Прямо перед моими глазами

Почему ничто никогда не идёт по плану? Неужели это такая большая просьба? Они вовсе не должны были сейчас нестись опрометью по замку Лота, спасаясь бегством. В данный момент он мог находиться в Камелоте, расслабляясь под вечер кружкой медовухи или хорошего вина. Но нет. Расслабляться – удел других. Он чаще всего проводил ночи в погоне за магическими артефактами, монстрами или армиями мертвецов. Большинство людей избегали таких вещей и наслаждались спокойными вечерами. Артур Пендрагон к большинству не относился. План был надёжным. И в кои-то веки Мерлин его не провалил. Ему, похоже, даже понравилось играть роль дворянина. Чересчур понравилось. У Артура было смутное подозрение, откуда этот болван питал вдохновение, и он взял на заметку наказать слугу позже, по возвращении в Камелот. Не может быть, чтобы он когда-либо так себя вёл. – Очень даже да, – настоял Мерлин, когда Артур озвучил свою жалобу два дня назад, во время путешествия по королевству Лота. – Вовсе нет! Мерлин одарил его снисходительным взглядом и спросил мнения у Гвен. – Меня не вмешивайте, – ответила Гвиневера, не отводя взгляда от проплывающих вдоль дороги деревьев. Артур уже было решил воззвать к последнему участнику их группы, когда понял, что этим человеком был Джордж. А привлечение его в разговор не стоило его потенциальных скучных шуток. Вместо этого Артур хмыкнул и напомнил себе, что он, в конце концов, король и, следовательно, всем командует. Только вот в данный момент он не командовал ничем… ни в малейшей степени. Нет, эта роль отошла Мерлину. Артур до сих пор не понимал, как он умудрился согласиться с таким планом. Должно быть, имело место какое-то колдовство. Или это случилось, потому что, – как обожала напоминать ему Гвиневера, – у него была слабость к Мерлину. Но если у Артура и были к Мерлину слабые места, то располагались они в животе, потому что этот идиот любил откармливать его, чтобы позже иметь возможность подразнить толстяком. Но сейчас не было времени погружаться в размышления, им нужна была стратегия. Дошли слухи, что Моргана вступила в замок Лота с небольшим отрядом воинов. Артуру была отвратительна мысль, что им придётся бежать от неё, но у них была чрезвычайно секретная миссия, требующая тактического отступления, пока сестра не наложила на них руки – или, точнее, на предметы, которые были у них с собой. – Сюда! Здесь должны быть лестницы, используемые слугами, они выведут нас вниз, – окликнула Гвиневера, ныряя в комнату. Мерлин, Джордж и Артур последовали за ней. Пока Гвиневера с Джорджем искали выход, Мерлин помогал ему забаррикадировать мебелью дверь. Артур хорошенько разглядел своего слугу, впервые с того момента, как их обнаружили и узнали. Дорогой стёганый камзол был порван, а подходящий к нему синий бархатный плащ, казалось, опутывал Мерлину ноги при каждом шаге. – Позволь, я тебе помогу, – Артур развернул слугу к себе лицом. Его сердце подскочило, когда луч света выхватил застёжку на правом плече Мерлина. Серебряный диск с изображением птицы. Печать его матери. Артур вспомнил, как у него сердце остановилось, когда он впервые увидел Мерлина в своей дорогой одежде. Гвиневера подшила некоторые из его вещей, чтобы те отлично сидели на Мерлине – тот ведь собирался выдавать себя за дворянина. Артур был равнодушен к этому камзолу, когда носил его сам, – он казался чересчур длинным и каким-то девчачьим, – однако Мерлину он подошёл прекрасно. Но король был шокирован отнюдь не одеждой, а печатью, горделиво удерживавшей плащ на плечах слуги. Мерлин тогда слегка покраснел и пробурчал, что им понадобится родовая эмблема, чтобы план сработал, а символ Игрэйн не использовался уже больше двадцати лет и, вполне возможно, его никто не узнает. Артур дрожащими пальцами расстегнул печать и осторожно вложил её Мерлину в руку. – Артур, в чём дело? У нас нет времени, – напомнил тот. Это, казалось, вернуло короля в реальность. – Плащ слишком тяжелый. Он замедляет твои движения и непременно зацепится за что-нибудь. Без него тебе будет легче. Мерлин запротестовал было, но Артур проигнорировал его, вынул кинжал и разрезал удерживавшую камзол тесьму. – Это тоже сними. У тебя ведь под камзолом твоя обычная рубашка, верно? Слуга кивнул. – Возможно, так нам удастся их обмануть. Они ищут меня и некоего дворянина. Если мы превратим тебя обратно в слугу, а я облачусь в обычную одежду, это их запутает. К тому же, тебе будет легче двигаться. Артур оставил Мерлина раздеваться и принялся стягивать собственный синий плащ. Тот был тяжёлым и громоздким и до сей поры прекрасно справлялся с задачей скрыть королевское лицо. Когда они с Мерлином остались в простых штанах и туниках, Артур взглянул на остальных членов команды. Гвиневера, к счастью, ещё раньше догадалась сменить дворянское платье на одеяние служанки, чтобы иметь возможность незаметно перемещаться по замку. Джордж же… Ну, Джордж был одет как Мерлин. Артур до сих пор не был уверен, зачем он это делает: возможно, он считал, что король воспринимает Мерлиновы красные, синие туники, шарфы и коричневую куртку как некоего рода униформу. Нелепая идея: если бы Артур хотел ввести униформу, то придумал бы что-нибудь получше. Он встряхнулся и огляделся вокруг: – Так каков дальше наш план? – эти богато украшенные гостевые комнаты он видел впервые. – Отсюда идёт чёрный ход и служебная лестница, – ответила Гвиневера. – Отлично. Нам известно, куда они ведут? Гвиневера закусила губу и покачала головой. От движения блики света заиграли на металлическом кольце вокруг её шеи. Свадебное ожерелье Утера. Выгравированные чешуйки словно затанцевали, и дракон показался почти живым. Если бы его хвост и голова у Гвен под горлом не остались недвижимы, Артур бы решил, что здесь замешано больше колдовства, чем им известно. Ожерелье на её шее слишком бросалось в глаза; Моргана его сразу же заметит. Нужно было спрятать его получше. Мерлин успешно прятал свадебное ожерелье Игрэйн вот уже несколько недель – в кои-то веки его дурацким платкам нашлось применение. Даже сейчас вокруг его шеи виднелась лишь узкая полоска металла. К сожалению, единственным, кто ещё носил шейные повязки, был Джордж, а Артур не был уверен, что готов доверить ему такое задание. Ожерелья и были той причиной, по которой они ввязались в этот проклятый квест. Артур устал исправлять ошибки собственного отца. Хотя сам он ни перед кем, даже перед Мерлином, не назвал бы его поступки ошибками, – но именно так и было. Одно дело, когда от тебя ожидают, что ты пойдёшь по стопам отца и будешь таким же, как он, и совершенно другое – следовать пути, который сам Артур считал неверным. Разве это неправильно – хотеть стать лучшим человеком, чем твой отец? И в то же время, разве это правильно – осуждать за одну ошибку? Утер практиковал такое постоянно. Однако его собственная единственная ошибка оказалась куда хуже, чем у женщины, использовавшей колдовство, чтобы вылечить больного сына, или у мужчины, ускорившему магией рост своего зерна. Его ошибка стоила им сотни жизней и привела на порог войны. И это не считая Великую Чистку. Но даже Чистки можно было избежать, не позволь себе отец увлечься на одну ночь. Артур мог простить Утера за то, что тот переспал с матерью Морганы. Признай он девочку своей дочерью, и, возможно, им бы удалось избежать теперешней неразберихи. Но всё зашло ещё дальше. Теперь, когда Артур об этом задумался, он понял, что отец совершил две ошибки, но одна дополняла другую. Его вторая ошибка – возлечь с женой Горлоиса. Его первая ошибка – пройти через заклинание единства на собственной свадьбе и довериться в этом колдунье Нимуэ. Теоретически, оно было безобидным