, я бы замутил с Квин, – сказал Кевин, зачем-то глупо рассмеявшись вдогонку. Он думал, что посмеяться самому просто необходимо, чтобы заразить смехом Бритни. Кевин смеялся, но его девушка – нет. Конечно, в таком дорогом платье, да ещё и Квин, за чьё сердце готовы бороться многие. Почему бы не пренебречь своей девушкой в глупом голубом платьишке, когда рядом такая шикарная Квин? Бритни вернулась в кабинку без слов, сняла платье, повесила его на вешалку, вышла из кабинки, быстрым шагом пронеслась по залу, повесила вешалку на место и пошла прочь из магазина, сделав вид, что не слышит Кевина, который кричит на весь торговый центр. Кевин думал, что Бритни обиделась на желание уйти из магазина пораньше. Кевин думал, что Бритни восприняла шутку всерьёз, и расстроилась. Кевин не думал, что суть была всего лишь в одной фразе. – Не помню что?***
Трент медленно шёл к дому Сэнди, словно ещё чуть-чуть – и он споткнётся, а потом распластается на асфальте и уснёт или просто не сможет побороть лень, чтобы встать. Всю дорогу он перебирал в голове разные мысли. Подумал о Джейн, восстановил в памяти её просьбу пойти с ними на вечеринку, вспомнил момент, когда она сказала «там будет Дарья». Подумал о гитаре, оставшейся дома, и о музыке, которую забыл выключить или не хотел выключать. Он сам не понимал, что из этого правда. Однако Трент неоднократно пожалеет о том, что забыл гитару, потому что уже сейчас не представляет, что он там будет делать без неё, если вдруг что-то случится, и большая часть гостей не придёт. Нужно же будет как-то развлекаться. А что, если вырубят свет? Или дом завалит снегом, из-за чего им придётся торчать в доме до тех пор, пока не приедут спасатели, или кто там должен приехать? Снега на улице не было, впрочем, как и ощущения, что сейчас зима, потому что, кстати, была весна. Но Трент продолжал перебирать в голове самые невозможные варианты и получал от этого удовольствие, ведь поговорить было не с кем, да и не так уж ему это было нужно. Трент не нуждался в людях и, уж тем более, в постоянном общении с ними. У него был огромный внутренний мир и много мыслей в одной голове, которые он до сих пор не успел разобрать и разложить по полочкам за все годы, что существовал на земле. Тренту сложно было сказать, существовал он или жил. По мнению других, он существовал, наверное. Только спал, слушал музыку да играл на гитаре. Но это всё, что ему было нужно, чтобы жить. Он мог сочинять песни одну за другой, зная, что вряд ли когда-нибудь закончит хоть одну из них, и бесконечно копаться в своих бесчисленных мыслях. Ему было плевать, станет ли «Мистическая спираль» популярной группой и будут ли у них регулярные концерты, огромные деньги и толпы фанатов. Трент просто наслаждался процессом. Он мог упасть в бездну прострации, наигрывая одну мелодию без остановки, и сидеть так пару часов, в то время как другие вечно куда-то спешат и периодически смотрят на часы, которые Трент даже выбросил, чтобы никогда не стать похожим на них. – Смотри, Стейси. Кажется, это брат Джейн Лейн, – сказала Тиффани, указав пальцем на Трента. – Это и вправду он. Трент! Стейси принялась повторять его имя, крича так, что на другом конце улицы у какого-то незнакомого жителя Лондейла должен был в эту минуту лопнуть стакан с молоком. Она звала его, будто они знакомы и сейчас вот встанут на дороге поболтать, как это делают лучшие друзья, случайно встретившись при подобных обстоятельствах. – Я тебя знаю? – спросил Трент, не сделав и шага навстречу. – Что? Я тебя не слышу! – закричала Стейси в ответ. Трент говорил слишком тихо. Наверное, он думал, что делает людям одолжение, когда говорит настолько громко, что сам слышит свой голос. Хотя, скорее всего, именно об этом он не думал никогда. Стейси подошла сама, пока Тиффани медленно плелась за ней в том же направлении на своих каблуках, которые явно не были предназначены для прогулок по разбитому в хлам асфальту. – Ты ведь брат Джейн? – Наверно. – Ты не уверен? – удивилась Стейси. – Я всегда в состоянии неопределённости, – ответил Трент. – Ты бы поставил под сомнение то, что ты человек? – Нет. – Почему? – Об этом я ещё не думал. Трент показался Стейси странноватым парнем, но выглядел он, несомненно, круто. – А это кто? – спросил Трент, окинув безразличным взглядом Тиффани, и вырвал