Just over

-- Жизнь звезды Корейской волны непроста и публична. Каждый день плотный график. Даже в единственный в году твой день, День рождения, тебя не оставят в покое. Съёмки шоу с мемберами и толпа фанатов, не дающая прохода. Кёнсу, глядя в окно с пятого этажа и окидывая взглядом этих столпившихся в узких улочках Хондэ людей, прикидывал их число. Тысяча, не меньше. Возможно ли в таких условиях свой день действительно потратить на самого себя? Провести этот день только так, как тебе хочется, и с тем, с кем хочется? Эти мысли часто посещали голову вокалиста. Порой этот груз слишком тяжёлый. Кёнсу не мог утверждать, что был оптимистом. Лишь старался всегда быть разумным и объективным. Но слишком много было ненужных волнующих мыслей, которые заставляли сомневаться и замыкаться в себе. Реальность давила и тянула, контролировать её стало слишком тяжело. Следить за каждым сказанным на публику словом и каждым своим движением. Осознание, что не всё всегда будет идти так, как хотелось бы. Это не могло порой не вызывать яростное желание всё остановить и бросить. Но по простым причинам такого себе позволить было нельзя. Совесть и гордость, желание заниматься любимым делом с уже настолько родными людьми. И поддержка. Благодарить – это стало его «вредной» привычкой. Он благодарил не только из вежливости, которую он сам так ценил в людях. Он действительно благодарил. Всех, кто сказал ему приятные слова или сделал приятный подарок, всех, кто мог поддержать в трудную минуту. И мемберов. Двенадцать человек – это и правда немало для бойз-бэнда. Кёнсу, откровенно говоря, и не скрывая этого, считал себя далеко не лучшим или легко узнаваемым среди одногруппников. Были и комплексы из-за внешности: низкий рост, узкие плечи, неприметная внешность. Пусть все остальные и пытались яростно разубедить в этом парня. Но был лишь один человек, чьи слова, кажется, были самыми правильными и самыми искренними. Чей низкий тембр голоса помогал унять волнение в душе. Чьи шутки, часто сказанные невпопад, заставляли невольно улыбаться. И иногда за высмеивание перед мемберами так хочется заставить замолчать и ударить. Но всё как-то по-доброму и с пониманием. И стоит ли говорить, насколько близким для него стал этот почти на голову выше парень? -- - Как бы ты хотел отметить свой День рождения? - Я бы хотел выпить с мемберами. «Мы ведь уже взрослые, да?» И, кажется, ничто в этот вечер не могло остановить уверенные намерения Кёнсу весело отметить этот день. -- Скрип кровати заставил невольно проснуться. Была уже глубокая ночь, темноту комнаты потревожил мягкий свет, пробивающийся через щель незакрытой двери из гостиной. И удаляющиеся тихие шаги. Кёнсу, неуклюже перевернувшись с живота на спину и запутавшись в одеяле, принял сидячее положение. Сильно нахмурив брови, парень ещё недолго осмотрел всё вокруг, через миг ощутив на своей обнаженной спине холодок. «И когда он успел меня раздеть?» - удивился лишь про себя До. Его помятая дневная одежда лежала неподалеку. Заботливый Чанёль подумал, прежде чем уложить друга спать, избавить его от ненужных тряпок. Кёнсу лениво дотянулся до ближайшей к нему толстовки и поспешно надел её на себя, накинув на взъерошенные чёрные волосы капюшон. После одного из радио эфиров весь мир мог узнать, что До был тем, кто предпочитает щеголять по общежитию с верхом, но без штанов. Привычка, так было комфортно и совсем не смущало. В одних чёрных боксерах и серой толстовке, парень вышел из комнаты, щурив глаза от света. Было тихо и пусто. Все давно провалились в свои сны. Кёнсу прошел на кухню и наполнил стакан водой. Из неподалеку расположенной ванной комнаты послышался шум, дверь открылась, и в зал тихо вошел Чанёль, видимо, стараясь никого не разбудить. - Ох!.. – парень чуть отступил назад и актерски схватился за сердце, - Напугал меня… Кёнсу лишь спокойно посмотрел на него из-под