и даже полезным на свадьбе. Артуру рассказывали, что заклятье единства являлось обычной практикой в те времена: многие включали его в ритуал помолвки. И всё было прекрасно, за исключением того, что Нимуэ искала силы и совершила древнее, могущественное заклинание, сделавшее его родителей едиными не только друг с другом, но и с землями Камелота. Чары гарантировали, что земля останется плодородной, а королевство – процветающим. Гаюс говорил, что заклинание не надо было обновлять, оно переходило по наследству кровному ребёнку короля с королевой, затем – его собственному сыну или дочери, и так далее. Но всё это выполнялось в том случае, если его родители хранили верность друг другу и земле. В этом-то и заключались две проблемы. Первая была очевидна: его отец не остался верен матери и тем самым поставил всё под угрозу. По всей видимости, заклинание держалось, пока один из партнёров был жив. Со смертью Утера оно пошатнулось, и земля начала слабеть. Оползни, засуха, лесные пожары, наводнения и голод разом обрушились на Камелот. Артур лишь через несколько месяцев обратил внимание, насколько увеличилось количество стихийных бедствий. И ничего не изменится, пока заклинание не будет восстановлено и земля не признает своего законного короля или королеву. Каким-то образом Моргана тоже всё это выяснила, и между ними началась гонка, кто быстрее найдёт два ожерелья, которые Утер с Игрэйн использовали во время помолвки. Ожерелья были средоточием той магии, и обновить заклинание можно было лишь с их помощью. Представляющие собой практически цельные кольца, они идеально символизировали брак и единство супругов друг с другом и с землёй. Найти первое ожерелье оказалось неожиданно легко – оно было спрятано в короне Игрэйн. Артур втайне ликовал над тем, что Моргана носила его некоторое время, даже не подозревая об этом. Наверняка сейчас корит сама себя за то, что не прихватила корону во время бегства. Однако найти второе ожерелье оказалось сложнее. Очевидно, Нимуэ, опасаясь расправы, украла его у Утера и бежала из Камелота. На поиски ушло несколько недель, и наконец люди дяди Агравейна выяснили, что его след ведёт в замок короля Лота. Но была ещё одна вещь касаемо связующего заклинания, которую они не знали, пока не тронулись в путь: Артур в роли личного охранника лорда Уильяма и леди Эланор, изображаемыми Мерлином и Гвиневерой, и их слуга Джордж. Артур до сих пор не понимал, зачем они взяли с собой Джорджа, но Мерлин с Гвен настаивали, что путешествовать без слуги благородным особам будет подозрительно, а Джордж был единственным, кому они достаточно доверяли. Артура уверили, что Мерлин своими собственными методами выяснил степень лояльности и веры Джорджа королю. Как он понял из их отчёта, преданность слуги была абсолютной: Джордж скорее предпочтёт увидеть, как Мерлина вышвырнут из замка, чем позволит ему проявить неуважение к королю. Артур решил, что не видит ничего плохого в этих чертах характера. В чём он видел плохое – так это в том, что посторонние люди знали о его семье больше, чем он сам. И ладно бы Гаюс – тот был старым другом семьи. Другое дело – попасть в лесу в засаду друидов и от них узнать кое-что новое о заклинании единства. Артур никогда в жизни не забудет тот разговор. Он до сих пор помнил, как стоял там, изготовившись к атаке и понимая, что она не понадобится. Друид вещал спокойным голосом, но это-то и нервировало больше всего. – Нимуэ была глупа и жаждала силы. Она сотворила заклинание, сама не осознавая, чего от него потребовала, – заговорил друид. – Если вы о единении с землёй и клятве верности, то я это знаю, – ответил Артур. – Есть ещё кое-что, – друид помедлил. – Дело не только в единении с землёй: заклятье обеспечило королевству процветание, плодородную почву, богатые урожаи, прочную торговлю. Но, уверен, вы и сами знаете – невозможно что-то получить, не отдав чего-то взамен. Во всём должен быть сохранён баланс. Артур замер. Молчание затягивалось, став почти невыносимым. – Какую цену Утер и Игрэйн заплатили за заклинание? – Мерлин, казалось, и сам удивился, что спросил первым. И не он один. Артур уставился на него, поначалу в шоке, но затем почувствовал благодарность своему слуге. Мерлин спросил то, на что у него самого не хватило решимости. Гнетущая тишина воцарилась над поляной; друид смотрел только на Артура. И взгляд его был полон сожаления. – Королева Игрэйн пожертвовала своей возможностью иметь детей, чтобы обеспечить процветание землям своего народа. Артур снова и снова возвращался к этому воспоминанию. Неужели мать добровольно согласилась на заклинание, или, может, отец её заставил? Была ли это её идея и знала ли она о последствиях? Знали ли они оба, на что себя обрекают? Сколько бы Артур ни прокручивал в голове этот момент, одно оставалось несомненно: винить за всё можно было только отца. Глубоко в сердце он знал, что так и есть. Он бросил взгляд на Гвиневеру и спросил себя, не собирается ли он совершить ту же ошибку, что и отец. Если он вынудит её провести связующее заклинание, она останется бесплодной и он может попрощаться с мечтой о наследниках. А всё казалось таким простым, когда они выступили в путь. Как же всё так запуталось за такое короткое время? Артур помнил, как они обсуждали свой нехитрый план в его покоях несколько недель назад. Мерлин стоял посреди комнаты, одетый в одну из лучших туник короля, в его третий по счёту любимый плащ, застёгнутый печатью его матери, и обрисовывал план действий. Мерлин вздохнул. – Если ожерелье в замке Лота, ты не сможешь прийти, постучать в дверь и попросить отдать его – тебе нужна причина, чтобы находиться в чужом королевстве. – Ты прекратишь ходить вокруг да около, или мне располагаться поудобнее? – перебил Артур. Мерлин смерил его взглядом, но продолжил, как ни в чем не бывало. – Следовательно, поскольку в королевстве Лота тебя знают в лицо, а тебе нужна причина, чтобы туда попасть, что если придумать некоего дворянина, который должен под каким-нибудь предлогом попасть к своему королю. Дворянин, которому требуется охранник, а охраннику не обязательно показывать лицо. Артур молча поморгал несколько секунд. – Ты предлагаешь переодеть кого-нибудь в дворянина, а меня – в его охранника? Мерлин оробел. – Ну да, это основная идея. – И кто у тебя на уме? Очень сомневаюсь, что нам удастся вовлечь того фермера – как там его звали, – который заменял меня на турнире пару лет назад. Мерлин раскинул руки, показывая дорогую одежду, стащенную из хозяйского гардероба. – Ну… эмм… я сам. – Ты? – Артура едва не пробрал истерический смех. Мерлин скрестил руки на груди и принял вполне правдоподобный вид раздражённого дворянина. – Да что тебе известно о том, как ведут себя дворяне? Мерлин пожал плечами. – Не так уж и сложно. Разгуливай повсюду с видом надменного болвана, считай, что ты лучше других и что все остальные должны исполнять твои желания по щелчку пальцев. Ах да, и убедись, что приказываешь выполнить их в невозможно короткие сроки. Артур нахмурился. – Вероятно, дворянина лучше играть Джорджу. – Он слишком покорный, – не согласился Мерлин. – Тебе нужен кто-то прямолинейный, не боящийся раздавать приказы. – А ты умеешь приказывать? – Я же поднимаю тебя по утрам, – нахально ответил Мерлин. Артур решил, что последнюю фразу лучше проигнорировать. В конце концов, в комнате присутствовала Гвиневера. – Может, сделаем дворянкой Гвен. Она хорошо сыграет. – Для неё понадобится служанка женского пола, – напомнил Мерлин. – Ну, ты же у нас девчонка, Мерлин, я уверен, ты будешь очаровательно смотреться в платье. Как думаешь, Гвиневера? Найдётся у тебя его размерчик? Гвен вздохнула. У Артура зародилось