Ютубы

*** пов Кхамало*** — Ало, мне надо уйти на несколько дней. Милош сложил руки на груди и выглядел решительно, наверное, опять хочет удрать куда-то без меня. Знает же, что я этого не люблю! Примерно раз в месяц Милош скрывался в неизвестном направлении. Почему-то мои заклинания слежения с тех пор, как мы заключили союз, все чаще сбоят, а иногда и вовсе отказываются работать. И когда он уходит, я страшно нервничаю. — Милош... А можно я с тобой? Ну, пожааалуйста! Человек долго молчал, пристально глядя на меня, потом вздохнул: — Не хочется, конечно, тебя с собой тащить, но, видимо, придется. — Ура! А куда мы идем? — К моей бабушке. — Ты же говорил, что у тебя нет родственников! — Ну, бабушка — это последний человек на свете, с которым я бы хотел тебя познакомить. Тиран в юбке, к тому же, немного с приветом. — Вот прям-таки познакомить? Может, не надо? Человек, наверное, пожилой, еще помрет от испуга, увидев меня. — А теперь это уже не суть. Все одно умирает, — спокойно произнес Милош и, развернувшись, скрылся за дверью. Я замер на месте, потрясенный его хладнокровием: когда умер мой собственный пра-пра-пра... ну, сколько-то «пра» дедушка, я ревел в три ручья несколько дней, мама с папой ходили потерянные, все качали головами и твердили: «он был еще так молод!», а в глазах Милоша — ни слезинки. — Ты идешь? — раздался голос человека, и я поспешил за ним. Мы выяснили, что люди не слишком внимательны, а все странное склонны попросту не замечать, а потому я часто выходил вместе с Милошем на улицу. Если до пункта назначения было слишком много километров, парень садился за руль микроавтобуса — я в нем с легкостью помещался. Вот и сейчас мы протряслись несколько часов по дороге, прежде чем прибыли в небольшую деревеньку. Пока ехали, парень рассказывал о «бабусе». — У нас в семье ее недолюбливают. Она такая — резкая, как понос, но мы с ней ладим. — Ага. Слушай, давай я все-таки невидимость накину? — Ну попробуй. Только это не поможет, она все равно увидит. Ведьма. Ну, это очень сомнительно, но спорить с человеком не стал — к чему, если сейчас он сам все поймет? Жила бабушка Милоша в небольшом ободранном желтом домике. Рассохшаяся дверь открылась с ужасающим скрипом. Милош уверенно поднялся по узким высоким ступеням, и мы оказались на малюсенькой кривенькой веранде. Половина окон на ней потрескались, часть стекол заменяли листы картона или папки. Низкий потолок махрился белой краской. Еще одна дверь вела в единственную комнату, посередине которой стояла круглая жестяная печь. Пространство комнаты было разграничено при помощи цветастых занавесок. Отдернув одну из них, мы оказались в небольшом закутке, где на высокой пружинной кровати лежала сморщенная, укутанная несколькими одеялами женщина. — А! Непутевый внучок. Появился-таки, гулящий ты мой! Голос старухи оказался высоким, слова она выговаривала четко, а взгляд маленьких голубых глазок полоснул неожиданной ясностью. Женщина неодобрительно оглядела Милоша, тот ответил бабке безмятежной улыбкой. — Опять оделся как шалава, — заметила женщина, парень равнодушно дернул плечом. Так... Джинсы. Модные, светлые, почти белые, якобы выгоревшие. Обтягивающая футболка. Несколько браслетов на запястьях. Не пойму, что вызвало столь нелестный эпитет? На мой взгляд, Милош одет нормально. Ему идет. Закончив сверлить внука глазами, старуха перевела взгляд на меня. Казалось, что она меня действительно видит, но этого не может быть! Судорожно проверил маскировку. На месте. — Привел, значит. — Угу. — Дракон? Да еще и парень... Эх, знала я, что ты блядина, но чтоб такая... — Э... Вы меня видите? — Ну, конечно, касатик! Я же ведьма! Честно говоря, не этого я ожидала, когда ворожила на защитника... Как говорится «все страньше и страньше». Развеяв ненужное уже заклинание, уселся на пол и уставился на непростую бабусю: — Можно с этого места поподробнее? — Можно-можно, чего ж нельзя! — со мной старуха говорила приветливо, лицо ее расплывалось в умильной улыбке, и почему-то от этой ласковости становилось жутко. — Внук у меня... эээ, лучше промолчу, в приличном-то обществе так не выражаются, — Милош насмешливо фыркнул, старуха зашарила рядом с кроватью, нащупала здоровенную сучковатую палку и, схватившись за нее, яростно потрясла, — а ты не смейся! Чего