Трибунал

      Радич сидел верхом на груди Липчанского и наблюдал, как налитый кровью член погружается в широко открытый влажный рот. Андрей, придавленный тяжёлым телом и с неудобно устроенной на подушке головой, двигаться не мог, поэтому просто подставлял рот и высовывал язык. В Питер пришла осень с затяжными серыми дождями. И если в будни парни занимались работой и другими важными делами, то в выходные не было никакого желания совершать прогулки. Радич с пятницы зависал у Андрея и не собирался покидать гостеприимный дом раньше понедельника.       Раздался телефонный звонок. Радич бросил взгляд на экран и потянулся к журнальному столику за телефоном, случайно — а, может, и не совсем, — въехав так глубоко в горло Андрея, что тот поперхнулся. Ответил на английском: — Стив? О, привет. Андрей немного поворочал головой, чтобы вдохнуть, и Миха освободил его горло, но не прекратил двигаться, продолжая при этом разговаривать со своим бывшим английским бойфрендом: — На книжную выставку приехал? Ещё в четверг? Почему не позвонил?… У меня нормально, уже пару месяцев здесь живу… Не твоё дело… о-о-о… — среагировал на чересчур настойчивое посасывание. — Я не знаю… м-м-м… на улице такой дождь… Да, с ним… Сейчас… Стив приглашает нас поужинать, ты хочешь? — Миха посмотрел Андрею в глаза, но не спешил вынимать член из его горячего рта. Андрей сомневался, что им следует встречаться со Стивом. То, что произошло три месяца назад в номере Рэдиссона до сих пор заставляло стонать от острого стыда и немалой толики возбуждения, которое охватывало каждый раз, когда он вспоминал себя обдолбанным и зажатым между брюнетом и блондином. Своё сомнение Липчанский выразил пожатием плеч, прижатых к дивану сильными волосатыми ногами. — Андрей говорит, что хочет встретиться… Где? — спросил Радич, возобновляя фрикции.       В Рибае официант пригласил на галерею второго этажа, где в уютной кабинке с круглым диваном их дожидался Стив. Крупный светловолосый мужчина сегодня был в строгом тёмно-сером костюме с галстуком. Он встал и обнял Радича, символически чмокнув в щёку, но Липчанского крепко и не стесняясь поцеловал в губы. Андрей вспомнил вкус и мастерство этих губ и напоролся на изучающий взгляд своего проницательного любовника. Не мужа, разумеется: слухи об их свадьбе были сильно преувеличены. После возвращения с острова они даже не жили вместе. — Майкл, Эндрю, как я рад вас снова видеть! — Стив рассмеялся и пропустил Андрея в центр дивана, усевшись с краю. Миха сел с другого конца. Через несколько минут к столику подошёл администратор с бутылкой красного вина в подарок и пожеланием приятного вечера. Попросил разрешения сфотографироваться с Радичем. Миху часто узнавали, хотя он не был звездой мировой величины: Питер любил своих музыкантов.       Ужин проходил весело. Стив оказался приятным собеседником, и Андрей отлично понимал, чем он несколько лет назад привлёк Радича. В некоторые моменты Андрею казалось, что Радича до сих пор тянет к англичанину: было между ними молчаливое взаимопонимание и какая-то скрытая химия. Хотя почему скрытая? Андрей помнил, что их секс смотрелся таким гармоничным, что неравнодушному зрителю могло стать больно. Андрей ел салат, когда почувствовал прикосновение колена Стива под столом. При этом блондин ни на секунду не сбился, оживленно рассказывая о книжной ярмарке в Михайловском манеже. Андрей отодвинул свою ногу, но колено прижалось снова и, более того, наглая ладонь погладила напряжённую ляжку. — Мне надо выйти, — Андрей протиснулся мимо Радича и направился к лестнице на первый этаж. — Эндрю, подожди, я с тобой, — Стив поспешно поднялся и нагнал Андрея, оставив ухмыльнувшегося Радича за столом одного. В туалете Андрей развернулся и спросил: — Чего ты хочешь? — Я? — Стив подошёл к писсуару, вжикнул молнией узких серых брюк и достал член. — Ты же первым начал толкать меня под столом. Это был не ты? — Склонил голову, посмеиваясь. — Ах, Майкл… Андрей расстегнул джинсы и пристроился рядом. Стив скользнул взглядом по обнажённым частям его тела и тихо сказал: — Ты знаешь, я часто вспоминал тебя. Андрей мог бы сказать то же самое, но промолчал. Стив добавил: — Я только об одном жалею. — О чём? — Андрею стало интересно, о чём может жалеть англичанин. Тот застегнул брюки и направился к раковине вымыть руки. И уже вытирая их бумажным полотенцем, подошёл к Андрею сзади и шепнул, щекотно обдавая ухо тёплым выдохом: — Майкл сказал, ты фантастический топ. Мне жаль, что я не узнал этого. — Скомкал салфетку, метким движением запулил в урну и вышел из туалета.       