Лисий оружейник: Часть вторая

Когда мне одиноко и мои любимые в отлучке, я обычно выхожу из дома и брожу по округе. Иногда, очень редко, меня сопровождает дух Камфары или Ивы, или оба вместе. А иногда, как сегодня, в разгар зимы мое общество разделяют две самые прекрасные девы: Лунная Дева, спускающаяся с неба, и недоступная снежная госпожа Юки-Онна. — О, великий змей, твои подвески, что ты преподнес мне на прошлой неделе, так изящны, они переливчато звенят на ветру, как песнь соловья, и легкие, как перышки моего одеянья. Мои тридцать мужей восхищены твоим умением и просят выковать им волшебные жезлы! — Дева в платье из белых перьев присела рядом около моего костра, что я развел недалеко от кузни. — Ну что ты, Лунная Дева! Твоя музыка и голос столь волшебны, а перед танцами, которые ты даришь мне, я преклоняюсь. Подвески такая малость, что я мог преподнести тебе в дань твоим талантам, — я улыбнулся красотке и подал теплую накидку из соболей, что обычно накидывал поверх своей бобровой шубы или прикрывал ноги, когда сидел у костра. — Ты опять здесь? — напротив нас возникла ледяная мраморнокожая вторая красотка, и я поприветствовал Юки-Онну простым кивком. — Неужели тебе, ветреница, не хватает красот Лунного Дворца и тридцати мужей–королей? — А ты все не успокоишься, сосулька? Неужели пока не нашла нового несчастного смертного красавчика и не заморозила его до смерти? До состояния звенящих яиц?! — вздернулась Лунная Дева. — Дамы, дамы… Не ссорьтесь, — покачал я головой и добавил в костер хвороста. — Юки-Онна, спасибо. Благодаря тебе морозы в нашей волшебной стране редкость, и я не мерзну, даже сидя под открытым небом. — Для тебя, Лисий Оружейник, все, что угодно. То зеркало, что ты мне подарил на днях, просто бесподобно. — Тогда я сыграю на флейте, а вы, прекрасные девы, потешьте меня: спой мне, великолепная снежная Юки-Онна, а ты, прекрасная Лунная танцовщица, подари свой волшебный танец! Я достал из-за пазухи флейту, вырезанную Огненным Лисом прошедшим летом из тростника, и поднес к губам. Снежная госпожа запела своим неповторимым голосом, воспевая зимнюю красоту природы, а Лунная Дева закружилась в вихре белых перьев напротив нашего живого огня под переливчатый звон моих подвесок. Мы часто зимой проводили втроем ночи у костра, когда мои возлюбленные были далеко от любимого дома. Тогда Юки-Онна приходила смягчить стужу, дабы я мог сидеть на открытом воздухе, а Лунная Дева кидала своих тридцать прекрасных мужей и сбегала, дабы потанцевать для меня — простого Лисьего Оружейника. Когда я закончил музицировать, Лунная танцовщица снова подошла ко мне под ревнивым взором снежной девы и готова была усесться рядом со мной, укутавшись в соболиную накидку, но наше уединение прервал внезапно появившийся принц Ямато. — Я смотрю, вы не скучаете без своих любовников, предпочитая резвиться в обществе прекрасных дам, — начал этот нахал, от которого ни я, ни Огненный так за эти десять месяцев и не избавились. Принц разузнал как стать бессмертным и склонил к сожительству Черно-Бурого, а перед этим прошел все испытания своего отца. Единственное, я не стал с ним сражаться: на мечах он бился с нашими близняшками, так как жажда смерти этого засранца у меня перекрывала все остальные инстинкты. Я думаю, здесь обошлось не без силы и утонченного соблазнения адъютанта моего благоверного. Но как бы там ни было — факт оставался фактом. Хоть его глаза еще пока были черны, как смоль, но волосы стали белее снега. Он начал обращение в одержимого лисом, и это сулило мне неприятности. Дамы на появление конкурента с членом промеж ног зашипели, как две змеюки, так как в данном случае они были солидарны друг с другом как никогда, ибо этот вездесущий наглец уже обеим потрепал нервы весьма изрядно. — Ну-ну! Красотки, будьте понежнее, не превращайтесь