Не её место.

Пэнси никогда не славилась красотой. Но некоторые утверждали, что она вполне симпатична. Хотя верить Миллисенте, которая сама является одной из самых уродливых девушек Хогвартса, как-то не хотелось. Зато Пэнси радовала своих родителей. От неё каждый день можно было услышать ядовитое «грязнокровка», что приводило недалёкую, даже чуток туповатую, матушку в восторг. Она убивала бабочек в саду и издевалась над кошками, отчего её отец хватался за сердце и причитал о жестокой девочке, которая будет наказана. Она насмехалась над однокурсницами, потому что была богаче, принижала Грэйнджер, потому что та реально бесила своим зазнайством. Смотрите, какая я умная грязнокровка! Фу, мерзкая. Пэнси понимала, что никто не будет умиляться её улыбке, поэтому у неё была лишь кривая усмешка; никто не станет говорить о красоте её взглядов, поэтому она смотрит на всех с презрением; никому не нужно её доброе сердце, поэтому она будет их всех ненавидеть. Пэнси не восхищалась Тёмным лордом. Боялась до ужаса. Коленки тряслись. Ладони потели. Сердце билось в бешеном ритме. Но никогда не восхищалась. Что есть красивого в лице, более уродливом, чем её собственное? Что есть прекрасного в крепко сжатых бесцветных губах, которые так и норовят искривиться в омерзительной усмешке? Что есть восхитительного в безразличном его взгляде, в котором иногда мелькают вспышки гнева, от чего некогда сногсшибательная и величественная Беллатрикс похожа на самую обыкновенную фанатку века с маниакальным блеском в глубине синих глаз? Пэнси боялась его настолько искренне, что вся привитая наивность просто испарилась. Она затаила дыхание и уставилась в блестящий пол Паркинсон-мэнора. Лишь бы не видеть его. Лишь бы не ощущать на себе его взгляды. Изучающие и насмешливые – именно так она смотрела на всех магглокровок, которые оказались вдруг намного величественнее неё. Намного лучше. Пэнси боится этих чёрных меток, эту змею и этот череп. Отец хватается за руку с громким стоном, когда Тёмный лорд вызывает его к Малфоям. Драко с ужасом смотрел на скрытое тканью пиджака предплечье, в глазах его Пэнси видела истерику и отчаянное желание сдохнуть. Именно сдохнуть, а не прилично умереть. Пэнси смотрит на свои руки и признаётся себе. Она боится. Восторженные вопли матушки и вздохи отца идут сквозь неё. Пэнси хочется вновь стать испуганной малышкой в зелёном платье, прижать к груди мягкую игрушку и плакать, не обращая внимания на тревожные возгласы домовиков. Матушка воспитывала в ней жестокость, а оказалось, что воспитала самый элементарный страх. Когда-то Пэнси желала стать такой же как Беллатрикс, но сидеть в Азкабане за то, что пытала невинных людей – Боже упаси! Это не для неё. - Я … - она боится поднять голову и посмотреть в глаза тому, кто смог поставить на колени грёбанную Англию и теперь обезумел из-за какого-то мальчишки. – Я отказываюсь, - наконец выдыхает Пэнси и жмурится. Слышит отчаянный крик матушки. Облегчённый вздох отца. И – мерзкий хохот Беллатрикс. Тёмный лорд молчит. И молчание сдавливает ей виски, душит безжалостно. - Хорошо, - вдруг слышит она его голос. – Ты родишь чистокровных детей. Тебе не место среди побоищ. Она не верит. Неужели в этом жестоком монстре осталось благоразумие? Он не убьёт её, не швырнёт в неё Круцио и не заставит силой подчиняться. Она когда-то искренне хотела жить ради его одобрения. Но сейчас. Когда ей тянут широкие, скользкие ладони, Пэнси просто не хватает смелости их принять и прошептать тихое «Спасибо». Она срывается с места и бежит, не оглядываясь, закрывая уши, чтобы не слышать крики матери и благодарности отца. Ей просто не место среди побоищ. Он так сказал.