Андрей вернулся за стол несколько минут спустя, с ещё влажными от холодной воды щеками. Оба мужчины внимательно следили за его лицом — Андрею показалось, что они разговаривали о нём и, не исключено, о чём-то договорились. К концу ужина подвыпивший Стив загорелся продолжить вечер и начал вспоминать, как назывался тот ночной клуб, в который когда-то водил его Миха: — Ты помнишь то чудесное место, в подвале около Медного всадника, где я напился виски и тебе пришлось увозить меня домой? Как оно называлось? «Правосудие»? «Эшафот»? — «Трибунал», — засмеялся Миха, — Да ну, там всегда музыка громкая и народу много. — Майкл, ну, пожалуйста, когда я ещё в Санкт-Петербурге буду? Пойдёмте, выпьем, потанцуем. — Там только пьяные танцуют. Ладно, я не против. Андрюха? Андрюха кивнул. Стив был удивительно хорош и зримо податлив под беглыми испытующими взглядами Андрея.       «Трибунал» встретил голубыми вспышками стробоскопа и жаром танцующих тел. Радича заметил администратор, закричал: «Ого, какие люди!» и усадил компанию за уютный столик, сняв табличку «Reserved». Миха пытался общаться со знакомым, но музыка нещадно била в уши, поэтому он извинился и скрылся с администратором за дверью служебного помещения. Стив заказал виски себе и Андрею, и по коктейлю двум девочкам, подсевшим за столик. Через несколько минут одна утащила Стива танцевать под медленную музыку, а вторая пыталась поговорить с Андреем, пьяно прижимаясь к нему полной грудью, но он ошалел от громыхания басов, бьющих по сетчатке вспышек света и духоты. И когда из толпы, помахивая карточкой-ключом, пробрался Стив и заорал на ухо: «Пошли со мной, Эндрю!», он последовал за ним в тёмный коридор, а затем в туалетную комнату под вывеской «Только для персонала».       Просторное помещение с зеркальной стеной и диванчиком действительно было оснащено унитазом и раковиной, но приглушённый свет, высокая ваза с цветами и тихая музыка создавали ощущение приватной комнаты. Стив кинул пиджак на спинку дивана и ослабил узел галстука: — Хочешь покурить? Достал самокрутку, раскурил, попыхивая, и протянул Андрею. Где-то за дверями бушевало веселье, бьющееся в стены глухими ударами басов. Андрей взял тёплый косяк и глубоко затянулся, откидываясь на мягкие подушки: — Стив, ты меня соблазняешь? — А ты не хочешь меня? Андрей хотел. Он уже поставил Стива коленями на диван и спустил шерстяные брюки, обнажая крепкий соблазнительный зад. Он уже надавил на поясницу, заставляя лечь грудью на подушки, чтобы открыться ещё откровеннее. Он уже вошёл рывком в тугое английское нутро. В своём воображении. Выдохнул дым вместе со словами: — Я не могу… — Майклу всё равно, если ты об этом. «Только тебе решать, с кем трахаться, я ничего не запрещаю» — сквозь пелену опьянения и едва контролируемого возбуждения вспомнились слова Радича. Андрей снова затянулся и прикрыл глаза. Стив придвинулся ближе: — Эндрю, ему плевать на такие вещи. Если Майкл хочет быть с человеком, он будет с ним, пусть даже этот человек плохо себя ведёт. А когда больше не хочет — он просто уходит и его невозможно остановить... На Андрея повеяло холодной безнадёжностью от этих слов. Ему не требовалось подтверждения, но он спросил: — Ты его любишь? Англичанин выбросил окурок в унитаз, взял пиджак и двинулся к двери: «Ты идёшь?», но Андрей схватил его за руку и рванул на себя. Он умел справляться со своим вожделением, но перед горечью и непоправимостью