А я предупреждал! (с) Минздрав

Однажды вечером… — Нет, нет, и еще раз нет!!! — вскакивая со стула, кричит взбешенный бывший фурнитур Ясона Минка, а теперь главный дилер всея Амои. Рауль поднимает глаза, с искренним недоумением глядя на любимого рыжика. Он никак не может взять в толк, — чем, собственно, вызвана подобная реакция? -…Ты вконец рехнулся в своей лаборатории! Случайно сел не в то кресло, и сделал нейрокоррекцию себе, вместо очередного несчастного! Причем — исключительно паршиво сделал! Ты хоть понимаешь, ЧТО ты мне предлагаешь?! — между тем продолжает громко возмущаться серый кардинал черного рынка. — А что тут такого? — удивленно переспрашивает Эм, — Я всего лишь забочусь о твоем здоровье. Ты ведь знаешь, что каждый месяц Юпитер собирает всю Элиту в главном зале Эоса, и лично (через громкоговорители, разумеется) читает всем лекцию об ужасном вреде курения, алкоголизма и беспорядочных половых связей? Впрочем, Блонди и так не курят. Но раньше они и с петами не трах… хм… в общем — теперь она читает в качестве превентивной меры. На всякий случай, после истории с Первым Консулом, — поясняет он. — У Первого Консула была порядочная связь! С одним, и по большой любви… наверное, — огрызается через плечо дилер. Он еще пару минут нервно меряет шагами кабинет Рауля, потом останавливается напротив сидящего за столом нейрокорректора, собираясь с духом: — Знаешь, когда ты мне заказывал всякую микробиологическую дрянь особой противозаконности, которую никто доставать не хотел, я доставал. Когда у тебя эта самая дрянь выросла и в один далеко не прекрасный день разбежалась, а нормальные фурнитуры наотрез отказывались ее ловить даже под угрозой нейрокоррекции, я ловил. Но то, что сейчас вместо курения ты предлагаешь мне сосать… — залпом выпаливает рыжий, возмущенно глядя в безмятежные глаза напротив. Но вместо ожидаемой вспышки гнева доселе хмурое лицо ученого неожиданно светлеет. — Да? — тихо смеется он, задумчиво глядя на лежащие на столе никотиновые леденцы. И вдруг поднимает взгляд, с усмешкой взглянув в лицо бывшего фурнитура, — Ты знаешь — а это очень интересная идея… не хуже моей, если подумать. «Боги… вот какой черт меня за язык дернул, а?!» — с тоской думает дилер, наблюдая, как в зеленых глазах зажигаются коварные, как политика Федерации, дьявольские огоньки. — Слушай, Рауль…, а может — не надо? — осторожно просит он, незаметно пятясь к двери. Бронированные створки с глухим щелчком смыкаются за спиной, повинуясь сигналу с пульта управления, вмонтированного в браслет главного нейрокорректора. — Надо, Катце… надо. …Спустя пять минут. -…Хорошо. Я согласен… на конфеты! Да к черту конфеты — я так курить брошу! Прямо сейчас брошу! Вот видишь — все, уже бросил! — ужасно редкая мадагаскарская гадюка с Терры, яд которой на черном рынке стоит заоблачную сумму, а на обычном — вообще не встречается, злобно шипит, падая с пластиковой ветки, когда ей по голове с размаху попадает прилетевшей в вентиляционное отверстие террариума пачкой сигарет. Но дилер не успевает поразиться своей меткости — поднявшийся с кресла Рауль делает еще один шаг навстречу, ступая мягко, как хищный зверь. — Поздно, мой милый… И Катце, спину которого холодит сталью запертая дверь лаборатории, впервые в жизни отчетливо понимает, как именно ходит песец.