You are a vision of extraordinary contortion

День начинается так: Гарри заходит в комнату и будит его быстрым толчком в ребра. Зейн обхватывает лодыжку Гарри и дергает так сильно, что тот теряет равновесие и с грохотом падает с кровати. Его длинные конечности неуклюже раскидываются на полу, когда Зейн сонно переступает через него, бормоча себе под нос едва различимые ругательства. Найл прислоняется к двери, неодобрительно подняв бровь, а затем помогает Гарри подняться и дойти до кухни. И, почему-то, Зейн - плохой парень, несмотря на синяки, проступающие на его ребрах. А продолжается он так: кажется, что никакое количество кофе не сможет избавить Малика от вялости. С другой стороны, может это остатки травки с прошлой ночи заставляют его части тела отваливаться. Найл неодобрительно цокает, сидя в углу и допивая третью чашку, а Гарри лишь фыркает. Зейн все же удерживает себя от желания ударить их обоих и, вместо этого, концентрируется на поедании целой коробки батончиков мюсли. - Когда-нибудь ты станешь очень толстым, - Гарри говорит серьезным голосом, а Найл только кивает. - Мюсли полезны. - Нет, если ты съедаешь всю коробку, придурок. Зейн усмехается, а изюм, застрявший в его зубах, выглядит просто ужасно. Найл и Гарри морщатся и выходят из кухни. Зейн думает, что за все в три с половиной года, что он учится в университете, ещё не было лучшего момента, чем этот. А чуть позже: они пакуют чемоданы для поездки, которую Гарри планировал целую вечность. Поездка на север в какое-то историческое место. Зейн перестает обращать внимание всякий раз, когда Гарри начинает говорить о чем-либо "старинном". Он знает только то, что они пробудут там четыре дня, а, значит, ему понадобится одежда. Много одежды. Приличное количество одежды. - Где мой джемпер? - он орёт на всю квартиру, нарушая тишину. - Какой джемпер? - Найл кричит ему в ответ. - Джемпер джемпер! - Это действительно сужает круг поиска! - Гарри перекрикивает их обоих, и входит в комнату Зейна, улыбаясь как сумасшедший. Зейн закатывает глаза, продолжая рыться в своих ящиках. Он имел в виду тот действительно удобный бордовый пуловер, который он хочет надеть и- - Гарри, отдай мне мой джемпер. Гарри лишь самодовольно улыбается. И через какое-то время: они стоят на вокзале, и если Зейн ещё хоть раз услышит, как кто-то кричит о Платформе "Девять и три четверти", то он сам с разбега понесётся в чёртову стену. Но если бы он не был таким уставшим и раздражённым, то, возможно, сам присоединился бы к их выходкам, будучи большим фанатом Гарри Поттера. А так ему остаётся только смотреть на всех с негодованием, слушая на повторе Snow Patrol. Он явно расстроен. Рядом Найл и Гарри громко болтают, и Гарри хихикает почти над всем, что тот ему говорит. Найл, напротив, смеётся от души, пока его щеки не краснеют, и он совсем этого не стесняется. Зейн собирается задушить их в один прекрасный день, если они не разберутся со своим дерьмом. А под этим он имеет в виду, что им нужно переспать. Он проводит нездоровое количество времени, пытаясь выяснить, кто был бы сверху. Найл меньше, но это не всегда значит быть снизу. Луи является ярким примером. Ну, или так Зейн слышал. Пожилая пара на другом конце платформы обменивается тёплыми взглядами, держась за руки. И от этого сердце Зейна болит. Он чувствует себя одиноко и переключает песню Snow Patrol на ещё более тоскливую. Зейн тихо смеется над всеми, кто спотыкается о его чемодан, даже не думая убирать его с дороги. Он никогда не делает ничего безрассудного, поэтому ему надо хоть как-то развлекаться. До сих пор никто ничего не сломал, а, значит, это вполне безобидно. По громкой связи тонкий женский голос объявляет о том, что поезд прибывает в 10:45. Зейн на это лишь хмыкает и продолжает наслаждаться собственной циничностью. Видимо, это один из тех дней, когда всё и вся будут действовать ему на нервы. Он винит Гарри. Он всегда будет обвинять Гарри. Толпа впереди начинает суетиться. Парни толкаются, чтобы быстрее сесть в поезд и занять хорошие места, а рядом пара средних лет смотрит на троицу со взглядом "свалите с дороги". Найл вздыхает, а Гарри проводит рукой по волосам, ещё больше растрепывая их. Зейн запускает руку в свои волосы, с сожалением отмечая, как мало времени он потратил, чтобы привести их утром в порядок. В его волосах много геля, который должен был вроде как приподнять волосы, но, по большей части, они всё равно падают ему на лоб, мягкие и пушистые. Поэтому он чувствует себя совсем молодым. Гарри и Найл занимают места рядом друг с другом в пятом купе. Они быстро садятся и сочувственно улыбаются семье, мама которой смотрит на них крайне озлобленно. - Найди место где-нибудь рядом, - говорит ему Найл, вытягивая шею, чтобы выглянуть из-за Гарри. Зейн осматривается и замечает место через несколько проходов. Он указывает на него пальцем, чтобы те двое знали, куда он собирается пойти. Зейн сомневается, что их это будет волновать, учитывая, что