Дорога длиною в жизнь

POV Билан. Я стоял посреди улицы с широко распахнутыми глазами и ничего не понимал, и не осознавал. Всё случилось настолько быстро, что я даже разобрать ничего не успел. Несмотря на огромное количество не самых лестных слов, сказанных в мой адрес, что толком произошло я так и не понял. Поля наговорила какой-то ерунды и, даже не попытавшись выслушать меня и поговорить, уехала куда-то в неизвестном направлении. Я даже не знал, что думать… Какая девушка?! Какой к чёрту ребенок?! Что вообще здесь происходит?! — лишь эти мысли крутились у меня в голове. Неожиданно кто-то положил руку мне на плечо со стороны спины. Я обернулся в надежде что это Поля, но это, конечно же, была не она. Передо мной стояла Маша, одна из бывших. Мы с ней встречались недолго и расстались сто лет назад. Правда, если мне не изменяет память, она с трудом переживала этот разрыв. В один миг у меня в голове всё сложилось в общую картину… Я понял, что тогда мы с Полей говорили о совершенно разных девушках: Поля о этой Маше, а я о Полине. Именно поэтому её и взбесила моя спокойная физиономия и практически полное безразличие к происходящему. — Ты разговаривала с Пелагеей? — набросился я на неё, позабыв про все приличия. — Да. Я беременна. Ты — отец! — Дура, что ты несёшь! — не сдержался я. — Какая беременность?! Мы с тобой не виделись фиг знает сколько лет! Тебе повезло, что я тебя вообще вспомнил! — Дима, я люблю тебя! — повторяла она снова и снова. Как будто эту фразу она поставила на повтор. — Раз ты меня вспомнил, значит любишь! — Что за вздор ты несёшь?! Какая нахрен любовь?! Господи, что ты наделала! В порыве эмоций я схватился за голову. Как же меня достали все эти бывшие, как они надоели мне! Почему они не могут принять и смириться с тем, что у нас с ними ничего не вышло! Почему им не дано понять, что я люблю совершенно другую девушку! Господи, сколько это ещё будет продолжаться?! Сколько времени они ещё будут рушить мою жизнь?! Да, я понимаю, что сам виноват во всё этом. Виноват, что их настолько много. Да, я был дураком, вёл разгульную жизнь, но сейчас всё поменялось! Я успокоился, нагулялся, остепенился. Я хочу создать семью, жить спокойной жизнью с женой, родить детей и встретить старость с Полей! Как долго я ещё буду расплачиваться за свои проступки в молодости?! Это же не может продолжаться вечно! — Я люблю тебя! — всё никак не могла угомониться эта Мария. — Не могу и не хочу слушать этот бред, — перебил я её. — Просто знай, Маша, если ты разрушишь моё счастье, я за себя не ручаюсь… Я не знаю, что сделаю, но мало тебе не покажется… Я побежал к своей машине, сел за руль и поехал искать Полю в огромном городе. Куда она могла поехать, идей у меня не было. Это было соизмеримо с поиском иголки в стоге сена. — Черт! — вырвалось у меня. По какой-то непонятной причине у меня вдруг сильно закололо сердце. — Только этого ещё не хватало! Отбросить коньки перед свадьбой, да, Билан, стареешь! Я этому не придал никакого значения, потому что свалил это всё на переживание из-за этой истории, и продолжил поиски. Но как окажется потом — это всё было неспроста… Я объездил половину Москвы, но всё было тщетно. Она как будто испарилась или под землю провалилась. — Поля, Поля, ну куда же ты поехала?! — барабанил я пальцами по рулю. — Думай, Билан, думай! Куда она могла отправиться?! В машине у меня как всегда играла приглушённая музыка. Она обычно успокаивала меня, но не в этот раз. Сейчас она ещё больше нервировала меня. Я уже собирался выключить радио, как там прервалась композиция и радиоведущий передал следующее: — Срочное сообщение. На Таганской площади произошла крупная авария. Я сделал радио погромче. У меня по телу пробежались мурашки… — Водитель тёмно-синего Мерседеса не справился с управлением и на огромной скорости врезался в ограждение. Личность водителя устанавливается. Поэтому, уважаемые автолюбители, по возможности выбирайте пути объезда и сохраняйте скоростной режим. — Так, ну мало что ли темно-синих мерседесов в Москве, ведь так? — начал сам себя успокаивать я. — Это не она. Это не может быть Поля. Просто это не она, и всё тут! Она жива, здорова, катается где-то по Москве! Она просто решила от меня скрыться, проучить, остыть и прийти в себя. В любом случае, ей придется со мной увидеться, хотя бы вещи забрать, но надеюсь, что до этого не дойдет… Когда она успокоится и вернётся, мы поговорим, и я ей всё объясню! Голос из приёмника заставил меня отвлечься от размышлений: — Нам только что сообщили, что за рулём была певица Пелагея. В данный момент она без сознания. Эти