Я не люблю останавливаться.
Мне нравится создавать нечто новое, нравится совершать перемены, нравится удирать из рутины, которую принято называть стабильностью, нравится, когда в крови бурлит адреналин, посылая импульсы по телу. Впрочем, я всегда знаю, когда следует остановиться. Правильнее сказать - Теперь знаю. Научили.
А ещё я обожаю самолёты - тяжёлые птицы с железным сердцем; тот момент, когда он отрывается от поверхности земли, взмывая в бездонность небес; когда всё то, что за стеклом, кажется, по-детски игрушечным, не считая пуха облаков. Кажется, стоит опустить руку, как подхватишь на ладонь один из многочисленных крохотных домиков с алой крышей, или облачко, которое можно сдуть, словно "головку" одуванчика - такими воздушными они кажутся. Но это всё демогогия, а в частности - воспоминания двухдневной давности. Потому что парой суток ранее я, скажем так, очутилась в Москве - в столице и городе возможностей. Впрочем, и не в деревне родилась, в Санкт-Петербурге, а культурная столица тоже столица. Разводные мосты, белые ночи... романтика.
Сегодня суббота, а значит - предпоследний день летнего сезона в этом году, я Тина, которая, стоя на недавно искалеченных коленках (синхронно благодарим скейтборд) и оттягивая очередной светлый локон, возит кистью по нему, окрашивая в нежно-персиковый, перед поверхностью зеркала любимого "древнего" лично собранного трельяжа в стикерах и наклейках. Сие действо происходит под неритмичное постукивание, а точнее откровенный и грубый долбёж по пока старой двери (к сожалению, оттяпать квартирку в новостройке не вышло), но мои нервы позволяют выдержать и подобное, поэтому закончив и запечатав в фольгу последний локон, я разминая затёкшие ноги, проследовала к источнику шума. Раздражающему мелкому источнику шума девяти лет. Просто агрх.
- Ну? - приподнимая и выгибая бровь, вопросила, верно индифицировав личность за дверью в качестве своего младшего брата - светловолосый, как мама, с слегка вздёрнутым кончиком носа и усыпанным маленькими пятнышками - веснушками лицом из-за почти круглосуточного проведения трёхмесячных каникул под палящими солнечными лучами - две лагерные смены и полторы недели на Кипре сказываются. - Что хотел? Соскучился?
- Пфф, - фыркнул Егор, отодвигая меня в глубь спальни объёмной картонной коробкой с какой-то мелочёвкой в руках, - мама сказала, что жить я буду здесь, - меланхолично пояснил он, располагая свой груз на застеленную сиреневым с темно-фиолетовыми рваными полосами покрывалом (в тон портьерам) кровать. Вообще, моя комната получилась довольно тёмным помещением, несмотря на светлые пятна обоев и выбеленный потолок (на замену которому в скором времени придёт натяжной), - почти вся мебель из темного дерева, бра на стенах в тёмно-сиреневых абажурах, а единственный источник натурального света - окно, закрывают тяжёлые плотные вышеозначенные портьеры, не пропускающие солнечных лучей в спальню. - С башки фольгу, кстати, сними.
Я, рвано выдохнув от зашкалевшей наглости родственичка, рванула в узкий коридор, к перилам винтовой лестницы над почти обустроенной, но всё ещё захламлённой разнообразными коробками и какими-то пакетами гостиной - да-да, у нас двухэтажное сооружение -, и смачно рявкнула: "Мама!"
- Тина, что визжишь? - поинтересовалась причиной моего чрезмерного буйства выглянувшая из будущей собственной спальни женщина - натуральная блондинка с серо-голубыми глазами сорока шести лет, слегка располневшая после нескольких родов. Последние, на мой скромный взгляд, были излишне. За её фигурой виднелись запечатанные детали мебели и собранная братом двуспальная кровать, которая в отличие от моей (спинка скована из переплетения чугунных цветов) созданна полностью из дерева; высокий шкаф без дверц, полки которого постепенно наполняются книгами или просто глупыми безделушками, и множество закрытых или наоборот полуразобранных коробок.
