Why Do I Love You

Курт привык жить своей жизнью. У него ведь не было другой, юноше никогда не выдавалось возможности на опыте сравнить свою жизнь с чьей-нибудь еще. Но его и так все устраивало. А с чего бы ему быть недовольным? У него всегда был отец – его главная поддержка и опора, у него были друзья в школе, преимущественно участники хора, его никто не донимал, да и сам Хаммел ни к кому не лез. Весь его небольшой мир, сосредоточенный в комнате на цокольном этаже дома Хаммелов, был полон светлых красок, и ничто не могло омрачить его. Даже проделки Теодора, огромного рыжего кота Курта, который в данный момент вальяжно развалился на кровати хозяина. Сам же Курт за своим рабочим столом упорно писал конспект по физике, стараясь игнорировать открытую страницу диалога, постоянно извещающую о новых сообщениях от Рейчел. Глаза уже слипались от обилия непонятных терминов и еще более непонятных пояснений к ним. Парень никогда не понимал учебники по физике, слова учителя звучали много яснее и привычнее, чем скучный сухой научный текст. Дочертив последнюю схему замкнутой электрической цепи и списав все обозначения к ней, Курт отложил учебник с тетрадкой и пододвинул к себе клавиатуру, быстро прокручивая диалог вверх, где начинался поток многочисленных непрочитанных сообщений Берри. Девушка как-то прознала, что к ним перевелся новый ученик, и теперь верещала о том, как ей не терпится с ним познакомиться или, по-крайней мере, его увидеть. Неделю. На самом деле, она уже целую неделю верещала об этом, но до сих пор ей никак не удавалось реализовать свой план. А все почему? Потому что этого нового ученика, Блейна Андерсона, никто так и не видел, хотя слухи о нем распространились буквально за первые три урока прошедшего понедельника. Сейчас уже вечер воскресенья, а Берри до сих пор никак не угомонится. Обреченно вздохнув, Курт напечатал быстрый ответ подруге, чтобы та заканчивала свою истерику и лучше сказала ему, будет ли завтра собрание хора, после чего решил заранее собрать сумку на завтра и таким образом выбить себе немного времени утром на «поспать». Хаммел ненавидел рано вставать. Закончив со школьными делами, он вновь проверил диалог, где Рейчел упрекнула его в полной незаинтересованности общественной жизнью и подтвердила дополнительные занятия в хоре, пожелал подруге спокойной ночи и сохранения нервных клеток (учитывая ее слишком активное участие в этой самой общественной жизни) и, выключив компьютер, отправился спать, предварительно согнав наглого кота со своего одеяла. Плотно укутавшись, юноша неосознанно потер запястье, метка на котором уже несколько дней несильно жгла кожу, словно небольшой порез, и закрыл глаза, проваливаясь в мир сновидений. Линия на его правом запястья появилась года два назад, когда юноше только-только исполнилось четырнадцать. Берт спокойно принял сына-сабмиссива, хоть – Курт только слышал об этом – некоторые отцы считали это показателем собственной слабости. Хаммел-старший же называл это совершеннейшей глупостью со стороны таких мужчин и простым невежеством. В тот вечер он поговорил с Куртом, рассказывая ему о родственных душах, отношениях между Доминантами и сабмиссивами и о том, как это связывается и переплетается. Он говорил о том, что пропустить свою половинку невозможно, что это чувство несравнимо ни с чем другим, оно уникально, как и уникальна сама связь между двумя душами. Курт тогда не очень-то смог понять природу и особенность этого явления, да и сейчас, несмотря на всю изученную литературу, он не слишком хорошо разобрался в том, что же испытывает человек, обретший свою половинку. Но это было абсолютно неважно, ведь мальчик верил, что в свое время сам познает таинство родства душ, сам испытает это волшебное чувство, сам убедится в том, что, как утверждал его отец, природа никогда не ошибается. Утро встретило Курта громким звонком будильника и истошным криком кота, от испуга опрокинувшего корзину с бельем. — Теодор, черт возьми! Когда ты привыкнешь к будильнику, глупое создание! – раздраженно воскликнул юноша, тут же зевая и потягиваясь в мягкой кровати. Парень почесал руку, закатав рукав футболки, и с негромким «Ауч!» уставился на покрасневшее запястье. Такого с ним не случалось никогда, и с чего бы это вдруг метка пылала, будто по ней только что ножом провели, Курт понять не мог. Нет, конечно, он знал одно объяснение этому, но оно было до