в уродин. Тем более на вашу честь я не претендую никоим образом. Я еще не выжил из ума, дабы бегать за холодной смертью или пернатой потаскушкой, — пройдоха уселся с краю от костра и стал скалить мне свои ровные зубки. — Может, прекратишь и пойдешь к своему принцу? — вздохнул я удрученно, посматривая на своего воздыхателя. — Он всего лишь адъютант твоего бешеного лиса. И по ночам, когда я из милосердия трахаю его в упругий зад, стонет сквозь зубы, между прочим, твое имя! — подмигнули мне сексуально через костер, вызывая следующее синхронное шипение моих двух прелестниц. — Может и адъютант, но он лис благородной королевской крови. Иначе ты бы не стал одержимым лисицей. Мог бы быть благодарным: Черно-Бурый очень надежный и нежный оборотень. А ты им бессовестно пользуешься. Еще и унижаешь по любому поводу, — осадил я зарвавшегося принца. — Вся эта лабуда сработала лишь потому, что мы оба влюблены в тебя, Оружейник. И Черно-Бурому щенку я даю то, что ему необходимо больше всего — бешеный, всепоглощающий секс. Жесткий секс с мужчиной с глубоким трахом в зад, и он от этого счастлив, — развели руки над костром. — Ты — животное! Разве так можно с мальчиком поступать? — возразила Лунная Дева. — А еще так говорить с великим змеем! — Можно. А тебя я вообще не спрашивал, проваливай к своим тридцати ебалям обратно на луну. Да и ты, снежная блядь, убирайся к чертям собачьим! Нечего пялиться на моего возлюбленного, — хмыкнул по-наглому обоим женщинам Ямато. — Если бы не Черно-Бурый, ты был бы уже мертв и валялся холоднее льда где-нибудь в ущелье, звеня своими ледяными яйцами, — буркнула Юки-Онна и рассыпалась ледяной пылью, улетев дымом в никуда. — Погоди, сучье отродье! Мы до тебя доберемся, как только благосклонность твоего лиса отвернется от тебя, — вознеслась на небо Лунная Дева. — Ну, и чего ты этим добиваешься? — я смерил довольного как никогда Ямато убийственным взором. — А я уже добился. Мы одни, вдвоем и у нас впереди целая ночь! — сексуально мне улыбнулся принц. — Я не собираюсь тратить на тебя свое время, сын принцессы Миядзу, — я взмахом руки погасил пламя костра и, накинув соболиную накидку на плечо, развернулся лицом к Иве, дабы покинуть место кострища. — А я не собираюсь упускать свой шанс, — меня опрокинули в сугроб и подмяли властно под себя. — Зимой ты слаб, и твоих любовников не было практически неделю. Но я тебя обогрею, мой возлюбленный! Да так, что ты забудешь всех своих несостоятельных трех мужиков. Горячие трясущиеся руки Ямато перевернули меня лицом вверх и, торопясь, полезли под одежду к моей прохладной коже. Сам беловолосый юноша восседал сверху на моих бедрах и неосознанно терся о тут же возбудившийся мой член. Что греха таить, но такое откровенное приставание взывало у меня острую жажду, настоящий голод. И чего сопротивляться, если ужин сам идет к тебе в пасть? — Ты так жаждешь, чтобы я тебя отымел, что прыгаешь на мне сверху от предвкушения? — усмехнулся я этому мальчишке. Ямато только сейчас понял, как выглядит со стороны. — Я сам тебя возьму, змей. Прямо здесь, посреди снега! — вспыхнул горячий парень в ответ. — Я так и понял. Но, дорогой, ты для меня только лишь источник нужного мне тепла, если тебя такой расклад устроит, я не против, приступай, — я поднял слабую руку и очертил полыхающую скулу замершего героя. Молодой мужчина замер на мне и, шипя сквозь зубы, пробормотал: — Мне все равно, как ты к этому отнесешься, но твоя близость как наваждение. Настоящий яд! А в этом ты прав, отродье Миядзу: именно яд, причем после недельного «сексуального поста» для тебя просто смертельный. — СОПЛЯК! — раздалось сзади Ямато, и Семихвостый снял с меня насильника, перехватив принца посередине извивающегося тела. — Текущая сучка! Щенок, у которого молоко на морде не обсохло! — шипел сквозь зубы беснующийся