Сказка, написанная украдкой в тетрадке.

Я привел Кенсу и ЧанЕля в аудиторию, где обычно провожу все свободное, посвященное творчеству, время. Там стоял рояль, хороший музыкальный центр, висела доска на пол стены, а столы были расположены около стен, что оставляло в середине зала просторное место. Иногда я танцевал, заперев дверь и закрыв шторы на окнах. - Итак, - я присел на стул, - чем же вы так очаровали директора? Нечасто на моей памяти он бывает так в ком-то уверен. - А ты его хорошо знаешь? – выгнул бровь Кенсу, облокачиваясь на крышку рояля, в то время как ЧанЕль откинул крышку инструмента и сел на табурет. - Достаточно хорошо, - надеюсь, моя усмешка не была пропитана иронией? - Интересно, откуда? – хмыкнул он, переглянувшись с другом. Кстати, только другом ли? - Пусть это останется моим маленьким секретом, - я прищурил глаза, не стирая с лица нечитаемое выражение. – А теперь, может, вы все-таки покажете мне свои таланты? - Как скажешь, - пожал плечами ЧанЕль и коснулся клавиш длинными пальцами. Чудо на твоей ладони – Линии, безмолвной правды нить, А в глазах тот голод, что не скроет Твое желание жертву настичь. Зачем продолжать, скажи, гадать? Как различить, когда Пора уйти, а когда лишь ждать? Что хочет «завтра» от меня? Важно ли то, что вижу я, Раз игру не я веду? Где же нам провести черту? Где, скажи, провести черту? На улице пляс тени и огня, Узор рисует неизвестные строки, И тянет одиночество к земле, Как птицу клетка, что сковал замок. Так, может, нам влиться в маскарад? Пока не погибло все, Пока любовь не знала страсти ад. Что хочет «завтра» от меня? Важно ли то, что вижу я, Если не мне вести игру, Где же нам провести черту?* Я догадывался, что эти двое гениальны. Потому что не мог дядя так настоятельно рекомендовать абы кого для участия в нашей авантюре. Бен Бэкхен, Ким Хичоль, Ким Джонин, Ким Чондэ, я – все мы лучшие в своем деле. Я говорю это без излишнего хвастовства, потому что это факт. Мы задействованы в мюзикле, потому что талантливы. И Кенсу с ЧанЕлем тоже невероятно одаренные люди. Голос вокалиста пробирал до костей. Это даже не смешно. Низкий, какой-то обволакивающий, очень сильный, забирающий за собой… Я слышал разные голоса, неповторимые тембры, как у того же Ли Джинки или Йесона, но голос Кенсу - это нечто. Потому что он похож на голос человека, который был воплощен в одном из главных героев этого мюзикла. Голос Кенсу очень похож на голос Минхека, человека, который когда-то стал моим проклятьем. А ЧанЕль же просто был живым воплощением ритма и самой мелодии. Он играл на рояле, невесомо касаясь клавиш тонкими пальцами, чуть улыбался чему-то своему, кидал теплые взгляды на Кенсу. Мелькнула левая мысль об их отношениях. Они встречаются или?.. Так или иначе, но я погрузился в их маленькое представление и даже забыл о том, что должен был сказать что-то касательно их талантов. Я даже пропустил тот момент, когда все закончилось. - Знаешь, как тебя охарактеризовал Итук, когда мы отправились на твои поиски? – неожиданно произнес Кенсу, посмотрев на меня странным взглядом. - И как же? – я потер переносицу и посмотрел на него, близоруко щурясь. - Парень с улыбкой старика и глазами бездомного котенка, - отозвался он. - Что ж вам всем так нравится сравнивать меня с животными! – шутливо возмутился я, чтобы разрядить ненужную сейчас атмосферу откровений. - Прости, - чуть улыбнулся вокалист. – Ну, что, мы подходим для участия в мюзикле? - Идеально. Поздравляю вас. Правда, поздравляю. - А чего радости в голосе не слышно? – подал голос молчавший до этого ЧанЕль. - А потому что ничего хорошего в начале репетиций нет. Его Величество Бен Бэкхен будет выносить мне мозг медленно и в свое удовольствие. - Его Величество Бен Бэкхен? – поднял брови Кенсу. – Это кто вообще? - Пойдемте в столовую. Я вам все