- Мама, - стараясь говорить цензурно, а главное сохранять спокойный тон - мы же приличная семья из Санкт-Петербурга - начала я, перегнувшись через деревянные перила, - что эта мелочь делает в моей комнате? У него есть своя.
- Тин, ты же знаешь какая там разруха, как ему там жить? Лучше помоги Егору освоиться, а не кричи, - безапелляционно заявила мама, слегка нахмурив тонкие светлые брови. Кстати, мне повезло, не цветом волос, конечно, но бровями - у них красивая естественная форма и тёмный оттенок, благодаря генетике отца. Он в отличие от всего нашего белобрысего семейства натуральный шатен с зелёными глазами без какой-либо примеси. Улётное сочетание.
- Ясно, - сквозь зубы выдохнула я, понимая, что ловить в этом диалоге нечего, и, отлепившись от перил, вернулась в спальню.
- Ты что творишь? - глядя, как братец отдирает от стены один из плакатов Marilyn Manson, которые я аккуратно развешивала днём ранее, прошипела я.
- Я не собираюсь жить с этим, - кивок на интерпретацию солиста на глянцевой бумаге, - в одной комнате, - поделился блондин своими предпочтениями, продолжая своё вандальное дельце.
- А тебя никто и не зовёт, - напомнила я, сложив руки на груди. - Можешь не разбирать шмотки, гном, - мрачно заключила я, проходя к трельяжу, вскрывая один из выдвижных ящиков маленьким ключом и вынимая тёмно-синий компактный кошелёк, а из него купюру. - Даю пятьсот и не вижу тебя до вечера, - протягивая деньги, предложила я и, видя, как Егор наигранно нахмурился, будто решая соглашаться на данную сделку или нет, хотя, готова поспорить, в уме предполагал куда потратит предложенную сумму, - не набивай себе цену. Больше не дам.
Пробурчав "жадина" и схватив деньги, Егор выбежал из комнаты, забыв про постеры, а я, прицепив на цепочку-браслет из серебра, словно очередную подвеску, ключ, уселась на постель, спихнув принесённую братом коробку на паркет и протолкнув её ногами поближе к межкомнатной двери.
Нет, я не злая, просто потратила почти два дня на обустройство своей опочивальни, пока братцы (их у меня двоё - старший на несколько минут и младший на восемь лет) развлекались с новоприобретёнными компашками, - лично, но с помощью мамы клеила обои - тёмная панорама из силуэтов профиля ночного города на безупречно белом фоне; собирала почти все предметы интерьера; отмывала стекло окна и паркет пола; вешала портьеры и тюль. Тратили последние летние денёчки, в общем. А, если учитывать, что комнаты парней - это некогда просторная зала прошлых хозяев, а возведённая сейчас стена из гипсокартона, разделяет помещения поровну, то значит, что ремонтные работы займут меньше и времени, и средств, ибо каждое из них на несколько квадратных метров, но менее масштабнее моей спальни. В общем, я не собираюсь мириться с нахождением Егора в своей новоиспечённой комнате. Пусть хоть в прихожей на коврике спит - мне не принципиально.
***
Нежно-персиковый... огненно-рыжий не хочешь? Именно таким окрасом
шерсти волос я могу похвастаться теперь. В общем, с минуту посокрушавшись о потерянном цвете волос и несбывшейся мечте, я, создав видимость для мамы, что рыжие волосы - моя задумка, взяла "доску" и покинула жил. площадь, дабы снять напряжение в ближайшем московском Скейт-парке.
***
Высокий каблук кожаных туфель вступил на плазму воды от вчерашнего дождя, нарушая идиллию глади, в отражении которой хмурое пелена неба и пробивающееся сквозь неё солнце. Яркое в контраст. Хлопнув дверцей автомобиля такси и взяв за руку младшего братца, который выглядит нелепо в официальном костюме, поспешила к кучке почти подростков с табличкой "3 В", дабы отдать мальца его новому классному руководителю, ибо мозг не настроен следить за гномом, как этого хотела мама, потому занят принятием решения.
