_____________________________________________________________ It’s been a while. Seems like you’re doing better since I’ve seen you last. You got prettier too, though you always looked beautiful in my eyes But you seem a little different today; you seem unusually cold The gaze you put on me is full of pity In front of you, I look small I act like it’s fine, I try to change the subject. I have a lot I want to ask, but you cut me off. Your hair flows in the wind, and it hits me on my cheeks and leave. You turn around and leave just like that, Would I look silly if I try to hold you back?
Это было очередное убийство. Море алой крови заполняло всю темницу, а куски оторванных рук и ног заставляли испугаться даже самых бывалых рыцарей. Ошметки человеческого тела были всюду: на стенах, на полу, на мебели. Зловонный запах разлагающей человечины вынуждал стражу бежать оттуда, пока их не выворачивало блевотиной наружу, и лишь самые стойкие были в состоянии разглядеть детали преступления. Людей будто что-то растерзало изнутри. Все шесть человек являлись ворами. Они убиты таким же способом, как пару месяцев назад разорвали браконьеров из маленькой деревни неподалеку от замка. Точно так же полгода назад нашли загрызенных четверых мужчин, которые пытались изнасиловать девушку в порту. Каждый раз следы преступления указывали на одного и того же убийцу. Руки и ноги вырваны, внутренности свисают промеж поломанных ребер. Будто огромное животное рвало их на куски когтями и зубами. Ровных резаных линий от ножа не наблюдалось, мясо было расчленено кем-то с нереальной силой. В королевстве давно ходила молва, среди людей живет монстр, убивающий тех, кто ему не мил. Но как бы ни было справедливо это чудовище, оно не давало жизнь людям, а значит, не имело право ее забирать. Поэтому король издал указ поймать чудовище и убить любым способом и за любые деньги.I can’t think of anything to say. Trembling, you take two steps back. Your words that you are afraid of me You are the one that makes me crazy.
Чхве Сынхён обычный конюх, который следил за королевскими лошадьми и лично заботился за скакуном принца. Парень проявлял себя как старательный работник, исполнительный и любящий свое дело. Добрый, но малообщительный: как девушки ни пытались привлечь его внимание, общаться с лошадьми конюху нравилось больше. И каково же было удивление стражников, когда, открыв дверь темницы, из которой доносились человеческие крики, они обнаружили Сынхёна, обложенного кусками человеческого мяса. Он стоял на коленях в красно-алой луже и смотрел на стражу невинным, совершенно раскаянным взглядом. В руках он держал за волосы оторванную голову, и с нее еще капала свежая кровь. Никто не мог подумать, что с виду уравновешенный, приятный юноша окажется психом. Тем самым монстром.I love you, baby i’m not a monster You know the old me When the time passes, I will have to disappear You’ll know then
Джиён задыхается от страха, соскакивает с кровати и мелко дрожит. На улице выстрелили три раза, значит, они поймали чудовище и ведут его на суд. Рывком он добегает до окна и вцепляется пальцами в деревянный подоконник, потому что узнает в узнике, повязанного в цепи, Сынхёна. Его ведут, словно зверя на скотобойню, сопровождая вилами, копьями и огнем. Из сердца Квона вырывается истошный крик «нет». Он всхлипывает и падает на холодный пол, сворачиваясь в беспомощный комок.I need you, baby i’m not a monster You know me It ends, but if you leave me like this, I will die.
Квон Джиён единственный наследник престола. Золотой мальчик, дорогой, как бриллиант. Отец души в нем не чает, впрочем, как и любой житель королевства. Квон рос милым, послушным парнем. Хрупким, изящным, настоящим аристократом. Большего всего Джиёну нравилось ездить верхом, поэтому на его шестнадцатилетие ему подарили самого породистого скакуна, которого могли найти. Белоснежный длинногривый скакун был приставлен в отдельную конюшню, и принц распорядился, чтобы за ним ухаживал именно Сынхён. Он доверял этому конюху, как самому себе: хён всегда к нему хорошо относился и был вежлив, добр и учтив. Лошади любили Сынхёна, а ведь животные никогда не ошибаются. Квон сопротивлялся, как мог, но однажды понял, он тоже полюбил его всем сердцем.You say, let us be together forever no matter what happens. You say, let us be together when we’re happy and when we’re sad. You don’t (won’t) say that tomorrow.. I say, let’s love today as if it’s the last day.