невозможности невозможно. Решив, что это просто какое-то раздражение или аллергия на новый крем для кожи, парень слез с кровати и направился в ванную. От холодной воды краснота немого спала, и Курт решил, что не стоит волноваться по этому поводу. Наденет часы, чтоб никто не видел, да и все. Юноша вышел из ванной, зачесывая волосы назад рукой, и остановился возле шкафа. Он еще вчера продумал свой наряд, поэтому без сомнений достал из своего многочисленного гардероба серую футболку с принтом усов, что купил в прошлом месяце, темный серый пиджак и зауженные черные джинсы. У зеркала парень привычно уложил свои волосы, закрепив все лаком, только после чего схватил свою сумку и быстро поднялся на первый этаж. — Пап, доброе утро! – громко сказал он, заходя на кухню и откидывая сумку на первый попавшийся стул. — Доброе, Курт, - отозвался мужчина, отпивая кофе из своей кружки. Завтрак прошел за обычной беседой, Курт пообещал, что зайдет в мастерскую к Берту после школы и выбежал из дома, чтобы успеть перед уроками выловить Берри. Возле крыльца школы как обычно толпилось огромное количество людей, Курт протискивался среди них, глазами пытаясь отыскать подругу, но не находя ее. Случайно он задел рукой какого-то парня, стоявшего спиной к нему. Руку вдруг пронзило болью, отчего Курт прижал ее к груди и, быстро извинившись, добрался до входа в школьный корпус. Внутри народу было меньше, парень отошел в сторону и немного задрал рукав, оглядывая многострадальное сегодня запястье. Оно выглядело совершенно обычно, если не считать небольшой синяк, разлившийся неизвестно от чего прямо под меткой. Скинув все на ушиб, Курт поправил рукав пиджака и направился к кабинету биологии, где у них с Рейчел был первый урок. Заняв свое место за второй партой среднего ряда, что прямо напротив учительского стола, юноша достал свои учебные принадлежности и стал ждать начала урока. Рейчел появилась чуть позже, под ручку с Финном, и Курт тут же понял причину ее отсутствия ранее. Поздоровавшись с друзьями, он проследил, как парочка заняла парты в самом конце класса, и повернулся к доске, рассматривая скелета Майкла, как нарекли его выпускники минувшего года. Класс постепенно заполнился учениками, учитель занял свое место, школу оглушил громкий звонок, известивший начало первого урока. Курт старательно записывал все, что диктовал преподаватель, чтобы дома не мучиться с конспектом, но спустя минут десять в дверь постучали, и миссис Кэрролл вынуждена была прервать свою увлекательную лекцию об аллельных генах. Когда дверь открылась, в класс первым зашел директор, а следом за ним семенил парень. Лицо его не выражало никакой заинтересованности в происходящем, а расслабленная поза говорила о полной уверенности в себе. Директор говорил о новом ученике, а Хаммел воспользовался временем этой короткой речи, чтобы получше рассмотреть парня. Он был невысокого роста, с копной черных кудрей, явно никогда не знакомых с расческой, его кожа была смуглой, ровного оливкового цвета, а глаза отливали мутным янтарем. Одежда же на нем была вся испачкана и потерта, будто перед тем, как надеть, кто-то протащил ее по дороге за своим авто. Темная футболка была вся растянута, из-за чего Курт мог видеть аккуратную яремную впадинку, свободно распахнутая куртка была сильно потерта на локтях, а ее молния, кажется, была попросту сломана. Несколько заклепок слетели, оставляя лишь пустые места с проколами, рушившие весь узор. Дранные джинсы, бывшие когда-то светлыми, были заправлены в потрепанного вида берцы, незашнурованные до конца. В целом парень производил не очень приятное впечатление, но было в нем что-то такое, что притягивало взгляд. То ли эти мягкие черты лица, то ли самодовольный взгляд, которым он смотрел на Курта… Так, стоп. Он сейчас спокойно разглядывал парня перед собой, а тот все это время смотрел на него в ответ? Отлично, Хаммел, так держать. Опустив взгляд в свою тетрадь, он опять почувствовал боль в запястье. Раздраженно вздохнув, он как можно незаметнее от других учеников чуть отодвинул ткань пиджака и заметил, что его синяк стал даже больше. Директор вдруг закончил говорить, и юноша вновь поднял голову на пришедших. — Блейн, может, ты расскажешь что-то ребятам о себе? – предложила миссис Кэрролл, на что паренек усмехнулся, обводя взглядом класс. — Кому надо, уже все понял, - выдал он, задерживая – или это Курту лишь показалось - взгляд на Хаммеле, после чего прошел вперед, волоча за собой перелатанный рюкзак, и занял предпоследнюю парту соседнего с Куртом ряда. Юноша проводил его недоуменным взглядом, но Андерсону, - а это был, конечно же, он, - кажется, было плевать на все происходящее дальше с высокой колокольни. На протяжении всего урока Курт больше не мог сосредоточиться, кидая назад любопытные взгляды, пытаясь понять, чем этот Блейн так зацепил его. Он неосознанно тер свое запястье и совсем уже не думал о биологии, а только о том, какой же пронзительно-насмешливый взгляд у этого парня. Когда прозвенел звонок, вырывая Курта из состояния оцепенения, юноша быстро скинул свою тетрадь с учебником в сумку и поспешил на выход за удаляющимся Андерсоном. Странно, но тот пошел в сторону выхода из школы, на задний двор. Хотя… чему уж тут удивляться. Вряд ли он был бы прилежным учеником. — Блейн? – попытался окликнуть его Курт, но после этого тот лишь ускорил шаг. Курт удивился, но тоже прибавил скорости, пробираясь против общего течения учеников за кудрявой макушкой. – Блейн! Хаммел смог нагнать парня у самой двери, он хотел коснуться его плеча, чтобы тот обернулся, но случайно задел костяшками смуглую шею. Руку будто током ударило, Курт вскрикнул и одернул ее; его рот раскрылся в удивлении. Это… Это сейчас было… —Ты тоже только что… - пролепетал он, прикладывая «поврежденную» руку к губам и ошарашенно глядя на парня, которого только что встретил. Курт представлял себе этот момент со дня определения, наверное, раз миллион. И каждый раз картинка была примерно одинаковой: он давно покинул древнюю Лайму, учился в Нью-Йорке, в Академии Драматических Искусств, а однажды, придя на занятие, увидел великолепного парня, в идеальном костюме и с сияющей улыбкой. Они случайно коснулись друг друга, и стая мурашек пробежала по руке Курта от этого неосторожного прикосновения, он заглянул в зеленые(или серые, или голубые, как и у него самого, но никогда не карие) глаза, и парень – его родственная душа – смотрел бы на него с нескрываемой нежностью и любовью, они бы потянулись на встречу друг другу и… — Ты что, глухой? – Хаммела резко вырвали из собственных мыслей, схватив за шкирку, и выволокли на улицу, захлопывая дверь в школу. Блейн оттащил его подальше от чужих глаз, в какой-то угол, и выжидающе смотрел, как Курт поправляет свою одежду. Когда тот вновь выпрямился, собираясь уже высказать этому Андерсону все, брюнет не дал ему вставить и слова, тихо, но явно недовольно шипя: — Я понятия не имею, кто ты и что тебе надо, но не смей больше так делать, понял меня? Он выглядел действительно угрожающе, отчего Хаммел невольно ступил на шаг назад, но, опомнившись, быстро замотал головой и протянул вперед руку: —Курт. Курт Хаммел. Я ничего не делал, клянусь. Я просто случайно коснулся… Блейн, ты разве не почувствовал этого? Ну, от прикосновения… — Почувствовал, - бросил парень, игнорируя протянутую ладонь, - но плевать. Тебе не нужно это дерьмо, Курт. Это идиотизм чистой воды, забудь об этом. На Курта будто ведро воды вылили. Он опустил руку и сделал осторожный шаг ближе, насторожено следя за реакцией Андерсона на свои действия. Тот выглядел как зверь, раздраженный красной тряпкой. — Ты ведь понимаешь, что говоришь? Это… это было не просто так. Мы… - он запнулся, осознавая, что впервые произнесет это. На самом деле. Реальному человеку. Блейну. Блейну Андерсону, - Мы родственные души. — Чушь! – выплюнул Блейн, озлобленно глядя на Курта. – Не существует этого дерьма. Простые сказочки для взрослых; забудь, я сказал. Я не собираюсь в этом участвовать. Парень развернулся, чтобы уйти, когда Курт вновь бросился вперед, хватая его за запястье и вновь ощущая боль, разносившуюся по предплечью. В следующий миг лопатки Курта больно стукнулись о бетонную стену, а рука Блейна прижала его горло, не давая выпутаться. — Не. Трогай. Меня, - прошипел он в лицо Курту, надавливая чуть сильнее, после чего развернулся, подхватил свой брошенный рюкзак и удалился. Курт так и остался стоять, глубоко вдыхая воздух и сжимая левой рукой второе запястье с ярким отпечатком чужих пальцев, разлившимся огромным синяком. Он больше не видел Блейна на протяжении дня. Ему и не хотелось. Он просто не мог понять, как такое возможно, что человек не верит в родство душ. В единство. В любовь. Курт ждал этого момента со дня получения метки, неужели Блейн - нет?