Стейси из той реальности, в которой она считала его крутым. – Это Тиффани. Мы из Модного клуба. – Из того, в котором лидером будет сестра Дарьи? – с тем же безразличием в голосе, что и во взгляде, спросил Трент. – Она разве не её кузина? – Уже не уверен. Напомни мне, чтобы я подумал об этом на вечеринке. – Ты тоже туда идёшь? – Как видишь, шёл, пока ты меня не позвала. Тиффани подошла к Тренту и оглядела его с ног до головы так же, как это сделал он. Различие было лишь в том, что Трент рассматривал Тиффани с безразличием, а Тиффани Трента – с интересом и непониманием. Парень казался ей странным феноменом, которого в принципе не должно было существовать. Тиффани удивлял сам факт, что она его видит. – Никогда ещё не видела человека, который был бы так немодно одет, – с ноткой брезгливости в голосе озвучила свою мысль Тиффани. – Ты правда так думаешь? – спросила Стейси. – Конечно. Неужели ты не видишь? – Тогда, возможно, нам не следует с ним разговаривать? Если Сэнди узнает… – Тогда как он получил приглашение? – Меня позвала Джейн, – вставил свои пять копеек Трент, став третьим-лишним в диалоге о нём самом. – Нам придётся идти с ним рядом до самого дома Сэнди, – расстроено протянула Тиффани. Тренту было плевать, с кем идти к дому Сэнди, потому что говорить он бы всё равно не стал. Ему нужно было о многом подумать.***
Когда Сэнди подошла к поребрику, где сидели Квин и Бритни, Дарья и Джейн уже встретились с Тиффани, Трентом и Стейси, а Кевин был на полпути к попытке извиниться перед Бритни, сам не зная за что. Вскоре абсолютно все, кроме Кевина, дошли до места проведения вечеринки, но состав был немного странноватым. Лидер Модного клуба, претендентка на звание нового лидера Модного клуба, девушка из группы поддержки, скептически настроенная писательница и непопулярная девушка школы по совместительству (настолько непопулярная, что о её непопулярности знали все), художница с чуть более позитивными взглядами на жизнь, чем у её подруги, две пешки из Модного клуба, которые ничего из себя не представляли бы, не будь они членами клуба, и апатичный музыкант без гитары за спиной. Не хватало только одного персонажа, который ещё не явился, но обязательно придёт, потому что ему эта вечеринка нужна была больше всех. – И что, кроме нас, никого нет? – спросила Квин, сделав недовольную мордашку. Было не очень ясно, кому конкретно адресован вопрос, но ответов нашлась масса. – Тебе мало? – спросила Дарья. – Сюда идёт кое-кто ещё, – сказала Джейн. – Есть вино, – ответила Бритни, заметив бутылочку на кухонном столе. – Нет гитары, – вставил свои пять копеек Трент, что явно не оценила Тиффани, отойдя от него подальше и шепнув что-то на ухо Стейси. – Многих нет, хотя время опозданий давно вышло, – сказала Сэнди на правах королевы вечеринки и, забрав у Бритни бутылку, поставила её за холодильник. – Что ж, начало вечеринки многообещающее, – мрачно заметила Дарья.***
Стейси была далеко не глупой. Пожалуй, она даже была одной из самых умных в Модном клубе. Поэтому она видела, какая на самом деле Квин, и старалась ей понравиться. Она знала, что без Модного клуба станет такой, как Дарья. Поэтому Стейси старалась понравиться и Сэнди тоже, ибо всё-таки Сэнди являлась президентом клуба, который был так необходим девушке для выживания в этой проклятой школе, и для того, чтобы чувствовать себя важной. Являясь членом Модного клуба, можно было считать себя популярной. Даже если ты всего-навсего секретарь, тебя уважают. На тебя смотрят, но во взглядах не читается «это та странная девочка» или «это та зубрилка, у которой нет друзей». Квин вызывала у Стейси восхищение. Она знала, что Квин – умная девушка. Стейси прекрасно понимала, что Квин притворяется кем-то другим, чтобы тоже быть в клубе. Её поражало, как она держится. Стейси не могла понять, как можно так качественно врать всем вокруг, чтобы они думали, что ты глупая, но красивая модница, в то время как ты манипулируешь ими изо дня в день. Стейси ждала, когда Квин станет президентом Модного клуба, и этот маскарад закончится, потому что Стейси – не Квин. Она устала притворяться. Учиться в школе осталось совсем немного, но силы на исходе, и Стейси Роу хочется прокричать на весь школьный коридор, что она думает об этом Модном клубе, о его президенте и о Тиффани, от которой уже просто тошнит. Особенно от её этой дебильной манеры общения в стиле «у меня заложен нос все триста шестьдесят пять дней в году, и потому я буду говорить гнусавым противным голосом», а также «я буду растягивать фразы, как растягиваю кофточки, когда полнею». Стейси пришла на эту вечеринку, чтобы увидеть, как Модный клуб превратится во что-то другое. Она ждала, когда Квин станет президентом старого клуба и сделает из него это «другое». Стейси устала ждать, а вечеринка не оправдывала ожиданий. Ей очень хотелось уйти.***