Принц никак не ожидал, что чувства окажутся взаимными. Не ожидал и конюх. Кто он, а кто Джиён? Им не суждено быть вместе. Хотя они предпочитали не думать о том, что будет, и жить лишь моментами настоящего. То, как Сынхён обнимал его, целовал... Джиён готов отдать корону любому бродяге, лишь бы быть рядом с хёном. Тело Джиёна было таким потрясающим. Ощущая сладкий аромат его кожи, лаская его гладкие длинные волосы, Сынхён никак не мог поверить, это все не сон, и рядом с ним принц. Его принц. Не было любви сильнее, чем у этих двоих. Не было истории грустнее, чем у этих двоих. Любовь, которая изначально была обречена.Yo, the world without you is like a capital punishment. The world doesn’t go correctly without you. Your existence has become an incurable illness for me.
Сынхён сидит, закованный в цепи. Как особо опасный преступник, он помещен в камеру без окон. Королевская стража кланяется при виде своего принца, и Джиён, осмотрев помещение, приказывает оставить их наедине. Стража колеблется пару секунд, переглядываясь, но выходит. Дверь резко хлопает, а Квон в ту же секунду прислоняется руками к ржавой решетке, стараясь не выражать своим лицом ту боль, что творится на сердце. Сынхён не шевелится и даже не пытается заговорить. Вокруг немая тишина, и лишь капает где-то неподалеку вода, отмеряя время метрономом. - Я вытащу тебя отсюда, - говорит Джи, и голос его дрожит и выходит слишком женоподобным. Чхве лишь ухмыляется и обреченно поднимает голову, рассматривая принца. Спину Квона пронзает холодным потом: лицо любимого украшено уродливыми темно-багровыми синяками. Остального тела из-за цепей не видно, но,кажется, оно не слишком отличается по цвету. - Господи, кто это с тобой сделал? - удивляется принц, но Сынхён вновь опускает голову, ничего ему не отвечая.Everyone may look at me with judging eyes, but what really hurts is the fact that you have become a part of that ‘everyone.
Сынхёна жестоко избивали. Было приказано узнать, как он прикончил своих жертв или кто ему помогал в этом. - Говори! - кричал стражник, в очередной раз пиная его в живот. Чхве, захлебываясь кровью, лежал на каменном полу и молчал. Да и нечего ему было говорить. - Ты убил этих людей? Зачем? - страж грубо схватил его за черные волосы и поднял с земли. Тело болело, оно было избито до такого состояния, Сынхён даже не заметил, как принял вертикальное положение, разжимая мокрые от пота и слез глаза. - Я… ничего… не знаю, - прошипел он, и в очередной раз получил в челюсть кулаком. Его грубо связали и выбросили в камеру. - Если до утра сам не сдохнет, то будет публично казнен на площади. Чтобы все видели: жестокость порождает только жестокость, - хладнокровно огласил приговор главный из королевской гвардии. Сынхён четко понимал остатками сознания - это его последние часы жизни. И конечно, он не мог ни о чем думать, кроме Джиёна. Он бы хотел с ним попрощаться. Хотя бы просто увидеть его перед смертью. А умирать - это не страшно. Страшно жить вот так, в темнице.I need you, baby i’m not a monster. You know me. It ends, but if you leave me like this, I will die. I’m not a monster.
Будь уверен в своих желаниях. Иногда они могут сбываться. Джиён появился в темнице, кажется, ближе к утру, но Чхве потерял счет времени. Тело по-прежнему болело, и единственное, чего бы ему хотелось, - поистине умереть, чтобы больше не мучаться. Увидев лицо Джиёна, такое же родное, прекрасное, нежное, но испуганное и потерянное, Чхве проклял себя, ведь он так и не смог придать этому выражению хоть какое-то подобие улыбки. Каждая слеза принца врезалась ножом в сердце Сынхёна, ему было жаль, ведь смерть его такая напрасная и не принесет Джиёну облегчения. - Не надо плакать. Уходи и забудь меня, - сказал он, едва шевеля губами. - Ты не должен нести наказание за то, чего не совершал! - ответил Квон, отстраняясь от решетки. Принц стыдливо вытер слезы об кружевной рукав и постарался успокоиться. - Я скажу отцу, что они ошиблись, он меня послушает. - Они не ошиблись, - вновь тихо ответил Сынхён, стыдливо не поднимая головы. - Это я их убил. Джиён замер на пару секунд, переваривая его ответ. Он смотрел на тело за решеткой широко распахнутыми глазами, и не мог поверить в то, о чем только что узнал, зачем Чхве вообще сказал это. Казалось, все было неудачным сном. Из всего мира, который окружал Джиёна, почему этим человеком оказался именно Сынхён? Почему он взял чужую вину и принял ее, как свою собственную?Don’t go, Don’t go, Don’t go, Don’t leave me Don’t do this, Don’t do this, Don’t do this, You don’t seem to be yourself Still far apart, With love still divided.
