Поражение

- Это неправильно!.. Гилберт всегда был миленьким и… Слабым. Ведомым, неспособным сопротивляться, добрым и очень уж красивым – слишком красивым в глазах Оза; Оза, который не учился в школе, который жил в одном лишь поместье и вокруг которого не было девчонок – ну, кроме любимой младшей сестренки. Оз не стеснялся своих действий, ведь ему не за что было извиняться. Гилберт же просто не мог дать ему отпор, а слов было явно недостаточно, чтобы остановить Оза Безариуса. - Мы не должны, нам нельзя!.. – тихо лепетал он, боясь закричать, опасаясь, что их, нет, что его услышат. – Вам нельзя… - Мне нельзя? – лукаво улыбнулся Оз, делая еще один шаг, приближаясь к своему беспомощному слуге, что уже был красный как рак, прижимая его к дереву и чувствуя, как упирается тонкая ладонь в его плечо. – Я же будущий наследник дома Безариусов, что мне могут сделать? - Наказать, - проронил Гил, и янтарная радужка глаз его словно сверкнула в лучах солнца. – Не надо… - Но мне хочется, - осторожно коснулся темных волос Оз, и теплое дыхание обожгло щеку слуги. Он дернулся, а потом вцепился в костюм своего господина, словно стараясь привести его в чувство, – и потерпел поражение. Привести в чувство Оза Безариуса не представлялось возможным. Он был нежен и ласков, а его губы – мягки… Объятия – теплы, взгляд – добр, но хитр до невозможности. У Гилберта дрожали коленки, и он боялся даже шевельнуться, только тихо, жалобно пытался что-то сказать – но у него ничего не получалось, и оставалось только покорно замереть, стараясь не упасть на колкую траву. Поцелуй был приятным, правда был, но… Он был таким… Таким… - О, я придумал. Будешь целовать меня на ночь каждый вечер! – радостно воскликнул Оз, потираясь щекой о плечо своего слуги, и вздохнул. - Не б-буду, - дрожащими губами произнес Гилберт, чувствуя, как к глазам снова подступает предательская влага, и шмыгнул носом. - Тогда я буду целовать тебя, - тоном, не терпящим возражений, констатировал факт Оз, крепко прижимая к себе Гила, милого, нежного, такого красивого и родного. – Никуда ты не денешься… Порой ему нравилось смотреть, как Гилберт плачет. Но сейчас почему-то от этого на сердце стало так грустно и больно.