С разных точек зрения

Дело не в крестьянах: один сосед обвиняет другого в краже овцы, второй утверждает, что не виновен и работал в поле все это время. И дело не в том, что советники перешептываются, выражая недовольство непочтительным поведением этих деревенских невеж. И дело даже не в том, что он напрасно тратит свое время, выслушивая банальную перебранку. Утер хмурится, потому что его сын прикрывает рукой улыбку, озорными глазами ловя взгляд своего слуги. Похоже, эти двое забыли не только где находятся, но и свой социальный статус. Селяне спорят так громко, что Утеру хочется помассировать лоб. Один из советников вмешивается в ссору, и Утер снова переводит взгляд на своего сына. Этот деревенский паренек, Мерлин, шепчет что-то Артуру на ухо, и король видит, как сын закусывает губу, пытаясь не рассмеяться. Глаза слуги довольно светятся. Утер сердито смотрит на них, но, похоже, они его не замечают. Хотя королю не удается завладеть вниманием этих двоих, остальные присутствующие видят его выражение лица. Секунду спустя Утер поворачивается обратно к крестьянам. Их открытые лица светятся любопытством. Советники бросают на него вопросительные взгляды. Утер пытается подобрать слова. Он не собирается на глазах всего королевского двора делать выговор сыну за… за то, что тот отвлекается на легкомысленные шутки. Выговор можно сделать и наедине. Король бросает на сына последний предупреждающий взгляд, и Артур выпрямляется. Утер откашливается: – Продолжайте. Просители возобновляют свой рассказ, а Утер сдерживает вздох. - - - - - - - - - - - - Альберт новичок при дворе. Нанять его решил управитель, и в первый день Альберту приказано мыть пол. Однако это весьма затруднительно, поскольку сейчас середина апреля и круглые сутки идет дождь. Поэтому каждый раз, когда кто-то проходит грязными сапогами по только что вымытому месту, Альберт сдерживает свои хмурые взгляды. Он знает, что вежливая просьба «прошу вас, не ступайте по мокрому полу» ничего не даст. Наоборот, кто-нибудь пожалуется на него управителю, и Альберт потеряет работу в первый же день. Или того хуже – окажется в темнице за свои дерзкие речи. Вот почему, когда он наконец позволяет себе короткий перерыв на ланч, то замирает как вкопанный, услышав: – …обязательно нужно ходить по грязи? У меня же несколько дней уйдет на то, чтобы вычистить эти пятна! Альберт поворачивается к приоткрытой двери в конце коридора. Любопытство побеждает, и он тихонько подходит ближе. – В таком случае постараюсь чаще пачкаться, – слышит Альберт. Голос, одновременно знакомый и незнакомый, звучит весело и самодовольно. – Как говорят, навык мастера ставит, а тебе свои навыки еще совершенствовать и совершенствовать. – Фырканье, а затем: – Хватит жаловаться, будь благодарен. – Будь благодарен? За то, что мне опять придется чистить твои грязные сапоги?! – восклицает крайне раздраженный мужской голос. – Артур, это уже четвертый раз за неделю! Неужели так трудно не ступать по лужам? Я знал это, будучи двухлетним ребенком! – Да, должен признать, чудеса иногда случаются, – продолжает издевательский голос, и только тогда Альберт понимает, кто его обладатель. Раздраженный голос назвал его Артуром. Этот самодовольно-веселый тон принадлежит принцу. Кто-то пререкается с принцем. Дослушать Альберту не удается; голоса проплывают мимо сознания, в голове стучит лишь одно: «Кто-то пререкается с принцем, кто-то пререкается с принцем, кто-то пререкается с принцем, кто-то…» Затем высокая фигура вылетает из комнаты; кончики его ушей горят красным, и парень не скрывает раздражение, бормоча под нос о «королевских задницах». На Альберта он внимания не обращает, и тот провожает парня взглядом, пока он, гордо задрав голову, спускается