Во сне я слышу её голос

В последнее время я очень часто посещаю это небольшое поселение, образованное эмигрантами из одной европейской страны. Местные жители приехали сюда относительно недавно, лет десять назад, если быть точным. Но за этот короткий промежуток времени они успели ни только освоиться здесь, но и образовать целую деревушку с населением не меньше двух сотен. Причем население с каждым годом увеличивается, да и таких небольших поселков в округе немало. Я всегда приветливо отношусь к людям из других частей мира. В конце концов, гостеприимство — общая у нас с братом черта. Иногда мне даже кажется, что кроме этого у нас больше и нет ничего общего. Но почему-то все эти люди приехали именно ко мне, где не очень тепло и немного еды. Почему они предпочли меня моему брату? Я часто задаюсь этим вопросом, поэтому и прихожу сюда, в эту деревню, в надежде получить ответ. Но, к моему огромному сожалению, мне еще не удалось повстречать представителя этого необычного народа, который бы владел английским или французским языком. Обычно, приходя сюда, я всегда сажусь где-нибудь подальше от домов, но не слишком далеко, чтобы наблюдать за тем, чем занимаются эти люди. Я прячусь от солнца где-нибудь в тени деревьев и, прислонившись к одному из них, сажусь на траву и просто осматриваю окрестности. Кстати, я заметил, что здешние жители очень любят петь. Время от времени с разных сторон обязательно доносится песня на очень мелодичном языке. И поют не только молодые девушки с парнями, но и люди в возрасте. Интересно, о чем эти песни? Хотел бы я знать. Этот народ очень трудолюбив — когда я не приду, весной или осенью, они всегда чем-то заняты. Весь день суетятся, то возле дома, то в лесу. И они, будучи погруженными с головой в работу, находят время для пения, это просто удивительно. Сегодня, сидя на своем привычном месте, я снова услышал песню. Но на этот раз она не была веселой, как это бывало раньше. Она была какой-то печальной, тоскливой. Звенящий женский голос летел ввысь и, пробиваясь сквозь ветви деревьев, возносился к небу в надежде достучаться до самого бога. Песня разлилась по всей округе, окутав всех нежной пеленой чарующих звуков. Я прислушался, пытаясь понять, с какой стороны доносится этот сладкий, бархатный голос. Встав и осмотревшись, я понял, что он доносится не из самой деревни, а из леса. Сквозь толстые стволы деревьев и их тяжелые ветви песня доносилась ко мне, наполняя мое сердце собственной печалью. В один момент мне стало так жалко человека, из чьих уст доносилось это пение, что я не выдержал и побежал в том направлении, откуда, как мне казалось, доносилась песня. Я бежал, спотыкаясь о корни деревьев, а острые ветки били по моему лицу, но я не останавливался, продолжая стремиться вперед. Голос становился все отчетливее, и я чувствовал, что приближаюсь к своей цели. Пробежав еще несколько десятков метров, я тут же остановился, будучи ослепленным ярким светом. Через несколько секунд я открыл глаза и понял, что оказался на небольшой поляне, со всех сторон окруженной густым лесом. Солнце, словно дождь, заливало своими ярко-желтыми лучами всю поляну, переливаясь с разноцветными красками диких цветов и зеленой травой. Я настолько сильно залюбовался живописностью этого места, что и напрочь забыл, зачем изначально пришел сюда. Из собственных мыслей меня вывел тот самый звонкий женский голос, что затронул самое потайное место моего сердца. Я начал осматриваться, водя головой из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда доноситься эта печальная песнь, и через мгновение мой взор остановился возле берега небольшого журчащего ручья: я увидел ее. Она сидела на траве, окруженная цветами, и, прикрыв глаза, пела песню. Легкий, прохладный ветер играл с ее светлыми волосами, а белая ткань рубашки нежно ласкала ее плечи. Я не видел ее лица, но мне и не нужно было, это чарующее пение убедило меня в ее истинной, природной красоте. Я невольно залюбовался этой таинственной девушкой и прислушался, пытаясь уловить слова дивной песни. — Гей! Погину я в чужім краю — Хто ж ми буде брати яму? Я вслушивался в каждое слово, в каждый звук, пытаясь хоть частично понять суть этой песни. О чем поет эта девушка? О несчастной любви? О горе, что постигло ее семью? Я не знал и не мог знать. Но я также не мог позволить себе прервать ее, не мог позволить ей остановиться. Пусть поет, подумалось мне, ведь музыка может излечить душу. А пение продолжало эхом разноситься по округе. — Гей! Виберут ми чужі люди. Ци ти, мамко, не жаль буде? Гей! Як же мені, синку, не жаль? Ти ж на моїм серцю лежав! Последние строки она протянула с такой горечью и болью, что я еле сдержался, лишь бы не подойти ближе и не прервать ее. Я никогда не думал, что что-то так сильно может тронуть человека. Что же могло так затронуть нежное девичье сердце, что оно породило такую песнь? Что могло причинить этой девушке столько боли? Ее голос притих, а потом и вовсе растворился в бурном потоке лесных звуков. Я присмотрелся к ней внимательнее и заметил, что ее плечи поникли, а голова опустилась. Я