Крыса и Машина

«Во что ты превратилась?» Он тихо крался между панелями, стараясь не попадаться на глаза сотням камер. «Ты сдалась? Ты позволила им это с собой сделать?» Поворот, а за ним заветная дверь. Мужчина входит внутрь и тяжело вздыхает; и на этот раз он смог оторваться от погони. – Я знаю, что ты по-прежнему где-то здесь, – раздался властный механический голос. – Бегаешь, прячешься от меня, снуёшь там, где не надо. Как самая настоящая… крыса. Дуглас вздрогнул. Нет, она не могла об этом вспомнить. – В прочем, ты всё равно не сможешь покинуть Комплекс, – вздохнула ГЛэДОС. – Здесь всё под моим контролем. Здорово, правда? Твои коллеги прямо сейчас проходят мои чудесные испытания; кто-то поодиночке, а кто-то тестирует совместный режим. Однако, статистика печальна. Большинство из них не проходят дальше десятой камеры. Никак не пойму: что не так с моим любимым кислотным бассейном? Учёный прислушивался к каждому её слову, к каждой букве, к каждому звуку. Раттман больше не узнавал прежнюю Кэролайн – с ним говорила Машина. Бессердечная, беспощадная. Она создана для проведения бесконечных жестоких тестов, а не для мирного существования во благо Науке. – Не хочешь выходить? Ладно. У меня есть дела поважнее, чем играть с тобой в кошки-крыски, – она снова вздохнула, стараясь изобразить разочарование. – Кстати, я решила разбудить новых испытуемых. Как тебе такая идея? – она рассмеялась, после чего выключила динамик, бросив мужчину в одиночестве. «Зачем? Зачем они это с тобой сделали?» Дуглас прислонился к стене и медленно осел на пол, держась за голову. Сколько времени прошло с того момента, как сознание Кэролайн записали на жёсткий диск? Дни? Недели? Месяцы? Раттман потерялся в датах, стараясь выжить в Лаборатории, где главенствовала Она. Кто бы мог подумать что такая добрая и ответственная девушка как Кэролайн устроит подобное? Затравить большую часть сотрудников нейротоксином, а оставшихся распихать по тестовым камерам! Нет, это же надо! «Даг, тебе плохо? – тихо прозвучало у него в голове. - Я могу чем-то помочь?» – Нет, нет. Всё кончено. Мне уже никто не поможет, – он убрал руки от лица, посмотрел на лежащий в углу куб-компаньон и грустно улыбнулся. – Наше единственное спасение… та девушка… Помнишь, когда мы ходили по камерам консервации? Челл… Кэролайн скоро её разбудит, – тихо сказал мужчина. «Сегодня тебе легче, чем вчера? – спросил тот же голос. – Я не могла смотреть на твои вчерашние мучения. Эти приступы…» – Давай сходим к Её портрету. «Снова? Мы были там только вчера и ГЛэДОС нас почти заметила!» – У меня есть маска и… – его голос дрогнул. – На этот раз я пойду один. «Как знаешь.» Вентиляция. Где же этот люк? Он точно помнил, что видел его здесь. Дуглас ещё раз осмотрел комнату. Да, вот она. Мужчина поднимается с пола и рывком добирается до заветной решётки; он срывает её и, кряхтя, залезает внутрь. Он ползёт вперёд; Раттман знает каждый поворот в этих шахтах, каждого таракана, каждую пылинку, каждую оставленную им здесь банку бобов. Учёный вновь отправляется туда, где когда-то был немного счастливее. «Комнатка» над кабинетом Кэролайн осталась нетронутой с того самого момента, когда он едва не попался девушке на глаза. Разве что бригада рабочих потом унесла все его вещи. Краски, кисти… даже кружку кофе! Рисунок оставили нетронутым. Наверное, Кэролайн тогда распорядилась об этом. Ещё чуть-чуть, совсем скоро! Дугласу отчего-то не хватало воздуха; пыль поднялась с давно нечищеных стенок шахты и огромными порциями попадала мужчине в лёгкие, когда он делал глубокие вдохи. – Что ты забыл в моей шахте? – неожиданно спросила ГЛэДОС. – Я же говорила, что найду тебя. – Оставь меня в покое! – громко ответил учёный, останавливаясь и наспех натягивая на себя маску. Кто знает в каком сегодня настроении пребывает управляющая? – С какой стати мне оставлять в покое крысу, которая только и делает, что подтасовывает базы данных испытуемых? Раттман, завидев впереди свою цель, заметно ускорился. – Что тебе там надо? Это же просто шахта. Здесь нечего портить, – переспросила управляющая. «Ты сдалась, сдалась, сдалась, – повторялось у мужчины в голове. – Думаешь ли ты об этом? Страдаешь ли так, как страдаю из-за этого я?» – Дуглас задрожал. Что-то в районе груди создавало чувство беспокойства, одиночества, страха и печали. Всё смешалось, создавая своеобразный коктейль. Эти ощущения объединяло только одно – боль и тоска по прежней Кэролайн. Он быстро вылез из шахты и оказался в нужной ему комнатке. ГЛэДОС молчала. Учёный медленно, учащённо дыша, подошёл к портрету любимой и провёл рукой по нарисованным волосам, словно они были настоящими. мужчина помнил каждое мгновение, весь процесс воссоздания Её образа. Номера кистей, точный цвет краски. Вкус кофе и тех мерзких бобов. «Расшифровку» цветов на небесно-голубых крыльях. – О, – на этот раз ИскИн действительно удивился. – Так это ты нарисовал мой портрет? – голос ГЛэДОС зазвучал на удивление мягко и нежно. Раттман вздрогнул; ему показалось, что с ним говорила та самая Кэролайн. Та самая девушка, чей разум ещё не перенесли в Машину «ради Науки». Учёный колебался; он не мог заставить себя выдавить ни единого слова. Мысли метались в голове мужчины потоком бесконечных идей, всевозможными вариантами ответа. Нет, он не может заставить Её ждать. – Я, – только и смог сказать Даг.