Квин не могла понять, почему никто больше не пришёл. Это было несправедливостью, которую она отчаянно не хотела принимать. Зато девушка прекрасно понимала, что при таком количестве людей не удастся стать президентом клуба. Не удастся стать королевой вечеринки. Ничего не удастся. Некому будет на неё пялиться весь вечер, никто не будет бегать за ней с навязчивым желанием услужить, никто не будет скандировать «президент Модного клуба лишь один, и мы знаем – это Квин». Никто не свергнет с «трона» Сэнди своим открытым мнением. Квин очень хотелось уйти.***
Только восемь человек из тридцати пяти пришли на вечеринку к Сэнди Гриффин. Девятый должен был подойти позже, и то ведь он попросил разрешения прийти не ради Сэнди, а ради спасения своих отношений с Бриттани Тейлор. Всё это было донельзя обидным и несправедливым. Так думала Сэнди. Никто даже не позвонил и не назвал причину своего отсутствия. Видимо, у тех, кто сегодня обошёл дом Сэнди стороной, были свои планы на пятничный вечер. Казалось, Сэнди попала в ад. У неё дома Бритни, которая ревела с интервалами в пять минут и в перерывах между рыданиями и рыданиями пыталась найти бутылку вина, что Сэнди спрятала за холодильником. На её диване развалился Трент Лейн, который пока не придумал, чем себя занять, потому что гитары у Сэнди дома не было, но явно было что-то ещё, что удерживало его на диване. Рядом с апатичным гитаристом сидела Дарья Моргендорфер, которая вообще оказалась здесь, наверное, по причине самого настоящего недоразумения, не иначе. Может быть, её притащила Квин. Оставшееся место на диване занимала Джейн Лейн, которая тоже оказалась здесь непонятным образом. Сэнди думала, что они втроём – Дарья, Джейн и Трент – пришли сюда, надеясь слиться с толпой. Но толпы нет, и план провалился. Посреди кухни всё ещё стояла недовольная Квин, которой недоставало внимания. Прямо на полу гостиной, рядом с диваном, уселась Тиффани. Она достала лак для ногтей (всюду она его с собой носит, что ли?), и запах, словно разъедающий лёгкие, заполнил собой комнату. Рядом с Тиффани на ковре лежала Стейси и что-то записывала в блокнот, который везде таскала с собой, наверное, как и Тиффани таскала всевозможную косметику, куда бы она ни пошла. Все чего-то ждали. Им было просто необходимо, чтобы что-то случилось. В ином случае вся эта компания имела шанс просидеть целый вечер в чужом доме, занимаясь привычными делами, которыми каждый мог заняться и у себя. Сэнди смотрела на свой персональный ад и чётко осознавала: все эти люди никоим образом не связаны между собой, если не считать того, что они учатся в одной школе. Все они по воле судьбы оказались в её доме и должны провести один вечер вместе либо уйти домой. Но никто из них не собирался домой. Они все чего-то ждали, потому что каждый из них не хотел идти домой. У каждого из них были на то свои причины, как и были причины прийти сюда в пятницу вечером. Причина, по которой пришёл, и причина, по которой не можешь уйти – это абсолютно разные вещи. Смысл вечеринки в корне меняется. Теперь суть не в том, чтобы доказать всем своё право на должность президента Модного клуба. Причём неважно, кто это будет доказывать – Квин или Сэнди. Смысл и не в том, чтобы помирить школьную парочку. Нет. Этим настолько разным людям нужно помочь друг другу пережить пятничный вечер притом, что каждый из этой компании хотя бы половину присутствующих просто-напросто не переваривает. Им нужно извлечь пользу из происходящего, потому что никто не хочет домой.***