слова будто парализовали меня. — Что?! Твою налево, Билан, идиот ты! — заорал я и, развернув машину, не обращая внимание на запрещающую разметку, поехал на Таганскую площадь. К тому моменту, когда я туда подъехал, там уже образовалась пробка. Я заглушил двигатель и побежал к месту аварии. Территория вокруг была оцеплена. Рядом стояла скорая, полиция и реанимация. — Стойте, сюда нельзя! — закричал полицейский, как только я пролез под ограждением. — Где Пелагея? — наорал я на него. — Дмитрий Билан? — уточнил он. — Да! Где моя невеста, чёрт возьми?! — Пройдемте. Мы подошли к машине с надписью реанимация. Там, на носилках, лежала моя Поля. Вокруг неё суетились врачи. Она была такая бледная и беспомощная, лицо было всё в ссадинах и порезах, из которых сочилась алая кровь. Я закрыл лицо руками, мне не хватало воздуха. Мне хотелось плакать и кричать от боли. — Поля, — прошептал я и бросился к ней. — Поля, очнись, пожалуйста. — пытался привести ее в чувства лёгким потряхиванием за одежду. — Молодой человек, что вы делаете?! Отойдите от девушки, вы можете лишь навредить! Но я как будто не слышал или просто не хотел слушать этого врача — дилетанта. Первым делом я схватил её за руку и старался нащупать пульс. Мне нужно было немедленно убедиться в том, что её сердце работает, что она дышит, что она жива! — Молодой человек, вы родственник? — спросил врач, усердно проверяющий что-то у неё. — Да, почти. Жених, — ответил я. — Доктор, как она? С ней же всё будет хорошо? — Дмитрий? — подняв голову и посмотрев на меня, уточнил он. — Да, как она? — повторно спросил я. — Пелагея в критическом состоянии. Мы сейчас её везём в больницу. Нужна срочная операция. Пока никаких прогнозов я дать не могу. Вы можете позвонить её родным? Нужно будет подписать согласие об операции. Это, конечно, формальность, но сделать это надо будет. — А я не могу этого сделать? — Извините, но Вы пока ей не родственник… * * * Мы поехали в больницу, Полю сразу увезли в неизвестном направлении. Я пытался неоднократно попасть к ней, но меня не пускали. В итоге, я остался один в коридоре, наедине со своими мыслями, своими страхами… Я почувствовал себя жутко одиноким и беспомощным. Не мог найти себе места, постоянно думая, что будет, если Поли вдруг не станет. Я метался из одного конца коридора в другой, как будто меня кто-то ужалил… В данный момент, главный мой страх — потерять Полю. Но я старался не думать о плохом, хотя это и не получалось. Единственное, что мне оставалось — это ждать. Ждать… просто ждать… а ожидание — страшнее всего. За это время успеваешь надумать себе всякого, накрутить себя настолько, что уже невозможно! Самое ужасное — понимать, что от тебя ничего не зависит, что ты хочешь помочь, а не можешь. Это беспомощность убивает изнутри. Я не мог ничего с собой поделать, мне хотелось кричать и рвать на себе волосы, но я должен был ждать. Просто ждать и всё… Впервые на моей памяти от меня ничего не зависело, я никак не мог повлиять на исход. Всё было в руках врачей и силе самой Поли… Ещё по дороге в больницу я позвонил Светлане Геннадьевне и попытался каким-то образом в двух словах объяснить, что произошло. Вы только представьте, звонить маме своей любимой невесты и говорить, что её дочь в больнице из-за тебя! А главная моя задача была — постараться не передать ей тот страх, который охватывал меня… От размышлений меня отвлёк звонок на мобильный телефон. Это был Нагиев. Разговаривать с другом, выслушивать его шутки, подколки, желания у меня не было, но я всё же ответил на входящий вызов. — Привет. Я хотел спросить, невесту красть будем? — явно в приподнятом настроении духа затараторил он в трубку, даже не дождавшись ответа от меня. — Привет, — как будто не своим голосом ответил я. Он про свадьбу спрашивает, а я даже не уверен, что она состоится по дате, а может вообще не состоится никогда… — Дим… Что-то случилось? — аккуратно спросил он. В голосе были слышны нотки тревоги и беспокойства, а от того приподнятого настроения не осталось и следа. — Да… Поля в больнице… — с трудом проговорил я и ком подступил к горлу. Мне было тяжело не просто говорить, а думать. — Что? В больнице? Как? — забеспокоился Дима. — Что произошло? — В аварию попала, она без сознания, — закусывая нижнюю губу, чтобы побороть приступ паники, ответил я. — В какой больнице? — Склиф… Потом Дима говорил ещё что-то, но я не слушал. Точнее не мог слушать, ведь голова была забита совершенно другим… Вскоре он отключился, и я убрал телефон. Я не знал, что делать. У меня опускались руки. Она там, одна, а я здесь… Она из-за меня