Становление бойца

Комментарий автора. Фик был запланирован около года назад, может больше, может меньше. С тех пор много воды утекло, и Хеталия, увы, уже не входит в круг моих интересов. Но каркас этого фика остался, и сегодня (О, решающий день!) я дописала ЭТО, потому что черновик в сохраненных файлах очень мозолил мне глаза. Честно говоря, единственное, что я хотела сейчас - это избавиться от этого фика поскорее, т.е. поясняю: вычитку не делала, возможны орфографические ошибки и некоторые бессвязные моменты (хотя вряд ли). Да, и хочу предупредить: этот фик провисит на сайте некоторое время, до того, как я получу достаточное количество тапков для самобичевания, а потом я удалю его и все предыдущие, да и вообще удалюсь с сайта, так что... Если вдруг (о внезапность!) вам понравилось какое-либо мое произведение, сохраните его там где-нибудь. Если просто захотите вспомнить MargaretePreussen и ее марвел-недоюмор. Так, а теперь пояснения к тексту. Автор никоим образом не пропагандирует и не восхваляет деяния и идеологию НСДАП (Я все-таки не Геббельс :D). Но душа требовала написать чего-нибудь про этих антагонистов Германии. Наболело. Начиталась в исторических интересах, и мне требовалось это выплеснуть. К тому же, многие люди выпускают несерьезные книги про нацистов. Значит, и мне можно написать маааааленький рассказик. Смотрю на число - и опа! - день почти совпал с Днем победы! О ура! Так что считайте, что фик прикреплен к этому празднику. Здесь же ведь именно происходит освобождение "человека" от оков нацизма. Подходит. Этот фик не вхарактерен, так как он преследует цели не только юмористические, но и познавательные, с чем, надеюсь, автор справился. Примечания и пояснения - в конце. О, и еще - чтение про СССР дается мне с трудом, потому что я не могу простить им расстрел царя. Мне его очень жаль, потому что Николай по сути ни в чем не виноват, он просто родился не в то время и не с тем характером. (Хотя красные возможно и правильно поступали - не мне их судить.) Так что всякие партсобрания и съезды Советов, а также прочие пятилетки могу путать и неправильно называть. Здесь это не суть. И почему-то в конце почти каждой части Пруссия представляется мне с FFFUUU-фейсом. Интересно, почему?.. ________________________________________________________________________________________ *** - А вот и мы! - раздался голос Брагинского в ознаменование того, что трехдневная халява и бездействие закончились. Чрезмерно расстроенные этим прибалты, только пять минут назад осмелившиеся спереть и заварить целых два чайных пакетика из личной коллекции Ивана, уныло, но в то же время энергично вскочили из-за круглого столика и выстроились по росту, пытаясь закрыть собой вещдоки. С дико перекошенным лицом, бешено вращая глазами в комнату ввалился Пруссия. Позади него тут же материализовался Иван и с премилой улыбкой шарахнул ничего не подозревающего Байльшмидта краном по башке. - Эй, за что?! - заорал Гилберт. - Ну же, улыбнись, не пугай ребят, - зловеще прошептал Брагинский ему на ухо и качнул головой в сторону прибалтов. Те, воспользовавшись заминкой, быстро завязывали гжелевский заварник Ивана в скатерть, уничтожая таким образом все улики, ведущие к неминуемой расправе. Гилберт на такой совет только заскрежетал зубами, за что схлопотал очередной подзатыльник от России и начал смотреть на мир более позитивно. - Это Пруссия, - Брагинский от души ткнул Гилберта краном в спину так, что тот невольно отлетел на середину комнаты. - С этого дня он будет жить с нами. У него пока еще поврежден рассудок крамольными идеями, проще говоря - крыша еще едет несмотря на капитуляцию, но мы постараемся вернуть ее на место. Балтийские страны как ни в чем не бывало снова выстроились по росту, и теперь их взгляды приковало к себе пышущее гневом раскрасневшееся лицо Байльшмидта, находившееся всего в каком-то полуметре от них. Прибалтов это обстоятельство весьма напрягло, а вкупе с тем, что Пруссия еще и был одет в парадную форму СС при нарукавной повязке, - и вовсе обездвижило. Брагинский подошел к Пруссии и торжественно похлопал того по плечу: - Ну, Гилберт, чувствуй себя как дома. - Danke, - прошипел Гилберт, при этом в деталях мысленно представляя себе расчленение субьекта. - Danke в танке, - парировал Брагинский. - А с этого момента мы с тобой будем говорить по-русски. - Да чтоб тебя, - буркнул себе под нос Байльшмидт крайне тихо, ибо кран еще продолжал поблескивать в руках кровожадно улыбающегося России. *** Кабинет России - Товарищи, мировое сообщество возложило на нас огромную ответственность, - Иван положил руки на стол. Напротив него в креслах, обитых темно-зеленой кожей, восседали Украина и Беларусь. - Одного из бывших вражеских представителей определили к нам. - Пруссию, мы