Именинная история

Именинная история Часть 1 (Артур, Утер) Каждый год с тех пор, как Артур себя помнил, когда стены и башни Камелота остывали от летнего жара, король повелевал накрыть на стол лучшие плоды раннего урожая в честь празднования дня рождения Артура и сидел во главе стола с грозным выражением на лице, пока придворные ели и пили. Этот год был даже хуже предыдущих – чем ближе к вечеру, тем больше хмурился отец. Когда Артур был младше, он мог купаться во внимании придворных и уплетать коврижки, ни о чём особо не задумываясь, но теперь, когда он вырос – в конце концов, ему уже исполнилось двенадцать, – он старался вести себя серьёзно, воздерживаясь от улыбок, раз не улыбался отец. Когда даже нелепые истории лорда Горлоиса не вызвали улыбку короля и принца, гость принялся щекотать Артура, пока тот не рассмеялся; его дочь Моргана хихикала напротив, прикрыв рот ладошками. Артур твёрдо решил не расстраиваться, когда понял, что с этого года уже не получит от отца подарков (неизменно практичных и, разумеется, искусно сделанных), которые тот дарил раньше. Наутро после пира Артур, как обычно, отправился на индивидуальную тренировку с мастером меча, но под конец урока у ворот показался лорд Горлоис. Рядом стоял Кей, ждущий начала своего занятия. Мысль о том, что лучший друг отца непринуждённо болтает с его собственным лучшим другом, так сбивала с толку, что учитель отпустил Артура пораньше, напоследок ударив мечом по шлему. Когда принц избавился от снаряжения, лорд Горлоис подозвал его взмахом руки, широко улыбаясь. – Доброе утро, Артур. Хорошо отпраздновал день рождения? – Да, сэр, – ответил Артур, который всё ещё не мог решить, был ли у него вообще праздник. – Рад слышать. Я бы хотел тебе кое-что показать, если у тебя есть время, – сказал лорд Горлоис, и Артур пошёл рядом с ним, стараясь не отставать от его широких шагов. (Вообще-то ему сейчас полагалось принять ванну и отправиться на обед, но лорд Горлоис нечасто приезжал в Камелот, и, в конце концов, у Артура был день рождения!) Тропинка провела их под дальней аркой, обогнула стену и превратилась в брусчатую дорогу к королевским конюшням, как только они пересекли двор. – Когда ты был совсем маленьким, Утер отдал мне на попечение лошадь, принадлежавшую твоей матери, потому что скучал по жене так сильно, что это было для него невыносимо. До сих пор невыносимо, – продолжил лорд Горлоис, бросая взгляд на высокие окна, – иначе он был бы сейчас здесь, я уверен. Артур вертел в руках перчатки, шагая рядом. – И что случилось с лошадью моей матери? – Ничего! Её Луна здорова и счастлива, какой только может быть лошадь. Она живёт в нашем замке. Но в этом году дочь Луны Лламрей достаточно подросла, чтобы заиметь себе счастливого наездника, поэтому мы привезли кобылку в Камелот – посмотреть, поладите ли вы двое. Артур изумлённо смотрел на лорда Горлоиса несколько секунд, потом обвёл глазами территорию конюшен, ища незнакомую лошадь. Ему внезапно захотелось пробежать остаток пути как можно быстрее. – Вы хотите сказать, что я могу оставить её себе? – хотя у Артура были любимцы в камелотских стойлах, у него никогда не было своей личной лошади. – Предполагалось, что так, – лорд Горлоис подошёл ко второму входу в конюшни и остановился у стойла. Его обитательница с любопытством повернулась к ним. Лошадь была высокой и крепкой, серебристо-серого цвета с тёмными ногами и бледными пятнами по бокам. Она заржала, когда лорд Горлоис ступил в стойло, но тот преградил ей путь верёвкой поперёк входа. Затем он приподнял верёвку и кивком головы поманил Артура. Приблизившись, Артур протянул животному раскрытую ладонь. Лошадь понюхала и позволила принцу погладить себя по бархатистому носу. Он шагнул ближе и погрузил пальцы в длинную гриву. Кобылка изогнула гладкую шею, чтобы лучше обнюхать его, игриво