Мои друг

— Ты тут? — спрашиваю шепотом, зная, что он услышит. Он всегда слышит. — А как же иначе, — слышу мягкий голос за спиной, от этого пробирает дрожь. — Сколько раз можно повторять — не подкрадывайся сзади. Слышу, как он тихо смеется. Он всегда так делает. Это злит. — Это так мило, — он плавно перетекает вдоль меня, так близко, что я ощущаю терпкий запах одеколона. — Ты по-другому пахнешь, — замечаю я. Он оглядывается, вижу, что ему приятно мое наблюдение. — Тебе нравится? — он приближается, совсем-совсем близко. Я шумно вдыхаю воздух, наполненным кофе, сандаловым деревом и еще чем-то (не могу понять чем именно). Молча киваю, не в силах произнести ни слова. Бегло смотрю в черные глаза, но тут же прячу взгляд едва заметив свое отражение. Он ухмыляется. Ему нравится, когда я смущаюсь. Чувствую, что краснею. «Черт! Опять!» Он быстро отдаляется, почти так же быстро, как и пришел. Когда оказывается у двери маленькой комнаты без окон, он останавливается, не решаясь выйти. — Не уходи, — мой голос выдает нотки страха, скрытые обычной просьбой. Он знает это. Он знает меня лучше, чем кто-либо. — Зачем? — слышу печаль в его устах. — Ты мне нужен, — отвечаю быстро, даже не подумаю о последствиях. — Зачем? — повторяет он снова, но более нетерпеливо. — Ты нужен, — начинаю было я, но останавливаюсь. — Зачем я тебе? — быстро оглядывается, пугая меня своим загнанным взглядом. — Скажи мне хоть раз! — Я не знаю… — Ты же знаешь, что я уйду, — он отводит глаза и шепчет, но я слышу, — и больше не вернусь. От этих слов меня охватывает паника. — Почему? — голос дрожит. — Я тебе уже не нужен. Отпусти меня. — Как тебе только в голову могла придти такая чушь?! Ты мне нужен. Всегда будешь нужен. Он медленно подходит к мне и нерешительно протягивает руку. Теплая ладонь ложится на щеку, слегка потрепывая. Меня сбивает с толку эта нежность. Я застываю. Становится сложно дышать. Тело будто парализовало. — Ты дьявол, — еле говорю — язык не слушается. Он наклонятся и едва касается сухими губами моих. Я не двигаюсь, ожидая его реакции. Продолжения не последовало. Он отходит, я наблюдаю за его каждым движением. На угловатом лице проскальзывает улыбка, но тут же исчезает, будто боится, что я замечу. — Только не говори, что ты этого не хочешь, — он стоит ко мне спиной. В голосе появляется напряжение. Я задумываюсь, зачем он мне и чего я от него хочу, прекрасно зная, что он сделает все, что и не попрошу. — Себастьян? — негромко окликаю его. Он оборачивается — его всегда привлекал мой голос, как и мое по-детски хрупкое тело. В доказательство моим мыслям он окидывает меня беглым, но плотоядным взглядом. Этот взгляд меня пугает и, одновременно, привлекает. Я не могу решиться сказать нужные слова. — Себастьян? — не уверенно зову. Он знает ответ, но ждет, когда я его озвучу. Терпит. «Что же это? Простое желание обладать, запретная любовь или банальная преданность?» Он садится подле меня, заглядывает в мои глаза, заставляя смотреть него, берет мою руку, проводит ею по своей гладко выбритой щеке, опуская на грудь. — Слышишь, как бьется сердце? Ты же понимаешь, что это не желание или преданость? — Себастьян… — Позволь мне к тебе прикоснуться… — он аккуратно кладет мою руку и обнимает. Чувствую, как тело горит, прижимаясь к нему. Теряю контроль — слишком долго оно было в плену у принципов, навязанные нам обществом. Я впервые тянусь за поцелуем, и в тот же момент получаю его. Сладкий, как мед, нежный, как материнская любовь, он длится нереально долго. — Хочу… — шепчу я в самые губы. Он чуть отстраняется и отрицательно качает головой: — Не время. — Ты же придешь… еще раз? — в голосе столько отчаяния. — Конечно, — он прислушался. — Кто-то идет. — Когда ты придешь? — нетерпливо спрашиваю. Он стал исчезать: — Тебе стоит лишь позвать. Он растворился в воздухе под стук в дверь. Вошла полная женщина средних лет с подносом, за ней мужчина в форме санитара. Они подошли к кровати, где лежал парень подросткового возраста. — Ну как он себя чувствует? Нормально? — женщина оглянулась, санитар покачал головой. — Он постоянно зовет какого-то Себастьяна. Кто это? — Себастьян? — медсестра подсоединила больного к «системе» с капельной едой. — Не знаю, но именно «Себастьян» не позволяет Сиэлю умереть.