Дороже иллюзии...

Багровое солнце томно скрывалось за горизонтом, знаменуя завершение очередного дня. Савада Тсунаеши, как всегда, работал в своем кабинете. Тем более, если он поленится и не выполнит работу, то получит от Реборна. Тсуна почти закончил, осталось подписать пару бумажек, и он свободен. Но тут, тишину вечера нарушил Мукуро (прим.автора – единственный нарушитель тишины). — Ку-фу-фу…Тсунаеши-кун, все еще работаешь? – Мукуро нагло зашел в кабинет босса. — Мукуро, а ты как думаешь? – Тот продолжал работать, не смотря на хранителя Тумана. — Тсунаеши-кун, не хорошо перетруждать себя, – туманник обнял своего босса. Савада тяжело вздохнул и обнял своего хранителя. Мукуро тем временем «премило» ку-фу-фу`кал. Тсуну иногда раздражало его «Великое ку-фу-фу`канье» поэтому он прибегнул к затыканию, нежно коснулся губ иллюзиониста, своими. Мукуро обнял своего босса. Поцелуй становился страстным, но Мукуро его оборвал. — Тсунаеши-кун, давай, завтра выполним работу, а сегодня отдых ,– хитро улыбнулся Мукуро. — Хорошо, – невинная улыбка последовала за словами туманника. Мукуро взял босса на руки и понес в спальню, аккуратно положил его на кровать и стал покрывать тело поцелуями. Руки Савады, быстро и не задумываясь ни на секунду, стаскивает с любовника куртку. Мукуро не сопротивляется. Тсуна приоткрывает рот, впуская язык хранителя. Иллюзионист целует с желанием, со страстью, с настойчивостью. Не замечая своих действий, руки Тсунаёши начинают скользить по, на удивление горячему, телу, то и дело впиваясь в кожу ногтями. Он не замечает, как и его рубашка с мягким шорохом спадает на пол, как Мукуро быстро расстёгивает ремень на своих брюках, а позже и на его. Тсуна не сопротивляется, азарт не позволяет. А потом Рокудо резко меняется с ним местами. Савада видит перед собой его нахмуренные брови, усмешку и такие же стальные глаза. Но теперь они не холодны, а плещутся страстью и огнём. Когда пальцы Рокудо быстро, без предупреждения, входят в тело Тсунаёши, он не сдерживает стон. То ли от боли, то ли от наслаждения он закусываю губу до крови, а Мукуро, не переставая растягивать его тело, наклоняется и слизывает кровавую дорожку шершавым, словно кошачьим языком. Входит в расслабленное тело любимого босса он также, без предупреждения и резко, начинает двигаться медленно, давая привыкнуть. Тсуне уже плевать на боль, он лишь настойчиво трётся своими бёдрами о бедра иллюзиониста, не сдерживая стонов, когда любовник ускоряет темп. А потом всё смешалось. Страстные поцелуи, глаза, губы. Они потеряли счёт времени, забылись в иллюзорной мечте наслаждения... Когда Тсуна выровнял дыхание, он обнял хранителя, прижавшись и уткнувшись в плечо. — Мукуро, насколько сильно ты меня любишь? – спросил он. — Больше чем свои иллюзии, – улыбнулся Рокудо. – Для меня, ты дороже всего на свете...