подтолкнула его и помотала головой, когда он рассмеялся. Артур желал бы иметь кого-нибудь, кому он мог показать лошадь прямо сейчас, или закричать от радости так громко, как хотелось, не напугав её при этом. Но он мог лишь позволить тёплому чувству счастья затопить его и пролепетал: – А она быстрая? – и тут же, не дожидаясь ответа: – Похоже, что так. И умная. Думаю, она самая лучшая лошадь, которую мне доводилось видеть. – Она очень славная лошадь, – серьёзно произнёс лорд Горлоис. – Я слышал, ты хорошо заботишься о своих собаках. – Они ведь у меня в подчинении, – ответил Артур, но вниманием его полностью завладела кобыла: она тоже смотрела на него своими глубокими тёмно-карими глазами. – Тогда позаботься и о Лламрей тоже, а она позаботится о тебе. Раз уж вы довольны друг другом. – Мне никогда не дарили таких подарков, – поспешно сказал Артур. – Это даже лучше меча. Я имею в виду… Я хочу сказать, спасибо вам. – И отца тоже поблагодари, – лорд Горлоис оглянулся через плечо, подмигнул и прошептал: – Это ведь была его идея! От волнения позабыв все хорошие манеры, Артур поднырнул под верёвкой, улыбнувшись Лламрей и лорду Горлоису: – Сейчас вернусь. Он бегом бросился к двери в замок, готовый ворваться прямо на собрание совета, или на аудиенцию с просителями, или на экзекуцию – что бы сейчас ни проводил отец. Но только он успел ступить на залитую солнцем дорогу, как врезался в кого-то, стоящего на пути (и отлетел от удара, но только чуть-чуть). – Артур? – король, очевидно, не проводил совет – он прохаживался рядом с конюшнями, и это избавило принца от поисков. Он обхватил отца руками, вероятно, выставив себя совершеннейшим ребёнком. Но ему стало всё равно, когда отец в ответ рассмеялся и обнял его за плечи. Часть 2 (Перси, Артур/Мерлин) – Наверное, здорово иметь собственную лошадь, – тоскливо сказал Мерлин, привалившись к двери конюшни и оглядывая суматошный двор. Позади него Перси закончил вырывать мокрые, порванные остатки чьего-то платка у Брута изо рта и попытался спрятать их – куда-нибудь подальше, где неудачный владелец (у него было смутное чувство, что это сэр Райс) никогда на них не наткнётся. Так что ответил он лишь через несколько долгих секунд: – О… да, это очень… – Брут пустил слюну с мокрой ниткой Перси на сапоги. Рыцарь сердито посмотрел на него: – …очень удобно. – В смысле, – продолжил Мерлин, к счастью, не замечая его неловкого положения, – я, конечно, могу найти себе лошадь, когда требуется. Обычно я ездил на коричневой. – Гнедой, – машинально поправил Перси. – Да нет, её вроде звали Элен. Но я часто ездил на ней, пока она однажды не сбросила меня в реку, и Артур решил, что мне не стоит её больше брать, раз я такой неуклюжий, что могу случайно покончить с жизнью, – гримаса Мерлина сказала Перси, что последние слова были цитатой принца. – И с тех пор все лошади, которые мне достаются, ужасно старые: у меня такое чувство, что это я должен везти их на себе, а не они меня, – он поморщился. – А теперь ещё и Боб. Перси прекрасно его понимал. Боб был не очень старым, но он был и не энергичным, быстрым скакуном, которого хотелось Мерлину. Выражаясь словами его сестры, Боб был стойким. Ничто не могло потревожить его: ни магические существа, ни разбойники, ни шторм, ни град размером с кулак. Бобу однажды чуть не подожгло хвост, а он лишь возмущённо моргнул. Принц называл его превосходным конём как раз для Мерлина. Мерлин называл его Навевающим Сон – парень действительно задремал пару раз во время особо долгих поездок (Боб даже не заметил, а лишь продолжил свою тяжёлую поступь). Перси сочувственно посмотрел на него. – Ты мог бы поговорить с Его Высочеством. По крайней мере, насчёт Боба. Мерлин глубоко вздохнул. – Я пытался, но он ответил, что Боб превосходно подходит такому безнадёжному случаю, как я, а если я настаиваю на