подозрение, что он сказал что-то не то, но он был не намерен узнавать, что именно. – Вообще-то, у меня насчёт Гвен другая мысль, – резким голосом сказал Мерлин. – О? – Артур принял заинтересованный вид. Мерлин разнервничался ещё больше, чем до этого. – Ну… эээ… нам же понадобится Гвен, да? Артур скрестил руки. – В каком смысле? – Ну… просто… – Мерлин бросил на девушку быстрый взгляд. – Нам же надо заново провести церемонию с ожерельями, верно? – теперь казалось, что он не смеет взглянуть им в глаза. – Так что, если только я чего-то не знаю… в смысле… – он залился краской и смущенно потёр загривок. Воцарилась долгая пауза. – Хочешь сказать, мне придётся пройти через свадебную церемонию с ожерельями? – Будет надёжнее, если ты проведёшь её как можно быстрее, чтобы Моргана не смогла заполучить их себе. Заклинание делается раз и на всю жизнь. Ну, или пока один из вас не изменит другому и вы оба умрёте, – казалось, он сам внезапно понял, что сказал: так распахнулись его глаза. – Я не имею в виду, что вы станете… просто… раньше такое случалось. И именно поэтому мы в таком положении, и… вот. Вот так Мерлин и вынудил его сделать предложение Гвиневере. Не то чтобы Артур не собирался его делать… просто было бы здорово, если бы он сам, а не Мерлин, выбрал для этого подходящее время. И вообще, если подумать, – почему всё всегда получалось так, как хочет Мерлин? Артур был королём, чёрт побери, последнее слово должно оставаться за ним, а не за тощим надоедливым крестьянином. Он проигнорировал мысль, напомнившую, как часто хороший совет Мерлина шёл им на пользу. Вместо этого он прервал свои размышления и внимательно посмотрел на Гвиневеру. Ожерелье вокруг её шеи смотрелось неправильно. Артур не мог объяснить, в чём дело, но так и было. Может, всё дело в том, что на ней ожерелье Утера, а не Игрэйн. Да, должно быть, поэтому. Господи, как ему плохо. В комнате жарко? Ему было очень. Наверное, он что-то подхватил. – Артур? – в реальность его вернул голос Гвиневеры. Сколько он так простоял? Надо взять себя в руки. Артур потряс головой, чтобы собраться с мыслями. – Я в порядке. Она ему не поверила. Как и Мерлин. Слуга склонился к нему, словно почувствовал, что происходит у короля в голове. – Всё хорошо? – прошептал он. Артур крепко сжал зубы и кивнул. – Уверен? Да, чёрт возьми, он уверен! – Ладно. Что бы там ни было, это может подождать, пока мы не выберемся отсюда? Люди Морганы скоро найдут нас, если мы будем стоять на месте. Артур затолкнул подальше мысли о тошноте. Может, если о ней не думать, она пройдёт. – Пошли. Он проигнорировал странные взгляды, которые бросили на него остальные, и все вместе они поспешили вниз по лестнице. Проход для слуг вывел их к кухням, где несколько стражников набивали брюхо. Артур тут же почувствовал раздражение оттого, что Моргана не могла уследить за дисциплиной в собственных войсках и предотвращать подобное. Она ведь получила практически то же воспитание, что и он, почему же тогда допускала это. Однако сейчас такое положение дел играло им на руку, так что Артур не мог чересчур сердиться за это. Они проскользнули мимо кухонь и оказались в коридоре, который показался Артуру знакомым: именно через него они проникли в замок. С другой стороны, в замке Лота все гобелены выглядели одинаково, так что сказать было трудно. Они остановились и нырнули в ближайший альков, когда группа людей, ведомая самим Лотом, гремя доспехами, прошла мимо них в конец коридора. Артур обнаружил себя прижатым к груди Гвиневеры, и ему пришлось сдержаться, чтобы не опустить глаза: это было бы недостойно. – Ну, и что нам теперь делать? – прошипел Мерлин. Он был прижат к Артуру сбоку, утыкаясь костлявым локтем ему в живот. – Там же выход. – Должен быть ещё один путь. Может, какая-нибудь дверь рядом с кухнями? В смысле, через которую поставляются продукты, – ответила Гвиневера. – Отличная мысль, – подал голос Джордж сбоку от неё. – Мы можем разыскивать её бесконечно, мы же не знаем замка. Лучше нам выйти тем же путём, что и вошли, – сказал Артур. Он понял, что смотрит на Мерлина. Они с ним выбирались и не из таких передряг. По сравнению с армией бессмертных и драконом, это пустяки. – Мы не можем прогулочным шагом выйти через парадную дверь, как бы тебе того ни хотелось! – рявкнул Мерлин. – Вообще-то, если вы спуститесь вниз до умывальной, то обнаружите решётку размером с человеческий рост, которая ведёт к одной из наружных стен, – произнёс Джордж. – И откуда тебе об этом известно? – спросил Артур. Джордж слегка распрямил плечи. – Я вчера помогал готовить для вас комнаты, и мне потребовалось больше постельного белья, чем было предложено, поэтому пришлось самому искать, где бы его раздобыть, чтобы ни у кого не возникло ненужных вопросов, зачем мне хорошие простыни, если я стелю постель обычному воину, – в его голосе послышалась нотка вызова, хотя тон был всё ещё вежливым и почтительным. Артур ясно понял, что слуга осуждает его действия, но делает это молча, невысказанно, не прибегая к обзывательствам и крикам. Почему же Мерлин не мог овладеть такой специфичной техникой? – И отчего же ты не рассказал нам об этом раньше? – хотелось знать Артуру. Джордж пожал плечами. Король понял это как «вы не спрашивали». Повезло слуге, что он на другой стороне алькова: Артур готов был придушить его, пусть даже и выдав те самым их местонахождение. – Ладно, – натянуто произнёс он. – Как нам добраться до умывальной? – Назад той же дорогой, что мы шли, свернуть налево у кухонь и вдоль по коридору, пока не увидите резкий поворот направо. Дверь будет по левую сторону, – по памяти оттарабанил Джордж. Все трое уставились на него с открытыми ртами. Даже Гвиневера, будучи всю свою жизнь служанкой, не смогла бы запомнить весь путь с первого раза. – Шшш! – Мерлин прижался к Артуру и перекинул руку через Джорджа, притянув того ближе. Артур чувствовал, как в ушах бьётся пульс, а поднимающаяся от частого дыхания грудь Гвиневеры стала вдвое заметнее, и он едва сдерживался, чтобы не взглянуть на неё. Сейчас он и сам не мог понять, любит или ненавидит платья, которые она стала носить в последнее время. Глубокий вырез был приятен глазу, но в такие моменты он чувствовал себя неловко. Да и тяжёлое дыхание Мерлина ему в шею положения не улучшало. Надо выбираться из этого алькова, такая близость с другими людьми слишком отвлекала внимание. Когда стражники прошли, Мерлин сказал: – Единственная возможность отсюда выбраться – отвлечь их внимание. Артур кивнул. – Проблема в том, что решётка наверняка заперта. Только вот с какой стороны? Нам понадобится человек на другой стороне, который нас выпустит. – И как нам это устроить? – спросила Гвиневера. – Легко. Кто-то один отвлекает на себя стражников, уводит их за собой, а затем встречается с нами по другую сторону хода, – ответил Артур. Ему хотелось опустить глаза и взглядом убедить девушку, что всё будет хорошо, но это выглядело бы чересчур непристойно. Хватит с него и того, что она так близко прижалась. Он пытался отодвинуться, но кончилось всё тем, что он едва не проткнул себе бок локтём Мерлина. Слуга-то и прервал момент: – Ты этого не сделаешь. – Почему нет? – возразил Артур. – И откуда тебе знать, может, я не о себе говорил. – Но думал, – настаивал тот. – Хоть раз в жизни прекрати быть таким благородным и задумайся на минуту, глупая ты башка. Моргана желает заполучить тебя больше, чем остальных: с твоей смертью путь к трону для неё будет открыт. Мы должны обеспечить твою безопасность, а не позволять тебе бросаться наперерез опасности, как идиоту! – Ты в самом деле желаешь умереть, Мерлин? Неужели служить мне так утомительно, что ты хочешь покончить