чёлки, продолжая жадно поглощать жидкость. - Разбудил? Прости. Парень лениво подошел к кухонной тумбе, также наполнил стакан водой, чтобы утолить свою жажду. - Ничего. Тишина, которую неловко нарушали голоса парней на кухне. Ею действительно можно было наслаждаться. А такая возможность выпадала крайне редко. Даже находясь в своей комнате вечером в общежитии, не всегда удавалось насладиться уединением. Высокий друг, с которым Кёнсу теперь делил пространство, часто норовил нарушить его спокойствие. Ставшая традиционной игра на гитаре перед сном, ночные задушевные разговоры, или порой бессмысленное по мнению До тормошение его по каким-то глупым пустякам. Последнее злило. Чанёль в таких ситуациях старался отшучиваться до тех пор, пока Кёнсу не поставит его на место, зарядив кулаком по спине или животу весёлого парня. Бывало, понимал и успокаивался. Но не всегда. Потому что знал, когда младший злился всерьез, а когда нет. Потому что слишком хорошо знал Кёнсу. И тогда, несмотря на все возражения и отпирания, Чанёль захватывал большее пространство на кровати До, чтобы свершить свою «сладкую месть», - щекотку. Что мог Кёнсу против этого громилы, навалившегося на него всем весом? Лишь терпеть эту пытку, смеясь и беспомощно извиваясь под двухметровым телом. Пока Паку не надоест. Или бывает в миг беспорядочные движения сменяются на аккуратные и размеренные, а в груди младшего рождается трепетное волнение, отдающее в кончики пальцев рук. Широкие ладони осторожно исследуют чужое тело, постепенно делая его своим. Они уже не помнят, когда между ними всё стало так интимно. Когда они смогли пересечь некую границу. Всё происходило само собой, как-то естественно. Ни намека на пошлость. И никаких конкретных слов. Храня всё в строгой тайне за замочной скважиной своей совместной комнаты в общежитии. Задумавшись, Кёнсу на время задержал свой взгляд на фигуре Чанёля. Открытая чёрная майка оголяла красивый рельеф подкаченных плеч, чуть ниже – выступающие вены до запястий. Взгляд поднялся обратно к плечам, линии шеи, лицу… - Чего? – пара ехидных глаз смотрела на парня сверху вниз. Кёнсу опустил свой взгляд, спрятав лицо от высокого парня под капюшоном толстовки. Чанёль любил ловить на себе его взгляды. Эти огромные на выкате глаза, делающие лицо по-детски милым, они завораживали. В них действительно хотелось утонуть. Басистый голос прервал паузу: - Что ты загадал? - М? - Когда задувал свечи на торте, что ты загадал? Кёнсу привычно выдержал паузу перед тем, как ответить: - Вырасти и стать выше тебя, – серьезно, но с наигранной хмуростью он взглянул из-под челки на улыбающегося друга. А тот лишь заметил про себя, что ни за что бы в жизни не дал Кёнсу вырасти даже на пару сантиметров. Ему нравился именно такой Кёнсу, почти на голову ниже него, с устремлённым вверх кажется всегда удивлённым взглядом. Нравилось, когда он отвечал на его провокационные шуточки колкими замечаниями, как упрямо и настойчиво отпирался от него, как иногда без стеснения мог его ударить. На публику не всерьёз, по-дружески, весело. Хотя и бывало взаправду, дома. Ссорились, и тогда удары были сильные и беспощадные. Чанёль не отвечал, если знал, что ему достается поделом. А потом мирился, обращая всё в добрую шутку. Да, ему нравился именно такой Кёнсу. Чанёль положил свою длинную руку на плечо друга и приобнял его. Наполовину наполненный стакан младшего от резкого движения опрокинулся, и вода выплеснулась на руку парня и рукав кофты. До, лишь широко распахнув свои глаза, отставил злосчастный стакан в сторону и тотчас потянулся за недалеко лежащим полотенцем, чтобы обсушить себя. Но чужие полуобъятья не давали свободно двигаться. А он, кажется, и не заметил их, погрузившись с головой в свое маленькое занятие. И не заметил, как пристально в это время смотрел на него сверху из-под приопущенных век Чанёль. Как словил взглядом