расскажу, - я поднялся со стула и привычно взял в охапку папки со сценарием. Оба парня кивнули, и мы вышли из аудитории. Дорога в другой корпус университета показалась адом. Простой я в строгой рубашке и брюках и два моих спутника, выглядевших как айдолы. Чувствую, уже завтра большая часть студентов будет посвящена в огромное количество слухов о нас. Даже интересно, что тут можно придумать. Я взял себе чашку капучино, ЧанЕль – колу и пиццу, а Кенсу ограничился черным чаем. Мы расположились за свободным столиком у окна, и моментально стали объектами внимания. Но я к такому уже привык за последние несколько дней, да и парни как-то спокойно реагировали. - Итак, мы ждем животрепещущего рассказа о жизни в данном учебном заведении, - ЧанЕль невозмутимо начал жевать пиццу. - Как вы знаете, КУИ – один из самых известных университетов в Кореи. Тут училась половина всех айдолов, что сейчас блистают на гламурном небосводе. У каждого второго тут амбиций больше, чем у G-Dragona. И самые одержимые славой и богатством становятся на вершине. Среди всех этих муравьев, - я кивнул на заполненную столовую, - есть несколько человек элиты. Ким Хичоль с режиссерского факультета и Бен Бэкхен с дизайнерского негласные Император и Король КУИ соответственно. Оба подходят под определение «голубая кровь». И с обоими мне придется работать над мюзиклом. - Все ясно. Вот только почему в твоем голосе слышна такая вселенская скорбь? Ты сейчас по части негатива даже Кенсу обошел, - хмыкнул ЧанЕль и как-то естественно увернулся от подзатыльника своего друга. Вот только друга ли? - А то, что тому же Бен Бэкхену очень не нравится, что какой-то невзрачный ботаник и говорящим прозвищем Ведьма отвечает за весь мюзикл, - я откинулся на спинку стула и вздохнул. – Просто в некоторых вопросах у меня влияния больше, чем у режиссера. - Невзрачный ботаник? – поднял брови Кенсу. – Это ты про себя, что ли? Я кивнул с усмешкой. - А что, не похоже? - Не-е-е-ет, - выдохнул он. – Невзрачный ботаник для тебя слишком грубое определение. Ты просто стремишься быть незаметным. Сам. Но ты выбиваешься из серой толпы. Поверь, я очень хорошо разбираюсь в людях. - Я тоже считаю, что ты немного не тот, за кого себя выдаешь, - добавил ЧанЕль, посмотрев на меня поверх банки с Колой. – А если у нас с Кенсу сходятся ощущения, то так оно на самом деле и бывает. - Вы, ребята, встречаетесь? – выгнул я бровь, усмехнувшись. ЧанЕль подавился напитком, а его друг опасно прищурился: - С чего ты решил? - Отношения у вас слишком подозрительные. Вы палитесь во взглядах и вот таких вот мелочах, - пожал я плечами. - А может ты просто что-то лишнее себе придумал? – продолжил давить Кенсу. Вот только я не поддаюсь вот таким вот психологическим приемам. Уже давно не поддаюсь. - Может быть. Вот только я теперь точно мог заподозрить вас в предосудительной связи. Если бы я только до этого не подсмотрел в ваши личные дела и не узнал, что вы сводные братья, - моя усмешка могла показаться людям слишком ироничной. - Так ты о нас многое знаешь, - широко улыбнулся ЧанЕль. – А сам весь такой загадочный, прямо корейская Мона Лиза. Я тихо рассмеялся. - Я что, похож на девушку? - Ты похож на лиса, - хмыкнул Ель. Хм… И почему Ель? – А еще на булочку… Кенсу, помнишь, когда мы были в Китае, мы ели такие… - Баоцзы, - кивнул вокалист. – Точно. - Я теперь так и буду тебя называть, - рассмеялся Пак. – Баоцзы. Баоцзы. Баоцзы, - произнес парень, словно пробуя на вкус новое слово. Я звучно хлопнул себя по лбу. Эти двое сведут меня с ума. Но это так волнительно. Я давно ни с кем не общался с кем-то посторонним просто так, не по делу. Почти три года. А тут эти двое. Интересно. Мы просидели в столовой до конца перерыва, я оставил им копии сценария, свой номер и адрес «Infinity». - Завтра в после первой пары собрание в актовом