Правда или вызов?

Восемь человек сидели на полу, играя в «Правду или вызов». Это был дождливый летний вечер, в который плавательный клуб школы Иватоби решил собраться дома у одного из участников. Потом было решено позвать старого друга. И его кохая. И капитана его команды, которого позвала "менеджер". Таким образом, помимо Харуки, Макото, Нагисы, Рея и Го дома у первого находились Рин, Нитори и Сейджиро. – Правда или вызов, Сейджиро-сан? – спросил Рей, поправляя очки. – Хм… Правда, – капитан Самедзуки решил не рисковать, будучи не вполне уверенным, чего можно ожидать от этой компании. – Вы с Г… Ко встречаетесь? – без колебаний спросил Рей. Очевидно, этот вопрос его занимал давно. И, кстати, не только его – на рыжеволосого парня уставились все находящиеся в комнате, за исключением самой Го, а взгляд Рина, казалось, весил больше, чем сам Рин. Его сестра смутилась, но взгляд прятать не стала. – Нет, мы не встречаемся, – ответил Сейджиро, и Рин перестал пытаться ментально стереть его в порошок. – Правда или вызов? – спросил рыжий парень, когда бутылочка указала на Нагису. – Вызов, конечно же! – с энтузиазмом ответил Хазуки, вскакивая с места. – Не ешь пиццу до конца этого вечера, – после раздумий предложил Сейджиро, решив, что что-то более суровое пока загадывать не стоит. – Ты самый жестокий человек, которого я встречал! – в глазах Нагисы, казалось, стояли слезы. Стопка из неоткрытых коробок пиццы стояла как раз чуть правее того места, где сидел Хазуки. Он попытался разжалобить капитана Самедзуки взглядом, но у него совсем не вышло. Он вздохнул и закрутил бутылку. – Правда или вызов, Мако-чан? – спросил Нагиса, когда горлышко бутылки остановилось напротив Макото. – Правда, – без размышлений ответил парень, улыбаясь. – Ууу, ты неинтересный, Мако-чан. Боишься вызова? – весело спросил Нагиса и не дал ему ответить. – Если ты выбрал правду, то расскажи про свой первый поцелуй. – Макото, нет, – внезапно подал голос Харука. Шесть пар глаз уставились на него, пока Тачибана старательно разглядывал собственные колени. – Так, с кем он был, мы уже поняли, – нарочито скучающим голосом заметил Рин, – расскажи хоть, как. И почему я не знаю? – Макото, нет, – повторил Нанасе. Макото его слушать не стал. – Ну, это произошло, когда нам было по шесть, кажется, лет…, – начал он. – Пять, – поправил Хару, который достаточно быстро смирился с тем, что постыдного рассказа все же не избежать. Теперь он нашел что-то очень занимательное в бутылке из-под лимонада, которой они играли. Вероятно, он читал состав в поисках скумбрии. – Хорошо, по пять. Я смотрел телевизор и увидел, как в каком-то сериале кто-то целовался. Я спросил у мамы, что делают эти дядя с тетей. Мама ответила, что дядя очень любит тетю и поэтому целует ее. – И ты решил, что тебе тоже надо попробовать? – с улыбкой спросила Го. – Именно. Я сначала собирался поцеловать маму. Когда я сказал, что люблю ее, она засмеялась и добавила, что дядя любит тетю не как маму, а тетя дядю – не как папу. Тогда я очень сильно задумался, кого же мне целовать. Я любил маму и папу, но они не подходили. Из всех людей, которых я знал, кроме них я любил только Хару. На щеках Макото появился легкий румянец, и он, улыбаясь, продолжил. – Когда я пришел к нему в гости, мы сначала покушали, затем играли, кажется, в самолетики. И только потом я вспомнил о своем намерении. Я постарался припомнить, как дядя с тетей делали это в сериале. Что удивительно, меня не взволновал тот факт, что если я на роль дяди хоть немного подходил, то вот Хару на роль тети – вообще-то не очень. Компания слушателей засмеялась, лишь сам Хару нахмурился и продолжил рассматривать бутылку. – В общем, пока Хару убежал за своим улетевшим самолетиком, я набрался смелости, и, когда он вернулся, я его поцеловал, – румянец на щеках Тачибаны стал заметнее, – а Хару, кстати, совсем не сопротивлялся, – более веселым голосом добавил он. Смех компании прервал