с жизнью? Мерлин пробурчал что-то, смутно похожее на «чистка конюшен» и «заносчивые тупорылые короли», но Артур не расслышал точно. – Что-что, Мерлин? – Ничего, ваше высочество, – Артур ненавидел, когда Мерлин величал его по титулу. Ничего хорошего это не предвещало. Не говоря уже, что в его устах это звучало как помои. Возможно, Джордж в совершенстве овладел искусством осуждать, не осуждая, но Мерлин обошёл его в искусстве оскорблять, не оскорбляя. Настоящее мастерство. Весьма раздражающее. Зарождающийся спор был прерван строгим шёпотом Гвиневеры: – Мальчики! Артур уставился на Мерлина суровым взглядом. – Он туда не пойдёт. – Я и не вызывался, – возразил тот. – Но думал об этом. – Как и ты, – ответил Мерлин. – Хватит, нам нужно решать быстрее. Гвен мы послать не можем, – он не обратил внимания на её протест и продолжил, – и тебя тоже, потому как ты король… – Вот это верно; я король, так что я решаю, кто пойдёт! – Что значит жизнь слуги по сравнению с жизнью короля? – гневно рявкнул Мерлин. – Заткнитесь оба, хватит уже этого дерьма про самопожертвования! – прошипела Гвен. – Тот, кто будет отвлекать внимание стражи, должен остаться в живых на случай, если решётка заперта с другой стороны. Или вы, господа, забыли об этой детали? Артур поймал себя на том, что смотрит на Гвиневеру в шоке. Он никогда раньше не слышал, чтобы она ругалась. По взглядам Мерлина и Джорджа стало ясно, что они тоже. Гвиневера тяжело дышала: казалось, её грудь сейчас выскочит из платья. Артур торопливо перевёл взгляд на её лицо и безуспешно попытался сделать шаг назад. – Так что кому-то придётся её открыть. Кому-то, кто не погибнет во время миссии, – она смерила Мерлина с Артуром одинаковыми суровыми взглядами. – Я это сделаю, – вмешался новый голос. – Я пойду. Артур стремительно повернулся и обнаружил гордо выпрямившегося Джорджа. Прежде чем король успел возразить, слуга продолжил: – Моргана жаждет вашей смерти, верно? Артура, чтобы стать королевой, Гвен – чтобы отомстить за предательство и кражу своей короны. Но Мерлина она искренне ненавидит, ведь так? Мерлин низко опустил голову, пряча глаза. – Мерлина? Моргана ненавидит Мерлина? – Артур моргнул. Нет, не может быть. И почувствовал, как тот пожал плечами. – С чего, ради всего святого, ей тебя ненавидеть? Мерлин переступил с ноги на ногу. – Полагаю, я слишком часто рушил её планы. Артур ощутил, как Гвен протиснула вперёд руку и сжала ладонь Мерлина. Почему у него было такое чувство, словно все знали что-то, чего не знал он? – Как бы то ни было, она пожелает убить его самолично, – продолжил Джордж. – Или взять в заложники, чтобы выманить тебя, – добавила Гвиневера. – Она знает, как много он для тебя значит. – Постойте, постойте… – начал было возражать Артур. – Совершенно очевидно, что, если она не поймает вас, то предпочтёт погнаться за Мерлином, чем за остальными, – странно, но слова Джорджа имели смысл. Артур сам до конца в это не верил, но смысл это имело. – Так что лучше всего будет выбрать Джорджа, – сказала Гвиневера. – С чего это? – Артуру в самом деле стоило прекратить опускать взгляд. Помолвлены они или нет, но это было в высшей степени неуместно. – Он знает замок лучше нас. У него больше шансов найти выход по другую сторону решётки. Артуру пришлось признать, что она права. Их больше интересовали поиски ожерелья, а не заучивание каждого поворота в чужом замке. Оставалась лишь одна проблема. – Если больше всего Моргана желает заполучить Мерлина, как нам поможет то, что мы отправим Джорджа? – Издалека он похож на меня, – ответил Мерлин. Вот так всё и было решено. В который раз последнее слово осталось за Мерлином. Как, во имя всего святого, он это делал? Артуру стоит просто передать ему корону и покончить с этим. Хотя почтительности в нём от этого не прибавится. – Все готовы? – спросил Артур, когда Мерлин передал Джорджу свой меч. Так было к лучшему, ведь Мерлин даже с мечом был бесполезен. Артур и Гвиневера оставили свои при себе. Девушка шёпотом повторяла указания Джорджа. Ей придётся вести их отряд. Мерлин поймал взгляд короля и послал ему слабую улыбку. Артур кивнул в ответ. Бывали передряги и хуже. Он собирался покинуть укрытие на счёт три, но Джордж нарушил план, расправив плечи и выскочив из алькова, а затем громко крикнув, чтобы привлечь внимание стражников. Когда путь стал более-менее свободен, остальные вывалились в коридор и побежали, расчищая себе дорогу. В мгновение ока Гвиневера приняла командование на себя, поспешно ведя их извилистыми переходами. Мерлин, как обычно будучи девчонкой, тащился позади. Артур не был уверен, что он там делал, но выглядел он сосредоточенным и пару раз отставал настолько, что догонял их бегом. Артур обернулся и хотел послать ему суровый взгляд, означавший, что он выскажет всё позже, но не успел привлечь его внимание: из-за угла выскочил стражник и атаковал Мерлина. Мерлина, который всё ещё был безоружен. Артур в ужасе наблюдал, как на слугу обрушился меч, вынудив его уворачиваться. И в следующую секунду Артур был рядом, отталкивая Мерлина себе за спину. Впоследствии король признавал, что был слегка груб, но в тот момент это не имело значения. Он чуть не потерял Мерлина несколько месяцев назад. До этого ему никогда не приходило в голову, что однажды Мерлин может в самом деле отдать за него жизнь. Они шутили по этому поводу, но никогда понимание не проникало так глубоко в его душу. Не было ничего хуже, чем сидеть в зале совета и слушать отчёт о том, что его слуга пропал бесследно. Так что Артур решил, что его можно простить за то, что он был чересчур жесток с напавшим на Мерлина стражником. Он уставился на безжизненное тело с чувством нездорового удовлетворения. И почувствовал тёплую ладонь на плече. Гвиневера. Артур резко обернулся и увидел, что Мерлин всё ещё на ногах. Сейчас этого было достаточно. Его момент слабости стоил им времени: теперь стражники, которых Джордж не смог увести за собой, неслись прямо на них. – Бежим! – закричал он. Тот факт, что он не знал, куда бежать, не пришёл ему в голову, пока Гвиневера не потянула его за руку и не повела их вниз по другому коридору. Он был уже и вывел в большую комнату, полную кадок с горячей водой. Умывальня. Им удалось. Воздух начал потрескивать, и Артур понял, что прибыла его сестрица. – Ищите решётку! – приказал он, оглядывая стены. В его голове проносились тысяча мыслей в секунду. Он изучал комнату, подмечая всё, что может пригодиться. Дверей не было, так что баррикада отпадает. Но, может, есть способ создать больше пара, чтобы дезориентировать противников. – Сюда! – окликнула Гвиневера. Артур посмотрел туда, откуда донёсся голос, и обнаружил, что не видит её… по крайней мере, нечётко. Неужели в другом конце комнаты уже столько пара? Ладно, неважно. Сработает как прикрытие. Когда он приблизился, то различил, как Мерлин тяжело привалился к Гвен, а у него на боку расплывается красное пятно. Артур затолкал панику поглубже и заставил себя сосредоточиться. Должно быть, Мерлин всё равно заметил что-то по его лицу, потому что сказал: – Я в порядке. Всего лишь царапина. Артур не поверил, но протянул руку и сжал его плечо. – Просто помни: пока ты жив, ты всё ещё трус. – Значит, если я умру сегодня, то стану героем, – попытался пошутить Мерлин. – Нет, для этого ты слишком девчонка, – Артур и сам слышал, как натянуто звучит его голос. Он отвёл глаза и взглянул на Гвиневеру. – Где решётка? – Позади нас. Но она заперта. Даже если Джордж встретит нас с другой стороны, у него нет ключей… – Гвен закусила губу. Артуру так хотелось поцеловать её сейчас, убедить, что всё будет в порядке. Он позаботится о ней, о них обоих. Он король. Ему