– Эрик, я встречусь с ним в понедельник, – говорила Хелен, расхаживая по дому туда-сюда и периодически повышая голос. – Да, в девять утра. Мы всё решим. Мы, чёрт возьми, обязаны выиграть это дело, Эрик! Это могло продолжаться вечно. Разве что приход Квин или Дарьи мог бы разбавить перманентную атмосферу этого дома. Джейк сидел на диване и смотрел телевизор. Он что-то кричал. Если бы кто-то посмотрел на это зрелище со стороны, ему бы показалось, что Джейк разговаривал с телевизором, стенами или самим собой. Было не очень ясно, почему они с Хелен ещё не развелись. Ведь они совсем не разговаривают. Каждый вечер проходил одинаково. Хелен разговаривала по телефону с Эриком, разряжала телефон, искала зарядку, снова разговаривала с Эриком, ходила туда-сюда, повышала голос. В то время, когда она не разговаривала с начальником, Хелен пыталась наладить отношения с дочерьми, ни одна из которых упорно не шла на контакт. Тяжело быть дочерьми мамы-трудоголика. Джейк смотрел телевизор и медленно сходил с ума, ругая отца. Иногда ему казалось, что в доме чего-то недостаёт, и, когда он понимал, что это что-то – Дарья и Квин – Джейк старательно перекрикивал Хелен, отправляя свой вопрос через все комнаты в ту, где разговаривала его жена. Он раздражённо выкрикивал вопрос, и Хелен приходилось говорить «извини, Эрик, я сейчас». А потом Джейк Моргендорфер получал ответ и успокаивался, каким бы он ни был. Вот сегодня ответом было «они ушли на вечеринку к Сэнди», а Джейк просто откинулся на диване и продолжил смотреть передачу. Каждый вечер проходил одинаково, и сегодняшний не был исключением.***
Квин хотелось уйти. Но не домой. «Пожалуйста, не домой», - мысленно просила кого-то Квин. Там вечно занятая мама, которая целыми днями только и делает, что разговаривает по телефону о работе. Там её отец, которому в принципе до лампочки, что она делает и о чём думает, пока не уйдёт из дома, сказав об этом лишь маме, которая сделала секундный перерыв между разговором с Эриком и разговором с Эриком, чтобы услышать оповещение об уходе. Нет никакой разницы – что Квин дома, что Квин не дома. С родителями она может поговорить только за обедом, завтраком или ужином. И то мама сбежит из-за стола уже через каких-то двадцать минут, чтобы вернуться к работе. Было невыносимо думать о том, что придётся вернуться туда, в этот неизменный вечер, который уже порядком надоел. Поэтому Квин стояла на кухне Сэнди Гриффин и думала, как исправить ситуацию. Нужно было что-то сделать. Дарье хотелось уйти. Она вообще не понимала, что делает на диване у Сэнди Гриффин и пыталась восстановить в голове хронологию событий, которые привели её к этому кошмару. Кажется, её притащила сюда Джейн, сказав, что придёт Трент. Однако сидеть на диване президента Модного клуба всяко лучше, чем сидеть дома. Так думала Дарья. При всех своих разногласиях с Квин одно мнение она готова была с ней разделить, как последний кусок хлеба перед походом в магазин, съесть его и подавиться. Мама слишком много работает, а папа слишком уж много нервничает и предаётся воспоминаниям. Дарье хотелось куда-нибудь уйти, но не домой. Она пошла бы куда угодно, лишь бы не быть здесь, но и не быть там. Однажды она скажет спасибо Тренту за то, что он решил её дилемму в этот вечер. – Я схожу за гитарой. Так и знал, что пожалею, когда не взял её, – вдруг сказал Трент, словно прочитал её мысли. – Я с тобой. Дарья решила воспользоваться прекрасной возможностью, раз уж таковая была ей предоставлена в самый подходящий момент. – Вы оставляете меня здесь? С ними? – сказала пробивающим на слезу голосом Джейн, театрально приложив руку ко лбу. – Мы вернёмся и спасём тебя, – напоследок бросила Дарья и вышла за дверь с Трентом. Квин дико расстроилась, увидев, что Дарья нашла себе применение, а она ещё нет. Ей хотелось, если не уйти, то хотя бы сделать что-нибудь полезное. И в этот момент её взгляд упал на Бритни, которая не прекращала свои отчаянные попытки найти вино, хотя ей впору было искать упаковку бумажных платочков для утирания слёз и прочих «радостей» человеческой жизни. Квин очень хотела поддержать Бритни, но кто-то позвонил в дверь, утихомирив тем самым её искреннее рвение. – Может, это Дарья? – спросила Квин. – Так быстро вернулась? – ответила вопросом на вопрос Джейн, подняв бровь, как обычно это делала в моменты сказочного удивления. Сэнди открыла дверь. На пороге появился Кевин, который побывал в кафе примерно час назад и понял, что его там никто не ждёт. Бритни резко бросила свои поиски вина, не успев подумать о салфетках, и ринулась к