зале. Не опаздывайте, - я подхватил свою сумку и встал. - Мы честно постараемся, - хмыкнул Кенсу. – Если я смогу кое-кого разбудить… - Ты знаешь вполне действенный метод, - усмехнулся ЧанЕль. Я тонко улыбнулся и поспешил исчезнуть, пожалев свои уши. Мало ли что они там будут обсуждать… *** *** *** Я устало откинулся на спинку стула, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих в актовом зале. Полный состав людей, участвующих в воплощении нашего с дядей бзика уже минут пятнадцать ждал начала собрания. А я ничего не мог поделать, потому что меня сейчас жестко подводила небезызвестная парочка дорков-любовников. Ну, ладно, может быть и не любовников… Просто я буду доводить их подобными подколами до тех пор, пока кое-кто не скажет мне правду. Я ведь упрямый. Только если меня эти кое-кто не пошлют… - Минсок, чего мы ждем? – не выдержал, наконец, Хичоль. - Не чего, а кого, - мрачно отозвался я, снимая очки и устало сжимая переносицу. Я не спал всю ночь, разгребал дела клуба и теперь немного сонно на все реагировал. – Двух идиотов я жду. Нашего нового композитора и исполнителя главной роли в актерской части. - О, вы нашли моего партнера? – оживилась Ын Чан. – И кто же он? - Он только вчера перевелся в наш университет. Второкурсник. - У него хороший голос? И что за новый композитор? – подал голос молчавший Чондэ. Я кинул на него косой взгляд из-под челки. Этот парень меня иногда напрягал. Своим присутствием. Скажите, странно? Ничуть. У него странные глаза. Смотришь в них и чувствуешь, что тебя уносит в какую-то другую Вселенную. Его собственную Вселенную. Это называется природным очарованием. У меня тоже есть что-то подобное. Точнее, у Сюмина. Людей притягивает моя молчаливость и милое лицо. Как там ЧанЕль говорил? Баоцзы? В точку. - У него очень хороший голос. А то высокое недоразумение просто гениально. - Какие лестные высказывания, - раздался громкий голос ЧанЕля. – Кенсу, мы точно можем гордиться собой. - Как будто ты когда-нибудь прекращал это делать, - насмешливо фыркнул второй парень. Эти двое спускались к сцене, ни на кого толком не обращая внимания. Просто лениво скользили взглядами по лицам присутствующих. В Кенсу сквозила какая-то ирония, а ЧанЕль широко улыбался. - Боже, боже, боже, - между тем продолжал музыкант. – Эти люди что, выступили против одного тебя Минсок? Я только неопределенно пожал плечами. Видимо, в этом движении было немного больше усталости, чем нужно, потому что Кенсу усмехнулся: - Похоже, кому-то тут нужна помощь, а, мистер Невзрачный ботаник? - А вы вообще кто? – подал голос Бэкхен. - Меня зовут Пак ЧанЕль, я с недавних пор студент этого университета. Композитор. Третьекурсник, - шутливо раскланялся высокий парень. – А вот это чудо с тяжелым взглядом и не менее тяжелой рукой, - кивок на вокалиста, - До Кенсу. Он исполнитель одной из главных ролей. Засыпать вопросами парней не дал поднявшийся Хичоль. - Ну, раз все в сборе, я хочу сказать несколько слов… И монолог минут на двадцать. Я тихо умирал со смеху, прикрывшись папкой со сценарием, кто-то зевал, кто-то спал, а ЧанЕль и Кенсу все вышел и выше поднимали брови. Я понимал их удивление. Хичоль создавал впечатление одержимого. Хотя он таковым и был. Я даже завидовал. Он знал, что обладает талантом, и не боялся заявлять о себе, потому что был уверен, что выдержит все испытания. Потом сказали пару слов еще несколько людей, и, наконец, надел очки я. - Я хочу всего лишь одного. Я хочу, чтобы стали одной большой семьей на время работы над мюзиклом. Чтобы не было ссор, унижений и ненужных скандалов. Это не поможет работе, а только сделает вашу жизнь сложнее. Вы лучшие, да. Вы талантливы, поэтому вы здесь. Но незаменимых людей нет. Помните об этом, - я невозмутимо закончил свою речь и сел на место. Поймав при этом удивленный взгляд