отец Огненного, сжимая свои челюсти до хруста костей жертвы. — Правитель… Пощадите моего возлюбленного… — раздалось с другой стороны от меня, и я увидел смущенного Черно-Бурого адъютанта. Парень был в человеческом обличии и дрожал так, что было ощущение еще чуть-чуть, и он провалится сквозь землю от собственного стыда. — Если он тебе так дорог, то следи за своей сучкой, мальчишка. Иначе я его просто сожру! — Семихвостый махнул головой, и Ямато по дуге улетел в объятья Черно-Бурого. — Ты совсем ослаб, змей! — король, обратившись юношей, поднял меня на руки и понес к Иве. — И где только прохлаждается дух вашего жилища? — Она в доме с яйцом, дух Камфары не может покинуть наших сыновей, а они любят друг друга, — промямлил я, тая от проникающего насквозь жара Семихвостого. — Прости, малыш! Нынче времена неспокойные. Огненный прибудет только послезавтра вечером, да и сам я только вернулся, но всю ночь я буду согревать тебя. А Душа и Сердце еще задержатся на несколько дней. Я не возражал: последние два месяца с согласия Огненного, его отец уже два раза делил со мной постель, заменяя мне любимых. Суровые времена — суровые, я бы даже сказал, крайние меры. — Ты прекрасен, Амида, — король положил меня на футон и стал обнажать мое тонкое тело. — Инари-сама, каждый раз я схожу с ума рядом с тобой! Семихвостый, занимаясь со мною сексом, всегда называл меня старым, человеческим именем. Вначале это сильно резало ухо, но потом стало привычным. — Ваша жена, наверное, против нашей близости? — я охнул на откровенную ласку налившейся головки своего пениса, ибо король ее погрузил в жаркую бездну своего рта. — Нет… Ум-м-м-м! Она в курсе всех моих любовных приключений… Ам-м-м-м! И если я не изменяю ей с лисицами, то с лисами я часто кувыркаюсь в постели. Мой регент — правая рука, отец Черно-Бурого — мой давний любовник. Ом-м-м-м! Ты готов, Амида, возьми меня! Король царственным жестом скинул с себя одеяния и, раздвинув бесстыдно свои ягодицы руками, присев надо мной сверху, сам насадился на мой фаллос, содрогаясь от острого возбуждения и вбирая меня полностью до основания в себя. — Ох-х-х-х! А ваш любовник? — ахнул я, выгибаясь и впитывая бешеную энергетику короля этого волшебного края, как губка влагу. — Отец Черно-Бурого? Ему Огненный запретил к тебе приближаться. Иначе мы бы ублажали тебя вдвоем! — пробуя двигаться на моем члене, Семихвостый выгнулся назад, открывая мне вульгарный вид на то, как мой фаллос полностью погружен в его покрасневшем естестве красной содрогающейся звездочкой, опоясавшей мое основание. — Почему? — я обхватил старающиеся для меня бедра и, приподняв над собой, сам насадил резко зад Семихвостого до упора своих сжавшихся яиц. — Ах-х-х-х! Амида, ты просто бесподобен, — заскулил король от вожделения, а потом попробовал собраться с мыслями, дабы ответить на мой вопрос. — Он боится, что мы вдвоем полностью сможем заменить твою семью. И вытеснить твоих любимых из твоего сердца. А-а-а-а-а-а-а! —изливаясь в оргазменной судороге мне на грудь. Это, конечно, было смешно предположить, но учитывая насколько Огненный ревнив, звучало весьма правдоподобно. Я загнул крупно дрожащего Семихвостого в коленно-локтевой позиции и, подхватив под бедра, нарастил свой любимый темп, врываясь в его распахнутый зад и вынося разум у властного лиса. Расцепились мы ближе к обеду, прокувыркавшись всю ночь напролет… Семихвостый рухнул с меня и растянулся сыто под боком, уткнулся в мою подмышку, рвано дыша. — Укатал… Все, больше не вынесу! — А я только согрелся, — усмехнулся я отцу своего благоверного, зарываясь рукой в его огненную гриву. — М-да… Я для тебя, Амида, к сожалению, слаб. Как бы я тебя не желал, но было бы жестоко отбирать тебя у сына. Я просто не смогу тебя полностью удовлетворять даже со своим любовником на пару, — Семихвостый