небезразличны его поданные. Почему они не подумали, как открыть замок, когда обсуждали план? Ждать осталось недолго; они заняли позицию у решётки. Та была высотой с человеческий рост, как и сказал Джордж. – Я могу отпереть её, – прохрипел Мерлин. – Я тебя умоляю, – фыркнул Артур. – Ты едва на ногах держишься. Как ты собираешься её отпереть? Мерлин посмотрел на него вызывающе, но промолчал. Послышался шум – стражники приближались. – Так что, вскрытие замков – это один из твоих талантов? Тебе нечем было заняться в деревне? – подстегнул Артур. – Вроде того. – Тсс! Они идут! – перебила их Гвиневера. Артур замер с поднятым мечом, Гвен приняла боевую стойку, взметнув меч в воздух, а Мерлин… ну, он занимался тем же, чем обычно во время сражений – прятался за спинами. Голос Морганы отразился от стен. – Рассредоточьтесь, НАЙДИТЕ ИХ! Они не двигались. Артур едва осмеливался дышать. Пар сгустился, и краем глаза королю показалось, что Мерлин вытянул руку, словно пытаясь схватить воздух. Должно быть, его состояние ещё хуже, чем они думали. Артур напряг плечи. Моргана не даст им уйти без боя. Сзади послышалось шебуршание, а затем резкий шёпот: – Я здесь. Джордж. Прекрасно. Вся компания в сборе. – Тихо! – прошипел Артур, не оборачиваясь. В окружавшем комнату тумане слышно было, как шаркают ноги стражников. – Нам нужен ключ, – мягко добавила Гвиневера. – Две минуты, – Джордж затоптался на месте. Артур очень надеялся, что слуга поспешит: у них не было двух минут. Сомнений не было: он встретится с Морганой лицом к лицу. И, чёрт возьми, он жаждал этого. Настало время поболтать. Как брату с сестрой. Он крепче сжал рукоять меча. У него не было желания драться с ней, но в то же время он понимал, что у неё такое желание есть. В тысячный раз он спросил сам себя, что же с ней случилось. Артур внимательно прислушивался к каждому звуку. Каждому шагу стражников. Каждому возможному шороху платья Морганы. Каждому бряцанью железа позади, означавшему, что Джордж пытается открыть замок. Каждому рваному вдоху Мерлина. Артуру казалось, что он видит Моргану всего в двух шагах впереди. Но это невозможно. Она осталась возле входа и мерила шагами дверной проём: было слышно, как шуршит в той стороне её платье. С её талантами она могла бы легко развеять пар, но Артур знал, как сестра любит играть в кошки-мышки. Страх и манипулирование были её любимыми орудиями. Всё вокруг погрузилось в гробовую тишину. Напряжение накрыло их подобно тяжёлому плащу. И, два удара сердца спустя, мир взорвался. Один из стражников врезался в Гвиневеру. И испустил дикий крик, когда меч Артура вспорол ему брюхо. Послышались торопливые шаги: остальные двинулись на звук, но наткнулись на кадки с водой. Моргана начала выкрикивать что-то на непонятном языке. Мерлин позади пронзительно закричал с вытянутой рукой, но в следующий момент упал на землю. Сами стропила, казалось, не выдержали, и звуки рушащегося потолка наполнили воздух. Столько всего и сразу. Неужели заклинание Морганы пошло не так? Артур крепче сжал меч и придвинулся ближе к телу Мерлина. – Готово! – позвал Джордж сквозь всю неразбериху, и решётка скрипнула, открываясь. – Хватайте Мерлина! – приказал Артур. Он не оглянулся проверить, но почувствовал, как Мерлина подняли с пола. Пар в воздухе был теперь перемешан с пылью. Было трудно что-то расслышать поверх криков и падающих обломков. Один воин, шатаясь, шёл в их сторону, но Пендрагон прикончил его прежде, чем тот заметил, что нашёл свою цель. – Артур! Идём! – крикнула Гвиневера из прохода. Артур последний раз вгляделся в пелену пара и последовал за остальными. У решётки он замешкался, закрывая её и всовывая кинжал между погнутыми прутьями. Грубый способ заблокировать дверь, но даст им время, чтобы сбежать. Он помчался по коридору и чуть не врезался в своих друзей. Мерлин повис на плечах у Джорджа и Гвен. Он был в сознании, но явно не в себе: смотрел сквозь Артура и бормотал что-то себе под нос. – Как он? – спросил король, вкладывая меч в ножны. – Ещё жив, но потерял много крови. Мы должны помочь ему как можно быстрее, – ответила Гвиневера. Артур заметил, что она оторвала подол своего платья, чтобы наспех перевязать Мерлину бок. Пока что сгодится и так. – Я понесу его, – предложил Артур. Он наклонился, схватил Мерлина за ногу и за руку и закинул слугу себе на плечо. Артур глубоко вздохнул и отрегулировал вес, проигнорировав стон боли. Или, может, это был стон протеста. Как бы то ни было, спорить времени не было. Они поспешили дальше по коридору; голоса стражников становились всё тише и тише. – Полагаю, лошадей ты не приготовил? – спросил Артур Джорджа. – Простите, сир, я был слегка занят тем, чтобы не погибнуть. Артур нахмурился. Джордж никогда не позволял себе такой дерзости до этого приключения. – Мы можем пересечь нижний город и выйти через чёрный ход, – предложила Гвен. Артур кивнул. Лучшего плана у них не было. Если им повезёт, некоторые невысокие здания послужат укрытием. – Веди. Каким-то чудом они ни на кого не наткнулись по пути. К тому времени, когда они достигли крепостной стены, спина у Артура начала побаливать. Мерлин выглядел хрупким, но весил больше, чем казалось. Пешком им далеко не уйти. Они обнаружили амбар, и король спрятался там с Мерлином, пока Гвиневера и Джордж разыскивали лошадей. Всё время ожидания сердце Артура колотилось в груди. В любую секунду их везение могло закончиться. Он слышал, как солдаты мерили шагами улицу снаружи, и едва осмеливался дышать. Как, интересно, им удастся увести лошадей, если конюшни наверняка охраняются? Тысяча вещей сейчас не зависела от него, и это сводило Пендрагона с ума. Сидеть неподвижно никогда не было его сильной стороной, так что Артур занялся проверкой мерлиновой раны. Порез на боку был аккуратным и неглубоким: большинство внутренних органов не задето, так что умереть Мерлину не грозило, если только не было потери крови или внутреннего кровотечения. Артур ничего не знал об окружающих землях. По королевству Лота их должен был вести Мерлин, так как, фактически, родившись в Эалдоре во времена правления Ценреда, сейчас он являлся подданным Лота. Но то, что он рос в отдалённой деревушке, не означало, что он знал всё королевство. И, хотя Мерлин отказывался это признавать, Артур подозревал, что по пути сюда он частенько терял направление. Единственное, что Артур знал наверняка: лагерь друидов лежит в пяти лигах к востоку отсюда. Они с ними назначили место встречи, куда должны были прибыть с обоими ожерельями. Было решено – другими, отнюдь не им самим, – что лучше будет сразу же провести заклинание единства, чтобы Моргана потом не напала из засады. Артуру всё ещё не нравилась идея использовать магию, но пришлось признать, что в их случае это необходимо. Желудок сжался от этой мысли, но он взял себя в руки. Лучше сейчас об этом не думать. Сконцентрируйся на настоящем. На Мерлине. Друиды были целителями, они смогут позаботиться о Мерлине. Артуру было всё равно, какими методами. Как странно: он не возражал, чтобы Мерлина лечили при помощи магии, даже после того, что случилось с отцом. Он взглянул на слугу и убрал ему волосы с глаз. Некоторые вещи того стоили. Когда Гвиневера с Джорджем вернулись, они привели всего трёх лошадей. Седлать четвёртую не было времени, да и вряд ли Мерлин мог удержаться в седле. Его втащили на одного из коней; Артур взобрался позади. Он крепко обхватил Мерлина за пояс, убедившись, что закрывает рукой рану. Они пока не могли ему помочь, но, по крайней мере, стоило постараться остановить кровь. К тому времени, как он поудобнее усадил Мерлина, остальные были уже готовы. Единственной мыслью Артура было как можно скорее