Save yourself

Раньше это были простые споры, детские шалости. Мы были малы и ничего не понимали. Я ничего не понимала. Я была упряма, а ты горела идеей. О, Талос, как я могла допустить такую оплошность? Я же всё ещё люблю тебя. В тот день мы страшно поссорились, вскочили на лошади и разъехались в разные стороны. Я в Солитьюд, а ты прямиков в логово бандитов, в Виндхельм. Порой мне казалось, будто между нами ничего не было. Никогда. Только что-то в моей груди так больно сжимается при упоминании тебя. Я служила в Легионе, выкладывалась на все сто только для того, чтобы забыть тебя. Но я не могу. И не смогла бы никогда. Я люблю тебя, Ралоф, чего бы мне это не стоило. Ни дня не проходило без мыслей о тебе. Один легионер на днях бегал за мной с амулетом Мары. Глупенький. Он не знал, даже не догадывался о причине моих печалей. О голубых и прозрачных, как небо, глазах. О слегка загорелых под холодным солнцем Скайрима веснушчатых щеках. О потрескавшихся от суровых ветров губах. О золотистых волосах, пахнущих горноцветом и костром. Он думал, что я так грустна от одиночества. В чём-то он был прав. Когда меня послали на границу, моё сердце неприятно кольнуло. Я предчувствовала беду. Когда мы ехали в Хелген, я не сводила с тебя глаз. Ты же даже не удостоила меня взглядом, а всё болтала с имперцем и нордом, что ехали с тобой в повозке, будто вас не на казнь везут, а на экскурсию. Ты сидела гордо, словно ярл на своем троне, тогда как сам Буревестник согнулся в три погибели. Я любовалась тобой словно в последний раз. Мои мысли были заняты тем, как бы спасти тебя. Я знаю, ты упряма и не боишься смерти. Никогда не боялась. Но я тогда была готова лечь вместо тебя на плаху. Была готова отдать чью угодно жизнь в обмен на твою. Даже самого императора. Мы прибыли в Хелген. Я стояла со списком в руках и объявляла. - Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма! Если бы это был другой день и другая ситуация, я бы с улыбкой на губах придушила бы его собственными руками, ведь именно он забрал тебя у меня. Не буквально, конечно, но я привыкла винить во всех своих жизненных неудачах его. Честно говоря, я немного ревную. - Я горжусь тем, что служила тебе, ярл Ульфрик! Вы пересеклись взглядами, а затем ты победно посмотрела на меня, будто ты только что выиграла войну. Мне было больно. Очень. Я смотрела в список. Следующее имя. Я не могла читать. Я не могла лично приговорить тебя к казни. Я отказываюсь! - Ралоф из Ривервуда! Неожиданно для себя сказала я сухо. Ты удивлена. Ты не ожидала. Я сама не ожидала. Ни злости, ни обиды, ни боли, копившейся годами. Так сухо. Так черство. Словно тот хлеб, что выдавали рядовым в легионе. На моём лице ни эмоции. Ни сострадания, ни сожаления, ни злорадства. Застывшая каменная маска безразличия, как у драконьих жрецов. Ты прошла мимо меня, гордо вздёрнув носик. Дальше всё больше похоже на сон. Я дочитала список до конца и встала напротив плахи. Я готова была пожертвовать кем угодно ради тебя. Сглазила. Хелген пылал. Вокруг раненые люди, сожжённые тела и огромная крылатая фигура, летающая над деревней. Я бежала. Бежала так быстро, как могла. Я искала тебя. Прошу тебя, только спасись и живи. Прошу, спасись. В компании подобранного по дороге имперца я выбежала к казармам. Там была ты. - Ралоф! – радостно вырвалось у меня из уст. Но тут во мне заговорила обида, накопленная за время разлуки. – Проклятая предательница! - Мы бежим и сбежим, Хадвар! Тебе нас не остановить! – задорно, словно бросая мне вызов, крикнула ты. – Имперец, за мной! Я