В тихом омуте самые крупные черти

Сакурай первый раз видит Куроко перед их совместным матчем, тот кажется ему странным. А его взгляд голубых глаз слишком пронзительным, таким, будто он видит всего тебя насквозь. И извиняться хочется в два раза больше. Вот уж действительно — фантом. Когда Куроко первый раз зажал его в углу, то Сакурай еще неделю не мог отойти от шока. Пусть это и выглядело весьма комично, когда Тецуя, который на целых семь сантиметров ниже самого игрока Тоо, поставил руки по обеим сторонам жмущегося к стене Рё. Это произошло совершенно неожиданно, после первого проигрыша Сейрин. И Сакураю кажется, что это какая-то изощренная пытка за победу его команды. Еще кажется, что призрачный игрок догадался, какая на самом деле у него ориентация, которую он так тщательно скрывал. Когда Тецуя придвигается ближе, щеки Сакурая обдает жаром, а возбуждение совершенно неожиданно ударяет в голову. Каким-то необъяснимым способом ему удается вырваться, и он позорно сбегает от Куроко. Уже сидя дома, он вспоминает эти обжигающие глаза, бесстрастное лицо и хрупкое, льнувшее к нему, тело. В следующий раз Рё видит Куроко на матче Сейрина, он сознательно старается не встречаться с ним глазами и краснеет под внимательным взглядом. На вопрос капитана отвечает неразборчиво, но в кольцо все же попадает стопроцентно. Но от чего-то сердце глухо стукается о ребра и кажется вот-вот выпрыгнет из груди. После проигрыша все были расстроены, особенно капитан, но он не давал унывать своей команде. Даже сварливый Аомине как-то изменился, подобрел что ли? Из душа он по привычке выходит последним, в этот раз как-то получилось, что все собрались раньше и разбрелись по домам, а он еще не успел даже помыться. — Долго ты, Сакурай-кун, — этот голос он бы узнал даже если бы его разбудили ночью и спросили, кто это. — П-прости, я не хотел, — извинения вырываются сами по себе даже тогда, когда он, по идее, вообще должен сам задавать вопросы. — А ты что здесь делаешь, Куроко-кун? — А разве не понятно? — удивление в глазах настолько натуральное, что Рё даже на несколько долгих секунд поверил ему, но быстро пришел в себя. — Тебя жду, что же еще? — Н-ну, да, извините, — самому себе удивляется игрок Тоо. Действительно, кого же еще ему ждать, в раздевалке из которой уже давным давно все ушли, в которой только они вдвоем. Вдвоем. Это слово мигом разрушило все напускное спокойствие игрока. Тут уже давно никого нет. Они одни и сюда никто не войдет. Вот так глупо попался на крючок. — Сакурай-кун, ты побледнел. Тебе нехорошо? — шаг за шагом приближался бывший игрок Тейко. В голове у Рё не остается ни одной мысли, а звук шагов отдается в голове. — Да, все в порядке, извините за беспокойство, — отступил на один шаг назад игрок. — Да ладно, тебе ведь нехорошо, не хочешь прилечь на лавочку? Вдруг голова закружится? — приближался все ближе Сейриновец. — Нет, — как-то слишком резко ответил Сакурай. Причина была одна. Он уперся спиной в стену душевой кабины, в которую сам себя же и загнал. Это конец, как бы двусмысленно это не звучало. — Сакурай-кун, тебе не холодно? — слишком заботливо спрашивает Тецуя. — Все же одним полотенцем не согреешься. — И только тут он понимает, что действительно, все, что их разделяет, это пара сантиметров и тонкое полотенце на его же бедрах. — Ты, наверное, жутко замерз, — не отводя взгляд от голой груди соперника произносит фантом.В кабинке вдруг становится невыносимо жарко, когда рука Куроко медленно, будто издеваясь, проходит по груди, едва задев соски, вызывая дрожь, опускаясь все ниже и ниже, легким движением стягивая мешающее полотенце, оставляя Сакурая совершенно обнаженным. Сам обладатель голубых глаз нагло рассматривает своего оппонента, не сводя своего горящего взора от открывшегося ему тела. Под заинтересованным взглядом распасовщика оно явственно реагирует и Сакурай покрывается таким румянцем, каким еще не покрывался не разу в жизни и чувствуя, как начинает возбуждаться от этой безысходной ситуации. — К-куроко-кун… — Можешь звать меня просто Тецуя. — Да, извините. Но ведь вы, наверное, тоже устали после матча. Разве нет? — разочарованный взгляд Тецуи вызвал какое-то странное чувство. Такой взгляд он не хотел бы увидеть во второй раз. — Ты прав, — как-то разочарованно произносит призрачный игрок. — Но все-таки я еще кое на что способен. — Опускаясь на колени перед обнаженным телом, произнес Куроко, чем вызвал судорожный вздох у Рё. — Ч-что вы соб… — не успел договорить он, как из его рта вырвался громкий стон, когда Тецуя вобрал в рот уже вставший член. Умело проведя языком по всей длине, он поочередно лизнул его яички и тут же возвращаясь к основному действию. Обведя языком по кругу головки, он слизнул выступившую каплю смазки. Он такого развратного действия Сакурай чуть было не кончил раньше времени, но Тецуя зажал рукой у основания, чем вызвал очередной, слегка разочарованный, стон. — Потерпи еще чуть-чуть, — оторвавшись, произнес Сейриновец. Не давая игроку опомниться, он вновь заглотил член почти полностью, слушая стоны соперника. Сжав губы вокруг ствола, он начал быстро двигать головой. Не прошло и пары минут, как Тецуя почувствовал пульсацию, но не отстранился. С протяжным стоном Сакурай кончил, чувствуя, как земля уходит из-под ног, но отдышаться он не успел, видя перед собой, как облизывается Куроко. — Ты такой вкусный, Сакурай-кун. Думаю, нам уже пора, а то нас тут закроют. — Н-нам? — Конечно нам. Я тебя провожу. — Н-но… — Я тебя провожу, — так же твердо произнес Куроко, а Сакураю нечем было возразить. Так быстро он еще ни разу не собирался. За дверью его уже ждал все тот же Куроко. Такой безразличный в обычной жизни и такой страстный во время баскетбола, ну, и не только баскетбола. Путь домой был неблизкий, но на последнюю электричку он все же опоздал. Уже подходя к дому, Рё вспомнил, что родители уехали, помахав ему на прощание ручкой и обещая вернуться через месяц. В голову, как нельзя кстати закралась мысль о том, что теперь то фантом точно знает, где он живет. — Извините, но сейчас автобусы уже не ходят, не хотите зайти? — Нет, ты был прав, я слишком устал, к тому же я живу тут недалеко, еще увидимся, — помахал ему на прощание призрачный игрок и скрылся за ближайшим поворотом, а Сакурай в это время почувствовал, что его продинамили. Хотя он спросил из вежливости, но получить отказ было обидно. Его размышления прервал все тот же одиннадцатый номер. — Прости, я кое-что забыл, — не дав очухаться Сакураю, Куроко впился в шею игрока Тоо, напоследок чмокнув в губы, он скрылся все за тем же поворотом. А Рё почувствовал себя самым счастливым человеком. В память об этом дне у него осталось горький привкус разочарования от проигрыша и огромный красный засос на шее, который не удавалось ничем прикрыть.