w в Токио

- А вот и он - Юкинэ! Неподражаемый блондин, компенсирующий свой рост не только своим личиком, - мужчина сжал губки и сузил глаза, - Но и диаметром своего ануса! - Выгибается, как кот, и шлепает себя по заднице голубоглазый брюнет. Он собрался с духом продолжить свою речь, но на него снизошел скоростной фаталити-удар от Белоснежки. Толпа, а точнее двое соседей, ликовала. Порывистое «ох» донеслось до толпы, на что пружинистые розовые кучери подпрыгнули. Рядом сидел мужчина, почему-то одетый в женскую монашескую свиту. Ято же протяжно взвыл. – Хиёри… За что? - Ты что, Богом себя возомнил? – еще один удар, - Извращенец! - удар попавшейся под руку шваброй, - Ты так представляешь его соседям? Вообще с ума сошел? – Хиёри перешла на пинание ногами. - Хиёри… Пощады! – Ято получил последний удар локтем с разгона. Соседи хлопали, не унимаясь. Особенно бой понравился монашке. - Юкинэ, прости своего нового опекуна. Конечно, это не то, на что рассчитывала твоя мать, прости-прости! – девушка запыхалась. Она обращалась к блондину, сидевшему в уголке до недавнего времени. Теперь он встал с корточек и подошел к Хиёри, явно не пропуская возможности наступить на валявшегося Ято (прицелился прямо между ног), пока тот корчится от боли, но проворному змею удается вывернутся. - Яточка… - розововолосая обидно выделила все гласные и всхлипнула, но стоило подростку поднять взор удивления на новую соседку, как её лицо поразила сияющая улыбка. – Рады знакомству. Борись, Юкинэ. Сестра, возвращаемся в дом. Сестра кивнул и поплелся за ней. Хиёри отперла дверь квартиры, приглашая в дом, ещё раз порывисто извиняясь. - Твоя комната слева от гостиной. Я позже подойду, когда приведу его в порядок. Юкинэ вошел в прихожую, неуклюже снимая обувь и, развернувшись на 90 градусов, взглянул из-под капюшона на своих опекунов. Да, тела их были совершенней его, но всё же они были слишком молоды для роли его родителей. Они всего-лишь студенты. И всё же один вопрос волновал его больше всего. - Как вы смогли сойтись с этим? Хиёри с улыбкой прикрыла глаза и сократила расстояние между бровями, глядя на отключившегося Ято. - Альфа. Учуяв его запах, я не смогла его забыть. Юкинэ поморщился от недавних воспоминаний сутулого длинноволосого силуэта, что возник пред ним. «Бери и отдавай всё мне. Отдавай мне себя» Помотав головой и быстро обернувшись от Хиёри, он продолжил слушать, отмахиваясь от миража рассчетлывыми порывами воздуха с его уст. Вдох-выдох. - Ты же сам знаешь. «Омега?» Истину не скрыть от этих глаз, что всмотрелись в его затылок. «Она тоже? Или она бета?». Пока корни напряжения разрасталось, Хиёри оборвала эту ветвь. - Это любовь. Тут Юкинэ покраснел. Сначала от смущения и нелепости слов, а потом от накатившей на него злости. - Какая нахрен любовь?! Это всё дерьмовые инстинкты! - он не заметил, как обернулся и приблизился с усмешкой к Хиёри. Та испуганно подмяла под себя дремающего Ято. Юкинэ опешил. – Простите. - Ничего, - сказала с улыбкой Хиёри. Но блондин уже обернулся и пошлепал в свою комнату. - Так, значит, любовь? – голубые огоньки на газовой плите воспламенились. - Ято! – её глаза тоже набрали оттенков удивления. - Наказать его? – сузил глаза. - Нет. Всё ты виноват! Неужели действительно надо тебе было устраивать это представление? Он же только-только с машины вышел! - Детка, он теперь в Токио. Юкинэ нуждался в таком приветствии. Теперь каждый день будет бить его в под дых. - Но мы… - Ято привстал и прижался к Хиёри, пальцем заставляя замолчать. - Мы? Ты забыла о себе? Обо мне? О соседях? – шепчет на ухо, после тревожит её шею кончиком языка, – Мы такая же брешь для него. Пусть выбирает сам, а мы уже поможем, как сможем. Она сдалась на долю секунды, задыхаясь от сжимающего чувства в груди. От его дыхания. Запаха. Удар. - Сегодня ужин за тобой! – она вошла в дом. Он не удосужился протереть щёку. Такая женщина не ждет. Позолоченный блондин рассматривал свою новую комнату. Не особо большая, но и не захламлена мебелью. Кровать - койка с матрасом. Скромненький