новой лошади, то должен сам пойти и выбрать на конюшне. – Ну, это совсем не пло… – А затем он вывел оттуда всех лошадей на тренировку и оставил только Боба, королевского коня, одну хромую и одну слепую, которая всегда идёт не в ту сторону. – О, – сказал Перси. – Знаю, – мрачно ответил Мерлин. А затем повеселел. – Поэтому я думаю купить себе собственную лошадь. Перси моргнул. Даже Брут прекратил жевать (ненадолго). – А тебе позволено иметь свою лошадь? – спросил рыцарь. Если так, то это определённо решает мерлинову проблему засыпания на ходу и прибытия в охотничий лагерь на час позже остальных. – Полагаю, да. Или, по крайней мере, Гаюсу позволено, благодаря его высокопоставленной должности лекаря – но он не позаботился завести себе лошадь за все эти годы, так что я не вижу причины, почему мне нельзя этого сделать. Если кто-нибудь спросит, я просто отвечу, что лошадь его. Перси уже видел, по меньшей мере, три проблемы. – А ты не думаешь, что кому-то это покажется подозрительным? – озвучил он самую очевидную. Мерлин пожал плечами. – Если так, то я просто скажу, что Артур мне разрешил. Можно почти всё что угодно творить, если сослаться на его разрешение. Мне однажды таким образом достался целый жареный цыплёнок с кухонь и полподноса марципана. Перси, разумеется, тут же подумал о превышении полномочий, но в случае Мерлина его это не удивило. – Я действительно думаю, что тебе стоит сначала обсудить это с принцем, – обеспокоенно сказал он. – Конечно, он не будет возражать, если у Гаюса есть разрешение, и если это поможет тебе лучше ему прислуживать. Судя по выражению лица Мерлина, последняя строчка не была в списке его намерений. Он в раздумье сморщил нос. – Но если я спрошу, он может отказать. Как ни печально, но такой риск был всегда, однако Перси в этом сомневался. За время, проведённое в Камелоте, он нечасто видел, чтобы принц отказывал Мерлину в чём-то – особенно когда тот слонялся по замку, похожий лишь на жалкую бледную тень себя прежнего. – Может, но это всё же лучше, чем поступить по-своему и потом попасть в неприятности. Мерлин колебался. – Наверное, ты прав. Перси облегчённо улыбнулся. Мерлин, по крайней мере, обдумал его идею: а это, как он выяснил, обычно было верным признаком, что парень ей последует. – Возможно, после того как спросишь разрешение, ты мог бы попросить принца помочь тебе найти подходящую лошадь? – прибавил он. Перси предложил бы себя в помощники, но один лишь взгляд на Брута любому скажет, что он не знаток лошадей. Не говоря уже о раздавшемся в голове голосе Изольды, что Мерлин определённо сторгуется дешевле, если будет в сопровождении наследного принца. Мерлин фыркнул. – Сомневаюсь, что у него будет время. В последние дни он только и делает, что жалуется на мерсийскую делегацию и кучу работы, которая на него свалилась, – он отрывисто вздохнул. – Думаю, я лучше попрошу Герайнта. Как выяснилось, у принца Артура было время, а вот Герайнт внезапно оказался занят на тренировке в лесу именно в тот день, который Мерлин выбрал для похода на рынок. Так что две недели спустя, одним погожим, но холодным осенним утром они втроём – поскольку Мерлин решил, что Перси идёт с ними, и это даже не обсуждается, – отправились в город на большую ярмарку лошадей. – Это абсолютно бессмысленно, Мерлин. Боб отличный конь, – сказал принц Артур четвёртый раз за утро. Перси полагал, что идея покупки лошади Мерлину вызвала между ними ожесточённую дискуссию, если судить по тому, что слуга тря дня дулся, а принц был весьма напряжён. Мерлин проигнорировал его, чуть ли не дрожа от возбуждения, когда они подошли к рынку. У входа несколько высоких мужчин поспешно вскочили на ноги и низко поклонились; в их фартуках зазвенели монеты. – Ваше Высочество! – Не отвлекайтесь, работайте, – произнёс принц, подбросив им в воздух монетку, и они