To Be Known

Когда всё наконец случается, то ситуация совсем не такая, как представлял Мерлин. «Я должен был решиться на это сам», - оцепенело думает он. Где-нибудь посреди очередной заварушки у него бы появилась возможность сказать себе: да. Сказать себе: сейчас. Он представлял, как спасает жизнь Артуру: золото струится по пальцам, золотом светятся глаза. Вот как всё должно было быть. Он бы спас принца от неотвратимой опасности, защитил бы его от целого мира, а затем опустился бы перед ним на колени в ожидании. Руки ли Артура, или его карающего меча – так далеко Мерлин не загадывал. Но вот так… Это не должно было случиться вот так. Рухнув в судорогах на лесной ковёр из гнилых листьев, Мерлин чувствует, как магия разрывает его изнутри, раскалывает на куски. Его рвёт воздухом, и воздух этот наполнен цветом, - он видит яркие краски за зажмуренными веками, чувствует их в желудке, в легких, в кишечнике. Еще один спазм, и еще; он всхлипывает, давится этим цветным воздухом, и остатки магии покидают его, просочившись в землю и рассеявшись среди деревьев. Мерлин лежит неподвижно. Внутри – лишь глухая пустота. Он больше не чувствует давящего присутствия зеленого-земного-старого-древнего леса. Не ощущает стойкой упёртости вьючной лошади. Не чувствует золота и багрянца Артура, и эта потеря ранит: принц проник в него так глубоко, как он даже не мог представить. Так вот каково это – быть нормальным. Мерлин открывает глаза и видит перед собой сверкающее лезвие оголенного меча. - Волшебник, - с яростью шипит Артур. ~ Последствия нельзя назвать приятными. Артур туго связывает руки Мерлина бечевкой, подхватывает его под локоть и ставит на ноги. Накатившая тошнота вынуждает мага опять упасть на колени, извергая остатки завтрака вперемешку с желчью. Мерлина трясет, и, когда Артур снова дёргает его наверх, он едва не наваливается на принца - ноги его совсем не держат. Артур резко отшатывается. На Мерлина он не смотрит. - Вперёд. Пошёл, - говорит он. - Артур, я… - Заткнись. - Я могу… - Мне сказали, что это место лишает колдунов магии, - холодно произносит Артур. – Но, возможно, стоит подстраховаться и отрезать тебе язык. Мерлин замолкает. - А теперь шагай. Ледяное остриё меча многозначительно упирается ему в затылок. Большего побуждения не требуется. Мерлин спотыкается, но идёт вперёд, заставляя себя переставлять ноги, чувствуя разъедающую внутренности, заполняющую тело пустоту. Лучше сосредоточиться на ней, а не вспоминать, какое непередаваемое лицо было у Артура, шокированного его предательством. ~ Долгое время они идут в тишине. Мерлин вслушивается в звук твердых шагов Артура позади, в перестук копыт навьюченной лошади. Лишиться магии – странное ощущение. Он прощупывает его, как прощупывал бы сломанный зуб языком, чувствуя непривычную царапающую поверхность и вздрагивая, тронув оголенные нервы. Все его чувства будто притупились, он словно частично ослеп и оглох. Мерлин путается в собственных ногах и едва не оказывается снова на земле. - Ты полный идиот, - говорит за спиной Артур. Слова полны такой едкой горечи, что Мерлин ясно понимает: принц имеет в виду не просто его вечную неуклюжесть. Ему хочется сказать: «Прости меня». Хочется сказать: «Это чтобы защитить тебя». Но Мерлин знает принца лучше, чем кого бы то ни было. И не нуждается в магии, чтобы чувствовать закипающий позади себя гнев. Бросить сейчас правду к ногам Артура будет равносильно объявлению войны – а Мерлин не слабоумный болван, что бы там Гаюс ни говорил. Поэтому он вжимает голову в плечи и не произносит ни слова. Но Артур так просто не отступает: как собака, вгрызающаяся в кость. - Мне интересно, - говорит он опасно спокойным тоном. – Ты был настолько уверен в своих способностях, настолько самонадеян, что думал, будто тебе единственному из всего твоего племени удастся пройти между этих деревьев без последствий? Или считал меня слишком глупым, чтобы