по лестнице и пропадает из вида. Альберт делает дрожащий вздох, пытаясь успокоить своё бедное сердце. Парень, по-видимому, настоящий самоубийца – назвал его высочество «задницей», и пререкался с ним, и… Альберт уже собирается вернуться к своим обязанностям, когда из комнаты выходит принц. На его губах – улыбка, глаза сияют, и весь он прямо-таки лучится довольством. Совершенно не та картина, которую ожидал увидеть Альберт. Принц ни капли не взбешен, и ничуть не недоволен. На Альберта он также не обращает внимания, впрочем, тот этого ожидал. Ну и денек, даром что первый. - - - - - - - - - - - - Матильда работает швеёй в замке, сколько себя помнит. Он была здесь, когда умерла королева, она видела, как менялся король, она наблюдала, как подрастал юный принц. Она сдержанная пожилая женщина и не интересуется сплетнями. Матильда не удивляется, когда однажды, штопая пару черных брюк, она замечает, что за ее работой наблюдает темноволосый молодой человек. Он слуга принца, а брюки – она без труда узнает их – принадлежат его высочеству. Они порваны не сильно, заштопать будет легко. Парень невнятно бормочет спасибо и уходит. Удивляется она, когда неделю спустя он приносит ей те же брюки. Дырок на них нет, однако имеется косая неровная штопка посреди левой штанины. Матильда смотрит на юношу озадаченно: она обучала всех новых швей, в замке нет ни одной, что могла бы сотворить такое со штанами. Парень краснеет под ее взглядом и торопливо рассказывает, как принц упал на камень на последней охоте, и как он промыл рану, и как принцу не понравились другие штаны, которые он предложил… Матильда услышала достаточно, чтобы понять, что случилось. Юноша замолкает на полуслове, вероятно, осознав это. Она снова смотрит в покрасневшее лицо, а затем на его пальцы: кончики усеяны красными точками, но перебинтовывать руки он не стал. Чем дольше она его рассматривает, тем сильнее он краснеет. Наконец она сжаливается и хлопает по сиденью рядом с собой. Парень удивлен, и Матильда ободряюще улыбается. В конце концов он садится. – Покажи мне свою иголку и наперсток, – ее голос мягок, и плечи его слегка расслабляются. Наперсток у него маловат, особенно для начинающего. А игла слишком крупная для такого типа одежды. Швея объясняет ему это, и юноша кивает. Затем она вручает ему брюки и ножницы. – Обрежь старую нитку, и мы заштопаем заново, – он смотрит на нее потрясенно, но делает, как сказано. А затем принимается беспокойно ёрзать. – Я… я не уверен, что мне стоит за это браться, – он запинается, встретившись с ней взглядом, а затем опускает глаза на брюки. – Он был не очень доволен моей работой. Однако в голосе юноши Матильде слышится не злость и не обида, а что-то близкое к страданию. От этого тона у нее сжимается сердце. – Вот почему на этот раз мы будем штопать вместе, – говорит она, протягивая ему свой собственный наперсток и маленькую иголку. Парень неуверенно надевает наперсток на палец, а она достает черную нитку. Он вдевает нитку в иглу и встречается с Матильдой взглядом. Она дает неспешные указания; он укалывает пальцы пару раз, но не жалуется, полностью сконцентрировавшись на ткани. Потрясающе видеть, как человек вкладывает столько усилий в нечто столь незначительное. Губы сами собой складываются в улыбку. – Старайся делать стежки как можно меньше, – она наклоняется ближе, внимательно следя за его работой. Уютная тишина навевает воспоминания о временах, когда она учила своего сына. Матильда слышит, как позади кто-то насмешливо хмыкает. Юноша резко замирает, его лицо опять заливает краска. Матильда оборачивается на новоприбывшего: мальчишка-конюх презрительно смотрит на её «ученика», затем замечает осуждающий взгляд швеи и возвращается к