правильные "неправильные" мысли

F(x) - 나비 (Butterfly) VIXX - Love Letter Санхек весь взмокший от долгой тренировки. Почти беспрерывно танцующий парень движется на пределе возможностей тела, надеясь совсем вымотаться и избавиться от всех мыслей в голове. Их слишком много даже спустя такое время и нагрузку. Санхек считает эти мысли совершенно неправильными и хочет избавиться от них, чтобы жить спокойно дальше. Хотя, сами мысли так не считают. Идеи и образы все равно настойчиво лезут на самый передний план сознания. -Нет, так не должно быть, - Хан из последних сил пытается себя убедить, чего так и не происходит. В голове образы любимого хена, которых точно не должно там быть. -Нет, нет, нет, - шепот тихий и сквозь музыку не слышен, но Хек в зале один и, вроде, нечего бояться… -Санхек-а, что случилось? – голос, такой родной уже и знакомый до дрожи. Именно тот, о котором парень хотел бы забыть. Он танцует, отдаваясь музыке и закрыв глаза, чтобы быть максимально близко к ритму. Но вот тихий знакомый голос перекрывает все. Ритм, громкие биты и голос в песне. Санхек не хочет открывать глаза и как-то реагировать на появление старшего. Он хочет дальше танцевать и, возможно, все же вымотаться до того, чтобы избавиться от таких неправильных мыслей. -Санхек-а, что с тобой? – теплые знакомые руки обнимают за талию, и младший вынужден остановиться. Он вот совсем-совсем не хочет открывать глаза. -Тэкун-хен, все в порядке, - также, не открывая глаз, отвечает, едва сдерживаясь. Старший ответом не доволен, но Санхек не видит этого. Только чувствует, что руки прижимают его к чужому телу сильнее. И дыхание на шее, которое горячее даже для взмыленного от непрерывных танцев Хана. Тэкун утыкается носом в шею макнэ и вздыхает как-то с грустью. -Когда все «в порядке», ты не уходишь ночью в зал практики. Я же за тебя волнуюсь, - старший вот совсем не хочет выпускать Санхека из объятий, потому, что слишком редко он так подпускает, но Хан тянется только выключить музыку. Отключив колонки, макнэ подходит обратно к Чону, и утыкается лбом в плечо. -Хен, я устал от мыслей. Они слишком неправильные, так не должно быть, - Санхек заводит ладони старшему за спину, вроде прижимаясь ближе, а вроде и нет. -Расскажи свои мысли мне. Я ведь твой хен, поэтому всегда пойму и поддержу. Я ведь рядом, - у старшего волнение перемешивается с паникой, и он уже не знает, что говорить можно. -Нет, Тэкун-а, нет. Я не могу, - Чон чувствует, как тонкая ткань футболки намокает от слез младшего. – Если я это скажу, ты от меня отвернешься и не подпустишь больше. Старший теряется в ощущениях, потому что его ребенок так близко, такой взмокший и в слезах, его хочется обнять и утешить, хотя все слишком неопределенно. -Нет, хен. Давай сейчас ты просто обнимешь меня, а потом мы пойдем обратно к остальным? А то вдруг Хакен встал, а нас нет? Он же утром будет ругаться. Тэкун кривится от мысли о Хакене, который утром точно пристанет с вопросами, потому что он видел, как Чон уходил из общежития. После полуночи и один. А немного раньше полуночи так же заметно для лидера исчез макнэ, и все слишком понятно. -Он, в любом случае, будет ругаться. Рассказывай, что тебя так мучает. Я не оттолкну тебя. Санхек сжимает пальцы на боках старшего, отчего тот вздрагивает немного, но так же смотрит на макушку перед собой. -Хен, можно я тебя поцелую? У младшего на этот вопрос уходит весь запас смелости, скопившийся за вечер и ночь, а Чон только удивляется. Удивляется, но не сопротивляется и не отталкивает ребенка. Он приподнимает лицо макнэ, чтобы видеть его глаза. Искренние детские глаза. И соглашается. Санхек не верит происходящему, ему уже просто страшно что-то делать, ведь оно все будто слишком реальный сон… Губы старшего оказываются мягкими, но не настолько, насколько Хан предполагал. Тэкун приоткрывает рот и отвечает, отбирая ведущую позицию и придерживая голову младшего рукой. Санхеку кажется, что он задыхается просто от присутствия любимого человека рядом. От его горячих прикосновений рук и губ только хуже. У Санхека подкашиваются ноги, и единственная опора – его хен. Когда Тэкун немного отстраняется, младшему кажется, что мир замер вокруг. Будто все происходящее происходит не с ним, не с его Тэкуном, а с какими-то другими Санхеком и Тэкуном, а он только чувствует, не имея права что-то изменить. -Санхек-а, - голос у старшего внезапно охрипший, будто они не в комнате практики, а на улице в мороз стоят. Хан задыхается от всего происходящего, будто все настолько неправильно, что и жить теперь нельзя. – Мой Санхек-а. Младший не верит своим ушам. И ощущениям. И глазам. Вообще ничему, потому, что это все слишком невозможно, чтобы быть не плодом фантазии. Но горячее дыхание не щеке, ладонь на шее и вторая на пояснице, все это почти кричит о том, что оно настоящее. Самый настоящий Чон Тэкун прямо сейчас рядом с ним. Санхек молчит, потому что боится испортить волшебно-настоящее видение. Он прижимается совсем близко к теплому телу рядом, все так же: не говоря ни слова, а просто думая. Уже без тех «неправильных» мыслей. Он уже просто теряется и не знает, почему так. -Хен, - пересилив собственный надуманный страх, младший начинает говорить, не глядя в глаза собеседнику. – Может, тогда вернемся домой? Вопрос как в пустоту, хотя стоят они близко-близко. Тэкун просто не хочет никуда идти, потому что сам не верит в достоверность происходящего. Они так и останутся в зале практики, просто чтобы быть рядом и верить в настоящее.