Король был непреклонен. Он наотрез отказался слышать доводы молодого принца, воспринимая каждое слово в штыки. - Почему ты защищаешь убийцу? Ты так слаб и нежен, мне жаль, что я не отдал тебя в армию в свое время. Из тебя сделали бы там мужчину, - ядовито проговорил он, и это ранило его сына сильнее, чем когда он нашел себе другую женщину вместо умершей жены. - Я понимаю, конюх был твоим другом. Но он убийца и будет наказан за преступление. - Даже если не совершал ничего? - дрожащим голосом спросил принц. - А кто совершал? Покажи мне этого зверя?Don’t look for me, Don’t look for me, Don’t look for me, Don’t look for me Don’t do this, Don’t do this, Don’t do this, Please remember the me that stood next to you Please don’t ever forget me.
Человек разумен. Толпа тупа. Сборище народа собиралось ранним утром на площади, и каждый жаждал зрелища. Матери, их мужья, подрастающие дети. Все хотели одного. Смотреть, как убивают себе подобных. Джиёна трясло мелкой дрожью от чужого желания крови. Он чувствовал, знал, как сильно каждый из них желал смерти Сынхёну. А ведь тот убийца не убивал добрых людей, он защищал, он оберегал мир от гнили, что собралась вокруг. На площади тоже собралась сплошная гниль. Противно. Сынхён, медленно волочась в цепях, зашел на деревянный помост, где стоял его палач. Он давно смирился со своей судьбой и принял ее. Ведь жизнь подарила ему любовь и нежность в лице принца, он готов заплатить за нее любую цену. Изначально преступнику решили отрубить голову, но подумали - это слишком мягко для такого жестокого монстра. Поэтому стражи приказали сковать цепями руки и ноги Сынхёну и тянуть в разные стороны до тех пор, пока они не оторвутся. Точно так же, как он делал своим жертвам. Никому не было ясно, как Чхве проделывал с людьми подобное, ведь надо иметь безграничную силу, чтобы сломать кости руками или оторвать голову. А как выглядело чудовище, никто не знал. Пока Сынхёна привязывали под шум толпы, сам преступник разглядывал лица разъяренных людей. «Убей, убей, убей!» - кричали они. Неважно, кто кого должен убить - они пришли сюда, чтобы увидеть смерть, они хотят получить то, за чем пришли. Страшно. Сынхёну стало страшно жить в этом мире, страшно и умирать. Он любил жизнь, любил свою работу, и Джиёна он по-прежнему очень любил. Взгляд остановился на одном пареньке в сером плаще с капюшоном. Он неприметно стоял в центре толпы и не разделял радость со всеми. Чхве смог разглядеть его лицо лишь тогда, когда его тело за руки подвесили на цепях, и он повис над толпой чуть выше собственного роста. Ноги больше не касались досок, да этого и не нужно было. Все равно, как умирать. В тот момент его больше волновало то, что этот парень смотрит. Его Джиен смотрит - это жестоко. Для обоих.I love you, baby i’m not a monster You know the old me When the time passes, I will have to disappear You’ll know then baby.