знаем, - перебила его Наташа. - Но, - Брагинский сцепил пальцы рук в замок. - Этот субьект предоставляет для всех потенциальную опасность. Менталитет Гилберта настолько отличается от нашего, что он может подорвать здоровую психику любого из нас. Литва, например, до сих пор боится, когда с потолка что-то сыпется, ему кажется, что это бомбардировка и что крыша скоро рухнет. Хотя он правильно боится - если мы не заделаем эту трещину во весь потолок в гостиной, с которой штукатурка и осыпается, крыша и впрямь скоро рухнет. Займитесь этим на досуге. - Украина сделала пометку в блокноте. - Кроме того, голова Пруссии все еще забита бесчеловечными нацистскими идеями, поэтому постановляю: нам надо взяться за его перевоспитание, и как можно скорее. - Но как же мы это сделаем? Он же такой упрямый... - покачала головой Украина. - А не проще ли его просто прикончить? - наивно поинтересовалась Беларусь, скрестив руки на груди. - Я думал об этом, - признался Иван. - Но это вызвало бы некоторого рода осложнения. - Германия начал бы мстить... - понимающе кивнула Украина. - Да нет, - махнул рукой Россия. - Пришлось бы думать, куда девать труп. Украине сделалось дурно; Беларусь хмыкнула и сказала: - Предполагаю, что первым делом нужно заставить его потерять интерес к этой...ммм...идеологии. Но как? - Чтобы Гилберт потерял интерес, надо, чтобы он перестал думать об этом. Поэтому мы так загрузим Пруссию работой, что у него не останется времени на то, чтобы думать вообще, - ухмыльнулся Иван. - А потом он сам перейдет на нашу сторону. *** - Пруссия, ты почему не помыл посуду? Да, и ты еще вчера должен был поменять занавески! Кстати, отнес простыни в химчистку? Если нет, постирай сам, это не много времени займет! И погладь мою парадную форму, послезавтра Англия приезжает! - вещал Россия со второго этажа так буднично, как будто заставлял Байльшмидта скакать по лесу и собирать цветочки. - Да пошел ты! - в который раз за день взорвался Гилберт, потрясая шваброй и сверля глазами то место в потолке, где, по его представлениям, находился Иван со своей извращенной фантазией на тему уборки. - Я и так уже пол третий раз из-за тебя перемываю! "Не видно в нем моего отражения", видите ли! - передразнил он Брагинского. - И во что ты меня нарядил?! - переключился Байльшмидт и, оценивая, брезгливо взялся двумя пальцами за подол нежно-голубого передника, который Россия под страхом голодовки заставил одеть поверх одежды. - Засунь себе его знаешь куда? Я не люблю голубой цвет! Не люблю, слышишь?! НЕ-ЛЮБ-ЛЮ! Он подозрительный! В этот момент явно выспавшийся Брагинский в рубашке и темно-синих трениках с протершимися коленками, зевая и потягиваясь, бесшумно спустился по лестнице на первый этаж и совсем внезапно предстал пред очами экс-Великого. - Пруссия! Зачем ты сегодня гонялся со шваброй за Балтийскими странами? - с ходу начал Иван. - Ну так, просто... - мгновенно стушевался Гилберт.- Чтобы напряжение снять... - И напрячь других? - Иван улыбнулся и похлопал прусса по плечу. - Не буди их больше по утрам зиг хайлями, ладно? Самому ведь простыни стирать потом приходится. Собирайся, - вкрадчиво заключил Россия. - Сегодня мы едем на картошку. - О нет, только не картошка! - неподдельно ужаснулся Гилберт, успев накануне вечером наслушаться от Ториса леденящих кровь баек про заезды на картошку, где мертвецы восстают из грядок, а ты начинаешь желать скорой смерти и пытаться рыть себе могилу. - Будешь возмущаться - оставлю без вечерних сухарей. - Да это же хуже концлагеря! - причитал Пруссия вслед уходящему на кухню Ивану. -"Чувствуй себя как дома, чувствуй себя как дома!" Да я даже дома так не ишачил! "Пруссия, убери то, Пруссия, постирай это!" Или еще лучше: "Пруссия, сгоняй за пивасиком!" И это-то в три часа ночи! Да все нормальные люди спят в три часа ночи! У меня вот на такой случай всегда была запасная бутылка Heineken! Да он просто издевается! - Тут его возмущение достигло своего апогея, Гилберт швырнул половую тряпку на пол и сердито топнул ногой. - Scheisse!* - подвел он черту своим словесным изысканиям и ушел переодеваться. *** - О нет, Гилберт, ну зачем ты одел каску?.. - Ага, я, значит, копать буду, ничего не подозревая, а ты вдруг подойдешь и ни с того ни с сего ухлопаешь меня лопатой по голове! С тебя станется! Пруссия, при полном параде - в черной форме, в черной каске с двумя молниями и с саперной лопаткой в руке - дожидался в прихожей Ивана, нервно переминаясь с ноги на ногу. - Нет, так никуда не пойдет, - задумчиво промолвил Россия и подтолкнул Гилберта краном в противоположную от входной двери сторону. - Пойдем в вашу спальню, придется тебе сменить одежду на более подходящую. - Кстати о спальне, - вспомнил обреченный прусс по дороге. - Нельзя ли меня перевести