понять, кто ты на самом деле? Молодая девушка на краю леса рассказала им историю этих деревьев; взгляд её был устремлен на Мерлина, хоть и обращалась она к Артуру, а в волосы были вплетены цветы, каких маг никогда не видел. Этот лес раньше был местом, где творилось темнейшее колдовство, сказала она. Здесь совершались невообразимые преступления, были безжалостно убиты сотни невинных людей. А затем сами деревья восстали, земля впитала в себя древнейшую из всех сил, и никто, обладающий магией, с тех пор не мог пройти через этот лес. Это был кратчайший путь до Камелота. - Может, нам не стоит, - попытался отговорить принца Мерлин, с опасением вглядываясь в темноту между деревьев. Сердце в груди трепетало от волнения. – Ты же слышал, убийства невинных, невообразимые преступления… Артур лишь усмехнулся и шагнул под полог леса. - Боишься привидений, Мерлин? Не глупи. По крайней мере, мы можем быть уверены, что не столкнёмся здесь с колдовством. Это приятно разнообразит нашу повседневность. Мерлин оглянулся за поддержкой, но девушка с цветами в волосах уже исчезла. Не то чтобы это его удивило. Подумав, что, если сам когда-нибудь достигнет вершин загадочных магических посланцев, он не станет просто ошиваться поблизости, предлагая помощь всем этим надоедливым героям, а снабдит их письменными инструкциями и разноцветными диаграммами, Мерлин зажмурился, сжал в руке лошадиные поводья и вошел в лес. Он ожидал нечто вроде отдачи – какой-нибудь не пропускающий его невидимый барьер, магический толчок, огненный шар, хоть что-нибудь, что наконец разоблачит его тайну. Но ничего не было. Открыв глаза и чувствуя себя более чем глупо, Мерлин бросился догонять Артура, не задумавшись, почему ему так повезло. Возможно, задуматься стоило. Кончик меча, вонзающийся в спину, сковывает не только мысли Мерлина, но и ноги. Оба стоят неподвижно. Лес вокруг безмолвствует, как и лошадь, покорно остановившаяся сзади. - Я задал тебе вопрос, - говорит Артур мягким, смертельно-опасным голосом. – И ты мне ответишь. Мерлин переплетает связанные пальцы, подавляя опрометчивое желание переступить с ноги на ногу. - Я думал… Я думал, лес не позволит мне войти… Я не знал, что он станет делать. Я был идиотом. Я был величайшим идиотом, да, ты прав. И о тебе я так не думал. Я никогда не считал тебя глупым, Артур. Задницей – да, порой невыносимой, но, клянусь… - Хватит. - Артур… - Я сказал хватит, черт тебя дери. Клянусь, Мерлин, только ты можешь быть таким идиотом, чтобы чесать языком с клинком у шеи. Но затем упомянутый клинок убирается в ножны, и последовавший толчок в мерлиново плечо исходит не от холодного металла, а от одетой в перчатку руки Артура. ~ Вечерний сумрак уже стелется под деревьями, когда Артур решает сделать привал. - Садись сюда, - указывает он. Мерлин подчиняется. Земля влажная от недавно прошедшего дождя, и одежда промокает насквозь. Он не жалуется, только наблюдает, как принц привязывает лошадь и начинает разгружать провизию, намереваясь разбить лагерь. С одной парой рук всё выходит вдвое медленней. Артур раскатывает лишь один спальник, замечает Мерлин - и съеживается, чувствуя себя замёрзшим, жалким и одиноким. Небрежно выкопав углубление для костра, Артур наклоняется над Мерлином с еще одной бечевкой в руках. - Это необязательно, - вымученно просит Мерлин. – Я никуда не денусь. Мне некуда бежать, ты же знаешь. Только в Камелот и Эалдор, но теперь я и туда вернуться не могу. – Ему внезапно отчаянно хочется, чтобы Артур понял, хочется заполнить холодную пустоту, оставшуюся вместо магии. – Пожалуйста, Артур, я клянусь. Артур не смотрит на Мерлина, обвязывая веревкой его лодыжки – вокруг, и вокруг, и вокруг, затягивая как можно крепче. - Тебе некуда бежать, потому что я найду тебя где угодно, Мерлин. В этом ты можешь быть уверен, - говорит он, и обещание пробирает Мерлина до костей подобно зимнему холоду. В чем он никогда