столик у окна. Когда Юкинэ прыгнул на кровать, он заметил ещё и небольшую тумбочку, на которой стояла банка с мелочью (надпись на банке "Подношение", "Карманные деньги"), кошка с поднятыми лапками, трехцветная, фарфоровая. Для центра Японии это слишком круто. Он покрутился на кровати и оглядел стену и бра на ней. Она походила на тарелку, которую приклеили туда ради забавы. Он поморщился, мружась от света. Потянул руку к ней и захватил непринужденно свет с окна. А, нет, всего лишь обман. Света в руках не осталось. Юкинэ сомкнул веки. Тело лежало полумесяцем на холодном асфальте. Это же он – Юкинэ. Кто-то накрывает его с головой мягкой тканью. Отчасти он знает, кто это. Мальчишка податливо, заигрывая, выгибается, чувствуя, как меж его ног вдавливают коленом. Простынь скользит по телу, она живая. Юкинэ наблюдает из-под своих ресниц, как гладь волокна окутывает его, все плотнее прижимаясь к телу. Кончик ткани касается его носа. Он полностью открывает глаза и в этот же миг его обволакивают серые руки. Простынь левитирует над ним в считанных сантиметрах. Руки, касающиеся его, очень сухие, покрытые тысячами надписей. Они словно бы выросли из асфальта по обе стороны от головы блондина. В воздухе запах чернил и железа. Юкинэ доверительно теребит носом об эти руки, захватывающие его лицо в плен, сжимающие щеки и шею. Пальцы продолжают сжимать его так, что эти сереющие костяшки обретают красноватый оттенок. Юкинэ ощущает боль, но все еще верит этим рукам. Он чувствует, как по его спине скользят чьи-то жесткие волосы. Длинная солома волос. Омэга ощущает, как под давящими пальцами образуются кровавые борозды. Отпечатки. - Юкинэ, - промолвила тень. - Да? - блондин лежал на нем с запрокинутой головой. - Знаешь, почему я так крепко хватаюсь за тебя? - тень обволакивала его. Как и в самый первый раз, острые зубы прокусывают до крови шею возле кадыка. - Ты садист-альфа? - морщится от боли Юкинэ. - Нет, нет, - махает он головой, отделяя свои зубы от плоти. - Я - боль. - Боль? Юкинэ в тумане от его слов. Его воли. Запаха. - Боль врезается в память сильнее и куда быстрее, чем какие-то иные чувства, а меня нет времени ждать. Отдавай мне себя. Тот первый разговор прошмыгнул в памяти, когда его когти затаились под кожей в левой руке и он принял это как дар. Вспышка. Перед ним стоит женщина, похожая на него. Их разнят только синие тени на её глазах и скулах. Она тянет руку к нему с усталой улыбкой. "Мама!" - хочет крикнуть юноша. Юкинэ вытягивает свободную руку к ней, ведь левая полностью отдана Ему. Ещё немного и он дотянется. Взгляд у женщины немного испуганный, но улыбка смелая и облегченная. "Она искала меня" - думает он. Парень уже ощущает теплоту её пальцев. Левая рука буквально затрещала от боли, после чего пошло онемение. Черная сущность сползла на его шею и затянулась в тугой петле. - Мразь, - мягко потягивая, точно выпуская дым, говорит он. - Ты всё ещё возвращаешься к той сучке, хоть и берешь и отдаешь мне всё, что есть… - всё вокруг занялось красным – бешенством. - Кроме себя! Юкинэ изгибается от боли. Он закрывает глаза. Воспоминания бьют хлыстом по сердцу. Он делал всё, что бы быть нужным, но брешью оказалась его мать? Мать? Как Он узнал о его матери? В спешке он открывает глаза. Моргание - занавес, что мешает сосредоточиться. Тело женщины лежит без намека на какие-то движения. Рука всё так же направлена к Юкинэ. Он пытается коснуться её снова, но шею всё ещё сжимают. Золотистый мальчишка тянется все же не оставляет попыток. Ещё немного и он чувствует, как его шею сломают, ещё немного и он дотянется. Глаза Юкинэ забегали. Отключка была неизбежна. Он сдается, на что хватка черных рук ослабевает. Всё ещё невозможно дышать свободно. Тело его матери начинает чернеть, на нем протяжной резьбой появляются глаза Юкинэ. - Мама! - крикнул мальчик, хватаясь за шею. Кто-то шлепнул его чем-то мягким. Подушка? Что? - Ято, я, а не мама! – Ято еще два раза ударил его подушкой. - Ужин готов. - Что? - Юкинэ сел на кровати, закрывая рукой свою шею. Он пришел в