Джиён не чувствует своих ног. Не слышит вокруг толпу. Он лишь смотрит в глаза своего любимого. Глаза, полные тоски, разочарования и страха. Джиён кожей ощущает, Сынхён жалеет, что не может быть лучше для него, что не может сделать его счастливым. Улыбка на лице Квона искривляется, и он пытается сказать глазами, что счастлив быть рядом с ним. Но Сынхён лишь грустнеет, а его руки и ноги начинают разрывать цепи. Каждый миллиметр вынуждает его тело содрогаться и ощущать, как сейчас его просто не станет. Частичка растворится во времени, взмах ресниц - и мир исчезнет. Как никчемен человек в сравнении со вселенной. Преодолевая боль, Сынхён смотрит на Джиёна, прощаясь. Принц едва заметно дергает головой, но Чхве его понимает и шепчет губами: "Не смей". Квон кричит, громко, чтобы слышали все, чтобы слышало его раненое сердце. - Почему? Он кричит так, что кровь стынет в жилах, это заставляет людей опомниться и обернуться. Это помогает им вспомнить, они же когда-то были людьми. - Потому, что ты не монстр, - вновь шевелятся губы, а кости хрустят в предсмертном вздохе. - Я не монстр? - удивляется Джиён, болезненно улыбаясь, словно насмехается, какой же его хён глупый: неужели он не видит очевидного? Но Сынхён находит силы на ответ, отрицательно мотая головой.I need you, baby i’m not a monster You know me. It ends, but if you leave me like this, I will die. I’m not a monster.
Сердце останавливается, пропуская пару ударов, время замедляется, и останавливается кровь в венах. По вискам бьют удары: раз, два, три. Сейчас или никогда. Зрачки Джиёна мгновенно вертикально сужаются и становятся звериными. Радужка карего цвета растворяется серебром, и глаза светлеют, становясь неправдоподобно серыми. Квона корежит от боли, но Сынхёну больнее, поэтому принц готов стерпеть все. Из плаща, что служил прикрытием его личности, вырываются две острых кости, разрывая материал на спине между лопатками и вынуждая Джиёна упасть на колени, отчего он встал на четвереньки. Люди вокруг, заметив метаморфозу, в панике разбегаются с криками: «Монстр! В замке настоящий монстр!» Это вынуждает палачей приостановить казнь, и Чхве с тяжелым вздохом и вкусом пота во рту может наблюдать, как кости на спине Джиёна растут, расширяясь и превращаясь в адское подобие крыльев. Руки покрываются чешуей, и когти выпускаются из пальцев, преобразуя изящные кисти в лапы. Джиён меняется в размере, расширяясь и в два или три раза становясь больше. Последние клочки одежды рвутся на нем, когда он полностью заканчивает трансформацию, и за это время народ успевает укрыть в подвалах женщин и детей. Копья угрожающе направлены на чудище, и Джиён презренно выпрямляется во весь рост. Огромный ящер черного цвета с парой больших когтистых крыльев выглядит уверенным в себе и внушает ужас своим холодным взглядом, размером, своей мощью и силой. Кто бы мог подумать, что этот хрупкий и изящный ребенок будет тем самым чудовищем, что было в два раза больше любого человека и в четыре раза сильнее? Сам же Квон не знал, прокляла ли его жизнь или наградила этой силой, но прекрасно осознавал, как надо ей распорядиться.Baby i’m not a monster, You’ll know then baby.
Он называл это справедливостью. И с Сынхёном поступили несправедливо. Разозленный дракон не мог контролировать свою звериную сущность, и тогда все началось и очень быстро закончилось. Дождь пытался смыть эту кровь. Дождь оплакивал эти изуродованные, разорванные тела. Метки зубов, когтей, оторванные пальцы и головы. На площади была траурная тишина: никого не осталось в живых. Никого, кроме окровавленного чудовища и пленника в цепях.I think I’m sick, I think I’m sick. I think I’m sick, I think I’m sick.
Джиён медленными шагами подходит к месту казни, где все еще висит приговоренный Сынхён. Беспомощный, измотанный и полностью сломленный. Квон хрупкими пальчиками касается железных оков и ломает их напополам с легкостью. Освобождая одну ногу, вторую, потом две руки. Тело Сынхёна падает на деревянный пол, и глаза конюха устремляются на Джиёна.I think I’m sick, I think I’m sick. I think I’m sick, I think I’m sick.