втроём миновали узкий проход и оказались на большой огороженной площади, где продавали домашний скот. Толпа почтительно расступилась. Последовала продолжительная пауза, когда Мерлин настоял, что должен снова пересчитать свои деньги – просто чтобы проверить, несмотря на то, что пересчитывал их дважды перед выходом из замка, и на то, что вокруг принца собиралось всё больше народу. – Мерлин, бога ради, – принц Артур уже слегка покраснел. Перси не мог его винить: даже живя при дворе, он не привык к такому пристальному вниманию и сейчас чувствовал, как шея покрывается красными пятнами. Мерлин тщательно подсчитал последние монетки и счастливо улыбнулся, очевидно, не обращая внимания на публику. – Все на месте. Ладно, откуда начнём? Но тут стало ясно, что, когда с вами принц, вам не положено беспокоиться и искать что-то самим. Они и трёх шагов не ступили, как появился хозяин рынка, раскрасневшийся и запыхавшийся, словно бежал через весь город. – Ваше Высочество! – поклонился он. – Вы почтили нас своим присутствием. Могу я чем-нибудь помочь? Принц Артур выглядел слегка раздражённым, но Мерлин быстро вмешался: – Я ищу себе лошадь. Мужчина перевёл взгляд с Мерлина на наследника престола и обратно, но, похоже, спутник принца был такой же важной фигурой, как и сам принц, и он учтиво произнёс: – Разумеется, какую именно? – Быструю, – сказал Мерлин, а принц одновременно с ним: – Спокойную и не очень большую. Владелец рынка растерялся. Мерлин с принцем сердито уставились друг на друга. – Мне не нужен ещё один Боб! – прошипел Мерлин. – Это мои деньги, и я хочу купить на них приличного коня. – Мерлин, я позволяю тебе купить собственного коня, и это значит, что я не позволю тебе приобрести какое-нибудь дикое животное, которое сбросит тебя при первой возможности. Снова. – Такого никогда не случалось! – Да что ты? Наверное, ты забыл тот раз, когда чуть не утонул. Мерлин усмехнулся. – Это было сто лет назад. То есть, две недели. И я уже говорил, что она просто поскользнулась. – Как бы там ни было, – в голосе принца послышалась привычная самоуверенность – видимо, из-за уставившегося на них с открытым ртом хозяина рынка, – я не позволю своему слуге ездить на плохой лошади. Это выставит меня самого в не лучшем свете. – Возможно, тебе стоило подумать об этом прежде, чем посадить меня на Боба, – нахмурился Мерлин. – И на всех старых кляч до него. – Не такие уж они и старые. – Одна из них упала от изнеможения, не успели мы выехать за ворота, – напомнил Мерин с упрямым выражением лица. Принц закатил глаза и пробормотал что-то вроде «большое преувеличение, она всего лишь прилегла отдохнуть». Владелец рынка, явно нервничая, попытался вмешаться: – Э-э… у нас есть несколько… – он бросил взгляд на Мерлина, – довольно быстрых и не слишком больших. – Он снова посмотрел на принца. – Спокойного нрава, устойчивых и не спотыкающихся. И не боящихся воды, и не склонных к изнеможению. Перси одарил мужчину сочувственным взглядом. Тот с облегчением понял, что перечислил все пункты. – Отлично, – сказал принц своим самым царским тоном. – Я на них взгляну. – Эй! – раздражённо воскликнул Мерлин. – Это моя лошадь, а не твоя. – Но твоё мнение никому не интересно, Мерлин, – ухмыльнулся тот в ответ. – Надо было мне дождаться Герайнта, – проворчал Мерлин и взвизгнул, когда принц схватил его за руку и поволок к лошадям. Перси неохотно последовал за ними. Час спустя хозяин рынка был уже невероятно измотан. – А как насчёт этого? – Мерлин разглядывал симпатичного чёрного мерина. – На вид он быстрый. Как считаешь, Перси? – По-моему, он очень… – Нет, не думаю, – нахмурившись, перебил принц. – Мне он кажется слишком норовистым. – Ты так же и о прошлом говорил! – с негодованием возразил Мерлин. Владелец рынка благоразумно махнул рукой помощнику, и тот поспешно увёл чёрного коня