себя. - Да ты весь вспотел, - Ято, казалось, без насмешки осматривал юношу. - Ванная слева от входной двери. Постарайся прошмыгнуть, не попадаясь на глаза Хиёри, иначе я скажу, что ты описался в постели. Юкинэ с раздражением поднялся с кровати, не решаясь взглянуть в стеклянные глаза опекуна. Ято вышел и буквально сразу же послышался крик: "Хиёри! Кажется, я развесил твое то самое белье без прищепок на балконе". Грохот, писк, топот. Это послужило сигналом и блондин потащился в ванную с первыми попавшимися вещами из чемодана. Ято проследил за передвижениями Юкинэ, не забыв состроить очередную душераздирающую мину с вытянутым языком и втянутыми ноздрями. После феерического кривляния, опекун отогнул большой палец верх и одобрительно кивнул – путь чист. От такого образа Юкинэ пошатнулся на бегу, запутываясь в своих ногах. Заклокотало эхо топота в темпе чечетки, что послужило мальчишке стимулом подорваться с пола и вскочить в ванную как пуля. Захлопнув двери он услышал звуки лезвия, издаваемые голосом его новой опекунши и глупый хохот нового опекуна, при взгляде на которого мурашки по телу бежали к бару под названием "Бесит". С отрешением и не сорвавшимся с губ "достал", бледная особа снял одежду и окунулся в ванную. Вокруг была чистота и запах. Запах беты или омеги? Загадка, которая опять закрутилась у него в голове. Приглушённый, слабый, сладковатый запах как и у его матери. "Интересно, Ято, специально скрывает запах или он такой действительно настолько непримечательный альфа? Амбиций выше крыши, а обаяния никакого. Только бесит!" - подросток так и не заметил, что его мысли так и вились вокруг раздражителя в желании узнать о нем больше. - Эй, вылезай, а то перьями покроешься, гусь! - раздражающий резвый голос и стук (явно ногой) по двери выдернули Юкинэ из смятения. - В шкафе под раковиной полотенца. - Я свое взял! - огрызнулся со всплеском воды Юкинэ, вылезая из ванны. Тем не менее, его короткого полотенца хватило только на голову. Стекавшая с него вода образовала на кафеле лужицу, улыбавшуюся улыбкой опекуна. В тумбе было множество махровых полотенец, приятных по оттенкам и на ощупь. Не долго думая он выбросил свое полотенце с плеч и бросил на лужу, вытирая её ногой. Выбрав белое, он быстро вытерся и принялся одеваться и расчесываться. За дверью ванной комнаты его ждал сюрприз - тишина. Юкинэ немного опешил и в смятении словил кончиками пальцев мотылька - дверную ручку. Ему захотелось запереться в ванной, но он откинул дурные мысли и пошел на кухню. Там его ждал очередной сюрприз. Недалеко от столика лежал связанный Ято, которого оседлала умиротворенная Хиёри. - Эм... Простите, - вскинул руку белобрысый. - О, Юкинэ! Хорошо искупался? - её лицо засияло добротой, она порхнула поближе к столу, куда она и пригласила жестом Юки. - Давай ужинать. - Спасибо. Впервые в этом доме блеклое лицо мальчика покраснело. Традиционное "иттадакимас" не успело сорваться с губ; бодрое кукареканье дверного звонка разразилось во всю. - Кто это? - всполошилась Хиёри и по-хозяйски затопала открывать дверь, не заметив развязанные веревки возле ножек стола. Дверь отворилась со скрипом. Хиёри настороженно улыбнулась и, едва не заскулив, приняла на себя удар. Юкинэ побежал к двери и увидел то, что юному дарованию приходилось наблюдать только в своих мечтах - плотские утехи, точнее, жаркие объятия в исполнении его опекунши и фигуристой соседки, встреченной им накануне. Мальчишка смущенно натягивает на голову капюшон зеленой толстовки, но ему не удается довести дело до конца. Рука сзади цепляется за край ткани и тянет вниз его гипотетическое укрытие. - У тебя кроме толстовок и курток ничего нет? - Дразнит чудище позади, подергивая край капюшона. - На себя посмотри! Всё время таскаешься в черном спортивном костюме! Не уж то фирма "Абибас"? - освободил свой капюшон, но не стал его одевать Юкинэ. "Благодаря ему они будут думать, что я взбешен на него, а не смущен". - Засмущался, карапузик. - Ято оборвал малину Юкинэ, сжав губки в форме буквы "з", при этом зажимая щеки и