потянулся ко мне за поцелуем и получил всепоглощающий в ответ. — Но у вас же больше хвостов?! — улыбнулся я своему временному любовнику. — И что? У моего сына всего один, но он с легкостью противостоит мне и своему деду Девятихвостому. А что будет, когда у него появится второй, уж я не говорю о третьем хвосте! Даже без Сердца Лиса и Души Змея он смог в одиночку, благодаря только своей любви к тебе и волшебной силе своей крови, отвоевать твою жизнь, когда ты был на грани смерти, и зачать с тобой ребенка. Мне это, честно, не под силу. Как бы я сильно тебя не любил. — Но я благодарен за ту любовь и силу, что вы мне даете, когда мои любимые далеко от меня, — я разместил голову короля на своей груди и, поглаживая его по гибкой спине, спросил. — Как долго продлится эта война? Король вздохнул тяжко, а потом, потянувшись за одеждой, сел на нашем семейном ложе. Он лениво стал натягивать на свое влажное тело юкату, медленно рассказывая, что я и так частично знал через свою семью и духов деревьев. Я и не предполагал ранее, что в пределах священного леса можно общаться через духов, которые живут в кроне великанов деревьев, заключая с истинными хозяевами этой земли договор о сотрудничестве, так как все они были связаны друг с другом как единое целое, создавая общее волшебное поле, окутывающее весь этот мир оборотней. А вот за пределами волшебной страны оборотни пользовались обычно птичьей почтой или услугами Тэнгу. — Не знаю, Амида… Давно прошли те времена, когда люди, воюя, привлекали нас, оборотней, в свои политические игры. Король обезьян связался с людьми императора Японии. Барсуки, как и лисы, на взводе. И, я думаю, все это из-за того, что у нас есть ты, великий змей! И теперь мы делаем все, чтобы заручиться поддержкой барсуков. Душа Змея безвылазно дежурит у короля барсуков с моим регентом, а Сердце Лиса с моим сыном на пару пытаются договориться с котами. И чем все это закончится, одному Инари-сама известно! А еще, скоро подойдет время, когда надо будет продлевать с тануки (барсуками) мирный договор: он был рассчитан на тысячу лет и вот на днях закончится. Семихвостый поднялся на ноги и, откинув водопад рыжих волос за спину, потянулся во весь свой высокий рост. Оборотень был выше меня и Огненного примерно на голову, но утонченная юношеская грация и величественная походка делали его в то же время хрупким и желанным. — Потерпи, змей. Скоро вернется из Китая Девятихвостый, и будет легче! — золото глаз остановилось на моих губах, и я, не выдержав, поймал мужчину за руку и снова привлек к себе, забираясь под его легкое кимоно. — Все еще голоден, да? — Очень! — я задрал подол королю и без подготовки насадил его все еще полураскрытый анус, из которого выступала моя сперма, на свой вновь возбужденный член. — Инари-сама, — простонал Семихвостый. — Я даже по зеркалам потом не смогу вернуться домой… Сил не будет. Ах-х-х-х! — Ничего, — мурлыкнул я, наслаждаясь податливым телом. — Отлежитесь у меня, не впервой. Мужчина выгнулся у меня в руках, откинувшись на мою грудь, и простонал от бессилия. Семихвостому после вот таких вот наших «одноразовых» оргий приходилось восстанавливаться энергетически иногда и три недели подряд. Но без его подпитки я мог бы впасть в кому до прихода своего Огненного Лиса, и посему отец и сын заключили на меня такое своего рода «любовное соглашение». И это был наш третий раз с Семихвостым. После ураганного секса, продлившегося еще два часа, король ни жив ни мертв лежал под теплым пледом и смотрел, как я готовлю еду. Дух Ивы до сих пор отсутствовал, и это крайне злило Семихвостого. — Я понимаю, романтические чувства, но как же обязанности по охране тебя? А если бы Ямато был более настойчивым, ведь у тебя встало на него! — И что? Я бы поимел этого сынка Миядзу в его зад. И если бы он после этого