нему. Все уже ждали, что сейчас она обнимет его или поцелует, скажет, что любит и всё ему прощает, но Бритни всеобщих ожиданий не оправдала. Она подлетела к нему, и первым, что она сказала, было: – Кевин, какого чёрта ты тут делаешь? К такому в этой комнате никого жизнь не готовила, в том числе и саму жертву разъярённой девушки. – Я пришёл извиниться, – еле слышно сказал Кевин. Бритни отвечать не стала. Ждала. Ей нужно было продолжение. – Я не хотел шутить про Квин… И вообще, Майкл меня не ждал. И платье было такое красивое. Зря ты его оставила. У Кевина был совершенно глупый вид. Договорив, он попробовал обнять Бритни. Та резко его оттолкнула. – Ты ничего не понял. Она сказала это сухо, смотря на него ничего не выражающим взглядом, а в голосе звучало что-то жёсткое. Сталь или железо. Кевин стал выглядеть ещё глупее, но это длилось недолго. Всякое терпение не безгранично, а терпение человека, который ничего не может понять, отчаянно пытаясь разобраться в происходящем, похоже на порох. И Бритни зачем-то зажгла спичку. – Да чего я не понял, Бритни? Может, наконец, объяснишь мне, чего я не понял? Давай поговорим об этом, твою налево! Кевин кричал. Уже через пару секунд он не мог осознать, как это получилось. Он просто сорвался. – Хорошо, я объясню! Крик Бритни стал логическим продолжением крика Кевина. – Давай! – Ты даже не помнишь! Ты, чёрт возьми, даже не помнишь, какой день ты умудрился испортить! Ради кого я, по-твоему, выбирала это проклятое платье? А теперь я буду мозолить тебе глаза своей заплаканной физиономией, на которой покраснели глаза и смазалась косметика! Теперь любуйся этим, Кевин! – И что же сегодня за день такой необычный, а? – спросил Кевин, а губы скривились в ухмылке. – День, когда мы познакомились! – выпалила Бритни сорванным от крика голосом, в котором отозвался хрип, и тут в гостиной повисла тишина. У неё подкосились ноги. Она упала на пол и закрыла лицо руками, надеясь скрыть слёзы. Кевин молчал. Он не знал, что сказать, потому что в этот миг посчитал себя полным идиотом. Парень вышел, не сказав ни слова и не предприняв ни единой попытки успокоить Бритни. Он знал, что она его оттолкнёт. Ему нужно было подумать.***
«Вот это да» – всё, что смогла вымолвить Джейн, когда Кевин вышел за дверь, а Бритни принялась заливать дом Сэнди Гриффин слезами. У Джейн было много причин, чтобы прийти сюда. Их было, по меньшей мере, три. Первая – Джейн было скучно. Она была тем человеком, который считает подобные сцены увлекательными и даже, не побоюсь этого слова, развлекательными. Джейн забавляла роль наблюдателя. Что в школе, что сейчас, сидя на диване, она выступала именно в этой роли. Джейн Лейн пришла в дом Сэнди Гриффин и притащила сюда Дарью, чтобы развлечься и спастись от дневной рутины. Ей было просто необходимо смотреть на поведение знакомых ей людей, чтобы в душе смеяться над их глупыми поступками или сопереживать тем, кого правда жалко. Джейн доставляло удовольствие наблюдать за ними. Смотреть, как разворачивается сюжет, словно в сериале. Вот сейчас основная пара сериала «Лондейл найтс» окончательно разругалась и разбежалась по разным углам. Сильная же была сцена. Если бы герои были Джейн симпатичны, она бы даже слезу пустила. Эта пара её не зацепила, однако зрелище было потрясающее. Второй причиной стал брат Джейн. Ей надоело каждый день заходить в его комнату и наблюдать, как он спит до позднего вечера с включённой на полную громкость музыкой. Как он вообще это делает? И что он делает ночью? Джейн задавалась этим вопросом неоднократно и всё время забывала спросить. Ей хотелось куда-нибудь вытащить Трента, чтобы он не торчал дома, как товарищ Илья Обломов из русской книжки, которую как-то посоветовала прочитать Дарья. Третьей причиной стало желание Джейн окончательно сдружить Дарью и Трента. А может, и не только сдружить. Создать из них симпатичную пару для своего сериала? Почему бы и нет? Джейн видела, что этим двоим интересно в обществе друг друга, и нужно почаще тащить их куда-нибудь в паре. Пускай общаются. Заодно можно будет помочь причине номер два, которая говорит, что Джейн имеет необходимость вытаскивать брата в люди. Однако была и четвёртая причина, заставившая Джейн Лейн прийти в дом Сэнди Гриффин пятничным вечером. У неё пропало вдохновение. Она не могла рисовать, а значит, у себя дома ей делать было нечего. Джейн Лейн сидела на диване, и на её лице было такое удовлетворённое выражение, словно ей таки удалось создать любимую пару для своего сериала. «Больной безумный мир» не сравнится с тем безумием, что ей довелось увидеть в доме Сэнди. И ведь это только начало. Джейн пришла, чтобы наблюдать. Жаль только, что нельзя переключиться на комнату Трента, пока Бритни плачет, а Кевин пошёл гулять.***