найти помощь, поэтому он пустился в галоп по тёмным улицам. Стражники кричали ему вслед. Артур подгонял лошадь нестись быстрее по узким улочкам, желая как можно больше увеличить дистанцию. Они уведут стражу за собой в погоню в лес: это задержит их по меньшей мере на час. Час Мерлин сможет продержаться. Должен. Два дня спустя Артуру всё ещё тяжело было рассказывать о побеге из замка Лота и последующих гонках на лошадях. Когда он смотрел на свою левую руку, ему до сих пор казалось, что на ней кровь Мерлина. Как бы часто он ни мыл её, видение не пропадало. Друиды обеспечили их всех новой одеждой. Не такой качественной, чем та, к которой он привык, но хотя бы чистой, а не в пятнах крови. Его всё ещё передёргивало от этих мыслей. Они прибыли в лагерь рано утром, и целительница сразу же забрала Мерлина, пообещав сделать всё, что в её силах. Несколько часов спустя она вышла из палатки и объявила, что он поправится, ему только нужно отдохнуть, чтобы восполнить кровопотерю. За всё это время Мерлин просыпался лишь дважды, и оба раза Артура не было рядом. Король уже чувствовал, что не поверит чужим словам, пока сам не увидит живого и здорового Мерлина. Друиды заняли его подготовкой к связующему заклинанию. Они хотели убедиться, что Артур во всех смыслах понимал, что должно произойти. И ему дали выучить слова. Ужасные, незнакомые слова. Магические. Артур чувствовал, как что-то внутри сворачивалось от отвращения каждый раз, когда он их произносил. Гвиневера села рядом с ним и тоже получила свой список слов для заучивания. Они репетировали несколько часов, пока её не увела улыбающаяся друидка, настояв, что девушке надо переодеться для церемонии. Всё было готово, теперь они лишь ждали, когда Мерлин очнётся. По молчаливому соглашению было решено, что ему необходимо присутствовать. На третий день Артур так разнервничался, что ему стало плохо. Он отправился прогуляться, но понял, что лишь мерит шагами расстояние между двух деревьев. Он в самом деле собирался жениться. На Гвиневере. Провести с ней всю оставшуюся жизнь. Всю. Оставшуюся. Жизнь. Господи, ему плохо. Но это же нормально, да? Он сделал правильный выбор, ведь так? А что если нет? Нет-нет, всё правильно, должно быть правильно. Что бы сказал отец, если бы увидел его неуверенность? Что бы он сказал о женитьбе на Гвен? Что если… что если… Дышать. Надо дышать. Так. А что бы сказал Мерлин, если бы был здесь? «Заткнись ты уже, задница! Ты же её любишь!», или, возможно: «Ты прекрасно знаешь, что это правильное решение, так что не будь идиотом». А может, он сказал бы: «Гвен? Ты уверен, что хочешь это сделать?». Нет, не может быть. Мерлин всегда поддерживал его, помогал ему с Гвен всем, чем мог. Он был её другом. Они оба были его друзьями. Он хотел бы видеть своих друзей счастливыми. Артур остановился у дерева и прислонился к нему лбом. Вполне возможно, что Мерлин очнётся сегодня вечером. Это значит, что свадьба состоится завтра. Но что если Мерлин так и не придёт в себя? Ожидание сводило его с ума. Он со вздохом оттолкнулся от дерева и двинулся обратно в лагерь. Лучше занять себя делом, чем сидеть и раздумывать. Когда он вернулся, его тут же проводили в палатку целительницы, где на горе подушек восседал Мерлин. Он был бледен, но выглядел намного лучше, чем в последний раз, когда король его видел. Как только он задёрнул вход, Мерлин спросил: – Почему ты ещё не женился, задница? – Ждал тебя. Я же сам не в состоянии одеться для церемонии, – закатил глаза Артур. – Чего ты так долго, в самом деле? Они улыбнулись друг другу, и Артур понял, что всё будет хорошо. * * * На следующий день Мерлин облачил его в мягкую белую друидскую тунику. Они немного поспорили, брать ли Артуру на церемонию свой меч: если бы свадьба проходила в Камелоте, церемониальный меч висел бы у него на боку. Мерлин возразил, что это не настоящая свадьба, а всего лишь заклинание единства, и друиды были мирным народом, так что оружие Артуру не понадобится. В конце концов, спор выиграл Мерлин. Но только потому что спрятал меч и отказался возвращать. Артур понял, что ненавидит целебную практику друидов. Будь они в Камелоте, Мерлин бы до сих пор лежал в кровати и не смог доводить его до белого каления. Ему бы удалось отдохнуть от слуги ненадолго. Он обратился за помощью к Джорджу и потребовал показать, куда Мерлин запрятал меч, однако тот принял недоумевающий вид. Артур смерил обоих свирепым взглядом и поклялся себе заняться дисциплиной слуг как следует. Он был королём, чёрт побери, слуги должны ему подчиняться. Но настроение сменилось, как только Мерлин набросил ему на плечи красный плащ – не рыцарский, который остался в замке Лота, а обычный, позаимствованный у друидов. Артур изумился, как сильно по цвету он напоминал камелотский, но решил не углубляться в раздумья. Раздражение испарилось в мгновение ока, когда он увидел, как Мерлин пытается прикрепить к плащу печать его матери. Руки Артура остановили его. Мерлин в замешательстве поднял взгляд. – Я думал, ты будешь рад сегодня надеть что-то, принадлежащее ей. – Она твоя, – Артур вложил печать Мерлину в руку и поднёс к его груди. – Надень её сам. В ответ он получил критический взгляд, усвоенный от Гаюса. Почему Мерлин начал частенько смотреть на него так? – Ты уверен? – Вполне уверен, – ответил Артур. – К тому же, благодаря ей твои лохмотья будут смотреться попрезентабельней. Это моя свадьба, и я не позволю тебе присутствовать на ней в таком виде, словно ты только что вывалялся в грязи. Мерлин взглянул на своё облачение: учитывая, что его выдали друиды, то оно было в точности как у Артура. Он пожал плечами и одарил короля кривой улыбкой. – Это не свадьба. И я, по крайней мере, не выгляжу как полный болван, – с этими словами он закончил последние штрихи к артуровому наряду и повёл его к алтарю, где их ждал друид-старейшина. Всё-таки это очень походило на свадьбу, что бы Мерлин ни говорил, – просто выглядела она не такой роскошной, как те свадьбы, на которых Артуру довелось побывать. Толпа расступилась перед Гвиневерой, которая двинулась вперёд, одетая в скромное белое платье: ткань струилась в такой элегантной манере, как могла, по мнению Артура, только на ней. Друиды вплели цветы ей в волосы, и Артур поборол желание коснуться собственной плетёной короны на голове. Он чувствовал себя немного глупо, но Мерлин убедил его, что выглядело отлично. Хотя Артура терзали сомнения. Помимо этого всё было чудесно и точно так, как он представлял себе свою свадьбу… если бы она была спланирована друидами. Гвиневера была прекрасна, и Артур осознал, что у него вспотели ладони. Он не мог отвести глаз от её сияющего лица и понимал, что она чувствует то же самое. В этот момент он знал, что сделал правильный выбор. Свадебное ожерелье его матери покоилось на её шее, сверкая на солнце, и создавалось впечатление, что дракон на нём ожил. Артур ощутил вес своего собственного, начинающегося на ключице и заканчивающегося под горлом. По весу почти как его обычная корона. Гвиневера сделала шаг к алтарю и внезапно застыла. Сначала Артур решил, что она запнулась, но затем увидел её взгляд – раненый, полный слёз. – Нет… я не могу этого сделать, – голос её дрожал. Артур стоял у алтаря и мог только в ужасе смотреть, как Гвиневера пятится назад. Губы хотели сформулировать слова, но он не мог заставить тело пошевелиться. Словно наблюдал всю сцену со стороны. – Я не истинная любовь Артура, – хрипло прошептала она. Что? Это невозможно. Конечно, она его истинная любовь. Кто же ещё? Он никогда не любил никого другого… конечно, не считая случаев с приворотными чарами, но они не считаются. Он попытался открыть рот, чтобы ответить, но