*FLASHBACK*
- Шикарно управляешься с доской, - констатировал подошедший (скорее подкотившийся) парень - тёмно-русый во всём защитном амбурдировании (впрочем, как и большинство здесь) и с несколько щербатой улыбкой на загорелом лице. - Я Майк.
- Майк? - с сомнением повторила рыжеволосая девушка, поправляя напульсник на левом запястье.
- Майк
алов, - объяснил парень недоумевающей. - А ты?
- Тина, - пожимая протянутую ладонь своей, представилась девушка.
- У меня есть к тебе предложение, - щурясь от солнечных лучей, начал Майк. - В октябре будет батл по скейтбордингу
*, не хочешь принять участие?
*FLASHBACK ЗАКОНЧЕН*
Вот сейчас я и думаю, ибо согласиться мгновенно - опрометчиво, на мой взгляд.
- Вон твой третий, гном, - указывая на новых одноклассников братца, поделилась я, сплавляя Егора его новому классному руководителю и учителю начальных классов - молодому преподавателю в строгом костюме цвета стали, но с улыбкой, выражающей всю степень доброжелательности вселенной. О, эти ямочки, чувствую, они будут сниться мне всю ближайшую неделю...
Уткнувшись в сенсор тачскрина - новенькой Galaxy и отправляя очередную двойку в небытие (2048), я не заметила, как наткнулась на парня, который от толчка с моей степи в собственную спину натолкнулся на девушку, которая в свою очередь, не удержавшись на тонкой шпильке туфель, оступилась и пихнула парня, чья задница и оказалась на тротуаре территории Альма-матер. Жесть.
- Упс, - выдавила я, одёргивая тёмно-синюю юбку с пышным подолом, который слегка закрывали "уголки" идеально отглаженного кардигана, на белоснежной ткани которого вышиты пайетками силуэты цветов с крупными бутонами, и рассматривая несостоявшуюся "кучумалу": первая моя жертва, которая и начала "падение карточного домика" - это светло-русый достаточно высокий и, я бы сказала, массивный парень с глазами цвета янтаря, наверняка мой ровесник и, возможно, одноклассник, в светло-голубых джинсах и безупречно белой рубашке с коротким рукавом; крашенная блондинка с - О Святая Дева Мария - нарисованными бровями, на фоне которых меркнет несколько вызывающее с платье (да что уж, кусок ткани) в клетку, которое с натяжкой можно причислить к школьным. Замыкает "процессию" брюнет с правильными чертами лица, немного раскосыми карими глазами и ровным загаром; в тёмных джинсах с широким кожаным ремнём и чёрной рубашке с некрупными пуговицами в тон.
- Как красноречиво, "упс", - видимо, надеясь, что я раскошелюсь на извинения, протянул "повержанный", продолжая воседать на кладке камня, словно на троне, согнув одну ногу в колене и щурясь, как кот перед мартом. Ну, может, это от солнечных лучей.
- Просто боюсь, что большего объёма информации твой мозг не выдержит, - помните я говорила, что могу остановиться? Так вот знайте, я лгала, ибо заткнуться мне сложно, даже, если я разворачиваюсь, тряхнув медным хвостом, как сейчас, то это вовсе не значит, что не оставлю последнее слово за собой. Кстати, от моих слов парень не стал визжать (а, похоже, стал улыбаться ещё шире), словно истеричка, что возрос на одну социальную ступеньку в моих очах. Ну знаете, на уровне моллюска в салате из морепродуктов.
- О, да меня присанули интеллектом, - со смешком закончил парень, оставаясь за спиной.
- Бинго, детка, - обернувшись к трио, отсалютовала я, наблюдая, как вытягивается в растерянности лицо брюнета.