выжил — это было бы его счастье, — пожал я плечами, выпекая рисовые лепешки. — А насчет духа Ивы не ругайтесь. Мне так спокойнее за яйцо, когда оба наших духа охраняют его вместе и заботятся о нем. — Ты слишком мягок, змей, — покачал головой Семихвостый. — В следующий раз я откручу этому «герою» его похотливые яйца. — Король! Вы ведь не мой муж? И думаю, Черно-Бурый будет против кастрации своего официального мужчины. Да и потом, как не смотри на это, но вы спасли нашему настырному «герою» жизнь, ведь я неделю практически был без своих мужчин. И моя близость бы его просто убила, несмотря на его суперимператорскую кровь, — раскладывая готовые лепешки на тарелки и приступая к готовке рыбы. — Я прекрасно понимаю, почему ты без своей семьи предпочитаешь общество женщин, — усмехнулся король. — По-моему, тут все весьма прозрачно: я не питаю сексуальной тяги к женщинам и посему никогда не нападу и не убью, каким бы сильным ни был мой сексуальный голод, — развел я руками над готовящейся пищей. — М-м-м-м… — король провел рукой по своим волосам и задумчиво продолжил свои измышления. — Сначала я думал, что они оба сохнут по тебе, и не возражал против их брака. Ибо если так, то Ямато просто бы не перенес нашу зиму и только. Но его волосы как неделю назад побелели, а это значит… — Что, если Ямато и не любит адъютанта Огненного, то сам Черно-Бурый не просто питает к нему симпатию, — разрезая рыбу на смачные куски острым ножом. — Бедный мальчик… Влюбиться в такого пройдоху, — покачал головой Семихвостый. — И до сих пор неровно дышать в твою сторону. Мне воистину жаль его как никогда. — Мне тоже, надеюсь, одержимость мной у него постепенно исчезнет. И когда только Ямато поймет истинные чувства своего супруга? — укладывая кусочки рыбы в шипящее масло. — Я люблю, когда ты готовишь, Амида, — король, встав на ноги, подошел ко мне и прижался к моей спине, потеревшись щекой о мои длинные белоснежные волосы. — И как не постыдно признавать, но иногда я счастлив, что наше государство на грани войны. Ибо без этого мой сын не дал бы и прикоснуться к тебе. — Ай-я-яй, мой король, — покачал я игриво головой. — Не уподобляйтесь Горному Лису. — Я стараюсь. Но теперь я понимаю его чувства как никогда. Эх, Амида! Сила змея слишком подавляюща и очевидна. Меня отпустили и уселись у огня, смотря, как я переворачиваю золотистые кусочки мяса красной рыбы. — И как дела в Китае? — решил я поменять тему. Кое-что я, конечно, знал, но новости меняются слишком быстро в последнее время. — Сейчас морской путь затруднен. И я думаю, это не без происков обезьян, они специально науськивают людей против нас — лисиц! Девятихвостый пытается вернуться, но у нас уже прошло два месяца, и все его попытки пройти мимо людей не увенчались успехом. Монголы слишком стали активны на море в последнее время, и это было не к добру. А насчет китайского принца, брата моей женушки, можешь не волноваться. Хвосты ему купировали, правда, еще не прижгли, следствие затянулось и в Японии, и в Китае из-за поднявшейся между людьми смуты, и он продолжает жить как оборотень, но совершенно без силы. Пока король рассказывал последние новости, я накрыл на стол, и мы, усевшись друг напротив друга, воздав почести богам за их щедрость, приступили к трапезе. — Ваше Величество, я хотел у вас кое-что спросить, — начал я издалека, смотря, как Семихвостый с урчанием поглощает приготовленную мной пищу, но рассусоливать было не в моем характере, посему завершил я свой маневр весьма быстро. — Я прочитал недавно в моих свитках змей кое-какую информацию. И там упоминается о цветке Фазы Полной Луны. Огорошил я короля и совершенно не удивился его реакции, а именно мой правитель подавился куском жаренной рыбы. — Кхе-кхе, Лисий Оружейник, забудь об этом! — прокашлялся красноволосый красавец над тарелкой. — Твой