Джонина. Ну, да, братишка… Ты многого обо мне еще не знаешь. Вот только почему опять влез Сюмин? Он же обычно спит в учебное время… Дальше пошел разбор полетов. Мелочи сценария, обсуждения, советы, вопросы, которые сыпались на мою голову и голову Хичоля. Мне то и дело пришлось одергивать нашего одержимого, мастерски переводя темы. Джонин не сводил с меня странного взгляда. А вот Бэкхен в упор рассматривал ЧанЕля. Причем, брюнет мастерски игнорировал этот взгляд. Пак и Кенсу вообще совершенно спокойно себя вели. Выслушивали все наставления, отвечали на заданные вопросы, вокалист кивнул Ын Чан, а ЧанЕль перекинулся парой фраз с Чондэ… И абсолютно не обращал внимания на испепеляющий взгляд. Поражаюсь его выдержке. Но что нужно Бэкхену? Почувствовал соперника? Или что-то еще? Наконец наше собрание подошло к концу. Мы безбожно пропустили вторую пару, а я даже решил не идти на следующую, а запереться в «своей» аудитории и что-нибудь посочинять. Мне хотелось выплеснуть ту бурю эмоций, что бушевала внутри. Неважно как: в танцы, в музыку или литературу. Мне это нужно было. А вот Бэкхен наконец-то достал ЧанЕля. - Тебе что-то нужно? – поинтересовался Пак, подняв на нашего Короля внимательные глаза. - Да нет. Просто интересно, - пожал плечами Бэкхен, положив подбородок на переплетенные пальцы. Заигрывает. На руки этого парня молится половина университета. - Рад за тебя, - хмыкнул ЧанЕль, поднимаясь со своего места. - Не дерзи мне, мальчик. - А то что? Объявишь войну? - Не слышу страха в голосе. - А я тебя не боюсь, - как-то жестко улыбнулся ЧанЕль. – Силенок хватит справиться? Кенсу тронул друга за локоть, и Пак шумно выдохнул. Бэкхен же восторженно протянул: - Какой смелый… Странная реакция. Непонятно только, что именно вызвало такой всплеск в музыканте – сама личность Бэкки (о, да простит господь мое кощунство) или то, что местный Король им заинтересовался? И что все-таки связывает ЧанЕля и Кенсу? Как ни странно, на выручку этой парочке пришел Хичоль, отвлекая своего соправителя каким-то вопросом. - Минсок, - я не сразу услышал, что меня звали. – Минсок? - А? Что? - У меня появились некоторые вопросы касательно моей роли. Можешь кое-что объяснить? – Кенсу как-то вопросительно и немного удивленно смотрел на меня. - Да, конечно, - вздохнул я, поднимая свою сумку с пола. – Только не здесь. Давай пройдем в более спокойное и уединенное место. Пока собирал сумку, стал свидетелем еще одного разговора. Который добил окончательно. - Ты сегодня идешь в «Infinity»? – спросил Чондэ моего младшего братишку. - Да, - вздохнул Джонин. – Мой отчим сегодня собирается провести очередной воспитательный разговор со своим сыном. Из дома нужно исчезнуть, наверное, на всю ночь, а то и больше. И при этом младший кинул на меня такой больной взгляд, что я не выдержал и уронил сумку, рассыпая книги и конспекты. Явственно слышу шипение Бэкхена: «Неудачник», но мне сейчас немного не до этого. Зачем? Господи, зачем?! Почему нельзя просто оставить меня в покое? Почему отец с завидно периодичности находит меня, привозит в дом и устраивает нервотрепку, после которой я напиваюсь и несколько дней не могу прийти в себя? Его слова ранят, а холодные глаза вызывают мороз по коже. А ведь раньше все было не так. Почему, отец? Почему Ким Ен Сок постоянно вспоминает о наличие «ущербного» сына? Давно бы уже забыл и жил дальше! Я все равно никогда не сойду со своего пути! Зачем заставлять страдать, напоминая о тех днях, когда мы были настоящей семьей? Люди такие эгоисты! Я не сразу осознал, что ЧанЕль трясет меня за плечо, в Кенсу собирает выпавшие книги в сумку. - Минсок, Минсок… Что с тобой? - Все в порядке, - наконец сморгнул я наваждение. – Все хорошо. Просто я немного неуклюжий… И… - Минсок-хен, - поднимаю голову и натыкаюсь на серьезные, но очень теплые глаза Кенсу. – Все