голос доселе молчавшего Рея. – Я знал! – Что ты знал, Рей-чан? – любопытно спросил Нагиса, двигаясь ближе к атлету. – Я знал, что Харука-семпай и Макото-семпай встречаются! – Н-но мы не…, – начал было Тачибана. – Мы не встречаемся! – перебил его Нанасе, отворачиваясь. – Хару-чан, ты отвернулся, но я все равно видел, что ты краснеешь! И Мако-чан тоже краснеет! Спустя пару минут Нагиса успокоился, а Рей примерно двадцать раз извинился перед семпаями, и игра продолжилась. – Правда или вызов, Рин? – с обычной доброжелательной улыбкой спросил Макото. – Правда для слабаков, – хмыкнул Рин, – я выбираю вызов! – На следующих соревнованиях запишись на стометровку на спине, – Тачибана не поменялся в лице, но улыбка стала теплее. – Зачем?! – Я хочу посоревноваться с тобой, судя по Хару, это занимательно, – пояснил он. – Вообще, я терпеть не могу плавать на спине, – раздраженно ответил Мацуока, – но если уж это вызов, то без проблем. Я ожидал чего-то более… сурового, – Рин положил руку на бутылку. Все уставились, как стеклянный сосуд постепенно замедляется, и горлышко останавливается ровно напротив Хару. На пару секунд в комнате воцарилась мертвая тишина. – Наконец и Хару-чан! – воскликнул Нагиса. – На тебя ведь еще ни разу не указывала бутылочка! – Правда или вызов, Хару? Уверен, ты выберешь правду, ты же не- – Вызов! – Нанасе скрестил руки на груди и выжидающе уставился на друга. – Вот ты и попался, – Рин сверкнул острыми зубами в широкой улыбке, – я знал, что ты отреагируешь так! Харука нахмурил брови, а его левый глаз заметно задергался. Нитори крепче сжал плечо семпая в своих руках, в любой момент готовый броситься защищать его от расправы. Темноволосый парень пару раз глубоко вздохнул, и его лицо приняло обычное скучающее выражение. – Так какой вызов? – спросил он. – Поцелуй Макото, – снова улыбнулся Рин, а его плечо уже начало ныть от силы, с которой Айчиро его сжимал. Тишина снова завладела помещением на несколько мгновений. – Я не буду, – просто сказал Нанасе. Нитори ослабил хватку, поняв, что буря миновала. – Так нельзя, Хару-чан! – возмутился Нагиса. – Верно, Харука-семпай, отказываться от вызова нельзя, таковы правила игры, которые мы обговаривали, – авторитетно покивал Рей и поправил очки на носу и Нагису на своих коленях. – Но это желание для меня, а вы впутываете в него еще и Макото, – попытался отговориться хозяин дома. – Мы и это обговаривали перед игрой, – заметила Го, чьи глаза как-то недобро сияли, – и решили, что так можно. Тачибана сидел, стремительно краснея. Харука встал со своего места и направился к другу, не меняя выражения лица. Вот только тот факт, что кровь приливала к его щекам все сильнее, он изменить не смог. – Ах да, – внезапно заговорил Рин, – я забыл добавить, что ты должен поцеловать его нормально, а не просто чмокнуть, – казалось, он хотел что-то еще добавить, но ему пришлось прерваться, так как его кохай уж слишком сильно сжимал его плечо. – Нитори! Ты мне руку сломать хочешь?! Хватит! – Ты труп, Мацуока Рин, – спокойно сказал Хару, садясь напротив Макото. Подумав пару секунд, он схватил Макото за галстук школьной формы, которую тот так и не снял, притянул ближе к себе и действительно поцеловал. Го издала какой-то неестественный звук, Сейджиро отвел глаза, Нагиса поудобнее устроился на коленях Рея, который прикрыл глаза рукой, Рин продолжил широко улыбаться, стараясь не замечать того взгляда, которым смотрел на него Айчиро, вновь хватая его плечо. Секундами позже из окон дома Харуки раздавался смех убегающего Рина, не менее веселый смех наблюдающего за этим Нагисы, громкие просьбы Айчиро остановиться и не преследовать его семпая, а Макото сидел в углу и старался слиться со стеной. И казалось, что стена вокруг него тоже краснеет, так что, быть может, ему и удалось бы, если бы Рин не обежал стол в комнате и не толкнул Хару на сидящего в углу Тачибану. Смех Рина сменился на мольбы о помощи и спасении.