род только что был прощен Аматэрасу, и ты теперь снова хочешь взыскать благосклонность бога Луны Цукиёми? И потом, я не думаю, что мой сын пойдет на это… — На что? — не понял я, ибо в летописях цветок упоминался вскользь, не вдаваясь, так сказать, в подробности. — Как на что? Выносить от тебя ребенка, — воззрились на меня золотые глаза, а потом со вздохом пояснили. — Значит, ты ничего не знаешь об этом, да? — Ну, если бы я знал, то не спрашивал. Так что это за цветок такой? — я уставился в глаза короля требовательным взглядом. — Не подумай неправильно, Амида. Я не против получить от вас с Огненным еще пару щенков. Тем более если их выносит мой сын, то тогда преемственность трона будет неоспорима. В случае твоей двойни в яйце нас еще ждут множества трений и препятствий. Ведь «мать» в этом случае — ты! — Значит, этот цветок дает возможность любому мужчине зачать, да? — начал я вникать в ситуацию. — Ну, не любому, я тебе скажу, а только, к примеру, оборотням лисам, возможно барсукам… И то королевской крови! И потом, этот лунный цветок — легенда настолько древняя, что даже Девятихвостый ее знает наверняка не полностью, а Горного Лиса я спрашивать из принципа не буду. Уж извини! — а потом, видя, что я внимательно слушаю и не собираюсь сдаваться, пояснили. — Когда Аматэрасу и Цукиёми поругались, она назвала его плохим богом, с которым не хотела бы встречаться лицом к лицу. Так когда-то супруги поделили небесное влияние: один правил днем, другой царил ночью. Вот однажды пара мужчин лис-оборотней, отвергнутые одной из прекрасных женщин лисиц, взмолилась Аматэрасу помочь им зачать ребенка. Но богиня это посчитала запретным плодом и не обратила на их мольбы свое внимание, но эту однополую пару поддержал Цукиёми, он подарил юношам цветок Фазы Полной Луны и порекомендовал им, взлелеяв его своей любовью, откушать плод, что юноши по легенде и сделали. Так у них появились дети. Я задумался над словами короля. Конечно, в этом был определенный смысл. Яйцо, конечно, развивалось, но когда вылупятся из него наши отпрыски, еще было неведомо. И что в них будет больше: змеиного или лисьего? А ведь как ни крути, но страна была все-таки лис, а не змей. Сестра огненного ни замуж, ни тем более беременеть пока не собиралась, а наследник был нужен уже сейчас, как показала вся эта неприятная свистопляска с принцем Китая. И не с подпорченной ситуацией — в роли матери великого змея. И потом, если Аматэрасу меня простила, то я мог зачать ребенка в роли отца, и этого мое сердце очень сильно желало. Как бы показать всему миру, что я все-таки мужчина, а не женщина-наседка. — Амида, если ты прощен Аматэрасу, то это не значит, что сможешь стать отцом. И потом, змей оборотней Аматэрасу никогда слишком сильно не любила, и ты сам понимаешь почему. Так стоит ли поднимать новую волну недовольств ради этого мифического цветка, ибо даже в наших лисьих хрониках эта история так и осталась в разряде легенд, неподкрепленная ничем существенным, — король сложил демонстративно руки на своей груди. Я же глубоко задумался. А стоит ли?! И, отодвинув от себя тарелку, спросил строго Семихвостого: — Если щенка родит ваш сын и, допустим, от меня, его статус наследника будет неоспорим, в отличие от наших с Огненным детишек, развивающихся сейчас в яйце? Король смерил меня тяжелым взглядом, а потом со вздохом дал ответ: — Я понимаю, что ты задумал, Амида. И, честно, я не хочу рисковать ни тобой, ни своим сыном Огненным. Но я отвечу правду, как есть, ибо по-другому ты не отстанешь. Если ребенка родит мой сын или дочь, то от кого бы он ни был — статус наследника неоспорим. Я дал тебе ответ на вопрос? Семихвостый заглянул в мою зелень глаз своими золотыми очами. — Да, мой король, — поклонился я в пояс властителю этих земель. Значит, риск стоил того, определенно стоил…