в отдельную? - А что? Есть какие-то проблемы? - неподдельно удивился Россия. - Я не высыпаюсь! Литва храпит, как медведь!! - разбушевался Гилберт. - Да ладно? Вот уж никогда бы не подумал, - покачал головой Иван. - Но ничем помочь не могу: коллективный труд сближает, как ты и сам знаешь, а коллективный сон - и подавно. По крайней мере, сможете перед отбоем рассказывать друг другу увлекательные истории. Очень полезно. Пруссия в возмущении раскрыл и закрыл рот несколько раз, как выброшенный на берег карась, но Брагинский не дал ему придумать ноту протеста: - Сейчас я принесу тебе сменную одежду, а ты пока снимай свои, с позволения сказать, форму с каской, я их себе заберу. И лопатку отдай, - заключил Россия, отбирая у весьма огорченного прусса саперку, и направился в гардеробную, по дороге воображая, под какой березой в саду он будет закапывать эти предметы гардероба Байльшмидта. *** - О! Растопка для камина, - беспечно воскликнул Гилберт, увидев на своей прикроватной тумбочке "Капитал" Маркса. - Нет, Пруссия... - попытался перебить его Иван. - Помню, грелись мы у такого костерка в тридцать третьем...** - пустился в пространные воспоминания Байльшмидт, пуская ностальгическую слезу. - Я сказал, нет! - отрезал Россия, протягивая ему труды Ленина и томик Пушкина. Гилберт похлопал глазами, рассматривая книги. - Туалетная бумага. Тоже вариант. - Молчи и слушай, - неожиданно нервно оборвал его Брагинский. - Дочитаешь все до воскресенья - получишь кофе к сухарям. А если нет - то собственноручно вскопанную картошку. Чистить. Так что готовься, по истечении срока спрошу с тебя подробный пересказ. - Verpiss dich!*** Не буду я это читать, - возмутился Гилберт. - К тому же, у меня своя литература есть, - добавил он с ухмылкой, доставая из секретного отделения походного рюкзака "Майн Кампф"****. - О! Растопка для камина, - невинно воскликнул Россия, отбирая книгу. - Долго гореть будет, - добавил он,прицениваясь. - Идиот!!! Ты ничего не понимаешь в настоящей литературе!!! - завопил Гилберт, пытаясь вернуть себе принадлежащую по праву вещь, но Иван поднял книгу высоко над головой так, что Байльшмидт при всем желании не мог до нее дотянуться. - Это же фундаментальное произведение!!! Отдай!!! - ...Или же туалетная бумага? - почесал подбородок Иван, обращая на прусса столько же внимания, сколько на назойливую муху. - Чем не вариант? - She-e-e-e-eisse!!!! *** - Помню, Райни***** говорит мне, что назначили его, мол, рейхспротектором Богемии и Моравии, а ему так грустно со мной расставаться, уж очень не хотел парень в Чехию ехать. Он как знал, что его там и порешат... Литва, обхватив одной рукой подушку, вытер платочком набежавшие слезы. Расчувствовавшийся Латвия шумно высморкался. Пруссия шмыгнул носом, как бы поддерживая своих слушателей. За окном царила кромешная темнота, и только мерцание одинокой свечки позволяло обитателям спальни различать лица друг друга. - Ну, а ты что? - спросил Эстония. - А я что? А я говорю ему: так может, не поедешь туда? А он отвечает: ну нет, мол, если останусь, всю жизнь не буду находить себе места из-за того, что вынудили меня из флота уйти, а там, может, развеюсь... Вот он и уехал, но так до самой смерти все равно грустил из-за этого. Славный был парень. На похоронах все рыдали. Даже чехам, из-за которых он погиб, поплакать пришлось - мы за Райни ту деревню разгромили, ну и расстреляли их, разумеется. Ну а самое печальное, то что его сын, старшенький, всего через год после смерти Райни погиб - поговаривают, что в этом тоже чехи были замешаны... Вот это был удар для бедной Линхен... Латвия зарыдал в голос. - Бедный, так он всю жизнь страдал по морской службе? - сокрушался Лоринайтис. - Какая несчастная судьба! - Бедная фрау, - вторил ему Эстония. - Сначала муж, потом сын... Как она пережила это?.. - Наверное... она была... сильная женщина... - всхлипнул Райвис. - Отбой был час назад, а я слышу неуставную болтовню! И главное, о чем! - ворвался в комнату разъяренный Россия. Пруссия несколько побледнел. Четыре пары глаз, как по команде, с крайним недоумением уставились на Ивана. - Я не первую минуту уже подслушиваю!! - как бы оправдался тот. - Разговоры перед отбоем - это значит обсудить итоги коллективизации, сравнить свои достижения за прожитый день, наконец, поговорить о выпивке ну и в крайнем случае о женщинах. А это что? - Брагинский схватился за голову и продолжил жестикулировать в манере Маяковского. - Ладно, про женщину вы упоминали, причем совсем неинтересно, ну а остальное? Настроились на сопереживание, да? Не выйдет! - Россия погрозил кулаком в воздух. - Этот парень угрохал миллионы человек! Вот их стоит пожалеть! Пруссия! - Брагинский сверкнул очами в сторону Байльшмидта. - Если я еще раз услышу от тебя рассказы о