тело не подчинилось. – Если не ты, дитя, тогда кто же? – вопросил старейшина. Гвен прижала руки к бокам, словно собираясь с духом. Казалось, слёзы вот-вот покатятся из её прекрасных карих глаз. – Гвиневера, прекрати! Если у тебя есть сомнения… – начал Артур. Она лишь прижала ладони к лицу и взглянула на него сквозь пальцы покрасневшими глазами. – У меня нет сомнений. – Но мы счастливы, ты и я… – Дело не в этом. Мы счастливы, и я люблю тебя. Но я не твоя настоящая любовь. – Ты не можешь решать, кто для меня настоящая любовь, а кто нет, – настаивал Артур. Сделав несколько глубоких вдохов, она заговорила: – Есть человек, который для тебя важнее всех остальных, для которого ты сделаешь всё на свете, тот, без которого ты не видишь сам себя, тот, на кого ты полагаешься больше, чем на любого другого. Артур не мог поверить в слова, срывавшиеся с её уст. Гвиневера и была этим человеком. Кто же, кроме неё, владел его сердцем? – Это правда, – раздался голос позади Гвиневеры. Артур внезапно вспомнил, что вокруг полно народа, и вгляделся в толпу. Все были так же сбиты с толку, как и он сам. Ну, по крайней мере, большинство – трудно сказать, о чём обычно думают друиды. Вперёд выступил Джордж. Джордж, ещё неделю назад не выказывавший ни капли стойкости. А теперь он гордо стоял перед людьми, готовый поспорить с Артуром, со своим королём. Мерлин оказал на него чудовищное влияние. – Она говорит правду, – продолжил он. – Я видел это своими глазами. И любовь эта взаимна. Лучшего выбора на благо Камелота быть не может. – Так что же вы не предъявите эту загадочную женщину? Мне очень интересно, кого же вы двое считаете моей истинной любовью! – рявкнул Артур. Гвиневера всё ещё всхлипывала. Джордж бесстрашно встретил его взгляд. – Мерлина. Казалось, все на поляне разом обернулись посмотреть на человека, о котором шла речь. – Мерлина? – Артур мог только изумлённо моргать. Они все определённо сошли с ума. Судя по замешательству на лице слуги, тот полностью разделял его точку зрения. Что ж, хоть кто-то на его стороне… пусть даже и Мерлин. Секунды тянулись, и в конце концов Мерлин нарушил молчание: – Я не влюблён в этого засранца! Мерлин сказал нечто дельное. Такое бывало нечасто. – Вот видите, – указал на него Артур. – Хватит этой чепухи. Гвиневера икнула. – Это не чепуха! – запротестовал Джордж. Артур подскочил к нему. – Я помню времена, когда ты был хорошим, послушным слугой. Очевидно, Мерлин плохо повлиял на тебя. Это он подбил тебя на это? – Эй! Зачем мне предлагать себя тебе в супруги? С чего ты решил, что я захочу быть с таким болваном как ты? – окликнул Мерлин. – Хватит идиотничать, Мерлин. Да будет тебе известно, я для всех лакомый кусок, – Артур проигнорировал фырканье слуги и продолжил: – И, как бы очаровательно ты ни смотрелся в платье, у меня нет намерения брать тебя в жёны. – Ты никогда не видел меня в платье! Я всего однажды держал его в руках. Это Леон у нас платья носит! – запротестовал Мерлин. – Теперь ты хочешь, чтобы я женился на Леоне? – Артур чувствовал, что у него начинает болеть голова. – Я такого не говорил! – Я путешествовал с ними неделю, и они вели себя так всю дорогу, – многострадально произнёс Джордж. Артур оторвал взгляд от Мерлина и увидел, что Джордж обращается к старейшине. Друид, казалось, оценивал ситуацию и спустя несколько секунд сказал: – Думаю, я понимаю, о чём вы. – Эй! – воскликнул Мерлин одновременно со словами Артура: – Постойте-ка! – А когда мы в Камелоте, всё ещё хуже, – продолжил Джордж. – Да тебе-то откуда знать? – негодовал Мерлин. Джордж пропустил его слова мимо ушей. Он также не обратил внимания на пронзительный взгляд Артура – тот говорил сам за себя. Джордж разрушил свою репутацию хорошего слуги. Мерлин отправится в колодки за это. Возможно, на месяц. В дождливый сезон. – Могу я говорить откровенно? – спросил Джордж. – Нет. Артура снова проигнорировали. – Пожалуйста, сын мой, – подбодрил старейшина. Артур нахмурился. Он был королём и привык, чтобы ему подчинялись. Ну, все, кроме Мерлина. – Я состою на службе у короля Артура уже несколько месяцев в качестве второго личного слуги и имею возможность наблюдать Его Величество и Мерлина в моменты, когда на них не смотрят другие, – начал Джордж. – Я видел, что король Артур готов превысить все нормы допустимой заботы, когда дело касается Мерлина. Я видел, как он волнуется, когда Мерлин болен или ранен, неважно как серьёзно. Я видел, как он защищает Мерлина перед всем двором и доверяет ему больше, чем остальным, включая присутствующую здесь Гвиневеру, – он помешкал и послал девушке извиняющийся взгляд. – Когда мы нашли первое ожерелье, его требовалось спрятать, и никто, даже Гвен, невеста короля, не знала, что Мерлин несколько недель носил это ожерелье. Мерлин, со своей стороны, выказывал королю безмерную преданность, но это и не удивительно. Многие ночи он просиживал за королевскими документами, только чтобы поутру Артур отбросил пергаменты и проводил его к Гаюсу, опасаясь, что Мерлин споткнётся на лестнице и сломает себе шею, заснув по дороге. Частенько я сам будил Мерлина утром, когда он засыпал за королевским столом. – Всё это может означать дружбу. Но вам просто надо увидеть это самим. Выражения их лиц, когда они думают, что их никто не видит. И то, как они общаются друг с другом, можно сравнить лишь с тем, как старые супруги спорят за ужином. – Эй! – вмешался Мерлин. – Ну в самом деле, – добавил Артур. – Но дело не только в этом, – продолжил Джордж. – Я сам никогда не любил, но мне рассказывали, что, когда ты просыпаешься, то первым делом думаешь о любимом человеке, и о нём же ты думаешь, когда погружаешься в сон. Ты также сделаешь для него всё на свете и знаешь, что он будет рядом, поддерживать тебя несмотря ни на что. Переполняющая тебя радость, когда видишь его после долгой разлуки, и чувство, словно ты не живёшь, когда его нет рядом. Я знаю, что этого мало, но лишь так я могу всё объяснить. И всё это я замечал в короле Артуре и Мерлине. Артур стоял как громом поражённый. В голове проносились видения. Мерлина ранили разбойники. Вынужденная разлука после камнепада. Агравейн сообщает, что нашли лишь обугленный кусок его кожаной куртки. Понимающий взгляд Леона. И встреча с Мерлином. Волна радости, накатившая при виде него. Артур вспомнил возвращение в Камелот Гвиневеры после изгнания Морганы и её армии мертвецов. Он был счастлив её видеть, рад, что она жива. Но когда Мерлин был в опасности, чувства были другими. Всё вокруг прекращало существовать, если речь шла о Мерлине. О Мерлине, который стаскивал его с кровати по утрам, который мучился над вечными речами для него, который вынудил его судить соревнование по плетению венков. Он не лез за словом в карман и никогда не сдерживался в речах, если думал, что Артуру необходимо его выслушать. Мерлин, с его взъерошенными волосами и глупой улыбкой. Невольно глаза Артура нашли Мерлина в толпе. Тот глядел на него в ответ взглядом «вот чёрт, так и думал, что упустил нечто важное». Когда он понял, что Артур на него смотрит, то послал ему слабую улыбку и пожал плечами. Артур понял это как «ну… да. Прости, ничего не могу с собой поделать». Артур попытался выглядеть сурово. Но убедился, что это не сработало, когда лицо Мерлина просияло. Чёрт побери. Да он ему после этого житья не даст. Артур не мог противостоять этому взгляду. Интересно. Он никогда раньше не думал о Мерлине в таком качестве. Но теперь размышлял, какие выражения может принимать лицо Мерлина в ночной темноте. От этой мысли в животе потеплело. Доведётся ли ему их увидеть? И, что более важно, будет ли он так же беспомощен перед ними, как сейчас? Гвиневера подошла к