своим делам. Слуга принца уже не так сосредоточен, как раньше, но все же продолжает шить. Через пару минут он прерывается, чтобы оценить свою работу. – Знаете, это его любимые штаны, – тихо говорит он, а глаза светятся счастьем. – Надеюсь, в этот раз аккуратно получится. Матильда удивлена теплом в его голосе и тем фактом, что ему известны такие незначительные детали. Парень, вероятно, увидев её изумленное лицо, взволнованно дергается и роняет наперсток на пол. – Я… в смысле… – громко восклицает он и наклоняется за наперстком. – Я просто не хочу опять выслушивать его жалобы! Могу поклясться, если у меня получится криво, он найдет это прекрасным поводом, чтобы заставить меня сшить тысячу вещей! Пока не сочтет мою работу удовлетворительной! Женщина не знает, что на это ответить, но, к счастью, ей и не приходится: в комнату входит принц. Вся прислуга наблюдает за ним, в то время как его высочество замечает своего слугу со швеёй и направляется к ним. – Мерлин! Вот ты где. Парнишка - Мерлин - недовольно прищуривается. – Ну что теперь, сир? Это, вероятно, самый непочтительный тон, адресованный королевской особе, который доводилось слышать Матильде. Она уже готова сделать юноше замечание, когда принц Артур хватает Мерлина за руку и поднимает со скамьи. Он смотрит на штаны, а затем переводит взгляд на ладонь слуги, которую все еще держит в своей. – Я же велел тебе сходить к Гаюсу, - раздраженно говорит он. – И оставь в покое мою одежду. Мы уже выяснили, что шить ты не умеешь, так что не стоит выставлять себя на посмешище. Возмущенное лицо Мерлина говорит само за себя: ему явно не понравилось слово «посмешище». Однако прежде, чем он успевает возразить, принц Артур тащит его к выходу. Все в комнате хранят молчание, наблюдая за этой сценой. Даже за закрытой дверью всё еще слышно их дружеское переругивание. – Не мог найти себе хобби поприличней, Мерлин? – отражается от стен отдаляющийся голос принца Артура. – Ты порой бываешь такой девчонкой! Прислуга слышит, как кто-то пораженно ловит воздух, затем раздается гневное «Ах ты!», и затем тишина. Все возвращаются к своим делам. Матильда смотрит на валяющиеся на полу штаны и поднимает их, чтобы закончить работу. - - - - - - - - - - - - - - Сэра Галахада посвятили в рыцари лишь недавно. Он любит утренние тренировки и понимает их необходимость, хоть они и весьма суровые. Каждое выученное движение, каждый лишний дюйм наращенных мускулов может стать решающим фактором в бою. Но также Галахад любит спокойные прогулки вокруг замка ранним утром. Такие, как сегодняшняя. Вчера шел дождь, и земля мягкая и приятно пахнет. Освежающее начало дня. Он уже подходит к тренировочному полю, когда до него доносится лязг металла. Рыцарь тотчас настораживается. Положив руку на меч, он приближается к источнику шума. К счастью, это всего лишь принц Артур и его слуга. Принц вооружен одним мечом, тогда как на Мерлине полный комплект доспехов. И слуга, потерпев поражение, распластался на земле. Принц, похоже, теряет терпение. Он кричит: «Вставай, Мерлин! Ты не из соломы сделан!», и парень с усилием поднимается на ноги. Ему удается выдержать пять атак, прежде чем он снова валится на землю, выронив из руки меч. Принц Артур хлопает себя по лбу, вся его поза выдает недовольство. – Сколько раз мне повторять?! Не уклоняйся, а отражай! Мерлин поднимает забрало шлема, на его лице читается раздражение. – Если ты остановишься на секунду и дашь мне хоть малейший шанс отразить, возможно, у меня и получится! Но, похоже, его реплика приводит принца в еще больший гнев. – Дать тебе шанс? Дать шанс?! – он хватает слугу за покрытые броней руки и рывком ставит его на ноги. – По-твоему, атакующий враг даст тебе шанс, Мерлин?! По-твоему, он