каких-либо деятелях из ваших бывших партийных кругов - я оставлю тебя без еды до тех пор, пока ты не пробежишь без передышки вокруг Кремля с выходом на просторы моей необъятной Родины! Тебе ясно? - Ясно, - кисло процедил Гилберт. Иван удовлетворенно кивнул: - А за то, что слушали и потакали речам этого проходимца, завтра все встанете в пять утра и в темпе вальса отправитесь красить крышу в коммунистический красный. Есть вопросы? - Он выдержал паузу. - Нет? А теперь всем спать. - Россия вышел и захлопнул дверь. - нехороший человек твой Райни, - покачал головой Лоринайтис, ненароком пряча мокрый платок под подушку. - Пропагандист хренов! - буркнул Эстония, закутываясь в одеяло и поворачиваясь спиной к Пруссии. - А у кого, ты думаешь, Геббельс****** учился? - горько хмыкнул Гилберт, расстилая одеяло. - Пруссия, я все слышу! - проревел из-за двери Брагинский, на что Байльшмидт безвольно ткнулся носом в подушку. *** Кабинет России - Он потерял право говорить о своей партийной верхушке... - Иван оперся подбородком на сплетенные пальцы рук. - Но вы знаете, что он учудил?! - Что? - зевнула Беларусь. - Хех... Этот придурок за ночь орла со свастикой на своем переднике вышил, - Россия покачал головой. - Вот что значит сила идеи! Ну-ка, девочки, когда вы мне последний раз вышивали серп и молот? Требую серп и молот, а то я на фоне этого молодца уже неполноценным себя ощущать начинаю! А главное, знаете, какой у нас диалог был? Я ему говорю: "Фашист хренов!!! Ты зачем орла со свастикой на переднике вышил?!" А он отвечает: "Так, давай для начала расставим все точки над "и"! Фашист - Италия, а я нацист, и это абсолютно разные вещи!"******* Я даже не нашелся, что ответить! - Выдай нам своего немца, если не справляешься, - зевнула Украина. - Нет, тогда я за него переживать начну... - Нет, тебе что, жалко? - накинулась на него Беларусь. - У нас после войны и так мужиков катастрофически мало, а рождаемость поднимать надо! Иван, не ожидавший таких подстав и предательств, с округленными глазами хотел сказать Наташе по царско-российской привычке "Окстись!", но потом просто попросил девушек из кабинета. Полученную информацию следовало обдумать.******** *** - Тотально отпадный передник! Где купил? - Шил себе долгими зимними вечерами! - во второй раз отдраивая прихожую огрызнулся Пруссия, весьма обиженный на то, что прошлую ночь пришлось потратить на отпарывание орла с этого самого передника. - О, круто! Сшей мне такой же, - попросил Феликс. - Только розовый. - Да иди ты! - Гилберт замахнулся на него шваброй. - Ходят тут всякие, а убираться кто будет? Правильно - Пруссия! Кто же еще? - мимолетно воздел руки к небу Байльшмидт и продолжил с усердием тереть пол, то и дело натыкаясь шваброй на ноги Лукашевича, отчего тот был вынужден все время менять дислокацию. - Только убрался после визита Англии, которому после вчерашней поллитровки было неимоверно весело - я от него едва удрал - и тут пришел ты и снова наследил! - Да забей, что ты так возмущаешься? Я пока, типа, только в прихожей наследил, - произнес Польша, глядя под ноги и аккуратно переступая влево. - А что, ты планируешь проникнуть глубже в дом, вражеский диверсант? - Пруссия оперся на швабру и прищурился. - Ой, кто бы говорил, у меня из-за тебя до сих пор Треблинка********* болит! Да я Литву тотально долго не видел, навестить, типа, пришел... - Он в кухне, варит что-то. Но если не снимешь ботинки, грозит тебе погибель от верной швабры моей. - Ок, заметано! - откликнулся Лукашевич и, на ходу скидывая новые модные кроссовки, устремился в упомянутую комнату. - Пойду-ка я тоже Литву навещу, а то что-то изголодался я по сухарям, - задумчиво и не без ехидства произнес Гилберт и отправился вслед за Феликсом. Но до кухни он в это утро не добрался, ибо вездесущий Россия подстерег его за углом, запихнул, сопротивляющегося, в "УАЗик" и повез копать картошку... ...Вечером измотанный Пруссия кое-как дотащился в обитель главного по сухпаю и застал там Литву с огромным кухонным ножом и Польшу, мирно попивающего чай. - Чего тебе? - хмуро осведомился Торис. Выдавать Байльшмидту вечернюю порцию сухарей в его планы не входило, ибо эти самые сухари час назад с совершенно невинным видом сожрал Лукашевич. - Мне цианистый калий, пожалуйста! - съязвил Гилберт, усаживаясь рядом с опешившим поляком. Литва в этот момент шинковал капусту и чуть не отшинковал себе палец. - Цианистый... Что? - промямлил Лоринайтис, медленно поворачивая голову в сторону Байльшмидта до тех пор, пока не уставился на него в упор как на помешавшегося. - Что слышал, - машинально парировал Гилберт и тут же прикинулся смертельно уставшим, впрочем, так оно и было. - Я больше не выдержу этих ежедневных заездов на картошку... - и, словно подчеркивая вескость