***
Последний удар моего сердца пришелся спустя 100 секунд после твоего....
9 июля 2014 г. в 04:20
для большей атмосферности パンダ – ダこでは
Давно забытая пластинка в граммофоне издает омерзительные трещащие звуки. Дорожка закончилась. Как и мои силы.
Осталось лишь сладкое чувство эйфории и легкости. Закрываю глаза и нащупываю твою ладонь.
Интересно, тебе сейчас также хорошо?
Переплетаю наши пальцы. Ты рядом, хоть и не отвечаешь. Твоя рука чуть холоднее моей. Но ведь так было всегда. Летом твои руки были спасительной прохладой, а зимой я всегда грел их. А ты и не возражал. Ты считал, что так мы становимся чуть ближе. Каждый раз. Чуть ближе к тебе – значит чуть ближе к раю. К краю. Краю этой вселенной.
Мы жили не жалея ни о чем. Не запоминая плохого.
Терялись в простынях, я утопал в твоих руках, а ты в моих стонах. Одежда летела к чертям. Лишь обнаженным, прижимаясь к тебе, я чувствовал себя по-настоящему живым. Я был близок к раю как никто более в этом мире.
Ты улыбался так, что сердце заходилось от счастья.
Целовал точно в ямочку за ушком и я забывал как дышать.
Проводил ладонью вдоль позвоночника, чуть царапая кожу, и я плавился в твоих руках.
Ты знал все потаенные точки моего тела, поэтому оно и принадлежало тебе. С полувздоха и полувзгляда повиновалось, откликалось на любое прикосновение.
А ты любил, когда я кусаю твое запястье с внутренней стороны, слегка оттягивая тонкую кожу зубами. Когда я кончиком языка касаюсь впадинки между ключицами. Когда влажно целую тебя, развязно постанывая от удовольствия. Когда бесцеремонно, прямо с порога начинаю лезть к тебе, умоляя, чтобы ты взял меня прямо на кухонном столе.
Я любил чувствовать твои длинные пальцы у себя во рту. Аккуратно облизывать или откровенно сосать их. Ты мог ими вытворять такие вещи, после которых было бы в пору умереть, но вопреки всему я жил. Жил с тобой. Жил тобой. Дышал, засыпал и просыпался с именем на устах.
Твоим именем, Ифань.
И я знал, что ты любишь меня едва ли не сильнее, чем я люблю тебя. Только ты молчал об этом, но этой молчаливой любовью ты дарил мне крылья.
А потом на одной вечеринке твой знакомый угостил нас чем-то. Кажется, он назвал это «Калифорнийский закат»…
В ту ночь мы трахались как ненормальные. Ты не отпускал меня ни на секунду. Оргазм за оргазмом. Тебе хотелось много больше, чем всё. Твои прикосновения - током по оголенным нервам. Казалось, что я могу кончить просто оттого, что ты прорычишь мое имя на ухо.
Проснувшись утром и увидев свое тело в зеркале, я не понимал, что со мной было. Я элементарно не помнил этого. Но когда я увидел, что ты мирно сопишь рядом, такой же расцарапанный и искусанный – я успокоился. Ведь тот, кто дарит мне крылья, еще со мной. А остальное было не так важно.
Наша жизнь текла своим чередом, изменилось лишь то, что ты стал чаще приносить этот «закат», который превращал наши ночи в фееричный праздник безумного секса.
Нам было мало. Всегда. Ты брал меня везде, где только взбредет в голову. Я не был против. Я никогда не был против. Мне было мало тебя. Я хотел еще острее чувствовать тебя в себе. Дозы росли. Рассудок покидал нас. Но любовь не угасала даже под действием «заката».
И вот сейчас я лежу на полу нашей квартиры и держу тебя за руку. Твоя рука, как и прежде чуть холоднее моей. Но ведь так было всегда. Отвратительное трещание давно забытой в граммофоне пластинки сопровождает мои бессвязные мысли.
Я ложусь головой на твою грудь и не слышу твоего сердцебиения. Сегодня мы превысили все допустимые нормы.
Думаешь это конец, Фань?
Молчишь. Снова. Закрываю глаза и даю волю своим крыльям.