Достаточно улыбки

Поздним вечером в здании Федеральной экспертной службы царит тишина. Не снуют туда-сюда лаборанты с папками и делами, не сбивают с ног Майский и Круглов, спешащие на вызов, не корпят над пробирками и телами на каталках вечно озабоченные чем-то Ромашин и Антонова. Не слышно раскатистого смеха двух неразлучных друзей – Котова и Лисицына, не стучит своими пятнадцатисантиметровыми каблучками Аллочка, не спорит о чем-то с кем-то Юля Соколова. Слава Богу, в этот день обошлось без срочных происшествий. Поэтому в технических отделах тоже темно. Уже давно спит дома уставшая Белая, читают на ночь сказки сыновьям Белозеров и Шустов, а Амелина развлекается с очередным потенциальным женихом на какой-нибудь богемной вечеринке. Даже уборщицы уже доделали свои нехитрые дела по наведению порядка в коридорах и кабинетах. Пол сияет стерильной чистотой, фантики, которые так любят раскидывать сотрудники, чинно лежат в предназначенном для них месте. Все папки на месте, все стекла вымыты. Всё готово к новому рабочему дню. Лишь в одной из лабораторий, несмотря на полночный час, горит верхнее освещение. Там сидит молодой лохматый парень, изломанная поза и остекленевший взгляд которого выдают фантастическую усталость, зевота одолевает его все сильнее, но он упрямо смотрит в светящийся экран монитора. Что же он тут делает? Любой работник ФЭС без запинки ответит на этот вопрос. Это Иван Тихонов, руководитель компьютерного отдела, по совместительству местный гений. Его постоянные ночевки на рабочем месте никого уже не удивляют, все просто улыбаются, глядя на засидевшегося умника. Но сегодня что-то не так. Слишком сосредоточенный взгляд, слишком быстро пальцы порхают по клавиатуре, больше чем обычно взлохмачены длинные волосы. Глава Федеральной Экспертной Службы, полковник Галина Николаевна Рогозина по старой укоренившейся привычке бесшумно обходила пустынные коридоры, проверяя доверенное ей учреждение. Все знали, что женщина появлялась раньше всех, а уходила глубокой ночью, если вообще уходила. Отдавала необходимые распоряжения, подписывала документы, просматривала улики. Галина любила свое детище. Яркие синие глаза полковника сейчас сияли теплом, в них не было привычной для всех стали, прическа растрепалась, освобождая на макушке игривые завитки. Губы женщины помимо ее воли растянулись в светлой улыбке, когда она заметила молодого программиста, помятого и, как всегда, чем-то занятого. Этот мальчик для ФЭС стал незаменимым работником, для коллег – вредным, но преданным другом, никто не вспоминал его не совсем чистое прошлое, даже Круглов постепенно проникся доверием к юному хакеру и сейчас души не чаял в товарище, называл гением и таскал ему ядреный кофе. Галина мысленно усмехнулась. Майор все пытался заставить бедного Тихонова выучить оба тома уголовного кодекса, сетуя на то, что офицер милиции, коим Тихонов является, от силы знает оттуда пару статей. Женщина застала их как-то поздним вечером в допросной, где Ваня безуспешно вырывался из цепких рук Николая, а на столе тихонечко примостились искомые книги. Полковник хохотала тогда до слез, размазывая по щекам поплывшую тушь и впервые наплевав на служебное положение. Как ни странно – обиделись оба. Тихонов – за то, что она немедленно не освободила его, а Круглов – за то, что не поддержала. Закончилось все тем, что Галина Николаевна, вдоволь насмеявшись, все-таки отправила гения домой, клятвенно пообещав Николаю самостоятельно проверить у Вани знания уголовного кодекса. Майор недоверчиво прищурился, однако кивнул. Ванька же под порывом нахлынувшего чувства благодарности изо всех сил обнял начальницу, ткнулся лохматой макушкой ей в ухо и, пробормотав неловкие извинения, спешно ретировался с глаз офицеров. А кем стал Тихонов для нее? Коллегой? Разумеется. Незаменимым работником? Конечно. И все? Галина не любила врать себе. Ее тянуло к талантливому программисту. Вот только смысла этой связи она понять никак не могла. Иногда Галя думала о нем как о своем собственном ребенке, проявляя к нему чуть больше заботы, чем к остальным, уговаривала его высыпаться и не засиживаться долго за ноутбуком. Подкармливала пирожками и подавляла желание повязать ему на шею теплый шарф. Гордилась его успехами и даже помогла его имени появиться во многих учебниках по криминалистике. А иногда – чаще, чем позволяют рамки дозволенного – любовалась, как топорщатся золотые волосы после очередной ночи, проведенной в стенах