Пока Джейн мечтала «переключить канал», Стейси Роу описывала в блокнотике произошедшее и думала о том, что стоит остаться. Такое нельзя пропустить. Ведь Кевин вернётся, а Бритни размякнет и простит его. На этом одна драма закончится, но есть ещё весьма подозрительные Дарья и Трент, которых стоит принять во внимание. – Что ты пишешь, Стейси? Кажется, Тиффани решила на время завязать с лаком для ногтей и уделить время окружающим её людям. Правильный выбор, потому что ещё чуть-чуть, и окружающие её люди задохнулись бы. – План покупок на воскресенье, – соврала Стейси. – Ты пойдёшь в торговый центр? – протянула Тиффани. У неё так загорелись глаза, словно Стейси сказала, что нашла парня-миллионера, а у него есть друг, и Стейси может познакомить их с Тиффани, чтобы та обрела своё счастье – возможность покупать столько косметики и шмоток, сколько влезет, да ещё и не за свои деньги. – Родители поедут и возьмут меня с собой. После этого огоньки в глазах Тиффани отчего-то резко потухли. – Жаль, что я не смогу с тобой пойти. У меня нет денег. Пожалуй, Тиффани была единственным человеком в Модном клубе, который не притворялся. Она была истинным членом клуба. Тиффани действительно не обладала ничем, кроме любви к одежде и косметике, журналам о моде и лакам для ногтей, которые душат людей. И она искренне верила, что подруги из клуба разделяют её интерес. – А мне накрасишь? – спросила Стейси, отложив блокнот в сторону. Всё равно ничего интересного пока не происходило. Девушке вдруг захотелось хоть как-то поддержать Тиффани. У неё на лице была такая смертная тоска, что хотелось как-нибудь её взбодрить. Попытка проявить интерес к её единственному занятию на сегодняшний вечер была хорошим решением. Тиффани принялась делать то, что у неё получалось лучше всего, и Стейси даже была ей благодарна. Стало немного веселее им обеим, так как обсуждение всяческой ерунды было неразрывно связано с процедурой покраски ногтей. Квин не теряла времени зря. Она сама нашла бумажные платочки у себя в сумке и дала их Бриттани, которая всё ещё сидела на полу, не сумев подняться. Неудавшаяся королева чужой вечеринки села с ней рядом и подала платок, когда та оторвала лицо от ладоней. – Ты успокойся, Бритни. Он пытался, – пыталась наладить контакт Квин. – Он ушёл, – сказала Бритни, высморкавшись в платочек, сложила его в несколько раз и положила рядом с собой. – Он вернётся. Куда он денется? Парни всегда возвращаются, потому что мы слишком хороши для них, и они это понимают, – сказала Квин и положила руку ей на плечо. – Надеюсь на это. Спасибо, Квин. Сэнди смотрела на Квин, успокаивающую Бритни, и не смогла дальше сопротивляться. Она зашла на кухню, подошла к холодильнику, забрала бутылку вина и вернулась с ней в гостиную. Сэнди села рядом с Бритни с другой стороны, едва заметно улыбнувшись Квин. – Держи. Ты искала, – сказала она, подав бутылку Бритни. – Выпьем втроём? – спросила Бритни с такой грустью в голосе, словно у неё в глазах океан, а там снова потонула сотня человек. – Конечно, – поддержала Квин. – Не такая уж плохая будет вечеринка, – заметила Бриттани.***
Дарья Моргендорфер много раз была дома у Джейн. Столь же много, сколь и в комнате Трента. Дарья думала, что это уже не могло её впечатлить, но она ошибалась. Сегодняшний день показался ей особенным. Джейн притащила её на вечеринку, откуда она сбежала с Трентом – и куда? – в его комнату. Там, как всегда, царил свойственный хозяину комнаты беспорядок, громкость музыки доводила непривыкшего посетителя до тошноты, как и лак для ногтей Тиффани, а на кровати, когда на ней не спал Трент, лежала гитара, будто на самом деле это место изначально было предназначено ей. Трент взял гитару, сел на пол и стал что-то наигрывать. Дарья, решив не упускать момент, заняла место на кровати. В этом была какая-то гармония. Трент играет на