сказанного, прусс в изнеможении распластался по столу. - Ааа... Картошка, - понимающе протянул Литва. - Это... Это невыносимо! - то ли всхлипнул, то ли всхрюкнул Байльшмидт в сложенные на столе руки и тут же оторвался от пропахшей селедкой столешницы, метнул бешеный взгляд по комнате и остановил его на поляке. Презрев все правила поведения за столом, Гилберт схватил вконец офигевшего Феликса за грудки и, перетряхивая время от времени, выдал пулеметной очередью: - Представь себе картину: я, Великий, согнувшись под тяжестью падшей на меня участи, копаю картошку, а Россия, черт бы его побрал, ходит за мной, не отстает ни на шаг, как Тень отца Гамлета, и нежным таким голосом приговаривает: "Пруссия, ты вот там не вскопал... Пруссия, ты вот ту грядку пропустил... Пруссия, а это вообще сорняк был..." И после двадцати вскопанных за пять часов соток он обозвал меня хроническим лентяем! А когда я, чтобы хоть как-то приободриться, запел "Deutschland uber alles", он сказал, чтобы я не смел так выражаться в его присутствии и треснул лопатой по хребту!! Это-то называется работа?! - запричитал Байльшмидт, выпуская из рук обмякшего Польшу, и снова уронил голову на стол, как бы символизируя этим конец монолога. Послышалось шарканье тапочек, и в кухню вошел Россия. - Ужин скоро? - небрежно поинтересовался он у Литвы, вертя в руках худосочную вяленую воблу уже не первой свежести. Лоринайтис тут же принялся интенсивно мешать борщ в кастрюле. - Я так больше не могу! - взвыл Пруссия, завидя Ивана. Россия удивленно приподнял бровь, а Гилберт, набравшись смелости, подбежал к Брагинскому и гневно продолжил, тыча ему пальцем в грудь: - Ты меня просто эксплуатируешь! У меня нервы не железные! Я, может, пожить еще хочу! Сволочь, вот ты кто! Сил моих больше нет! Я буду писать вышестоящим инстанциям! - с этими словами Пруссия выбежал из кухни и скрылся где-то в коридорах здания. Ошарашенный Иван несколько секунд смотрел в темный проем двери, после чего развернулся к не менее ошарашенному Литве. Торис, поймав на себе взгляд Брагинского, пожал плечами и вернулся к супу. Россия в недоумении уставился на Феликса. - А я чё? А я ничё! - с самым безвинным видом развел руками Польша. *** "Дорогой Запад, Пишет тебе твой несомненно любимый старший брат. У нас все хорошо: Россия совсем свихнулся и заставляет меня носить передник. Еда здесь поражает разнообразием. На завтрак я ем сухари. На обед - не поверишь - я ем сухари. А вот на ужин, ты удивишься, на ужин я снова ем сухари!!! Я уже свихнулся с этих сухарей!!! Выбор просто обалденный: и черные, и белые, и с кунжутом! Хотя ассортимент недавно расширился. Позавчера к нам приезжал Англия и привез пять мешков овсянки в ознаменование дружбы с Россией. Так вот, мой рацион теперь разбавлен овсянкой, потому что кроме меня Иван никого не может заставить ее есть (Ну я так и знал, что единственное, с помощью чего Англия может победить своих врагов - это пищевое отравление.). Прибалтам терять нечего, а мне Россия грозится двадцатичасовым рабочим днем на картошке. Да, кстати, прошло всего шесть дней, а я уже вскопал полгектара. Круче всякого трактора. И все бы хорошо, если бы помимо этих часов на картошке меня не заставляли драить пол, стирать, гладить и прочее, из-за чего я уже третий день чувствую себя бабой. За это еще и отдельное спасибо переднику, я в нем просто лютый секс, сам себя хочу. Кстати, с этим здесь вообще туго. Но этого я описывать не буду, а то вдруг на цензуру на почте проверить решат. Обобщая, скажу, что в СССР этого и правда НЕТ, так что вообрази полноту моих страданий. Что делать, прямо не знаю. (Кстати, в этом плане в последние дни на меня стали томно поглядывать Украина с Беларусью, но нет-нет, я лучше целибат приму и в монастырь сбегу! Таких стремных баб ты еще не видел!!) А еще, Запад, Россия вчера вдрызг напился, поэтому весь вечер пел песни про войну, стрелял из ружья и орал по этажам: "Мы еще сходим на Берлин и докажем рейхстагу!.." Мне интересно, что он собрался ему доказывать? Это же здание! Но звучало пугающе, я даже на всякий случай в шкафу отсиживался. Я бы тебе еще много чего хотел написать, но через пять минут у меня официальный отбой, а у России шаг в сторону - расстрел помидорами. А еще надо бы письмо тайком от него отправить. Так что будем прощаться, мой горячо любимый младший брат. Запад, приезжай, пожалуйста, навестить меня. А то я не выдержу и прикопаю здесь кого-нибудь. С чувством ущемленной гордости, Великий Я." *** "Дорогой Пруссия! Я очень рад, что ты мне написал. К сожалению, последней фразой, которую я успел прочитать до того, как Англия отобрал у меня твое письмо и растопил им камин, была "у нас все хорошо", и, хоть продолжения я не знаю, уверен, что у тебя действительно все благополучно. А