побежала к другой двери казарм, сжимая зубы от злости и боли. - Заключённый, скорее сюда! Имперец побежал за мной. Это было странно, но по дороге мы встречали только трупы, будто кто-то зачистил всё, пока мы копались в казармах. Я надеялась, что это была ты. *** Шло время, а от тебя не было вестей. Имперец вступил в Легион, мы иногда вместе выполняли задания генерала Туллия, вроде нахождения зубчатой короны или зачистки форта. Изо дня в день мне становилось всё хуже. Я думала, ты погибла. Ни весточки, ни упомянутого имени в перехваченных документах, ни мелькнувшей в толпе белобрысой головы. Ничего. Мы уже отстояли Вайтран, а я так и не узнала о тебе ничего. Я не хотела мириться с мыслью, что ты погибла. Но вот, прошло ещё несколько недель, а Легион готовился к захвату Виндхельма. Что ж, если ты уже погибла, то я рассчитывала увидеться с тобой в Совнгарде, ведь, скорее всего, я не переживу эту битву. У меня больше нет ни сил, ни желания воевать. Я не спала всю ночь, как и предыдущие несколько, а на утро походила на драугра. Но я не хотела тебя видеть на поле боя. Я хотела, чтобы ты спаслась, дурочка! Мы выдвинулись из лагеря. Вот уже виднелся обороняемый Виндхельм. Я обнажила свой клинок и рванулась через толпу, вперёд в город. Это не битва, а хаос. Я бешено оглядываюсь по сторонам, только успевая отбиваться от чужих атак. Но через мгновение я сама уже дерусь, как разъярённый саблезуб, кидаясь на солдат с диким воплем. Это обида. Это отчаяние. Это боль. Они убили её! Я чувствую, что убили! В моих глазах безумие и ярость. Вот я уже рублю без разбора, я отрубила голову имперцу. Или это был Брат Бури в имперском шлеме? Плевать! Я без доли сожаления режу каждого, кто осмелится подступиться ко мне хотя бы на шаг. Я вся в крови: моё лицо, мои руки липнут от красной жижи, броня, сапоги - всё. Я больше не имперский легионер, а кровавый жнец. Вдруг кто-то отражает мой удар и толкает в сторону ближайшего здания. Я выбита из колеи, ошеломлена и вынуждена отступать. Я прикрываясь щитом Братьев Бури, подобранным по дороге, выбиваю дверь и вбегаю в здание. Эта стражница Виндхельма не отступает, следует за мной по пятам, пытаясь пробить защиту. Но я издаю новый боевой клич и, отбросив щит, с новой силой кидаюсь на соперницу. Клинки мелькали, словно молнии, я кричала и билась, чувствуя, как иссякают силы моего врага. В пылу битвы с неё слетает шлем, но я не вижу её лица и продолжаю наносить удар за ударом. Меч вылетает из её рук, а она оказывается зажатой в углу, я заношу меч и... Это ты. Стоишь, склонив голову, и не смотришь на меня. Ты, верно, думаешь, что я потеряна? Я так и стою с занесённым над тобой мечом. Ты не двигаешься, не обращая внимания на мою задержку. Я кидаю меч к твоим ногам. - Всё из-за тебя, - хрипло произношу я, утирая кровь с лица. Ты молча поднимаешь на меня взгляд. Я отхожу в сторону, освобождая выход. Я прислоняюсь спиной к стене и откидываю голову назад. Только сейчас я чувствую боль. Я ранена? - Вперёд! – морщась отболи, кричу я. – Беги, спасайся! Я прикладываю руку к ране на боку. Кровь течёт по доспехам и по руке. - Прошу, спасайся, - уже почти шепчу я. – Ради меня. - Ну, уж нет, без тебя – никуда! – так упрямо, так похоже на тебя. – Я люблю тебя, Хадвар. Ты подходишь так близко ко мне. Я прикрываю глаза. Последнее, что я чувствую, горячее прикосновение твоих губ к моим. *** Тяжёлое и тёмное забвение поглотило меня. Будто я вместо Совнграда попала в какой-то пустынный план Обливиона, где есть только я и мои мысли. И почему мне так холодно? Лишь