в порядке. - Спасибо… В шесть рук мы быстро собрали мою сумку, при этом ЧанЕль сожалел, что не учится на моем факультете, потому что «столько добра пропадает». Потом эти двое как-то без стеснения приобняли меня за плечи и куда-то повели. Как позже оказалось, в «мою» аудиторию. Интересно, кто запомнил дорогу? - Не повезло? – печально усмехнулся Джонин. – Да нет. Брату хуже. Гораздо хуже. *** *** *** Джонин прав. Мне намного хуже. Потому что семь часов вечера и подозрительно знакомая машина, что остановилась рядом со мной. Из нее вышел дядин помощник. Какие люди. Обычно раньше за мной высылали всего ли охрану. - Ким Минсок, господин Ким хочет тебя видеть. - И отказаться я, конечно, не могу? – грустно усмехаюсь. - Не создавай нам обоим проблемы, мальчик, - кивнул мужчина. Я только вздохнул и сел в машину. Дальше дорога, музыка в наушниках, знакомая улица и дом. Красивый, ухоженный… и пустой. А еще очень чужой. После смерти матери из него словно ушла вся жизнь. Стали видны безликие окна, трещины на фасаде и пустые балконы, на которых раньше было очень много цветов. У ворот меня встретил Джеймс, наш дворецкий. Американец-полукровка. Он единственный человек, по которому я скучал, потому что вырос на его руках. - Молодой господин, - поклонился мужчина. – Вас давно не было дома. Как вы поживаете? Дом? Мой дом не здесь, Джеймс. - Все хорошо, - я улыбнулся. – Как твое здоровье? - Не жалуюсь. Что ж… Ваш отец ждет вас. Идемте. Бесконечно длинные коридоры, пересечь которые в детстве было так сложно. Огромные окна. Роскошная мебель. Книги. Цветы. Картины. Тяжелые занавески, большинство из которых сейчас были задернуты. Этот дом всегда дышал жизнью. Так почему сейчас он такой чужой?.. Кабинет отца почти не изменился с момента моего последнего присутствия тут. Все та же темнота, камин, запах дорогого парфюма и виски… Когда-то я обожал тут находиться, потому что отец с радостью рассказывал мне о том, чем занимается. Сейчас же я мечтаю выбежать и хлопнуть дверью. - Здравствуй, Минсок, - отец оторвался от каких-то бумаг. – Давно не виделись. - Не так уж и давно, - отозвался я, застыв посреди комнаты. Дальнейший наш разговор с этим человеком развивался по обычному сценарию. Обмен любезностями, неприкрытый яд в репликах и скандал на тему: «Ты должен стать моим наследником?!». Меня больше бесил сам факт, что отец не спросил моего мнения. Он просто поставил меня перед фактом три года назад. Он видел, что меня тянуло в искусство, и запретил посещать музыкальную школу и курсы литературы. Просто постарался одним взмахом перечеркнуть всю мою жизнь. Это бесило. Я ненавижу подчиняться глупым правилам! - Я сотни раз тебе говорил, что не смогу управлять такой корпорацией! У меня нет нужного образования и навыков! Давно бы нашел кого-то, кто подойдет на роль твоей игрушки больше, чем я! - Да? – с издевкой протянул отец. – Не умеешь руководить? А кто там отвечает за постановку мюзикла в вашем КУИ? Или ты уже перестал быть Ким Минсоком? Эта фраза заставила подавиться воздухом. Стало жутко. Неужели… - Откуда ты об этом знаешь?! Тебе сказал Джонин?! - Хватит повышать на меня голос, мальчишка, - и по щеке ладонью. У меня в глазах потемнело от сухой боли, что обожгла щеку, и от обиды. Раньше отец никогда не позволял себе поднимать на меня руку. Никогда. Мы ссорились и ругались, но не более. А тут словно из души что-то вынули. Что-то, что раньше помогало держаться. Я дернул головой, и очки окончательно улетели куда-то в сторону. Зрение моментально ухудшилось, но не только из-за потери стекла. Просто появились слезы. - Поздравляю, отец, - прошептал я с болью. – У тебя больше нет сына. Всех благ. Не смей больше приближаться ко мне. Вспомнился самолетик с крыши и надежда на лучший исход. Наивный… Я вылетел из кабинета, пробежал по коридорам, едва не