вот у меня проблем очень много. Не хотелось бы о них распространяться, скажу лишь, что Англия, Франция и Америка ежедневно наносят мне визиты и ведут себя как дома, то есть едят мою еду, сидят на моих диванах, пьют мое пиво и после этого спят на моих кроватях и опять же диванах. Это невыносимо. Теперь вот еще камин растапливают твоими посланиями. Моя гордость ущемляется с каждым днем все больше и больше. Уверен, что такое изуверство тебе и не снилось. Скучаю. Буду ждать, когда ты сможешь меня навестить, а то чувствую, что скоро я не выдержу и начну решать проблемы парабеллумом. Германия" *** - Товарищи!!! - возвышаясь на Прибалтами в торце кухонного стола, Пруссия ни с того ни с сего постучал поварешкой по столу, призывая к тишине, которая и так царила в комнате уже больше часа. - Товарищи!!! Братья по несчастью покосились на него, нехотя отрываясь от нарезки свеклы, чистки картошки и взбивания яиц. Гилберт встал, словно подчеркивая важность своей фигуры в предстоящем деле, и на театральном надрыве, активно жестикулируя, начал произносить импровизированную речь: - Неужели вы так привыкли к этому негласному рабству, что уже не замечаете, как Россия всех нас эксплуатирует? Неужели вы согласны проживать остатки своих дней, склонившись над кастрюлями? Прибалты, сначала удивленные, теперь приободрившиеся, робко помотали головами. - Почему же вы должны работать на завоевателя? Вы же всегда были свободными странами! - Прибалты закивали энергичнее. - Мы должны восстать против всех несправедливостей этого мира! Мы сможем победить ненавистного врага вместе! Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного... Тьфу! То есть я хотел сказать, что так больше продолжаться не может! У нас есть надежда и смекалка, по крайней мере у одного из нас точно. Товарищи!!!... Будем строить капитализм, простигосподи! То есть тьфу! Я имел в виду, что мы должны скинуть с пьедестала этого бесчеловечного диктатора, узурпатора на наших землях! Прибалты, из всей терминологии понимая около одной трети, вынесли для себя лишь информацию о том, что Россию скоро будут бить, и бить интенсивно, и теперь сидели абсолютно воодушевленные и готовые к принятию необходимых для достижения цели мер. - Итак, - Байльшмидт коварно улыбнулся и заговорщически прошептал: - У меня есть план. Давайте объявим войну России. И кстати, - добавил он после бурных аплодисментов, - Мне теперь полагается кофе... Если вы понимаете, о чем я. *** - Когда Россия решил подраться сам с собой, то есть когда он затеял революцию, его спонсировали мы с братом**********, - вещал окруженный Прибалтами Гилберт, сидя по-турецки в полумраке подвала дома Брагинского. - Теперь же некому нас спонсировать, поэтому придется нам раздувать пожар войны из подручных средств. Итак. Каким оружием мы располагаем? - У меня скалка и сковородка, - сказал Литва после недолгой паузы. - У меня спрей для окон и веник, - отозвался Эдуард. - У меня вантуз и ведро, - смущенно откликнулся Латвия. - А у меня швабра и лопата, - с кислой миной закончил Байльшмидт. - Не густо... - Еще половая тряпка у нас есть, - добавил Райвис. - Да, с половой тряпкой мы далеко уедем, - хмыкнул Гилберт. - Повесим как знамя над Кремлем, когда захватим власть в столице. - Пруссия вздохнул. - Ничего не поделаешь... Хотел сейчас начать учить вас кидать гранату, но так как гранат у нас тоже нет, их роль исполнят бананы. Они, конечно, невзрывоопасны, но морально противника уж точно подавят, и даже уничтожат. - Байльшмидт усмехнулся. - Итак, мы начинаем разработку операции по захвату столицы под кодовым названием "Айнц Цвай Руссиш Швайн!". Смотрим сюда, - Пруссия ткнул пальцем в криво нарисованную карту местности. - Это - бруствер. - Это - кухонный стол, - возразил Эстония. - Парни, больше воображения! - сокрушенно призвал Гилберт. - Если у нас снаряд - скалка, а граната - банан, то стол легко может оказаться бруствером. Вот сюда, - он снова ткнул в ту же точку на карте, - мы будем отступать при поражении. Всем ясно? - Ясно, - вяло откликнулись Прибалты. - Я не слышу? - негласно потребовал Байльшмидт ответа по форме. - Jawohl!*********** - прозвучал в ответ уже звучный хор. - Ммм... - задумался Пруссия. - Как-то по-буржуйски звучит, вы не находите? Пожалуй, вы можете ограничиться обычным "Так точно, товарищ командир", это более современно и приемлимо. - Так точно, товарищ командир, - отозвались страны Балтии, недоумевая, когда Пруссия успел самоутвердиться командиром, и переглянулись. *** -...