родного заведения, как огромные глаза цвета молочного шоколада тщательно осматривают привезенные с места преступления улики. Со скрываемой улыбкой смотрела за его безмятежным сном в обнимку с вечной подружкой-клавиатурой. С трепетом наблюдала, как длинные пальцы Ивана бегают по клавишам ноутбука, ища новые факты. Да, Галина не могла не признать запретной тяги к Тихонову, вот только прятала ее в самые потаенные глубины своего сердца, стараясь не дать ей разгореться в полную силу. У Вани была Таня, один из лучших баллистиков-трасологов Москвы и просто красивая девушка, была Оксана – эффектнейшая блондинка и грамотный программист, и толпы других. Веселых, общительных, раскрепощенных, а главное – молодых. Зачем ему сорокалетняя одинокая женщина с напрочь испорченным характером и повадками волчицы? Вот и сейчас, обходя помещения доверенной ей организации и увидев Тихонова, Галина подавила в себе порыв глупой и никому не нужной нежности и вошла в лабораторию. Сердце екнуло при взгляде на измученное лицо программиста: Галина тоже поняла, что ее лучший программист чем-то сильно озабочен. Он даже не обернулся на ее оклик. – Ваня! Тихонов резко крутанулся на стуле, попутно ловя равновесие. Его взгляд испуганной птицей скользнул по начальнице. – Галина Николаевна! Я тут... это... ну это... Ваня не мог вымолвить и слова. Он думал, что Галина Николаевна давно ушла домой и ничто не помешает ему тщательно подготовиться к завтрашнему дню. У него совершенно вылетело из головы, что женщина каждый вечер уходит позже всех. – Вань, что случилось? – взгляд начальницы по-прежнему оставался очень мягким, но в нем появились настороженные нотки, а между тонкими бровями образовалась V-образная морщинка, выдающая готовность слушать. – Только успокойся и объясни по-человечески. Галина подкатила к себе одно из компьютерных кресел и, сев вплотную к парню, с великой осторожностью коснулась его руки. Ваня ощутимо напрягся, однако руки не убрал, наоборот, придвинулся еще ближе. Его ноздрей коснулся сладкий, чуть пряный аромат духов Галины. Дыхание перехватило, и Иван судорожно втянул воздух, пытаясь избавиться от головокружительного запаха, но получилось еще хуже. Запах стал гуще и слаще. Программист с трудом подавил стон, с силой закусив губу, попытался сосредоточиться на вопросе полковника. – Я... Галина Николаевна, ведь завтра же серьезная операция... Я готовлюсь, перепроверяю. Чтобы никаких ошибок не случилось... – Вань, ну это же довольно легкий захват. Если бы это был аврал, то никто сегодня домой не ушел, ты же знаешь, – женщина склонила голову к плечу, отчего русый локон упал Тихонову прямо на грудь. Гений едва удержался на месте. – А тебе я дала приказ выспаться! – Галина Николаевна, но там же вы участвуете... – тихо пробормотал Иван. – Все будет хорошо, Вань, – пытаясь убедить его в правдивости своих слов, Галина заглянула в карие глаза молодого программиста и увидела там целую бурю эмоций. Тревога, усталость, бесконечное терпение, испуг и... Галина поспешно вскочила со стула, из-за чего тот, жалобно скрипнув, откатился в противоположный конец помещения, и отдернула пальцы, до сих пор лежавшие на запястье Тихонова. Заправила локон за ухо, восстанавливая утраченное личное пространство. И произнесла голосом, от которого ломались даже самые стойкие преступники: – Тихонов! Приказываю выспаться! Поэтому сейчас ты выключаешь компьютер и идешь домой! Завтра проверю журнал и, если там не будет твоей подписи, лишу квартальной премии. Все ясно? Гению оставалось лишь обреченно кивнуть. Огромные глаза лихорадочно сверкали, а губы чуть шевелились, словно шепча заготовленный текст. Галина сглотнула и быстрым шагом направилась к выходу. В проеме она обернулась. – Все будет хорошо. Со мной ничего не случится. – Обещаете? – это короткое слово прозвучало, как мольба. – Обещаю, Иван. Вдруг Галина улыбнулась. Так ярко, что, казалось, искусственное освещение попросту отрубилось. Мягко, открыто. В сотню ватт. – Иди домой. Когда дверь за Галиной закрылась, Иван выдохнул, возвращаясь к прерванной работе. Зачем ему премия, если завтра, точнее уже сегодня, может пострадать Рогозина? Едва Тихонов представил предстоящую операцию, как сердце затрепетало. Зачем она решила сама участвовать там? Но ее обещание, похожее на клятву, звучало у него в ушах. И улыбка... Ее улыбка все также служила для него маяком в этом мире. А больше безнадежно влюбленному программисту ничего не нужно.