влажный след на пухлых губах Кёнсу от ставшего привычкой машинального движения языком. Как рука крепче вжалась в хрупкое плечо и стала уверенно спускаться вниз, на талию, ещё чуть ниже. - Эй, чего… Кёнсу не успел вовремя отпрянуть в сторону и ощутил мягкое прикосновение чужих губ куда-то в уголок его собственных. Они оба замерли на какой-то момент, пока До не отвернулся в сторону, пробубнив себе под нос: - От тебя всё ещё несёт алкоголем. Но Чанёль проигнорировал это замечание. Пришлось нагнуться, и он уткнулся носом в шею младшего, тихо причмокивая нежную молочную кожу. До отпирался, пытаясь убрать крепко вцепившиеся в его ягодицы руки Пака. - Прекрати, здесь неподходящее место. Чанёль притворялся, что не слышит, или не хотел слышать. Пока не раздался щелчок дверной ручки в другом конце соединенной с кухней гостиной. И еле слышные шаги. - Вам что, нечем заняться, кроме как доставать друг друга посреди ночи? – сонно и лениво произнес Чунмён, проходя мимо парней. Он похлопал по плечу Чанёля, которой еле держался на ногах, опираясь о стол, сломанный пополам неслабым ударом младшего в живот. С нотками наигранности, он покорчился от боли перед ним, но Кёнсу даже не посмотрел в его сторону. Он скрыл румянец под тенью капюшона, а слегка дрожащие пальцы в карманах толстовки. Лидер мягко скомандовал ложиться спать. Чанёль бодро отозвался согласием, а Кёнсу молча направился в свою комнату, утягивая за собой за край майки старшего. -- Кёнсу настоятельно рекомендовал Чанёлю остановиться в употреблении алкоголя после первой же опустошенной банки пива. Бэкхён громко возмущался и просил не лезть младшего, мол «это право старших выпивать столько, сколько они захотят». - Мы же за твоё здоровье пьём, Кёнсу-я. Кёнсу понимал, что свой 22-й день рождения он запомнит как чересчур шумный, который он отметил в компании одиннадцати одногруппников. Откуда-то добытые банки пива были в миг опустошены, впрочем, как и всё съестное. «Хорошо, что на завтра у нас ничего не назначено по расписанию», - мысленно утешал себя Кёнсу. Ему было неудобно, пусть даже в компании этих близких людей, быть в центре внимания. Под поздравительную песню мемберов вынесли торт со свечками, которые красиво горели яркими огнями в полумраке комнаты. Кёнсу задул свечи, после чего радостно похлопал в ладоши. И даже очередная шутка Бэкхёна с измазыванием лица именинника кремом с торта не могла омрачить ему приподнятое настроение. Парни разрезали торт, пока Чанёль сгрёб в охапку ничего не подозревающего Кёнсу, слизал с его щеки сладкий крем. Кёнсу вырвался из объятий, размахивая руками, негодовал и ушёл в другую часть комнаты. Они засиделись до поздней ночи, долго болтали и смеялись. Но усталость брала своё, веки тяжелели. Кёнсу не заметил, как задремал на плече смирно сидящего Минсока. Некоторые стали расходиться по своим комнатам. Чанёль, ещё не поддавшийся сонливости, вызвался отвести его в кровать. Спящего, он взял его на руки и отнёс в комнату. Кёнсу забормотал что-то невнятное, хватаясь руками за майку старшего. Пак уложил его на кровать, неохотно отцепляя того от себя. «Ах, его кофта испачкалась кремом…» - заметил он про себя. И как само собой разумеющееся принялся стягивать с До одежду. Чанёль уже не понимал, как до сих пор Кёнсу мог не проснуться оттого, что с ним вытворяют. Но он продолжал сопеть, и едва высвободившись из верха и джинсов, перевернулся на живот, зарываясь носом в подушку. Чанёль стал натягивать на него одеяло, но чуть замедлил, остановив взгляд на оголённой спине младшего. Кёнсу в редких исключениях доводилось видеть без верха, он не носил открытых маек. А Чанёль не понимал, почему тот так стеснялся своего тела. Когда доводилось это узреть, порой долго не мог оторваться, цепляясь глазами за изгибы тела и многочисленные родинки, уходящие дорожкой от шеи вниз по спине, рассыпаясь и составляя