Мерлину и стянула с него шарф. А затем сняла ожерелье со своей шеи и обернула вокруг мерлиновой. Она приникла ближе и сказала ему что-то: он в ответ пожал её плечо. Она отступила и подала шарф друиду-старейшине. – Используйте для связывания. – Постойте, я не могу жениться на Мерлине, – запротестовал Артур. И тут же понял, что эти слова были не такой уж правдой. Взять в супруги Мерлина было не такой уж плохой мыслью… Гвиневера вздохнула и повернулась к нему. В её глазах всё ещё стояли слёзы. Она молчала. Ей и не нужно было ничего говорить. – Это не настоящая свадебная церемония, задница ты, – окликнул Мерлин. – Это всего лишь заклинание единства. Артур закатил глаза. С другой стороны, брак, или, точнее, «единение» с Мерлином было худшей идеей из всех, что приходили им в головы… а это говорило о многом. – Традиционно, – молвил старейшина, – такое заклинание проводится во время помолвки, но по сути свадьбой не является. Оно означает союз, партнёрство между двумя участниками, и заклинание это укрепляет землю и королевство. Заклинания единства проводятся с теми, кого вы считаете самыми близкими людьми – чтобы гарантировать большую эффективность. В большинстве случаев этими людьми являются муж и жена. Однако, – он посмотрел на Мерлина и снова перевёл взгляд на Артура, – так бывает не всегда. – Ваша судьба, Артур Пендрагон, была предрешена задолго до вашего рождения: вам суждено стать величайшим королём, которого ещё не видел Альбион. Вам понадобится помощь Мерлина, чтобы достигнуть этого, потому как вы – две стороны одной монеты. Мерлин вышел из толпы и стоял в ногах у алтаря. – Почему все это повторяют? Артур удивился, какую часть Мерлину уже доводилось слышать. Он припомнил, как слуга рассуждал о том, что он станет величайшим королём, но фраза про монеты была новой. С терпением человека, которому частенько приходилось делиться жизненным опытом, старейшина ответил: – Возможно, потому что это правда. Мерлин нахмурился и проворчал что-то про дракона. Но слуга частенько нёс чушь, так что Артур не придал значения. – Мне обязательно это делать? – спросил Мерлин словно капризный ребёнок. – Эмрис, – угрожающим тоном произнёс старейшина. – Ладно, – Мерлин вздохнул и преодолел оставшееся до алтаря расстояние. Артур не мог больше этого выносить. – Постойте-ка! А мне не дадут право голоса? Я вообще-то король! Мерлин сердито посмотрел на него. – Если у меня нет выбора, то у тебя и подавно. – Мы это обсуждали: я король, ты слуга, ты не можешь мне приказывать. – Думай как хочешь, – хмыкнул Мерлин. Артуру послышалось, как кто-то прошептал «старые супруги», но он был не уверен. Он скрестил руки на груди. – Это не отменяет того факта, что мне всё ещё нужна королева. Как бы прелестно ни смотрелся Мерлин в платье, он не сойдёт за девушку. Мерлин уставился на него, и Артур решил, что он опять ответит, что не носит платья, но тот сказал: – Это ведь всего лишь связующее заклинание, а не свадьба, так? – Да… – старейшина, казалось, не понимал, к чему он ведёт. – Значит, формально он всё ещё может жениться на Гвен, и она станет его королевой. Потому что я не ношу платья. Никогда не носил и носить не буду. Старейшина задумался. – Да, полагаю, это сработает, – он повернулся к Гвиневере. – Тебя это устраивает, дитя? Гвиневера кивнула. – Ты будешь его женой лишь номинально, сможешь ли ты с этим смириться? – уточнил друид. – Это тяжелая ноша. Она кивнула снова. Артур хотел было возразить, но Гвен его успокоила. – Так и должно быть, Артур, – она встретилась с ним взглядом. – Возможно, ты сам этого не понимаешь, но в твоих глазах никто не сравнится с Мерлином. Я думала, что смогу с этим жить, но затем Мерлина ранили, и я поняла, что другого пути нет. – Гвиневера, – Артуру самому было противно, как умоляюще звучал его голос. Она протянула руку, провела по его лицу, а затем приблизилась и поцеловала его в щёку. – Так будет лучше. С этими словами она отступила в толпу, оставив Артура стоять под прицелом десятков глаз. Мерлин возник в поле зрения и взглянул на него озабоченно. Не стоило ему копировать это выражение лица у Гаюса. Ему не шло. Артур выпрямил плечи и кивнул. – Уверен? – спросил Мерлин. – Да, – слишком просто это слово слетело с губ; это пугало. Мерлин смотрел на него несколько секунд, затем повернулся к старейшине и кивнул. Как только друид начал напевно читать заклинание, Артур напомнил себе, что не теряет Гвиневеру – она просто не будет для него всем. Его разделят между собой Гвен и Мерлин. И разве эти двое не делили его до сих пор? Большой разницы не будет. Мерлин теперь напевал заклинание вместе со стариком. Артур собрался с мыслями и присоединился к ним, его язык заплетался на непонятных словах. Нечестно, что для Мерлина незнакомые слова не вызвали трудности, он ведь их не учил. Не учил ведь? Было бы чертовски типично для него выучить слова у Артура за спиной, чтобы точно знать, на что тот подписывается. Но опять же, во время подготовки к ритуалу Мерлин был без сознания… Артур потряс головой и напомнил себе позже отчитать его за то, что не спал всю ночь после такой тяжёлой раны, пусть даже залеченной магией. Старейшина, не прерываясь, взял их руки и обернул вокруг них платок Мерлина. Артур посмотрел на их сплетённые ладони, удивлённый, что мерлинова была такой тёплой, несмотря на прохладный воздух. Он поднял взгляд на лицо Мерлина и увидел, что глаза слуги сияют золотом. Его затопило паникой; каждый фибр души кричал «колдун!», и он уже хотел отдёрнуть свою руку… Но вдруг почувствовал, как чужая ладонь удерживает его и успокаивающе пожимает. Конечно, Мерлин знал, о чем он подумал. Было ли на свете что-то, чего он не знал… помимо того, как быть прилежным слугой, уважающим короля. Но это не важно. Он по-прежнему был идиотом. Неуклюжим к тому же. Пение продолжалось. Артур не понимал, как оно ему удавалось: он уже не разбирал слов, которые произносил, но почему-то больше не запинался. Магия делала своё дело. Ожерелье вокруг шеи нагрелось и потяжелело. Магия. Точно. Они творят заклинание. Конечно, их глаза будут золотыми. Даже его глаза сейчас наверняка горели золотом. Он постарался подавить беспокойство. Всё это на благо королевства. Если они не проведут ритуал, Камелот падёт. Он сделал глубокий вдох между словами и ощутил, как его наполняет покой. Мерлин улыбнулся ему, не прекращая напевать. Он выглядел дико с золотыми глазами, и Артур позволил себе утонуть в них. В таком Мерлине было что-то сверхъестественное. Что делало его одновременно пугающим и неотразимым. Возможно, Гвиневера была права – для него всегда существовал только Мерлин. Артур почувствовал, как губы складываются в ответную улыбку. Заклинание, казалось, длилось несколько часов, и всё же кончилось слишком быстро. Когда наполнившее их тепло отступило, а глаза Мерлина снова стали голубыми, Артур почувствовал внезапную потерю. Он всё ещё не мог отвести от Мерлина взгляд, словно они были одни во всех пяти королевствах. Не раздумывая, он наклонился и поцеловал его. Впоследствии он удивлялся, почему это сделал, но в тот момент это казалось правильным. Он чувствовал некую искру: такого никогда не было при поцелуях с Гвен или кем-то ещё. Должно быть, всё дело в остатках струившейся магии. Артуру одновременно хотелось приникнуть ближе и отстраниться. Но он позволил себе раствориться в поцелуе. Когда они оторвались друг от друга, старейшина уже вещал что-то о том, что надо укрепить заклинание и убедиться, что оно нерушимо. Пока Артур всё ещё раздумывал, что бы это значило, Мерлин понял быстрее. - Что значит консуммировать заклинание? Вы же говорили, что это не имеет ничего общего с браком! Вот дерьмо. The End