попала в аварию… Это я во всём виноват! — Дима! — услышал я знакомый голос. Подняв глаза, я увидел бежавшую ко мне в слезах Светлану Геннадьевну. — Как Поля? — спросила она. — Не знаю… Она без сознания… — ответил я, не смотря ей в глаза. Я просто не мог посмотреть на женщину, которая в полном ужасе из-за происходящего. Если бы не я, ничего не случилось… — Господи, бедная моя девочка! — вытирая ладонью слезы, сказала она. — Светлана Геннадьевна! Я понимаю, что не могу рассчитывать на Ваше прощение, но всё же… Видит Бог, я не хотел, чтобы всё так получилось! — я сел на скамейку и обхватил голову руками, стараясь собраться с мыслями. — Я не хотел… — Димочка, о чём ты? Что случилось? Почему она попала в аварию? Она же всегда хорошо водила машину… — не понимала женщина. — Она ехала на большой скорости и плакала… — дальше я продолжить не мог. — Почему плакала? — присаживаясь рядом, спросила Светлана Геннадьевна. — Потому что решила, что я изменил ей! Но поверьте, это не так! Произошло чудовищное и глупейшее недоразумение! Моя бывшая наговорила Поле чепухи по поводу того, что она как будто беременна от меня!  — Подожди, какая бывшая?  — Я с той девушкой встречался не больше месяца, но эта ненормальная решила, что мы созданы друг для друга и непременно должны пожениться! Это всё было задолго до Поли. Мне кажется, мне тогда было лет 25, не больше. Не знаю почему она решила объявиться именно сейчас. Но это всё не важно, — приостановил я свой монолог на несколько секунд, чтобы перевести дух. — Она сказала Поле, что я собираюсь сделать ей предложение. И в доказательство своих слов отвела Пелагею к ювелирному, как будто я там покупаю ей кольцо! Но я там покупал серьги, подарок Поли на день рождения! Я попытался ей объяснить всё, но она не стала меня слушать, мы поругались, и она уехала в слезах… — Дима, ты ни в чём не виноват! Не вини себя! — приобняла меня мама Поли. — Я виноват в том, что не остановил её! — Но ты же не мог знать, что произойдёт! Наш разговор с признаниями прервал лечащий врач Поли, вышедший в коридор. Мы сразу рванули к нему. — Как Пелагея? — спросил я. — В крайне тяжёлом состоянии, готовим к операции, — ответил он и хотел идти, но я остановил его. — Доктор, что нужно? Деньги, лекарства, аппаратура?! Я всё сделаю! Я всё достану, только скажите! — Ничего не надо, всё зависит от Пелагеи, выкарабкается ли она или нет. Извините, мне нужно идти, готовиться к операции. Держитесь, — ответил он и скрылся за дверью. — Нет! Только не это, — твердил я. — Почему я не могу ей помочь?! Я бы всё сделал, хоть самолёт в Германию отправил за любым высококвалифицированным специалистом! Ну почему всё так? Ведь всё должно было быть иначе! — Всё будет хорошо, — подбадривала меня Светлана Геннадьевна, хотя получалось у неё это плохо. Она сама безумно переживала за единственную дочь. Мы стояли, как в воду опущенные. Но вскоре я увидел, как несколько человек быстро приближаются к нам. Это были: Полина Гагарина и Дима Нагиев. — Ну что? — спросили они. — Как она? Новости есть? — Готовят к операции, — ответила Светлана Геннадьевна. — Всё обойдётся, Поля сильная! — сказала Полина, хотя на глазах у неё наворачивались слёзы. — Да, сильная… Она справится, — про себя шептал я. Прошло много времени, кажется, как будто целая вечность. Мы то сидели, то стояли, то наворачивали круги по этому коридору. Я, по-моему, уже изучил и выучил все плакаты и объявления, знал где какая дырочка или трещинка в штукатурке на стене. Но это всё никак не помогало успокоиться хоть на секунду. Мы не могли найти себе места. Все были на нервах. Врачи носились по коридору, а мы не понимали, что происходит. На любой вопрос они отвечали, что надо ждать лечащего врача. Мне одно интересно, как врачи сами переживают всё это? Как они могут отключать эмоции?! Как у них это получается?! Я не понимаю… Они носятся здесь с каменными лицами, будто ничего не чувствуют, будто всё происходящее вокруг их не касается. Я понимаю, что это вынужденная мера, выработанная многолетней практикой, потому что иначе бы они сошли с ума! Но всё же, как так можно?! Как можно не проявлять никаких эмоций, когда перед тобой умирает человек! Только этот щит, который они возводят годами, может рухнуть в один миг даже у них. В том случае, если на столе в операционной окажется их родной человек. Вот только тогда, они поймут, что каждый день в этих стенах переживают родственники их пациентов… Через несколько часов к нам вышел врач, который оперировал Пелагею. Мы сразу подскочили к нему. — Мне очень жаль, но мы не смогли её спасти. Она умерла…