созвездия. Чанёль в полумраке комнаты лишний раз залюбовался «звездами» на спине Кёнсу. Потянулся вперед, стараясь не потревожить чужой сон, мягко коснулся губами плеча и прикрыл одеялом. - Спокойной ночи, Кёнсу, - прошептал он и, сам не удосужившись переодеться, тихо нырнул под одеяло на своей кровати. -- - Отчего бы тебе уже не лечь на свою кровать спать? - Мне не спится сегодня. Чанёль не выпускал из рук Кёнсу, пока они сидели напротив друг друга в мягкой кровати младшего в их комнате, куда минутой ранее разогнал их лидер. Пак игриво заглядывал младшему в глаза, улыбался, поглаживая того по пояснице. Кёнсу лишь рассеянно глядел напротив себя и сонно моргал. - А я хочу спать, - вяло произнес До. Чанёль помотал головой из стороны в сторону: - Я не дам тебе уснуть. - Ты меня раздражаешь. До нахмурил брови, но не сопротивлялся навязчивым рукам соседа, которые уже успели нырнуть под ткань верхней одежды. Подушечки пальцев щекотали нежную кожу на пояснице, прошлись вверх по позвоночнику. Кёнсу встрепенулся от пробежавших по спине мурашек. Его руки непроизвольно хватались за ткань майки старшего. Чанёль усилием подтянул Кёнсу ближе к себе, давая ладоням волю гулять по поверхности кожи. Он любил обнимать его вот так, будто беззащитного прижимать к себе. Было уютно и тепло. Чанёль через темноту всматривался в лицо Кёнсу, еле заметно подсвеченное слабым ночным светом из окна. Снова сгорбился и вытянул шею, чтобы достать до губ парня. Тот также подался вперед, мягко, податливо отвечая на поцелуй. Еле слышные причмокивания утопали во мраке комнаты. До ёрзал на месте, извиваясь от прикосновений в области рёбер. Руки прошлись по каждому сантиметру кожи под толстовкой, и стали спускаться вниз, подцепляя кончиками пальцев резинку трусов. Кёнсу разорвал поцелуй, машинально облизывая раскрасневшиеся губы. Он потянул вверх майку старшего, тот вынырнул из нее, ткань забавно взъерошила волосы. Взгляд Кёнсу на мгновение задержался на обнаженном торсе напротив него. Чанёль положил руки До себе на плечи, снова прильнув своими губами к его, обдавая горячим дыханием щёки друг друга. Кёнсу обвил руками шею напротив, запустил пальцы в каштановые волосы, взлохмачивая их больше. Поцелуй стал мокрым и неприличным. Чанёль забылся в нём, отдаваясь ощущениям, постоянно норовя стянуть с младшего верх. Кёнсу ощущал, как горит его лицо до кончиков ушей. Он снова разорвал поцелуй, одёргивая кофту вниз, борясь со смущением и отводя голову в сторону. Перед взором Чанёля предстала оголенная шея, которую он, не раздумывая, принялся усыпать поцелуями. - Только не шею, - тихо простонал Кёнсу, когда почувствовал посасывающее ощущение. Он снова попытался увернуться, но ускользнуть из крепких объятий Пака оказалось не так просто. - Ты что, не понял? Пак страдальчески заохал, младший силой оттащил его от своей шеи за ухо. Хмурясь, ещё немного подёргал за него и отпустил. Чанёль с жалостным выражением лица посмотрел на До, но как обычно не вызвал к себе сострадания. Губы снова с жадностью накрыли чужие. Чанёль прошептал в них еле слышное «Прости» и стал наваливаться на младшего всем весом. Матрас ухнул под спиной До. Его щёки вновь запылали, когда парень навис над ним, ведя ладонями по разгорячённой коже под злосчастной толстовкой. Кёнсу сжал в руках растрёпанные волосы Пака на макушке, пока тот опускался ниже, ведя дорожку из поцелуев по телу парня. Внизу живота разлилось приятное тепло. Кёнсу закусил нижнюю губу, подавляя желание подать голос, и следовал взглядом за прильнувшими к его коже губами старшего. Он остановился, пару раз причмокнув одну из столь многочисленных родинок. Приспустил край трусов, и Кёнсу заметно вздрогнул. Чанёль прикусил нежную кожу, втянул её, посасывая какое-то время, и отпустил. Парень довольно улыбнулся оставленной собой красной отметке, прикрыл её тканью чёрных боксеров. И бросился