невзаимной любви устоять не мог. Несмотря на свой вес, Стив мягко оседлал колени Андрея и прижался к сухим от травы губам. Целовались отчаянно, сталкиваясь языками и засасывая до боли. Путаясь руками и мешая один другому, расстёгивали пуговицы и молнии. Пришлось привстать на мгновение, чтобы содрать джинсы к лодыжкам. Пиджак упал на пол, следом серые брюки и кашемировый свитер Андрея. С трудом оторвавшись от губ, Стив лихорадочно покрывал грудь и живот Андрея мокрыми поцелуями, пока не спустился до паха и не накрыл ртом его член. Всасывал, насаживаясь расслабленным горлом, пропускал в узость за щекой, обжимал крепко губами под головкой. Андрея потряхивало от возбуждения, он запустил руки в светлые волосы и потянул вверх: «Иди ко мне». Сказал по-русски, но Стив понял: нашарил в куче одежды и надел на член Андрея презерватив. Снова сел верхом, приподнимая бёдра, смазывая себя гелем, который таял и стекал по торопливым пальцам. Андрей скользил руками по гладкой широкой груди, костяшками цепляя твёрдые соски. А когда он опустил руки на ягодицы Стива, подтаскивая к себе, — на себя, — кто-то толкнулся, а потом постучал в запертую дверь. Стив и Андрей замерли, ожидая неизвестно чего. И оно случилось — громко запел вызов в телефоне Липчанского: «Мы так близко к пламени любви». Настолько громко, что не было сомнений, слышно ли его за дверью. Мелодия оборвалась, едва прозвучала первая строка песни. Андрей кинулся к двери, но джинсы, болтающиеся ниже колен, мешали ему и пока он натягивал их, пока давал возможность Стиву надеть брюки... — за дверью никого не было.

***

      Андрей так и не смог дозвониться до Михи ни в субботу, ни утром в воскресенье. Но вечером Радич сам позвонил, сказал, что купил забавную игрушку, которую давно хотел попробовать, и пригласил Андрея в гости. Андрей с чувством неясной тревоги выяснил, что старших Радичей дома не будет, и согласился. Речь про игрушки заходила и раньше, но Андрей не был таким покладистым.       Миха открыл дверь в белом махровом халате, свободно подвязанном на бедрах и открывающем грудь, поросшую тёмными волосами. Андрей испытывал потребность объясниться после вчерашнего, но сходу попал в крепкие объятия и заблудился в нежных поцелуях. Миха помог раздеться и уложил на живот, обещая феерический оргазм и принимаясь аккуратно массировать ягодицы, то сжимая, то максимально разводя их. Разглядывал розовый вход, растягивая его большими пальцами и заставляя Андрея смущаться от чересчур пристального внимания. Попытался протолкнуть палец, но даже обильно смоченный слюной, он не входил ни на фалангу, а только раздражал края ануса. Андрей поправил член, чтобы лежать было удобнее, и снова скрестил руки над головой.       Затрещала вскрываемая коробка и, обернувшись, Андрей увидел фиолетовый прибор условно-фаллической формы: тонкий обтекаемый кончик плавно расширялся в толстый ствол, а затем сужался, переходя в рукоятку с двумя кнопками. Очевидно, что узкое место предназначалось для смыкания сфинктера и удержания конструкции внутри тела. Прикинув размеры прибора, Андрей поморщился. Радич заметил гримасу, но только хмыкнул и начал смазывать округлый кончик. Андрею ничего не оставалось, как упасть лбом в простыню, стараясь расслабиться. Созданный с учётом физиологии, конец вошёл легко и быстро, едва потревожив мышцы, но всё же начав незаметно их растягивать. Андрей знал, что Миха не причинит ему вреда сознательно, но, опасаясь двадцати пяти сантиметрового монстра, сообщил: — Я не трахался вчера со Стивом. Фиолетовый прибор совершенно безболезненно продвинулся еще на пару сантиметров, остановился и совершил маленькое вращение влево-вправо, заставив Андрея почувствовать недостаточное количество смазки. — Я знаю. Извини, что помешал. Андрей замер от этих слов, а штука в его проходе двигалась глубже и глубже, уже ощутимо раздвигая мышцы ануса. Миха остановился и пальцем размазал немного геля по покрасневшим краям. Заскользило лучше, но Миха не хотел, чтобы