Он полюбил его как принца. Как ранимого парня, Квон Джиёна. Доброго, способного заплакать, если обижают дикое животное. Первый раз Сынхён видел, когда Джи плакал после королевской охоты на лис. Он оплакивал каждое убитое животное и искренне не понимал, почему люди так жестоки. Тогда Сынхён сказал, что это остаточный инстинкт выживания. Кто сильнее, тот и выживает. Убивая лис, человек доказывает природе, что сильнее. - Но человек слаб. Он не сильнее, - в тот день удивился Квон, но больше не возвращался к этому разговору. Никогда.You know the old me. When the time passes, I will have to disappear You’ll know then.
Сынхён зашел в темницу случайно. И он не знал, что больше его напугало: огрызки человеческого мяса вокруг, весь перемазанный в крови любимый ребенок или тот факт, что сюда приближалась королевская стража, готовая поймать убийцу. Джи был перепуган не меньше, а в глазах читалась просьба «помоги», а еще «защити». - Беги быстрее сюда, - Сынхён не колебался ни секунду, подсаживая принца к окну, ведущему в сторону реки. Ни разу сердце Сынхёна не екнуло, задаваясь вопросом, почему Джиён это сделал. Он просто взял вину на себя по умолчанию. Он принял чужие грехи, потому что любил Квона сильнее, чем себя. Он мог бы расспросить его, зачем он убивал, зачем он делал все эти вещи. Но теперь ничего не имело смысла. Так уж вышло: Сынхён доверял Джиёну полностью и без остатка. Раз так нужно было принцу, он поддержит любое его решение, даже если оно такое жестокое и беспощадное. Главное, чтобы Квон при этом не пострадал. Чхве не видел, как Джиён умеет превращаться, он старался не думать, каким способом он убивает свои жертвы. Он просто пытался понять его и продолжал любить. И что же страшнее тогда: любить чудовище или быть им?You say, let us be together forever no matter what happens. Baby i’m not a monster.
Руки Сынхёна, со следами от цепей, тянутся к обмякшему, совершенно невменяемому окровавленному Джиёну. Он сжимает его так сильно, насколько может. Если принц решит разорвать и его сейчас, пусть будет так, зато Сынхён запомнит тепло исходящее от его любимого. Дождь продолжал хлестать с неба, расправляясь с недавней бойней. Чхве закрывает глаза и видит живые картины сражения: копья, направленные на дракона, когти, направленные в ответ. Дракон валит на землю человека, придавливая лапой его грудь, и зубами отрывает вытянутую руку. Крики, ор, мольба о помощи. Квон ничего не слышит. Или не хочет слышать. Всхлип. Чхве не показалось: Джиён плачет. Уткнувшись в шею Сынхёну, он мило посапывает и иногда всхлипывает. Если можно было бы забыть о кровавом побоище Чхве с радостью сделал вид, будто ничего не помнит. Он бы порадовался его слезам, даже умилился. - Я думаю, что болен, - наконец-то говорит Джиён. Конюх удивленно смотрит на него и вытирает слезы с его глаз. - Я думаю, я тоже болен. Тобой, - вторит Сынхён. А Квон мелко дрожит от каждого его слова. - Я монстр. Меня нужно убить. - Я человек. Меня нужно любить. Квон внимательно смотрит в глубокие глаза чайного цвета и переводит дыхание. - А человек сможет любить монстра? - Нет, - честно отвечает Сынхён. - Но ты же не монстр.I have a lot I want to ask, but you cut me off. I need you, baby i’m not a monster.
Кто вправе осуждать дракона, который хотел лишь защитить слабых, любимых, хотел избавить свой народ от гнили, накопившейся в сердцах людей? Кто посмеет осудить простого парня, искренне полюбившего, которому неважно, человек ли его избранник или нет? Они оба понимали, им не простят того, что они сделали, не простят и их любовь. Поэтому дракон взмахнул крыльями, взлетая далеко в небо, и среди облаков Джиён почувствовал, как его шею ощутимо сжимают маленькие человеческие руки. Сынхён очень боялся высоты, поэтому крепко держался за Джиёна, сидя у него на спине. Они летели в новую жизнь, в мир, который будет существовать только для двоих. Без старых ошибок, без прежних неудач. Монстру удалось стать человеком, но и человек всегда может стать монстром. Какой смысл этой истории? Жестокость порождает жестокость. Любовь дарит любовь. Вам выбирать, а герои сделали свой выбор.