не сомневался – так это в том, что Артур держит своё слово. Проверив узлы, принц встаёт. - Я соберу дрова для растопки, скоро вернусь. Приношу извинения за необходимые меры предосторожности, но ты и сам понимаешь, что теперь я не могу слепо верить твоим клятвам, - он наконец смотрит на Мерлина и даже одаряет улыбкой, но улыбка эта острая, как разбитое стекло. Мерлин провожает Артура взглядом, пока тот не растворяется в темноте. Маг думал, будет облегчением избавиться от тяжелого, гневного раздумья принца – как порой бывало в замке в тех редких случаях, когда он ускользал из артуровых комнат под предлогом невыполненной работы, а на самом деле сбегал от его плохого настроения. Но вместо облегчения Мерлин оказывается наедине со своими беспокойными мыслями и звуками ночного леса. Ему хочется, чтобы Артур вернулся. Когда Мерлин уже начинает вздрагивать от каждого древесного скрипа и шороха веток, мучительно осознавая, каково быть безоружным, связанным по рукам и ногам посреди леса, - возвращается Артур. Он несет вязанку дров и неуклюже сваливает её у расчищенного под костер места. А затем снова склоняется над Мерлином, чтобы развязать ему ноги. После, не говоря ни слова, Артур разворачивается к нему спиной и принимается за костер. Дерево сырое. Мерлин понимает это по тому, как приглушенные проклятия из уст Артура становятся все более витиеватыми. По тому, как кремень стучит по огниву, снова и снова, и по жжёному запаху трута. И потому что его задница насквозь мокрая от сырой земли. Плечи Артура выдают нарастающее напряжение, и Мерлину хочется протянуть руки, пожать эти напряженные мышцы, забрать кремень с огнивом и развести костёр самому. - Артур, - делает попытку он. Всего одно слово – но этого достаточно. - Заткнись, - Артур оборачивается к нему с взбешённым лицом. – Заткнись, Мерлин, слышишь меня? Кажется, он едва сдерживается, чтобы не ударить его: зубы крепко стиснуты, а сжатые в кулаки руки трясутся, - и Мерлин смотрит на Артура достаточно долго, чтобы увидеть отвращение на его лице. Маг опускает глаза и отворачивается. Однако Артур не спешит снова взяться за кремень и огниво. Спустя несколько ужасно долгих секунд он произносит: - Полагаю, твои навыки разведения костров большей частью основывались на волшебстве, а не умении, - голос уже спокойный, но всё еще достаточно жёсткий, чтобы заставить Мерлина вздрогнуть. - Чтобы выжить при дворе твоего отца, - тихо говорит Мерлин, - невозможно полагаться на одну лишь магию. – Поднять глаза трудно, но он заставляет себя встретить взгляд Артура. - Я могу попытаться, сир. - Откуда мне знать, что ты не обманешь меня? - Потому что я всё еще Мерлин. Артур издает какой-то нездоровый смешок. - Мерлин лгал мне. Придумай что-нибудь получше. Мерлин поднимает голову и удерживает взгляд Артура глазами. - Потому что все, что я когда-либо делал, в действительности было только ради тебя. Артур обдумывает. - Поднимайся, - велит он наконец. Сложно сделать это без рук, но Мерлин умудряется встать на ноги. Артур делает ему знак подойти, затем протягивает руку и рывком придвигает мага ближе, сжимая пальцами его связанные запястья. - Если ты предашь меня снова, я убью тебя своими руками. Мерлин кивает. Между ними всегда был лишь один секрет, лишь одно возможное предательство. И оно уже свершилось. Веревка сильно врезалась в кожу, перекрыв ход крови, и, когда Артур осторожно разматывает его кисти, Мерлин не чувствует своих онемевших рук. Он неловко сжимает и разжимает пальцы, а затем суёт ладони подмышки в попытке согреть и вернуть чувствительность. - Извини, - бормочет он. – Я сейчас, просто… - Он морщится от ощущения горячих иголок, колющих кожу. – Дай мне минутку. - Я не тороплю, - отвечает Артур, и Мерлин бросает на принца взгляд, неуверенный, искренен ли резкий голос, или наоборот. Однако рисковать маг не намерен и, как только понимает, что не выронит из пальцев