скользило слишком легко. Он надавил на рукоятку и ввёл ствол прибора ещё на несколько сантиметров, заставив Андрея глубоко вздохнуть от быстрого расширения прохода. — Стив сказал, что ты толкал его под столом, а он подумал, что это я… — Враньё. Я его не толкал. Миха отпустил рукоятку и навис над Андреем, целуя шею и спину, облизывая лопатки. Прибор, лишившийся упора, заскользил обратно, покидая тело. Андрей машинально сжал мышцы, пытаясь удержать беглеца, но этим только вытолкнул его наружу. Миха увидел опустевший проход с розовыми стенками, в который сейчас легко можно было погрузить целый палец и тихо рассмеялся: — Нравится? Тебе приятно? — Пока да. Ещё он сказал, что ты назвал меня фантастическим топом. Миха снова медленно ввёл игрушку, загоняя её до прежней отметки и даже чуть дальше. Бархатная поверхность медицинского силикона требовала обильного смазывания, но Миха добавлял геля экономично, не желая лишать Андрея ощущений от плотного трения. — Я действительно считаю тебя фантастическим топом. Лучшим и единственным в моей практике. Но я никогда, никогда не обсуждал тебя со Стивом. — Чёрт! — сказал Андрей, — Извини меня. Я вчера повёлся, как дурак… Толстый фиолетовый ствол, не достигший максимального диаметра, но уже близкий к нему, входил всё туже. Андрей никогда не испытывал такого чувства наполненности. Его распирало изнутри во все стороны и сладко давило на простату. Он попробовал поработать мышцами, обжимая прибор, и негромко застонал. Миха наполнил рот слюной и пустил её на задний проход, распяленный фиолетовым толстяком. Нажал и продвинул вглубь несколько самых широких сантиметров, вынудив Андрея зашипеть от чрезмерного давления. Осторожно вращал прибор то влево, то вправо, с удовольствием наблюдая, как покрасневшие края тянутся во все стороны, стараясь адаптироваться под гигантский размер. — Почему дурак? Расслабься, ты можешь делать, что хочешь. Ты свободен в своих желаниях. Андрей выплыл из сладострастного тумана, в котором тонул, и попытался осознать услышанное. Сложил дважды два и спросил, тяжело дыша: — А ты? Ты свободен? В своих желаниях? Одним сильным нажатием Миха протолкнул прибор вперёд, и самая широкая часть скрылась в глубине, а раскрытый сфинктер начал неторопливо сжиматься вокруг более узкого места. Андрей вскрикнул, когда одновременно ощутил и непереносимое давление внутри, и восхитительное чувство облегчения снаружи. Теперь он не смог бы выдавить прибор из себя, даже если бы захотел. — Я тоже свободен, — ответил Миха. Он согнул в колене одну ногу Андрея и прислонил к своей груди. Нежно, но чувствительно помассировал ступню, лаская между пальцами и под сводом стопы, слушая стоны удовольствия, которые становились всё громче. Поднял вторую ногу и повторил массаж, неожиданно вбирая тёплым ртом и посасывая большой палец. Андрей дёрнулся вперёд, Миха дёрнул его обратно и нажал крошечную кнопочку на рукоятке, торчащей из заднего прохода. «А-а-х» — только и смог произнести Андрей, почувствовав лёгкую, как трепетание бабочки, вибрацию внутри себя. Его тело моментально откликнулось на новый раздражитель, разгоняя горячие волны возбуждения по мышцам сведённого живота. Миха одним долгим нажатием втрое увеличил скорость вибрации, от чего Андрей перестал сдерживаться и откровенно застонал вслух. Его ступни судорожно выгнулись, и Миха поймал их и принялся посасывать каждый палец поочерёдно, иногда влажно и щекотно проводя языком по стопам. Ещё одно нажатие — и ноги Андрея, погружённого в дрожащее марево наслаждения, превратились в кисель, безвольно падая на одеяло. Миха выключил вибрацию и перевернул Андрея на спину, всматриваясь в его искажённое лицо: — Тебе нравится игрушка? Андрей только кивнул, растерянно моргая. Миха увидел влажно блестящую головку и пятно на простыне, и, не в силах терпеть, сжал рукой собственный член, давно и настойчиво требовавший внимания. Андрей, немного пришедший в себя, вспомнил о разговоре и наконец смог сформулировать вопрос: — Миха, ты