гитаре, Дарье не мешает его музыка и его гитара. Трент сидит на полу, Дарья сидит на кровати. Трент занят, Дарья – нет, однако оба чувствуют себя хорошо. Они могли молчать вечно, если бы у них было столько времени. – Ну что, пойдём? – спросила Дарья. – Сейчас. Сыграю ещё кое-что. Оцени. Он принялся играть какую-то новую мелодию. Наверное, сочинил её вчера или пару дней назад. – Как тебе? – спросил Трент, отложив гитару. – Я в музыке не очень разбираюсь, но мне нравится. Она даже заставила себя улыбнуться, чтобы не показаться бесчувственной скотиной. – Это верно. – Да. Дарья вздохнула. Повисло какое-то странное молчание, которое уже через полминуты разбил на кусочки Трент. И оно разлетелось по комнате, а потом растворилось. – Ты никогда не думала… – ему было сложно начать, – что мы… неплохо ладим? – К чему ты ведёшь? Трент встал с пола и сел с ней рядом на кровать. – Мы типа… родственные души, что ли. В нас есть какая-то… гармония. Трент совершенно не знал, как выразить свою мысль правильнее. Его мысли были идеальными, пока находились в сознании, но частенько Трент понятия не имел, как их оформить и какого цвета коробочку выбрать, чтобы кому-то их подарить. – Нам интересно вместе, – продолжил Трент. – И тебя не бесит всё, что бесит других. – Например? – Музыка в моей комнате. На сей раз Дарья, кажется, улыбнулась, не думая, посчитают её бесчувственной скотиной или нет. – Ты хочешь сказать, что мы могли бы быть вместе? – Мы могли бы попробовать. Трент приобнял Дарью. Она не стала сопротивляться и почему-то прижалась к нему, словно ей это было необходимо. Словно так ей было легче воспринимать этот разговор – уткнувшись носом в его футболку. – Если что, мы всегда можем остаться друзьями, – добавил он и посмотрел на Дарью. Она едва заметно улыбнулась и сказала: – Родственными душами, да?***
Тиффани докрашивала ногти Стейси, а Квин, Сэнди и Бриттани допивали вино. Всё было донельзя естественным. Любому человеку со стороны показалось бы, что эти девушки дружат уже не один год и собираются так, по меньшей мере, каждую пятницу. Даже Джейн, ставшая наблюдателем, была неотъемлемой частью этой атмосферы. – Знаешь, Квин, я всегда тебе завидовала, – вдруг призналась Сэнди, поставив бутылку на чайный столик. – А мне ногти накрасишь? – спросила Джейн у Тиффани. – Конечно. Пора хоть что-то изменить в твоём внешнем виде, – отозвалась Тиффани. – Мне чёрным, пожалуйста. Джейн решила пресечь всяческие поползновения на её внешний вид, стиль в одежде и цвет ногтей. Тиффани немного расстроилась, но попробовала выйти из ситуации. – Может, хотя бы тёмно-зелёными или красными сделать? – протянула Тиффани, уже и не надеясь на согласие. Но попробовать-то стоило. – Ладно, давай, – смягчилась Джейн, подумав, почему бы и нет, если это на один раз. – Что ты имеешь в виду, Сэнди? – откликнулась Квин, которая до открытия очередного лака для ногтей была словно в коме. – Тебя все любят. Парни за тобой толпами готовы бегать. Исполнять все твои желания, – сказала Сэнди, откинувшись на спинку дивана. – Угождать тебе, одним словом, – закончила она. – Ты тоже так можешь. – О чём это вы? – спросила Джейн, разглядывая свою руку. – О нашем соперничестве. – Сэнди, если уж на то пошло, я всегда завидовала тебе. – Не притворяйся. И не издевайся надо мной. Не надейся, что я забуду, если я пьяная, – ответила Сэнди. – Я серьёзно. Квин вздохнула. – Ты всегда была первой. Всегда была президентом клуба. Как бы мне ни хотелось, я не могла это изменить. Как бы меня ни любили, всё остаётся на своих местах. Она взяла бутылку со столика и допила остатки вина. – Может, оно и к лучшему. Каждый занимает свою нишу. Все мы играем свои роли. Я танцую и ору кричалки, ты законодатель моды в школе, а ты средоточие внимания парней, – вдруг подала голос Бриттани. – Ты больше не хочешь плакать? – спросила Стейси. – Не хочу, – ответила Бриттани. Дверь открылась, и в гостиную вошли Дарья с Трентом. – Мы принесли гитару. – Кто хочет немного музыки от «Мистической спирали»? – спросила Джейн и слезла с дивана на пол. Все зачем-то последовали её примеру. Они сели в неровный круг. Стейси даже бросила свои записи в блокнотике и тоже присоединилась. – Что сыграть? – А ты не хочешь сыграть своё? – спросила Дарья. – Нет. Это пока в разработке. – Тогда выбери из того, что