не смог сдержаться и, преодолев себя, направился в ее сторону. Она, видимо, над чем-то сильно задумалась и, казалось, не услышала шагов позади. Я осторожно наклонился над ней: уж очень боялся напугать ее и медленно положил свою ладонь ей на плече. То ли от неожиданности, то ли от холода моей руки, она вздрогнула и резко повернулась в мою сторону. К моему большому удивлению, девушка не испугалась. В ее взгляде читалось непонимание, но никак не страх, и я не мог не обрадоваться этому. Я хотел что-то сказать, объясниться или хотя бы поздороваться, но я понимал, что, скорее всего, она не знает моего языка, и тут же притих. Сейчас мне стало так неловко и я невольно отвел взгляд в сторону. — Ты Канада, верно? — Что? — только и смог выговорить я. Повернув голову в ее сторону, я уловил на себе пристальный взгляд голубых глаз. Ее личико украшала легкая улыбка, от чего мне стало чуть менее неловко, и я тоже невольно улыбнулся. Она казалась мне такой знакомой, но, сколько я ни пытался, — я не мог вспомнить ее имени. — Я Украина, мы раньше не встречались, но я видела тебя, пока была в столице. Страна? Она — страна? Я почему-то очень сильно удивился такому повороту событий. Но нельзя сказать, что я был не рад: наконец-то я смогу узнать ответы на те вопросы, что так долго волновали меня. Если она, конечно, захочет ответить мне… — Страна из Восточной Европы, верно? Я очень рад с тобой познакомиться, — ответил я, пытаясь проявить как можно больше дружелюбия. — Не стесняйся — присаживайся. Она снова села на свое прежнее место и жестом руки указала мне сесть рядом. Я немного неуверенно присел возле нее и, чуть замявшись, решил спросить. — Если ты не против, конечно, я хотел бы спросить тебя кое о чем? Посмотрев на нее, я заметил, что она пристально всматривалась в гладкую, устремляющуюся вдаль, водную поверхность ручья. Она¸ казалось, совсем не придает значения моему присутствию или просто не замечает меня. — Конечно, спрашивай обо всем, что хочешь, — с нежной улыбкой ответила она. — Та песня, которую ты пела… о чем она? Я уловил почти заметные изменения на ее лице: она немного нахмурилась. Я почувствовал себя виноватым перед ней, возможно, я не должен быть спрашивать ее о подобном. Я хотел уже начать извиняться, как вдруг она меня перебила. — Я не смогла найти место у себя дома для собственного народа, и ему пришлось найти себе новый дом за океаном. Она говорила это с некой ироничной ухмылкой, и я не совсем понял ее, но вежливо ждал, пока она закончит. —Мы с тобой много в чем похожи, — продолжила она. — Может, поэтому они решили поселиться именно здесь. «Это были ее люди», — подумал я. — Но почему им пришлось покинуть свой дом? На мой вопрос она ответила лишь коротким вздохом. Следующие несколько часов никто из нас не решался нарушить тишину, что прохладной пеленой окутала нас обоих. Я сидел, разглядывая растения, вернее — я просто делал вид, что мне это интересно. В моей голове в бурном потоке мыслей вертелось много вопросов, которые я хотел бы задать ей, но не мог. А почему не мог, я и сам не понимал. Возможно, просто не хотелось портить момент, ведь находясь здесь, рядом с ней, я чувствовал себя таким умиротворенным. Солнце еще не успело опуститься ниже линии горизонта, но уже спряталось за густой пеленой зеленых листьев, создавая атмосферу раннего вечера. — Можно тебя о чем-то попросить? — спросила девушка. Я даже не сразу понял, что она обращается ко мне. — Да, конечно, — быстро ответил я. — Если они выбрали это место в качестве своего нового дома — я этому только рада. Но я хочу быть уверена, что их примут здесь. Я прошу тебя, позаботься об этих людях. Она посмотрела на меня: ее голубые глаза заблестели от красноватых солнечных лучей. В ее взгляде читалась надежда, и я понимал, что не могу отказать ей. — Я позабочусь о них. Я обещаю. На ее лице снова засияла улыбка, и я невольно залюбовался ею. — Я должна возвращаться. — Куда? — В Европу, за океан. Меня там ждут, — заключила она. Я не стал расспрашивать ее, тогда мне это показалось совсем неуместным. Она лишь медленно поднялась с земли, и, попрощавшись, направилась в сторону деревни. Я еще долго смотрел ей в след и не мог сдвинуться с места. Осознание сложившейся ситуации пришло только тогда, когда ее удаляющийся силуэт скрылся за зелеными листьями. И только тогда, когда вокруг меня повисла лесная тишина, наполненная шумом листьев и песнями птиц, в моей голове, словно колокол, зазвенел тот самый сладкий голос, который, как мне казалось, я не забуду до конца вечности. Не было и дня, чтобы я не думал о ней. И каждый раз, когда я встречался с представителем ее народа, я снова вспоминал ее. И так постоянно. Я старался как можно чаще навещать Францию, в надежде узнать от него последние новости о событиях на континенте. Мне даже начало казаться, что я начал его утомлять своим постоянным присутствием у него дома, но он успокоил меня и убедил в том, что моя персона не может не радовать его, и я успокоился. Мне так и не удалось встретиться с ней, но я не терял надежды. А по ночам я продолжал слышать ее голос…