кремень с огнивом, он берет их в руки. Артур встает позади, в то время как Мерлин становится на колени у костра, осматривая дрова, насколько это получается в темноте. Он раскалывает одно бревно, трогает пальцем практически сухую сердцевину и откладывает её в сторону. Большая часть дров слишком сырая, но с некоторыми может повезти, а даже маленький огонек высушит остальные ветки. Уложив самые сухие щепки в крохотную кучку, Мерлин склоняется над костром и высекает искры, крепко сжав трут и молясь, чтобы всё получилось. В первый раз не выходит. И ни во второй, и ни в третий. Капли пота стекают с висков; Мерлин знает, что Артур смотрит на него. Чувствует, как в душе всё шире разверзается пустота, когда он неосознанно тянется за магией, которой больше нет. На четвертый раз получается, но Мерлин понимает, что ему просто повезло. Маг лелеет крохотное пламя, терпеливо раздувая его, пока оно из огонька не превращается в охватывающий брёвна костер. Мерлин выкладывает остатки дров вокруг огня для просушки, а затем отклоняется на корточки – и упирается в ноги Артура. Он так поспешно отскакивает, что едва не опрокидывается, угодив рукой в холодную сырую грязь в попытке удержать равновесие. - Извини, - быстро говорит он. – Извини. - Да, - отвечает Артур. – Конечно, Мерлин, извиняйся. Как ты только посмел развести костёр! Мерлин понимает по голосу, что принцу хочется закатить глаза, и это слишком знакомо, слишком обычно. Мучительно щемит в груди, и он не смеет двинуться даже после того, как Артур обходит костер и принимается разбирать сумки с провизией. - Ну? – принц оборачивается, надменно подняв бровь. Пламя отбрасывает тёмные тени на его глаза, и маг не видит их выражение. – Чего сидишь, доставай свой спальник. Мерлин, спотыкаясь, идёт к лошади, чувствуя на себе взгляд Артура. Шкура животного тёплая и гладкая на ощупь, и парень гладит её по боку, стараясь подавить предательскую надежду, вспыхнувшую от слов принца. Лошадь с любопытством тычется в него мордой и даже не дергается, что означает: с ней хорошо обращаются и обильно кормят, и она никогда не знала страха в стенах Камелота. «В конце концов, - думает Мерлин, - лишь мужчины, женщины и дети погибают на плахе, в то время как их король и их друзья наблюдают за казнью. И никто не решается даже оплакивать во всеуслышание. Мужчины, женщины и дети, - думает Мерлин, - а не животные». Чувствуя еще большую подавленность и даже легкую тошноту, он отстёгивает спальник и относит его на другую сторону костра. - Нет, - говорит Артур прежде, чем Мерлин успевает положить поклажу. – Неси его сюда. Слегка удивленный, Мерлин кивает и покорно тащит спальник на указанное место. Он раскладывает его в стороне от лежанки принца, намеренно отодвинувшись подальше, пусть это и означает, что ему не достанется тепла от костра. Когда маг выпрямляется, Артур невозмутимо смотрит на него. - Ты хочешь вынудить меня тащить твой спальник самому, Мерлин? Я сказал не туда, идиот. Сюда. Он указывает на траву прямо около себя. Мерлин смотрит на принца в изумлении. - Ты хочешь, чтобы я лежал так близко? – озадаченно спрашивает он. – Я думал, ты предпочтешь… Лицо Артура напрягается. - Если не хочешь, чтобы я связал тебя на ночь по рукам и ногам, как свинью на вертеле, ты сейчас же ляжешь туда, где я смогу до тебя дотянуться в случае чего. Понятно, или мне продолжать? Мерлину понятно. Не говоря ни слова, он придвигает спальник так, что его край частично накрывает артуровский, и садится. Маг убеждает себя быть благодарным за то, что Артур доверяет ему настолько, чтобы не связывать опять. Но всё, о чем удается думать – последний раз, когда они спали так близко. Тогда это было – чтобы согреть друг друга. Сейчас – чтобы Мерлин не смог сбежать. Артур садится рядом и молча протягивает дымящуюся кружку с нагретой водой и пару охотничьих бисквитов. Скудный завтрак весьма печальным образом покинул