знают все, – крикнула Бритни из соседней комнаты. Через минуту она пришла с тарелкой печенья. – Ты ведь не возражаешь, Сэнди? Сэнди кивнула. – Ладно, я выбрал. Трент решил сыграть «Dumb» группы Nirvana. Почему он выбрал именно её – никто не понял, но всем она пришлась по душе. Особенно Бриттани. – Ты тоже слушаешь Нирвану? – спросила явно обрадованная Стейси. – Вот уж от кого не ожидал услышать такой вопрос, – ответил Трент. – Согласитесь, мы неплохо проводим вечер. На сей раз свои пять копеек решила вставить наблюдательница. – Пожалуй, – еле слышно сказала Дарья. – Ты не хочешь это признавать, Дарья, но мы все можем хорошо проводить время вместе, хоть мы и до жути разные, – сказала Квин, передав Сэнди тарелку с печеньем. – Трент, ты можешь минутку не играть? – Почему? – Тихо! – шикнула на него Тиффани. Трент перестал играть. – За дверью кто-то есть, – сказала девушка. – Кто бы мог заявиться к нам в такое время? – Например, Кевин, – ответила Дарья. – Он же ушёл, расстроенный. Думаешь, он мог вернуться? – Почему нет? Мало кто в этой комнате верил, что это мог быть Кевин. Меньше всего в это верила Бриттани. Она надеялась на это, но не верила. В глубине души она этого очень хотела. Голос Кевина послышался из-за двери: – Откройте. – Это Кевин! – закричала Бритни. Надежды, кажется, оправдались. Бритни очень хотелось не ошибиться. – А вдруг это маньяк, решивший притвориться Кевином? – протянула Тиффани полушёпотом. Квин подползла к двери на корточках и открыла её. Это правда был Кевин. – Бритни, прости. Это было первое, что он сказал, когда дверь открылась, и ему явно было наплевать на то, что прямо перед ним почти лежит на полу пьяная Квин. Два слова. Всего два слова. Но Бритни этого было достаточно. Она дошла до точки. Из-за какой-нибудь ерунды эти двое расстаются, через некоторое время понимают, что не могут жить друг без друга, и мирятся так скоро, как все и ожидали. Все, кто знает этих двоих, давно привыкли к их ссорам, расставаниям и примирениям. Кто-то всегда сдаётся первым. На сей раз не выдержали оба. Бритни не стала кричать. Не кинулась к нему в объятья. Не кинула в него тарелку с печеньем. Не бросила на него разъярённый взгляд. Она просто медленно подошла к нему, обняла и сказала: – Забыли. Ей не хотелось мусолить эту тему ещё полночи. Ей не хотелось портить этот вечер. К тому времени Квин уже успела отползти от входа в дом. – Может, ещё одну песню? – решил разбить навязчивую тишину Трент. – Только на этот раз давай своё! – крикнула Стейси. – Кто доел печенье? – Нужно будет смыть это с ногтей, когда буду дома. – Не помешало бы купить бутылку вина, чтобы поставить на место той, которую мы выпили. Им удалось. Они смогли провести один-единственный вечер вместе, забыв о том, насколько они разные. И, кажется, им было весело.***
Утро понедельника было слишком предсказуемым. Квин опаздывала. Непростительно сильно опаздывала. Она была из тех девушек, которые считали, что стоит опаздывать на свидания и не стоит опаздывать в школу, но так не вовремя затерявшаяся плойка считала иначе. – Как ты думаешь, что-нибудь изменится после той пятницы? – спросила Джейн. – Вряд ли, – сказала Дарья. Кевин и Бритни ссорились часто. Даже слишком. Но, несмотря на это, они были невероятно стойкой парой. Им удалось дожить до сегодняшнего дня, хотя ещё в пятницу они думали, что расстанутся навсегда. Как только Кевин и Бритни мирятся, они тут же возвращаются к своему основному и самому любимому занятию, которое снова стало актуальным, потому что эти двое умудрились выкарабкаться из ямы без дна. – Где Квин? – Я её не видела. – Когда-нибудь у неё будет шанс стать президентом Модного клуба, но она опоздает, – съязвила Сэнди. Трент спал так же непростительно много, как и непростительно часто опаздывала Квин. Ночью он закончил писать песню, которую наигрывал Дарье, когда они пришли к нему за гитарой. Он впервые хоть что-то действительно закончил. Однако есть то, что не меняется. Трент не стал пренебрегать дневным временем суток, чтобы поспать. Одна дописанная песня не способна изменить слишком много и сразу. И всё же сегодня, когда Квин таки нашла плойку и удосужилась дойти до школы, она не стала называть Дарью своей кузиной, а Дарья почти незаметно улыбнулась Сэнди. Одна дописанная песня – это большой прорыв.