снова терзать без того пухлые губы младшего. Но Кёнсу внезапно приподнялся под Паком. Пара усилий, и он уже навис над Чанёлем, подминая того под себя. Чанёлю стало не по себе от внезапности и от пристально глядевших на него тёмных глаз. Ему сделалось совсем неловко, когда младший ощутимо поёрзал, удобно устроившись на бёдрах Пака. - Эй, разве пять минут назад ты не хотел спать? - Да, - Кёнсу проговорил сладким и до неузнаваемости низким голосом, - Поэтому, чем быстрее мы закончим, тем раньше я лягу спать. И, подтверждая сказанное, продолжил неприличные телодвижения. Реакция Чанёля не заставила себя долго ждать, взору Кёнсу открылся бугорок в тесных джинсах. До, не раздумывая, принялся расстёгивать их. Он старался выглядеть уверенно, но пальцы рук предательски дрожали, и ремень не хотел поддаваться. Он вжал голову в плечи, снова по привычке прикусывая нижнюю губу. Чанёль, наблюдая перед собой эту сцену, удивлялся, как этот парень мог вмиг меняться с уверенного в себе соблазнителя, перед которым тяжело устоять, на неуклюжего смущающегося скромника. Умиляясь, он притянул его к себе за шею, как сам любит, сгрёб его в охапку, целуя в лоб. Они извивались на простыни, пока Чанёль тискал младшего, а Кёнсу в сотый раз за ночь краснел от смущения, стараясь вырваться из удушающих объятий. Пока оба не затихли в тот момент, когда ладонь Пака накрыла возбуждённый орган между ног Кёнсу. Они обжигали горячим сбившимся дыханием шеи друг друга, пока Чанёль доводил их обоих до пика рукой. Кёнсу тихо стонал на выдохе ему в ухо, это заводило ещё больше. Он с силой сжал пальцы на широкой спине Пака и простонал чуть громче ожидаемого, пачкая оголённый живот и руку старшего. Кёнсу подумал про синхронность, когда в следующий момент услышал хриплое рычание Чанёля и ощутил ещё большую влажность на своем животе. Чанёль приподнялся, и они заглянули друг другу в глаза, затуманенные прошедшим оргазмом. Концы чёлки прилипли ко лбу, а дыхание ещё не восстановилось. Чанёль перебегал глазами с припухших губ Кёнсу к его приопущенным векам и дрожащим ресницам и обратно. - Что? – тихо перебил эту сцену Кёнсу. Чанёль выпал из своего мира. - Теперь вытирай всё это, - холодно скомандовал младший, задирая толстовку выше, оголяя торс, - и если хоть капля попадёт на постельное бельё, ты будешь стирать весь комплект. -- Кёнсу не проводил мемберов, когда некоторые из них уехали к полудню в здание агентства на репетицию. Он проснулся лишь к часу дня, неизменно обнаруживая себя в постели в одиночестве. Он бросил взгляд на Чанёля, который всё ещё был погружен в сон, распластавшись по всему периметру своей кровати. Кёнсу встал и, пошатываясь, направился из комнаты в ванную. Он сонно поздоровался с находившимися в гостиной парнями, которые галдели и неохотно наводили порядок после вчерашней вечеринки. Хотелось пить и освежиться. Он непривычно долго задержался в ванной, стараясь привести себя в порядок, но выкинуть из головы события ночи, как и прежде, было тяжело. Выдавали искусанные губы и кровоподтёк в области таза, который, к счастью, легко прятался под нижним бельём. Кёнсу провел по его кромке пальцем, в груди отдавало теплом. «Мы отметили День рождения, как взрослые, правда?» - с ухмылкой подумал он про себя. Кёнсу похлопал себя по щекам, стараясь погрузиться в мысли о предстоящем трудовом дне. Нужно сделать завтрак для себя и ещё не проснувшегося соседа, а потом отправляться на тренировку с остальными. Он хотел предложить Чанёлю сделать ещё один кавер под его игру на гитаре, если на это будет время. Он уже не помнил, когда между ними всё стало так интимно. Когда они смогли пересечь некую границу. Всё происходило само собой, как-то естественно. В этот раз было немного пошло. Но по-прежнему ни слова об этом. Стараясь сохранить всё в строгой тайне за замочной скважиной своей совместной комнаты в общежитии.