Мерлина вместе с магией, и теперь желудок выдает жалобный аккомпанемент, напоминая, что он давно голодный. Мерлин так быстро съедает бисквиты, что Артур протягивает ему еще один, и взгляд у принца осунувшийся. - Не спеши, - говорит он расстроенно. – Тебе же было плохо, забыл? Если тебя вырвет на мою постель, я привяжу тебя к лошади на всю ночь. Мерлин решает не уточнять, что плохо ему было оттого, что из него с корнем выдрали его сущность. Что он блевал и блевал, пока не опустел желудок, но это ни в какое сравнение не шло с ощущением, когда магию силой вытягивают из горла, изо рта и носа. Ему не нужно напоминать об этом. Артур не забыл. ~ Полог леса плотный и тёмный, но всё же не может полностью скрыть ночной небосвод. Мерлин смотрит вверх, сквозь черноту листьев в чуть менее чёрное небо. Он не видит звёзды. Артур рядом тоже не спит. - Это правда? Мерлин закрывает глаза, и темнота внутри темнее, чем небосвод, темнее, чем тени под деревьями. Временами он ненавидел свою магию, временами – страдал от неё, но теперь, когда она пропала, он кажется самому себе похожим на это небо без звёзд. - Что правда? – спрашивает Мерлин. У него замерз нос, не укрытый одеялом. - Правда то, что ты сказал? О том, что всё, что ты делал, было ради меня. - А это имеет значение? – говорит маг. – Ты сын Утера. Ты не доверяешь магии, ты ненавидишь её. Артур слишком долго медлит с ответом, но для Мерлина уже это – ответ. Маг поворачивается на бок и съёживается, внезапно желая оказаться как можно дальше. - Ты лгал мне, - в конце концов говорит принц. – Я не могу этого простить. «Может быть, - думает Мерлин, - когда я склоню голову на плахе, тебе будет легче простить меня». Он дрожит, сглатывает и произносит: - Свари свою эгоистичную голову в кипятке, твоё высочество. Рука принца внезапно хватает его за горло, сжимая ярёмную вену, сдавливая адамово яблоко, не давая дышать. Мерлин снова сглатывает и застывает, не двигаясь. «Я мог бы постоять за себя», - думает он. Возможно. Если бы Артур хотел убить его, он бы убил – но не так. Мерлин знает эти руки. Он знает их, потому что надевал на них перчатки и латные рукавицы, потому что смывал кровь с костяшек этих пальцев. Ему знакома каждая мозоль, каждая новая царапина, каждый заживший шрам. Если Артур захочет убить его, он сделает это ударом холодной, обезличенной стали. Но не своими руками. В этом Мерлин уверен. И пальцы принца разжимаются, отпуская его. Мерлин не двигается. Он слушает, как замедляется, успокаиваясь, сердце – глухая пульсация под теплом артуровой руки. Артур не убирает её, но хватка вокруг горла больше не угрожающая. Это контакт, прикосновение. А возможно, даже утешение. - Ты дрожишь, - шепчет Артур и придвигается ближе, прижимаясь к спине Мерлина. Попавший в ловушку между тёплым телом позади и нежным прикосновением к горлу, Мерлин чувствует, как раскалывается на куски. Жар заполняет глухую пустоту внутри, и он всхлипывает – всего один раз. Сухой, надломленный звук. - Всё в порядке, - говорит Артур, опаляя тёплым дыханием ухо. – Ты в безопасности. Даю тебе слово. Мерлин никогда не сомневался, что Артур держит слово. ~ На следующий день, когда они достигают опушки леса, Мерлин падает, царапая шею в попытке вдохнуть, задыхаясь от мелькающих красок, что пытаются втиснуться обратно в горло. Цвет заполняет его, одна ослепляющая нить за другой, и он тонет в нём, слёзы текут от боли, и потребность в воздухе так сильна, что, кажется, Мерлин сейчас отключится. Но Артур рядом. Артур, который видит, как Мерлин оседает, и успевает поймать его. Артур, который обнимает его, помогая пройти через это; зубы стиснуты, а руки сжимают мага даже чересчур крепко. Артур, который ласково убирает Мерлину волосы с глаз, когда всё заканчивается, и говорит: «Что ж, полагаю, в этот лес мы возвращаться не будем, если ты действительно настаиваешь». Артур, который снова видится ему красно-золотым.