закрывая глаза. Блондин ещё более всполошился. Юкинэ хотел было врезать наглецу от нахлынувших эмоций, но в него вцепились руки, от которых шел запах слив и спичек. Страшный запах. Удивительные глаза, что заставили сглотнуть и не отводить взгляд. "Альфа" - судорожно лязгнуло его чутье. - Меня зовут Кофуку Ебису. А сестру - Дайкоку. Скорее всего ты встретишь её вскоре на улице одетой, как мужчина, так что не пугайся. - Она отпустила руки. Юкинэ накрыло странное чувство опустошения, как будто она стянула все волнения, спрятанные в кошельке, оставив там только пустоту да спокойствие. "Как за секунду можно настолько обеднеть на чувства?" - Кофуку у нас гипнотизер, по совместительству владелец лавки китайской домашней еды с доставкой "Бишамон", - отчитался Ято, ловя в объятия летящее на него розововолосое чудо. Но не успел голубоглазый альфа потешиться теплом женского тела, как его огрела двойная опека - "сестра" и Хиёри. - Ата-та! - протянул Ято, теребя свои новые "моти" - гули на голове, - А этот... Ау! - розововласка приготовила третье моти на ноге у опекуна. - Эта сестра - совладелец лавки и домохозяйка у Кофуку. Недавно приняла обед молчания, но, думаю, вскоре будет говорить. Подробнее об этом ты узнаешь у Кофуку. Юкинэ пожал волосатую руку "сестры" в монашеском одеянии и вопросительно взглянул в глаза цветочка-соседки. Но вместо пыльцы, заметил серую дымку и не рискнул подливать керосина. - Проходите к столу, - зазвал Ято, а потом заговорщически подмигнул Кофуку. За ней пошла сестра, неся за собой пакеты с приятными ароматами. - Ты опять заказал у них еду? - прошептала злобно Хиёри, пропуская гостей вперед. - Шито поделать? - раскинула руки личная банка керосина всякий его знающий. В конце ужина к Юкинэ пришло новое озарение: каждый, кто сидел возле него за столом, был сумасшедшим. Даже Хиёри, ибо она верит Ято. У самого Юкинэ была роль белого кролика, который сбежал бы, если бы его не усадили за кресло под наблюдательными взглядами и не обременяли обязательства. Еда была вкусной, даже мисо-суп и салаты опекуна. Кофуку ныла от восторга, даже когда главный клоун называл её слоенным тортом, транжирой, диктатором и динамитом, а её "сестру" - нахлебником и подчиняющим всех опытным омегой (хотя омегой там и не пахло). На десерт Ято притащил мороженное в чашечках от лифчика Хиёри, сказав: "Они тебе не нужны!". Она, в свою очередь, принялась колотить его. Её ошибкой было пообещать в следующий раз преподнести десерт в паховой раковине его трусов, от чего всё начали смеется и грозное обещание превратилось в настоящий фарс. Даже Юкинэ улыбнулся. Что-то в этой суматохе было божественным. Он хотел помочь убрать со стола, но его отправили в комнату, сказав, что он должен выспаться перед завтрашним днем. Уборка за столом - Приятный вечер, правда? - Ято соскребал остатки еды с тарелок в мусорное ведро. - Тебе не кажется, что не мешало бы сблизиться с ним получше? Растормошить и выслушать? - Хиёри сидела на стуле, задрав одну ногу. - И что, он бы открылся? Рассказал бы о гибели своей матери, выплакался и высморкался в наши жилетки, а потом мы бы разрешили не пойти ему в школу? - театрально гримасничал вспыхивающий огонек. - Давай сразу отдадим его в детский сад. Разбитая чашка. Мокрые осколки, с которых стекали капли чистой досады и смирения. - Прости, - подошел Ято, подбирая осколки под ногами у Хиёри. - Ничего, - она накрыла руками макушку брюнета. - Ты прав. - И что мне будет за эту погрешность? - Уважение и благодарность. - Ну хоть на этом спасибо. Они продолжили ворковать, когда осторожно закрылись двери в кухню, так и не сказав "спокойной ночи". Было подслушано каждое слово, высмотрен каждый жест. В отличии от Хиёри, от него он не получит уважения и благодарности. Он бесит его. "Она не понимает, что эта чашка и эта покорность всего лишь следствие его воли, его запаха?! Он просто вписал в её словарь слово "любовь" вместо "подчинения"!" Юкинэ выбросил полотенце под дверь и одетый упал на кровать. "Всё как всегда. Один за себя" - Юкинэ закрыл глаза.