Стальные джунгли

      - Доброе утро, засоня. Выспался...       Коу разлепляет глаза и видит лицо Ятена.       - Мне еще вчера сказали, что ты шевелился и бормотал во сне. Я так и понял, что твоей душе надоело скитаться по больничным коридорам и пугать души лабораторных мышей. Как себя ощущаешь?       - Лучше всех... - не очень убедительно пробормотал Таики.       - Отлично. Для собранного по кусочкам франкенштейна ты выглядишь очень неплохо. Помнишь свое имя? Знаешь, какое сейчас число? Сколько пальцев показываю?       - Два пальца. Пятое января двести пятого года. Коу Таики. Доволен?       - Нет, - Ятен пододвигает поближе стул и садится на него задом наперед, нависая над спинкой. - Все мимо. Я показывал тебе три пальца, только средний и указательный свел. Сегодня пятое февраля. И зовут тебя Ами Таики. Так говорит твой чип. Тебя лечат по страховке твоей жены. Во что ты влип, умник?       Таики закрыл глаза и снова открыл их. Очертания мира обрели резкость. Память... память немного путалась.       - Расскажи ты первый.       Ятен бросил взгляд на чуткие приборы, фиксирующие физическое состояние пациента и убедился, что оно вполне стабильное для неприятных новостей.       - Месяц назад тебя сбил вышедший из управления мотоцикл класса "Армагеддон". Раненых было много, но все, кроме тебя, отделались ушибами, царапинами и переломами. Даже водила получил только сотрясение. Вызвали было скорую сектора... но в толпе зевак были твои поклонницы из Академии, они прислали сигнал сюда. И мы успели первыми, заметь. Ты нам за это будешь должен. Думаю, в городской клинике здорово бы удивились, идентифицировав твою сомнительную личность. Но мы не удивились ничему, поверь мне. Доктор Джиба колдовал над тобой несколько часов, чуть не с бубном плясал. У тебя теперь донорские обе почки, три ребра, немного спинного мозга, и большой палец правой руки. Попробуй, как работает, кстати. Н-да... завтра будет лучше.       Доктор Ятен оказался прав. Уже через час, поев безвкусной больничной размазни и сделав несколько вялых упражнений, Таики почувствовал, что голова заработала яснее, и мелкие предметы больше не двоятся в глазах. А с ясностью сознания вернулась и рельефность тревоги. Спросить о новостях было некого, комов в палатах этого крыла не было, ведь лежащим в коме новости не нужны.       Доктора Эндера Джибу о новостях спрашивать было так же бесполезно, как искать ком в реанимационной палате. Его интересовало все: как работает кисть правой руки, как пациент приседает и поднимается, посещал ли он санузел и по какой такой причине нет, может ли дотянутся пальцем до носа - и как будто совершенно не интересовали недавние события. Ровным и бесстрастным тоном он сообщил, что процесс регенерации прошел хорошо и функции организма восстановлены на девяносто процентов... И только под конец, когда Таики уже начал терять терпение и внутренне закипать, сказал:       - Ночью соберемся тут и все обсудим. - И по изменившемуся тону Коу понял, что обсуждать они будут отнюдь не больничное меню.       Эндер оставил ему свой наручный ком и ушел, велев никуда из палаты не высовываться.       Он не обманул. Собрались ночью, когда больничное крыло уснуло, яркие лампы погасли и их сменили ночники с мягким холодным светом. Дверь в коридор закрыли, сели вчетвером - Таики уселся на свою подушку, Эндер в ногах кровати, Ятен на круглом стуле навалившись грудью на спинку, и Сейя на краю стола, отодвинув бутылочки с лекарствами.       Говорили о путешествии Ами за периметр, о расстроившейся свадьбе Энди и Серенити, об аварии, о том, что можно установить, что только трое из Призмы остались под куполом: Мина в резиденции лорда Кунсайта - уже месяц безвылазно, Милли у главы «Цефея», и Хару - мотается по всему Полису, нигде не задерживаясь надолго и иногда выпадая из области наблюдения радаров.       - Это ты успел узнать за пару часов? - Сейя не столько удивился, сколько восхитился способностями товарища. - Не утратил прежних навыков.       Трое Коу усмехнулись и спрятали улыбки. По молодости лет, в золотые студенческие годы, все трое придерживались крайне оппозиционных, даже экстремистских, взглядов. Участвовали в бунтах, писали на стенах оскорбительные для властей слоганы, пели в низких заброшенных тоннелях песни, каждая из которых могла грозить им быстрой и болезненной ликвидацией. Казалось, это было так давно, что даже неправда. И вот снова - будто сыростью тоннельной потянуло, воздухом юности и свободы.       - Что же дальше? - Ятен положил острый подбородок на сложенные один на другой кулаки. - Нашей милой щетинистой Ами нельзя тут оставаться вечно, все раскроется.       Эндер подтвердил - нельзя, уже идут разговоры о ликвидации, еще немного, и пациента этой палаты назовут бесперспективным материалом.       - Я знаю, что нам делать. - Сейя повертел в руках ненужные тут темные очки. - Тай взломает вашу машину, вон ту, с белыми проводками, и она зафиксирует остановку работы мозга. Доктор Джиба подпишет направление на ликвидацию. Я... я еще буду тут дежурить... буду официальным свидетелем законности происходящего. Сунем в печку пустые носилки, а Таики выведем под видом санитара. Как вам? Доктора примолкли, прикидывая, ища слабые места в плане. Вроде все выходило гладко. Таики нахмурился.       - Так ты тут дежуришь? - Он поднялся на ноги и шагнул к столу. Оперся рукой о край и почти навис над товарищем. - Понимаешь... я знаю о Безымянных. Я знаю, что авария не была случайной. Я знаю, что простых полицейских сюда не послали бы дежурить. Дела серьезны, верно, Коу Сейя?       Ятен тоже поднялся, встревоженный. В свете ночника его глаза казались кошачьими. Его движения стали мягко-скупыми.       - Если бы я не был безымянным, смог бы я быть здесь? - Сейя даже бровью не повел. - До тебя долго доходило, правда? Если бы я хотел выдать тебя властям, я бы давно это сделал.       - Я могу привести вас к сбежавшим девушкам, вам выгодно отпустить меня.       Молчание повисло в палате, тяжелое и неприятное, как пыльные шторы.       - Я сказал, что сказал, Тай. Тебе придется или убить меня или поверить мне.       Таики молчал. Возможно, умом он и понимал, что выбравшись из больницы, он легко уйдет из-под надзора, что это не Сейя направил на сигнал Ами тот злополучный "Армагеддон", что это очень странно вдруг отказать в доверии тому, кто был тебе как брат столько лет... Но в его душе накопилось много претензий к безымянным, и вот его враг вдруг обрел лицо - и почему это должно быть именно это лицо?       - Извини. Я верю.