сбил в дверях мачеху, но мне уже было все равно. Сад, аллея, перелезть через забор, порвать рубашку… Свобода. Я свободен. Да, я свободен. Но только какой ценой я смог отвоевать себе независимость? Я только что потерял дом. Окончательно. Бесповоротно. Сюда я больше не вернусь. Уже никогда. Было безумно страшно. Семья… В семье ребенок учится любить, быть заботливым, понимающим, добрым, честным, трудолюбивым, нежным, воспитанным… Он учится быть человеком. Он учится быть лучшим, чтобы родители всегда им гордились. Он учится чувствовать. Он учится в ком-то нуждаться. Он учится быть счастливым, в конце концов! И вот сейчас, потеряв этот островок спокойствия, я испытывал боль. Конечно, у меня есть дядя. Но больше нет отца и уже давно нет матери. В голове царил сумбур, по щекам текли слезы. Они капали на асфальт, словно вырисовывая мне дорогу обратно. Но я уже не вернусь. Никогда. Меня предали. Предал человек, которого я должен любить и уважать. Он пошел на все ради того, чтобы сохранить свое состояние. Даже на уничтожение собственного сына. Хорошо, что он обо мне почти ничего не знает. Наверное, со стороны я выглядел ужасно. Весь в слезах, в порванной одежде, шатающийся и спотыкающийся на каждом шагу. Меня, наверное, приняли за пьяного. Все равно. Плевать. Я устал. Смертельно устал так жить. Я потерялся в себе. Какой я настоящий? Какой я когда-то мог мечтать и смотрел вперед без страха? Это лицемерный мир, который стирает неугодных ему людей, вызывает отвращение. Глянцевый, черно-белый, пахнувший пороком и ложью… Мы неискренны в своих желаниях и мыслях. Мы просто звери, которые живут на инстинктах. Я хочу покоя. Я хочу идти к своей цели и знать, что рядом есть кто-то еще. Кто успокоит, обнимет, скажет, что все хорошо… Я хочу тепла. Как пафосно и наивно. Я сполз по стенке какого-то здания и уткнулся носом в колени. Окружающим было плевать на то, что я медленно умираю, захлебнувшись в отчаянии. Они проходили мимо и шептались. Я кожей ощущал чужие взгляды, полные презрения. Вот он, мир настоящего. Потом пошел дождь. Капельки воды падали на обнаженные руки и шею. Похоже, началась черная полоса в моей жизни. Осталось только замерзнуть и заболеть. Меня разобрал истерический смех. Ким Минсок, у тебя жизнь рушится, а ты о болезни думаешь. Точно с ума сходишь. Я не знаю, сколько времени прошло. На улице стемнело окончательно, и город осветили неоновые огни. Красиво. Я сидел, откинув голову, и смотрел куда-то перед собой. Внутри разрастался ураган или, наоборот, черная дыра. Не знаю. Что-то страшное. Что-то, что разрывало на мелкие кусочки, оставляя от Минсока уродливую обуглившуюся оболочку с пустыми глазами и кровью на искусанных губах. Впору брать пистолет и приставлять его к виску. Пустота. Ничего. Пустота. Пу… Сто… Та… Неожиданно чьи-то сильные руки рывком поставили меня на ноги и прижали к кому-то обжигающе горячему. Тепло… Уютно… Нежно… Слезы вновь покатились по моим щекам, а отчаяние воплощалось во всхлипах. Я вцепился в спасителя что есть сил. Пожалуйста, не отпускай меня. Не надо. Не оставляй одного. Прошу тебя… - Пожалуйста, спаси меня, - прошептал я, отчаянно вжимаясь в чужое тело и комкая пальцами чужую рубашку. Я подсознательно ожидал удара, но незнакомец только ласково ерошил мои влажные волосы и изредка касался горячими губами виска. Так нежно. Господи, как же я давно не чувствовал ничего подобного. Я не видел лица этого человека. Но на тот момент мне было все равно. Хватало только его тепла, сильных объятий и размеренных ударов сердца… А дальше незнакомец заставил меня залезть к нему на спину и куда-то пошел. Не знаю, куда. Мне было все равно. Я заснул уже на десятом шаге, вдыхая чуть уловимый запах дождя, который смешался с ароматом парфюма моего спасителя. *Перевод Poets of the fall - Where do we draw the line.