прочь. Владелец выглядел так, словно сам был не против удрать отсюда. – Потому что и прошлый был такой же, – рявкнул принц. – Но это была последняя приличная лошадь, – Мерлин оглядел ярмарку, но Перси уже и сам видел, что оставшиеся животные были предназначены для тяжёлой крестьянской работы и не годились Мерлину. Принц тоже огляделся. Кажется, он был захвачен врасплох правотой Мерлина. Владелец рынка нервозно переступил с ноги на ногу. – Может быть, Ваше Высочество, вы и ваши спутники придёте через месяц? На ярмарку в Михайлов День? Или, я уверен, вы могли бы переговорить с управляющим, и мы пришлём партию лошадей прямо в замок, чтобы вы могли выбрать? Раздражение, казалось, исходило от Мерлина волнами, поэтому Перси не удивился, когда принц прочистил горло и произнёс: – Э-э… да, отлично. Я отдам распоряжения управляющему. – Конечно, Ваше Высочество, сэр рыцарь, э-э… – владелец рынка, очевидно, был не уверен, как обратиться к Мерлину, так что остановился на: – Сэр, – и затем, как назвал бы это Перси, «стремительно удалился». Последовало напряжённое молчание, прерванное агрессивным заявлением Мерлина: – У меня никогда не будет лошади! Я копил и копил целыми месяцами и с таким же успехом теперь могу купить на эти деньги колёса для Боба – тогда, по крайней мере, я доберусь куда-нибудь вовремя. Я с тобой больше не разговариваю – никогда, – с этими словами Мерлин подчёркнуто развернулся к ним спиной, но тут же прибавил: – Не с тобой, Перси, ты очень помог. Я имел в виду Артура, – но это Перси и сам уже понял. Не видя лица Мерлина, принц сердито уставился ему в затылок. – Ладно, мы подберём тебе на конюшнях кого-нибудь поживее, – он раздражённо выдохнул. – Я вообще не понимаю, почему это для тебя так важно. Перси вздрогнул, когда Мерлин резко повернулся. Его обещание больше никогда не разговаривать с принцем продлилось целых пятнадцать секунд. – Потому что эта лошадь была бы моей, Артур. Знаю, для тебя это ничего не значит – здесь и так всё твоё, или будет твоё, – но всё, что есть у меня – одолженное, – он обвёл рукой свою тунику: – Даже одежда была перешита из чьей-то ещё. Всё, что я имею – старое, непригодное и на самом деле мне не принадлежит, и я просто хотел… – он оборвал себя и уставился на развороченную копытами грязь ярмарочной площади. – Я всего лишь хотел иметь свою лошадь. У тебя есть Лламрей, у Перси Брут, у Герайнта Корнан, и я просто… – он умолк и пожал плечами. – Знаю, у меня, конечно, никогда не будет такой лошади, как эти, – насчёт Брута Перси бы поспорил, этот конь был не лучшим вариантом, – но я хотел найти себе хоть какую-нибудь. Она, по крайней мере, была бы лично моей, и Перси бы помог мне тренировать её, как он тренировал Брута, и мне не пришлось бы просить, одалживать и вечно оставаться глупым Мерлином на медленной лошади. Мерлин в конце концов замолчал. Он казался живым воплощением разочарования, и Перси рискнул бросить взгляд на принца: тот смотрел на слугу едва ли не в шоке. Казалось, тишина будет тянуться вечно, и рыцарь подумал, может, стоит сказать что-нибудь, а затем принц произнёс: – Не думаю, что тебе хотелось именно такого коня, как Брут, – Перси решил, что это, в конечном счёте, вполне справедливое замечание. – Теперь это уже не важно, – пробормотал Мерлин, и Перси чуть наклонился и подтолкнул его плечом, как часто делал сам Мерлин, когда у рыцаря случалась очередная стычка с сэром Райсом. Мерлин выдавил улыбку – слабую, но всё же улыбку. Принц всё ещё не сводил с него глаз, и Перси показалось, что его выражение лица смягчилось при виде такого удручённого Мерлина. Несколько секунд они стояли молча, окружённые суетой и суматохой ярмарки, и внезапно принц сказал: – Идём со мной, – рыцарь от неожиданности подпрыгнул, но поспешил подчиниться. Мерлин лишь смиренно вздохнул и тронулся за принцем; Перси шагал