одно утешало меня. Ты меня любишь и всегда любила. Даже война не встала между нами. Жаль, что я умерла. Мне бы было проще жить с мыслью, что я любима. Надеюсь, что ты жива и спаслась. Я слышу чьи-то голоса, сквозь пелену. Это голоса богов, которые решают, что делать с моей несчастной душой? Или это голоса таких же заблудших душ, как я? Становится теплее. И светлее. Голоса. Что-то до боли знакомое. - Дядя? – изумлённо шепчу я. - Наконец-то ты очнулась, девчонка! – радостно отвечает мне дядя Алвор. – Я уж думал, что ты померла! Я приоткрываю глаза. Я лежу в кровати, в комнате тепло, тихо потрескивают дрова в камине, за окнами кромешная темень. Я перебинтована, надо мной хлопочет тетя Сигрид. - Как я здесь оказалась?.. – приподнимаюсь на локтях, но чувствую резкую боль в боку. - Не поверишь, тебя притащила Ралоф, - усмехается мой родственник. – Знаешь, какое было странное зрелище, когда Сестра Бури, привезла какого-то на вид мёртвого легионера на лошади. Я улыбаюсь и откидываюсь на мягкие подушки. Дядя подходит к моей кровати и так серьёзно смотрит на меня. - Не хотел тебя расстраивать, но имперская армия потерпела поражение в Виндхельме, - вздыхает кузнец. – Генерал Туллий погиб, перевес теперь на стороне Буревестника и его армии. - Ну и Дагон с ними! – зеваю я, потягиваясь. – Меня больше волнует, сколько я так провалялась? - Дня четыре, включая дорогу из Виндхельма, - сообщает мне тётя. – Мы уже отпаивали тебя зельями, отпаивали... Не вставай! Я сейчас принесу супчик! – Сигрид вскакивает с края моей кровати и убегает куда-то вниз. Алвор устало смотрит на меня, потом зевает. - Я, конечно, очень рад, что ты очнулась, но час поздний, поэтому я пойду спать, - он виновато отворачивается. - Я не обиделась, я всё понимаю, - киваю я и, игнорируя боль, сажусь на кровати. Дядя уходит, и я остаюсь одна в комнате. Ненадолго, конечно, ведь ко мне уже спешить Сигрид с тарелкой супа. Я жива. Я дома. Ралоф спаслась. Плевать я хотела на Легион и их поражение. Мне больше ничего не нужно. Я поднимаюсь на ноги и под громкие протесты тёти сажусь за стол. Куриный бульон. Мне казалось, что ничего вкуснее в своей жизни я не ела. Я ложусь обратно в кровать и притворяюсь спящей. Сигрид уходит, гася свечу, но комната всё равно хорошо освещается камином. Я выжидаю до тех пор, пока внизу всё утихнет, и в одной ночной рубашке выскальзываю на улицу. Холодный осенний ветер пронизывает меня до костей. Я жадно вдыхаю запахи реки и сырой листвы. Босые ноги ступают по пыльной земле. Я иду за лесопилку, к реке и рассматриваю звёздное небо. Я никогда не была так жива прежде. Полный Мессер, убывающая Секунда. На небе ярко сверкает созвездие Леди. Забавно, ведь именно это ведь мой знак. Говорят, Леди благословляет терпеливых и дарит сил для переживания всех невзгод. В горах воет ветер, рядом тихонько шумит река. Никаких звуков больше не слышно. Я стою на берегу и опаской смотрю в сторону Ветряного пика. - Не замёрзла? – слышу я тихий шепот у самого уха и дёргаюсь. Ты накрываешь мои плечи пледом. Я молчу и улыбаюсь. – Что, больше не хотим играть в войну? Я поворачиваюсь к тебе, вглядываясь в грубые нордические черты в свете лун. На твоём лице нет ни шрама, будто ты и не участвовала ни в одном сражении. - Не хотим, - кивнула я. Ты притянула меня к себе и заключила в объятия. - Я так испугалась, - шепчешь ты. – Я думала, что ты умрешь. - Да что со мной будет, - мне удаётся освободиться из твоих объятий, я глажу тебя по щеке. Твои губы осторожно накрывают мои. Та ночь не была такой уж холодной.