И мы взяли их в кольцо!!! - вещал Пруссия, от возбуждения подпрыгивая на кровати. - То-то удача, думаю, еще ни одного снаряда не израсходовали, а они уже сдаются! Но не тут-то было! Впрочем, - он пожал плечами, - разве кому-то интересно про войну да про Паулюса слушать? - чрезвычайно сонные Прибалты, тем не менее, согласно закивали головами, но Байльшмидт на это только рукой махнул. - Давайте я вам лучше труды Ленина продекламирую! Значит так! "О "демократии" и диктатуре"! - Он вскочил с кровати и в одних трусах принялся оживленно ознакомлять сожителей с выученной наизусть информацией: - Немногочисленные номера берлинского "Красного Знамени" и венского "Клича", органа коммунистической партии немецкой Австрии, дошедшие до Москвы, показывают нам, что предатели социализма, поддерживавшие войну хищников-империалистов, все эти Шейдеманы и Эберты, Аустерлицы и Реннеры, встречают достойный отпор от истинных представителей революционных пролетариев Германии и Австрии. Мы горячо приветствуем оба органа, знаменующие жизненность и рост III Интернационала... На полке тикал будильник фирмы "Слава". Под убаюкивающий голос Байльшмидта Прибылты начинали засыпать. *** Накануне проведения операции Пруссия заметно нервничал. - Вы все помните, что за чем следует в нашем плане? - немного дребезжащим голосом спросил он у братьев по несчастью и откашлялся. - Да, помним, - ответил Эстония. - Стол на бок положили в качестве оградительного укрепления? - Да. - Латвия, ты подкинул банановую кожуру на повороте, на случай, если России вздумается выйти из комнаты? - Да. - Смотрите сами на ней не поскользнитесь, - Гилберт вздохнул. - Давайте все-таки все повторим. Пока Брагинский сидит в столовой спиной к нам, мы подкрадываемся, бьем его сковородкой по голове - ох, уж этот испытанный метод! Кстати, я уже рассказывал про одно бесчеловечное происшествие на эту тему? Нет? Дело было несколько веков назад, я проезжал под замком Венгрии и решил прикольнуться. Я ей ору: "Венгрия-Венгрия, сбрось свои косы!" А она как сбросит на меня свою сковородку!!! - Не найдя откликов на свое повествование на лице Прибалтов, Пруссия откашлялся и продолжил: - Так вот, мы бьем Россию сковородкой, одеваем ведро на голову, если он не отключится и будет сопротивляться, и связываем. Но если Россия и тогда продолжит сопротивляться - тогда выступаешь ты, Райвис, и бьешь его лопатой по ведру. Должно быть эффективно. - А если я не успею одеть ведро? - осведомился Эстония. - Тогда настанет очередь Ториса: он пустит в ход спрей для окон. Только ты поаккуратнее, Литва, а то Россия еще зрение потеряет, а это нам ни к чему. Но помните: у нас все получится! Мы свергнем этого ирода и восторжествуем! Итак... Мы выступаем! Коридорами заговорщики, успев прихватить необходимые орудия, прокрадывались к столовой, где Иван мирно потягивал кофе. Восстающие затаились, подглядывая, и Гилберт начал пальцами показывать Прибалтам, через сколько секунд должно произойти нападение: пять... четыре... Тут Иван краем уха услышал чье-то томное сопение в коридоре и, не оборачиваясь, поинтересовался: - Пруссия, это ты? Иди ешь свою овсянку! - Парни, отступаем! Гилберт, сопровождаемый Прибалтами, понявшими, что пора сматываться, вприпрыжку устремился было к кухне. Но внезапно в узком коридоре им преградила дорогу Украина с вилами, что было гораздо действеннее сковородки в руках Байльшмидта. Хода назад не было - позади отряда материализовалась Беларусь с кухонным ножом и маниакальной улыбкой. Для пущего устрашения она облизнулась. У Пруссии от такого зрелища чуть не случился припадок. - Так, так, - Иван подошел со стороны Наташи к четверке бойцов за свободу. - Это что? Бунт? - Это ВОССТАНИЕ! - рявкнул загнанный в буквальном смысле в угол Байльшмидт, загораживая собой подопечных Прибалтов. - Ах вот как? - вскинул бровь Россия. - И какова же причина вашего восстания? Должна обязательно быть причина. Без причины даже MP-40 не стреляет. "Спетросянил", - подумали Прибалты.************ - Заколебался я работать на буржуя! - стукнул себя кулаком в грудь Гилберт. - Серьезно? - снова повел бровью Брагинский. - Сам ведь говорил: "Arbeit Macht Frei".************* - Ну, это я раньше так говорил. А теперь я, может, передумал, - пожал плечами Байльшмидт, видя по миролюбивому тону России, что бить его в ближайшее время уж точно не будут, и поэтому успокаиваясь. - Ну ладно, не сцыте, ребята, - рассмеялся Россия и хлопнул прусса по плечу, после чего тот, отведав силушки богатырской, как-то неестественно осел к полу. - Я же ведь еще ночью об узнал о готовящемся покушении, успел подготовиться соразмерно с вашей "Айнц Цвай Руссиш Швайн!". - Что?! - Гилберт от удивления округлил глаза и вообще сел на пол. - Но как?! Мы же конспирировались! - Просто ты, Пруссия, во сне разговариваешь, - пояснил Брагинский с премилой улыбкой. - А я не первую ночь под вашей дверью подслушиваю. - Это что... Это что, правда? - обратился к Прибалтам обалдевший Байльшмидт. Те в ответ сочувственно закивали. - Какой кошмар! - констатировал