позади. Они пошли обратно через весь город к замку. Принц всю дорогу молчал, словно глубоко задумавшись, а попытки Перси разговорить Мерлина были обречены на провал. Приблизившись к замку, принц провёл их через учебный плац на двор конюшен, и Перси понадеялся, что новый конь, которого принц собирается дать Мерлину, будет хотя бы младше пятнадцати лет и зрячим на оба глаза. Но, к его удивлению, принц повёл их дальше, к меньшему загону, где часто, под бдительным оком персонального конюха, пасся личный жеребец короля, Буцефал. Но сегодня жеребец отсутствовал, и вместо него Перси увидел в загоне трёх молодых лошадей, мирно пасущихся под дальним деревом. Принц подошёл к обветшалой изгороди, перегнулся через неё и свистнул. Все трое моментально подняли головы и двинулись к нему, очевидно, привыкшие к таким визитам. Когда они достаточно приблизились, принц протянул руку. – Эти двое, – тихо заговорил он, похлопав двух тёмных, которые, как теперь стало ясно, были жеребцами, – сыновья Буцефала. А эта, – он нежно провёл рукой по шее серой кобылы, – дочь Лламрей. Мерлин вытянул руку, и, после секундного колебания, кобыла обнюхала её, придвинувшись ближе, чтобы получше изучить Мерлина и Перси. – Я не знал, что Лламрей понесла. Принц грустно улыбнулся. – Потому что она не должна была. Отец был недоволен, когда узнал, что она завела знакомство с конём без благородной родословной, – Мерлин ухмыльнулся, и принц покачал головой. – Так и знал, что ты это одобришь. Кобыла засопела Перси в тунику, и рыцарь запоздало понял, что от него всё ещё пахнет морковью, которую он приносил утром Бруту, чтобы убедить его покинуть стойло до обеда. Он с сожалением погладил кобылу по шее. – Ей всего три, так что она ещё не совсем объезжена, – сказал принц таким тоном, словно размышлял, что сегодня подадут на ужин. – И её нельзя назвать ценной лошадью. Но можешь взять её себе, если хочешь. Настала продолжительная тишина. – Что? – наконец спросил Мерлин, когда к нему вернулся голос. – Кобылу, Мерлин, – ответил принц слегка раздражённо, но Перси заметил, как румянец расползается у него по шее. – Ты хочешь собственную лошадь, которую сможешь объезжать, ну так вот тебе лошадь. Хотя тебе всё-таки придётся ещё некоторое время поездить на Бобе, поскольку она нуждается в хорошей тренировке. – Но… – Мерлин, открыв рот, уставился на принца. Затем перевёл взгляд на Перси, затем – на кобылу. – Но она же дочь Лламрей. – Да, мне это известно, – рявкнул принц. – И это значит, что она моя и я могу поступать с ней как захочу. Ты хочешь собственную лошадь или нет? – Да, пожалуйста, – выпалил Мерлин. Он изумлённо посмотрел на кобылу: та взглянула на него добрыми тёмными глазами, изогнула шею и мягко прикоснулась губами к куртке принца. – Но почему ты… Похоже, принцу было так же неловко, как когда они охотились за Альфредом в восточном крыле. – Ну, раз уж мы не нашли никого подходящего на ярмарке, и раз уж ты настаиваешь на собственной лошади, хотя Боб прекрасно тебе подходит, то я буду счастлив, если смогу лично следить за её обучением. Не хочу видеть, как ты сломя голову скачешь по двору и позоришь доброе имя Пендрагонов. И если ты таким образом прикончишь сам себя, Гаюс будет крайне недоволен. Мерлин уже давно светился от радости, и Перси подозревал, что он пропустил мимо ушей большую часть речи принца. А затем он снова посерьёзнел. – Подожди, сначала я должен тебе заплатить. Принц нахмурился. – Не неси ерунды, это подарок. Но для Мерлина это было чрезвычайно важно. – Нет, всё должно быть как полагается, – он покопался у себя за поясом; принц в это время бросил на Перси сердитый взгляд. Затем Мерлин высыпал принцу в руки содержимое своего кошелька – маленькую горстку монет, кусок бечёвки и какой-то пух – и кивнул, словно заключил большую сделку. – Вот. Принц выбросил пух и