будет вежливо ждать, пока ты возьмешь в руки щит и скажешь «пожалуйста, продолжайте»?! Мерлин выглядит как выброшенная на берег рыба – с распахнутыми глазами и широко открытым ртом. Принц слегка успокаивается, театрально вздыхая. – Иногда я задаюсь вопросом, что мне с тобой делать, – он качает головой. – Ты всегда такой… такой… – Удивительный? Просто святой, раз так долго терплю тебя? – говорит Мерлин с язвительной улыбочкой. – Такой никудышный во всём! – принц выделяет слово голосом, гневно глядя на слугу. Он отпускает Мерлина и снова качает головой. Мерлин бросает на него косой взгляд, а затем выражение его лица меняется с сердитого на несчастное. Галахад не знает, заметил ли принц эту перемену, но Артур поднимает с земли меч и вручает его Мерлину в руки. Он встает у слуги за спиной, охватывает руками тощее тело и начинает показывать парню правильные движения. Любопытно видеть, как принц Артур хочет научить слугу защищаться. Когда он тренирует рыцарей, то всегда жёсток и требователен, но со своим слугой, Мерлином… Трудно описать это чувство. Кажется, сама его поза вокруг парня – защитная: как он заставляет его двигаться вместе с собой, а затем повторять движение самому. И не проявляет при этом и капли нетерпения. Галахад знает, что крестьянам необязательно учиться самозащите. Конечно, в военное время это может пригодиться, но в ближайшем будущем войны не предвидится. Как бы то ни было, оборона замка будет возложена на плечи рыцарей. Для этого они и существуют. Но принц так упорно даёт своему неуклюжему слуге возможность научиться обращаться с мечом… Может, на самом деле война не так далеко, как думает Галахад. Кто-то хлопает его по плечу. Рыцарь оборачивается и видит улыбающегося Гавейна. – Доброе утро, друг мой, – Гавейн тоже смотрит на принца и слугу. – Ну, как он? Делает успехи? Вопрос ставит Галахада в тупик, и он не может скрыть удивление. Гавейн замечает его выражение лица и качает головой. – Первый раз видишь их тренировку? Галахад кивает, взгляд его возвращается на поле. Теперь принц показывает Мерлину, как с помощью щита блокировать удар меча сбоку. Гавейн тоже кивает. – Понятно. Они еще немного наблюдают, а затем любопытство в Галахаде одерживает верх. – И часто они тренируются? Гавейн улыбается; похоже, вопрос его позабавил. – Насколько я знаю, раза три в неделю. Если Галахад и был удивлен раньше, это не идет ни в какое сравнение с изумлением, что он испытывает сейчас. – Но зачем? Мерлин не рыцарь, ему не придется в ближайшее время выбегать на поле боя. Гавейн тихо смеется, не отрывая глаз от пары. – Уверен, принц Артур никогда и на милю не подпустит его к полю боя. Они наблюдают, как Мерлин пытается парировать атаку и терпит неудачу. – Несомненно, у него на это свои причины, – продолжает Гавейн. Галахад бросает на друга недоуменный взгляд, но Гавейн уже движется прочь от тренировочного поля. Галахад поворачивается обратно и на секунду замирает: похоже, Мерлин повредил запястье, а Артур едва сдерживается, чтобы не сказать «Не будь таким ребенком, хватит дуться!». Но когда Мерлин пытается спрятать руку от принца, тот кричит с нетерпением: «Да боже мой! Просто дай мне взглянуть!», и хватает его кисть. Мерлин смотрит на агрессора, недовольно прищурившись, но позволяет себя обследовать. Взгляд Артура все еще сердитый, однако руки двигаются осторожно. Он снимает с Мерлина платок и перевязывает им запястье. Увиденная сцена озадачивает Галахада, но, прежде чем он успевает разобраться что к чему, Гавейн зовет его прочь. Рыцарь отбрасывает мысли подальше и присоединяется к другу, а за спиной знакомые голоса опять вступают в перепалку. В конце концов, если Гавейн не придает этому значения, то и Галахад не станет.