Пруссия, хватаясь за голову. - Что еще я успел наговорить? - повернулся он к Ивану, заламывая руки в пароксизме отчаяния. - Ну, первые три ночи ты плел какую-то несусветицу про Гитлера, - начал припоминать Россия, почесывая подбородок и уставившись в потолок, - потом плавно переключился на женщин. Вот это было самое интересное из того, что ты говорил. Я даже после этого заснуть сразу не мог. Далее дважды происходила агитация каких-то рабочих на вступление в Красную Армию, и кончил ты тем, что выдал всему коридору вашу военную тайну. - Но как же так? - огорошенно вопросил Гилберт. - Что же вы мне раньше не сказали? - сверкнул он глазами в сторону Прибалтов. - Ведь мы могли восторжествовать! Такой идеальный план был! И надо же мне было так позорно проколоться! - Пруссия хлопнул себя рукой по лбу и спустя пару секунд молчания обратился к Брагинскому: - Но вот скажи, что бы ты сделал, если бы я приказал идти в атаку, а не отступать? - А ты что, в столовой "Гаубицу" не заметил? - удивился Россия. - Чего это ты так побледнел? Нет, не стал бы я вас расстреливать, припугнул бы только, всего делов! - Да ты изверг! Россия улыбнулся и поинтересовался: - Так почему ты приказал отступать, а не наступать? - Непроизвольная реакция на овсянку, - скривился Гилберт. - Похоже, это единственное, чего я боюсь в этой жизни. Иван удовлетворительно качнул головой и с усмешкой щелкнул пальцами. Беларусь с Украиной тотчас подхватили Байльшмидта под руки и, крепко вцепившись в него, повели по коридору по направлению к выходу. Россия, чеканя шаг, двинулся за ними, оставив Прибалтов приходить в себя и бояться реванша. - Э...эй! Куда вы меня ведете?! - вытаращил глаза Пруссия, нервно дергаясь в безуспешной попытке вырваться. - Не бойся, - уловил он мягкий голос Брагинского за спиной. - Мы лишь немного тебя порасспрашиваем да познакомим кое с кем... - только не к товарищу Сталину!!! Нет!!! *** Спустя несколько дней - Сегодня на съезде Советов сказали, что в этой пятилетке надо собрать урожая в полтора раза больше! Ну а я им отвечаю: в два раза больше соберу! Ну тут сразу со всех сторон аплодисменты, члены Политбюро мне руку пожимают, я так расчувствовался, что чуть слезу не пустил. Поэтому за работу надо мне завтра приниматься, чтобы оправдать ожидания партии и пролетариата! - Молодец, Пруссия! - восхищенно воскликнул Латвия. Зеленый от зависти Торис жевал подушку. - Вы пойдете завтра со мной собирать первый урожай? - воодушевленно воскликнул Байльшмидт, утром успевший дописать в паспорте к своей фамилии окончание -ов. - Да нет, вроде бы Россия просил по дому сделать что-то... - отозвался Эстония. - Да вы что, обязательно идите! - убеждал Гилберт. - Это очень важное мероприятие! Пионеры завтра на открытие придут, помогать будут! - Ну, почему бы и не прийти, - кивнул Эдуард. Пруссия обрадованно закивал и, пожелав Прибалтам спокойной ночи, погасил свет. Для него начиналась новая жизнь. __________________________________________________________________________ * Sheisse(нем.) - ругательство, которое в зависимости от приложенного к нему смысла вольно менять свою трактовку. Используется как посетителями второсортных забегаловок, так и государственными чиновниками, особенную слабость кэтому слову питают иностранные туристы с ограниченными познаниями немецкого языка. Мата, в славянском его понимании, в Германии нет. ** В 1933 году нацисты устроили свою инквизицию, с бумагами и книжками - они публично на площадях сжигали труды "неприемлимых" авторов, таких как Манн, Маркс и другие. *** (нем.) Да пошел ты! **** Ну да, ну да, мистер Гитлер тоже любил поначеркать чего-нибудь на досуге. Так вот внезапно эта библия нацистов получилась. ***** Райнхард Гейдрих - государственный и политический деятель Германии. Приведенная в разговоре информация о нем достоверна. Далее упоминаются Клаус-Райнхард Гейдрих и Лина Гейдрих; за справками и дополнительной инфой - гугл в помощь. ****** Ребятки, ну уж про Геббельса-то вы должны были хотя бы на уроках истории слышать. Министр пропаганды же. ******* После поражения под Сталинградом один из пленных немецких офицеров на заявление о том, что он фашист, ответил: «Я?! Нет, фашисты там (и показал в сторону размещения итальянских пленных), а я — национал-социалист!» ******** Тут так и тянет саундтреком пустить тему фейла из Ералаша. ********* Концлагерь такой, да-да. ********** Не доказано, но и не исключено, что так дело и обстояло. Германия якобы хотела вывести Россию из первой Мировой войны и поэтому спонсировала революции 1917 года. *********** (нем.) Так точно! ************ Да, я знаю, что в это время Петросян только-только родился... Но я не удержалась. ************* "Работа дарит свободу", стандартная надпись на воротах концлагерей.