трахался с кем-нибудь, кроме меня, после возвращения из нашего райского путешествия? Радич словно не слышал вопрос. Он пошире раздвинул ослабевшие ноги Андрея и, снова включая вибрацию, сказал: — Продолжим. Я хочу увидеть, как ты кончишь. Нет, — властно отвёл руки Андрея от члена. — Ты не будешь его трогать. Миха усилил вибрацию, и Андрей запрокинул голову, комкая простыню и подставляясь под трепетание фиолетового гиганта. Свой член Миха трогал, сколько хотел. Несколько переключений, и вибрация достигла максимума. Простата Андрея вибрировала как тысяча взлетающих бабочек, и он падал спиной вперёд в сияющую пропасть, ощущая только восторг полёта и… настоятельную потребность в дополнительной стимуляции. Несколько раз тянулся к себе, но слышал Михино «Руки!» и оставался прискорбно неспособным достичь разрядки. Внезапно вибрация прекратилась, и Андрей почувствовал несильные, но отчётливые толчки в прямой кишке. Невероятные, невозможные, невыносимо ритмичные толчки, от которых можно сойти с ума. Ошеломлённый и испуганный силой ощущений, Андрей привстал: — Что это? — Это пульсатор. Миха усилил режим пульсации, и Андрей выгнулся в напряжённом предоргазменном томлении. Всем существом он сосредоточенно вслушивался в мощные удары, сотрясающие нутро и пронизывающие насквозь. Он забыл, кто он и где, и не желал сейчас ничего, кроме этих нереально чувственных и нестерпимо-мучительно-сладких толчков. Раскрылся, двигая бедрами и слепо подмахивая прибору, глубоко погружённому в тело. Сперма проникла в семявыносящие протоки и медленно, медленно начала подниматься к наружному отверстию. Неотвратимость приближающегося оргазма заставила Андрея завыть, застонать в голос. — Да, я трахался с кем-то, кроме тебя. Андрей услышал тихие слова, заторможенно вникая в их смысл. Открыл глаза и увидел Радича: кудрявые лохмы, падающие на лоб, красные пятна на скулах. Кусает губы, как всегда, когда нервничает. Простонал: — С кем? — С мужчинами, женщинами, какая разница? — Со Стивом? — С ним тоже. Вчера. Радич нажал на кнопку, увеличивая мощность до предела, и скорость впечатляюще сильной пульсации совпала с частотой пульса Андрея. Он сотрясался от острого, почти болезненного наслаждения, и снова потянулся, чтобы обхватить плоть и помочь себе кончить, но Миха прижал его руки к постели: «Давай, давай, хороший мой», и Андрей излился вялой лужицей на свой дрожащий живот и почувствовал, как над ним сомкнулись чёрные воды двух рек — горечи и блаженства.       Радич склонился и высосал последние капли из ещё напряжённого члена. Переключил пульсатор на режим лёгкой вибрации и начал делать минет — нежнейший, невесомо-мягкий. Эрекция Андрея позволяла продолжать, но ему было больно, и вовсе не в том месте, которое подвергалось активной стимуляции. — Миха, нет! Выключи его, вытащи! — Андрей отталкивал от себя голову, тянулся к рукоятке прибора. — Я с тобой не закончил, дарлинг. Радич жёстко зафиксировал ослабевшего парня, но пульсатор выключил и бережно извлёк из припухшего растянутого отверстия. И, не давая краям сомкнуться, беспрепятственно вошёл в Андрея и застонал от обжигающего контакта с гладкими упругими стенками. Андрей от досады отвернул голову, а Миха, уже начиная нетерпеливо трахать и свободно погружаясь на всю длину, спросил в красное ухо: — Почему ты мне не доверяешь? — Он подождал ответа, не дождался и продолжил, глубоко и размашисто входя в Андрея: — Знаешь, что будет, если мы снова попадём в ту игру, которую ты из ревности придумал? — И что будет? — Андрей отворачивал лицо, но его предавало собственное тело: подстраивалось навстречу, искало самый подходящий угол и демонстрировало уверенный стояк. — Ты не поверишь, но я вернусь обратно уже через пять минут. — Миха заулыбался и приподнял Андрея, насаживая на себя и переворачиваясь. Улёгся на спину и закинул руки под голову, демонстративно отдавая партнёру всю инициативу. Андрей мог бы прервать соитие, но он лишь уселся удобнее и приготовился отомстить Радичу. За всё.