ухмыляешься, ирод? Я от твоих фокусов, вон, поседела раньше времени! — Когда ты поседела, я еще пешком под стол ходил! — спокойно заметил парень, на него демонстрация палки не произвела никакого впечатления. — Фух! Вот, как есть — поганая кровь! Его матушка, чтоб ей на том свете икалось, прижила дитенка не пойми от кого. Я, ясное дело, ее прикрыла, но пацан-то весь в мать... весь в мать! Так, о чем это я? А, да! Начал он со всякой швалью водиться. Я-то тебе не говорила, — обратилась она к Милошу, — не хотела душу травить раньше времени... в том годе, как ни раскидывала, а все одно — старуха с косой. Теперь Милош заволновался, он подошел ближе, сел на корточки и пристально уставился в яркие голубые глаза: — Баб, ты что натворила? Мне, что ли, свои года отдала? — Нет. Это бы не помогло. Притянула к тебе удачу и защиту. Честно сказать, я-то думала, что это будет какая-нибудь дуреха с деньгами и влиятельным отцом. Жаль, конечно, подсовывать наивной душе такой порченный товарец, но своя рубаха ближе к телу. — Ты потратила слишком много сил, — тихо произнес Милош, и горькие складки пролегли около его рта. — Зато старуха с косой от тебя отступилась. Теперь надолго. Милош, я умираю, ты тоже это чувствуешь. Все к тебе перейдет. Не забудь, как почуешь свою смертушку — преемник нужен. Лучше, если это будет родная кровь, но теперь... — старуха кинула на меня красноречивый взгляд. Милош молча смотрел на бабушку, и мне показалось, что они ведут неслышный разговор, понимая друг друг с полувзгляда, полуслова. Кажется, человек очень привязан к своей родственнице, несмотря на весьма своеобразную манеру общения. — Может, все-таки попытаться что-то сделать? Например, перевезти к нам, показать лекарю... — вякнул я, не выдержав тягостного молчания, пронизанного тоской и сожалениями. — Ба, давай попробуем, а? — Милош, как я и ожидал, с радостью ухватился за эту идею. — Не думаю, что в том будет хоть малейший прок, — старуха поджала губы, повертела головой, наморщилась и продолжила, — но попытаться стоит. А ну как выгорит? *** Бабушка Милоша оказалась особой совершенно невозможной. Но ко мне она благоволит, радостно улыбается и всячески выражает свое одобрение. Почему-то в присутствии этой невысокой, даже по человеческим меркам, женщины я всегда робею. Милош относится к бабушке без пиетета. К ее ругани и попыткам ударить клюкой остается совершенно равнодушен, на многочисленные оскорбления криво улыбается уголком рта и глядит на пожилую женщину с раздражающей ее снисходительностью. Как только выяснилось, что бабуля в ближайшие лет десять не помрет, он стал держать себя с холодной отстраненностью. Почти каждый день начинается с громкого ворчания Агафьи и тихих язвительных реплик Милоша. Сначала это приводило меня в недоумение, потом привык. Конечно, куда мне деваться: переезжать она пока от нас не желает. Начинает причитать, что слишком стара, а новый мир — слишком новый. На Землю же Агафье нельзя — здесь магия пашет шустрее, и небольшого для родного мира запаса вполне хватает на поддержание жизнедеятельности. Чуть позже медики обещают повысить уровень за счет вливания. Вот только донора подходящего подберут. И тогда бабушка будет почти так же бодра и весела, как в молодости. Что меня безмерно радует, так это то, что теперь Милош никуда не исчезает, и мы везде ходим вместе. И у Раца все в итоге наладилось. Разговора с нашими родителями, коего я столь страшился, так и не состоялось. Папа нагрянул в дом, когда никого не было, и наткнулся на Агафью. Не знаю, что она ему наговорила, но больше он не появлялся. Только послал сообщение, что они с мамой отправляются в долговременный туристический тур, уже взяли отпуска и скоро их ждать не следует. — Мииилош! — раздался вопль снизу. — Иди, снеси Алушке яблочки! Это значит, бабушка вернулась из магазина. Опять, наверное, заставила какого-то бедолагу нести ее покупки. К слову, ей очень нравится, что драконы так много едят. Она скармливает мне разнообразную пищу с необъяснимым энтузиазмом. Впрочем, тут я только «за» — эта штука — пирожки — очень вкусная. — Смотри-ка, как она к тебе прикипела, — задумчиво прокомментировал Милош, накинул на себя халат и с кряхтением отправился к бабушке. За яблоками. Бабушки, они такие. Лучше просто делать, как они говорят! Все!