бечёвку и со страдальческим вздохом убрал монеты в карман. Перси тут же подумал, что они в скором времени снова незаметно перекочуют в кошелёк Мерлина. А тот развернулся к кобыле, глядя на неё распахнутыми глазами, и благоговейно провёл рукой по её шее. – У неё есть имя? – спросил он немного спустя; рука уже чесала кобылу за ушами, а она склонила голову, давая лучший доступ. Если принцу до этого было неловко, то сейчас он совершенно смутился. Улыбка Мерлина померкла. – Артур? Принц прочистил горло. – Не совсем. Можешь назвать её как пожелаешь. Мерлин нахмурился. – А как ты называл её? – Никак, хотя, полагаю, конюхи звали её Аннис, или как-то так… – Артур! – недовольно перебил Мерлин. Принц покраснел и принялся затягивать верёвку, которой был привязан один из жеребцов – та слегка разболталась. – Я называл её Луной, – сказал он намеренно небрежным тоном. – Мать Лламрей тоже звали Луной. Она была кобылой моей матери, – он ловким узлом затянул верёвку, но всё ещё не поднимал глаз на Мерлина. Перси мог лишь стоять молча и делать вид, что его здесь нет. За всё время, проведённое им в Камелоте, он очень редко слышал о почившей королеве – лишь иногда пожилые придворные, которые смотрели на Артура с тоской, могли шёпотом рассказать истории о ранних днях правления короля Утера, когда при дворе постоянно находилась прекрасная королева. И стоя сейчас здесь, с её сыном, Перси был польщён узнать о ней даже такую малость. А выражение лица Мерлина стало мягким и задумчивым, и, поколебавшись мгновенье, он осторожно положил руку принцу на плечо, всего на секунду (Перси притворился, что не видел), и тихо сказал: – Тогда я тоже буду звать её Луной. Принц кивнул, всего раз, и отступил с видом человека, затолкнувшего подальше все свои неловкие чувства. – Нас всех, конечно, ожидает куча хлопот, раз уж кобыле требуется обучение, а ты, разумеется, не способен сам тренировать её, – Мерлин сощурился, улыбаясь при этом. Принц повернулся к рыцарю. – Надеюсь, у тебя много свободного времени, Перси. Тот усмехнулся. – Думаю, да. И моя сестра будет только рада помочь – боюсь, она в своё время гораздо больше занималась с Брутом, чем я сам. – Слышал, Мерлин? – ухмыльнулся принц. – Девушка будет учить тебя, как объезжать лошадь. – Я передам ей твои слова, – Мерлин отступил от ограды, последний раз похлопав Луну. Перси не знал, гордиться ему своей сестрой или нет, раз угроза Мерлина так взволновала принца, хоть и ненадолго. – Думаю, это будет лучшим развлечением для неё за все эти месяцы, – добавил он, прежде чем вспомнил, с кем разговаривает. – Э-э… я не имею в виду, что ей скучно при дворе, сир, просто она… любит более активные занятия, – это было самое тактичное описание увлечений его сестры: таких как гонки на лошадях, стрельба из лука и запрещённые дамам тренировки на мечах, ради которых она ходила в лес вместе с леди Морганой и Гвиневерой. По выражению лица принца было ясно, что тот понял, о чём умолчал Перси. – Так когда мы начнём? – радостно спросил Мерлин, как только они зашагали обратно по оживлённой улице к замку (после того как принц многозначительно напомнил об обеде). – Мерлин, я ужасно… – Занят, я знаю. Но всё-таки, когда мы начнём? – Сир, – Перси решил вмешаться, пока принц не разозлился. – С вашего разрешения, Изольда могла бы взглянуть на лошадь уже завтра, прямо с утра. Но она, конечно, не станет ничего делать, не спросив вас. Мерлин с надеждой взглянул на принца; тот закатил глаза. – Ну ладно, но это не повод уклоняться от обязанностей. – Сир, ваши слова ранят меня! – Мерлин прижал руку к груди, приняв одновременно искренний и трагичный вид. А затем ухмыльнулся. – К тому же, когда это мне требовался повод? К счастью для всех, принц решил пропустить это мимо ушей, и они вошли в замок, чтобы найти Изольду и сообщить ей хорошие новости. The End.