Готэмский Кай

Свернувшись клубочком на широкой кровати, он как никогда раньше ощущал себя песчинкой в огромном мире. Маленький котёнок, затерявшийся в большом городе в бескрайней толпе людей. Раньше подобные вещи его не особенно волновали: у него просто не было времени об этом подумать. Но теперь мальчик всё чаще и чаще чувствовал толстую корку льда, сковывающую его сердце, закрывающую его от солнца, от радости, от возможности быть самим собой. Он пытался побороть оковы так же, как и выжить в новом мире: резал отточенным лезвием слов, колол стальными иглами всё и вся, пытающееся прикоснуться к нему — но становилось только хуже. Он хочет, чтобы ему помогли, однако гордыня, засевшая в ледяном сердце, не позволит ему опуститься до просьб. А те, кто ныне входит в его окружение, скорее всего, и не заметят, не помогут растопить проклятье, наложенное Лигой Ассасинов. Но он ждёт… когда (как в сказке) распахнётся дверь и войдёт его "Герда". И ледяной плен останется лишь дурным воспоминанием. Однако время идёт, а он всё также в зале замка Снежной королевы пытается сложить слово "вечность". Дэмиан слышит, как кто-то тихонько открывает дверь, и притворяется спящим. Наверняка это Пенниуорт… Альфред зашёл проверить, не решил ли юный господин прогуляться... на ночь глядя, прекрасно зная, что сегодня Бэтмен работает один. Но это был не дворецкий Уэйнов. Проскользнув тенью, неизвестный пересёк комнату и осторожно сел на краешек кровати. Запах кевлара, ночного Готэма и ещё один особый, не поддающийся описанию и присущий лишь ему запах. Грейсон. — Не спится? — поинтересовался Дик. Дэмиан ничего не ответил. Лишь маленькая частичка его сознания, неподвластная чарам льда, просила его остаться. Но к чему эта сентиментальщина? К чему надежда? Никто не хочет водиться с Готэмским Каем. Все уходят. — Дэми, я знаю, что ты не спишь… — Грейсон, похоже, и не собирался уходить. Напротив, упрямец легонько растрепал волосы мальчонки, оставившего роль Спящей красавицы до лучших времён. На лице была недовольная гримаса, а на сердце — маленький след от тёплого Дика. Дэмиан посмотрел на своего старшего (пускай и не кровного) брата, освещённого лучами лунного света. Ричард, очевидно, только вернулся из душа: чистая майка и светлая пара брюк, всё ещё мокрые волосы, с кончиков которых медленно срывались еле заметные капельки, расчерчивающие непонятные узоры на чуть бледноватой коже. Вода смыла грязь, кровь, боль, но не могла полностью стереть своеобразную атмосферу патруля: запах брони, свистящего в ушах ветра, сопровождающего тебя на крышах и в полёте, запах любимых сигарет Комиссара Гордона, веяние океана и нотка пороха — все эти запахи были родными, что ли. В усталом взгляде и легкой улыбке старшего сына Бэтмена было что-такое, что зажигало в юном Робине надежду. — Да ладно тебе! Не дуйся! Ты очень хороший актёр, но я знаю твои трюки. Мальчик цокнул, за что получил от Грейсона не сердитый взгляд, а задорную ухмылку, яркими искрами отразившуюся в синих глазах. Таинственная рука вновь прикоснулась к сердцу, оставляя более глубокий след. По остальному — "нетронутому" — льду прошла трещина. Власть льда дала трещину. — Что-то не так, маленький Ди? — Неужели он заметил? Нет, обман… — Ты можешь сказать мне, Дэми, я просто… пытаюсь помочь. — Почему? — Дэмиан смотрел ему прямо в глаза, ожидая ответа. Верный ответ — и льдинка растает. Грейсон не торопился с ответом. Он поманил к себе десятилетнее чудо лёгким жестом — это был не приказ, но просьба — Грейсону нужно было его одобрение, его доверие… Дэмиан осторожно вылез из-под одеяла, боясь что любое резкое движение прогонит мираж, и устроился на коленях брата. Лишь очутившись в тёплых объятиях, он понял, что это не сон, что Дик настоящий. — Потому... что ты часть моей семьи, Дэми. Оковы рухнули, льдина растаяла и превратилась в слёзы. Но мальчику было уже всё равно. Он нужен Дику, он не одинок. У него есть старший брат, который защитит его. Можно просто быть маленьким мальчишкой, с обычными детскими страхами и слабостями, хотя бы при нём. — Спасибо… — он говорит не громче шепота, но Грейсон слышит. — Ричард… — Дик опускает голову и сталкивается со взором голубых глаз. Дэми забавляет удивлённое лицо брата. Убедившись, что всё внимание старшего направлено на него, мальчик продолжает: — Ты не будешь против одного прозвища? — и спешно добавил, — Только между нами! Никто не должен об этом знать. — Хорошо. — На губах Дика играла усмешка: он был уверен в том, что ответ его немало развеселит. — Отныне я порой буду называть тебя… Герда. На мгновение Дэмиану показалось, что Дик на него обидится, но Грейсон лишь засмеялся звонким беззаботным смехом. — О, так, значит, мне всё-таки удалось растопить сердце нашего Готэмского Кая. Хочешь, мы в честь победы по розочке посадим? Послышался глухой стук. Дэмиан, непонятно когда успевший перебраться на другую часть кровати, запустил в не ожидавшего такого поворота событий Дика подушку. — Злой ты, уйду я от тебя. — Но у Грейсона просто не было такой возможности: котёнок медалью за многочисленные заслуги повис на шее. — Не уходи. — Не уйду. Так прошло несколько минут. Наконец Дэмиан вновь надел маску: Дику можно довериться полностью, а другим пока нет. — Никому ни слова о том, что здесь произошло. — Расслабься, Дэми. Они примут тебя, просто им нужно чуть больше времени. — Я сказал никому, Грейсон. Расскажешь — убью. — Как скажешь, маленький Ди. Только сделай мне одолжение: посади на моей могилке белую розу. Помяни свою милую Герду!