Найл «случайно» положил подбородок на плечо Гарри, пока осматривался. Гарри теперь выглядит слегка ошеломлённым, не говоря уже о том, что он абсолютно ничего не замечает вокруг. Зейн с радостью отмечает, что свободное место оказывается сдвоенным, когда кладет багаж в отсек над головой. Или, по крайней мере, он пытается это сделать, прежде чем его глупые куриные руки не выдерживают, но другая сильная пара сразу же накрывает их сверху и с лёгкостью помещает чемодан на полку. - Осторожно, - говорит ему низкий голос. Зейн оборачивается, чтобы поблагодарить незнакомца за его доброту и... чёрт. Луи будет очень завидовать. Зейн моргает. Лиам Пейн ему подмигивает. И у него сияющая улыбка, а глаза прямо блестят. - Привет. Это место занято? - спрашивает Лиам Пейн, указывая на сидение у окна. Зейн глупо качает головой и неуклюже двигается, освобождая место, чтобы Лиам Пейн сел. - Ты не будешь садиться? - говорит Лиам Пейн спустя мгновение. Зейн тормозит. Он кивает и присаживается, обменявшись быстрыми и полными паники взглядами с Найлом и Гарри. Последний подмигивает ему, а Найл показывает большой палец, что должно было обнадёжить, но почему-то это выглядит как насмешка. Собственно как и сама Вселенная сейчас насмехается, посадив Зейна рядом с Лиамом Пейном, международным музыкальным феноменом и т.д., и т.п. - Я Лиам. - Лиам Пейн представляется. Зейн думает, что пора прекратить называть его полным именем. - Зейн, - он выдавливает из себя этот шепот. Его голос дрогнул, и кажется, будто он хочет пить или что-то вроде того. - Прости, не мог бы ты повторить? - говорит Лиам, выглядя очень виноватым из-за того, что ему приходится переспрашивать. Словно это может обидеть Зейна. Единственное, что сейчас обидно - это волосы Зейна. Он, чёрт возьми, знал, что должен был заняться ими сегодня утром. Но разве он мог предположить, что встретит кого-то знаменитого? - Зейн. Зейн Малик. Лиам улыбается (Зейн, кажется, чувствует небольшое головокружение) и протягивает ему руку, чтобы поздороваться. Такой вежливый. Чёрт. Он открывает рот, собираясь снова что-то сказать, но водитель прерывает их, объявляя остановки и время, и всю ту ненужную фигню, которую Зейн на самом деле не слушает. Это ведь говорит не Лиам, так почему это должно его волновать? После пяти минут в дороге он заканчивает со всей этой одержимостью звёздами и напоминает себе, что он не двенадцатилетняя девочка, и вовсе не очарован этим парнем рядом с ним. Это больше похоже на Луи, который за последние две минуты прислал ему двенадцать сообщений. Очевидно, что Гарри и Найл доложили ему о ситуации. Зейн действительно не хочет их читать, так как они будут содержать ужасные и изобретательные смертельные угрозы. Это действительно не его вина. Он бы поменялся сейчас местами с Луи. (Но затем Лиам ловит его взгляд и застенчиво улыбается, и Зейн думает, нет, он определённо не станет это делать). Они больше не говорят, чему Зейн, безусловно, рад. Он не хочет выставить себя идиотом, а этого явно было бы не избежать. Это не неловкая тишина, а довольно приятная, наполненная звуками, которые издают пассажиры вокруг них и скрипом поезда на рельсах. Через полчаса Лиам снова начинает смотреть в окно, предоставляя Зейну возможность разглядывать его так, чтобы сам Лиам этого не заметил. Он чувствует себя просто ужасно. Профиль Лиама очень симпатичный, у него крепкий подбородок. Его брови довольно внушительные - толстые и выразительные. Его губы немножко надуваются, когда он пристально осматривает здания за окном. Правда, с такого угла Зейн не может увидеть его глаза, но он знает, что они такие же потрясающие, как и он сам, учитывая то количество фотографий, которое Луи подсовывает ему на протяжении вот уже многих лет. Зейн никогда не был ярым фанатом Лиама, никогда не причислял себя к поклонникам такой музыки. Тем не менее, он признаёт, что Лиам очень и очень хорош в том, что он делает. А также у него действительно приятное лицо. На самом деле, это всё взаимосвязано. Зейн переводит взгляд на руки Лиама, которые лежат у него на коленях. Сильные пальцы и выступающие вены на руках. Зейн думает, что, возможно, вся эта поездка была плохой идеей, если ему придётся оставаться в этом поезде в течение долгого времени и не иметь возможности почувствовать, что эти руки могли бы с ним сделать. Через сорок пять минут Зейн решает, что он вовсе не фанатеет от Лиама, но признаёт, что Лиам ему немножко нравится. Совсем чуть-чуть. Это логично, учитывая его линию подбородка. А Зейн за последние пятнадцать минут рассматривал её довольно часто (не то, чтобы он признал это). Время от времени их локти соприкасаются, когда кто-то из них меняет положение, а затем следуют извиняющиеся улыбки и тихие смешки. И когда Зейн опускает голову, он чувствует на себе тепло, которое излучает взгляд Лиама, и его кожа словно нагревается. Но когда он поднимает взгляд, Лиам уже смотрит в свой телефон или снова в окно. Поэтому Малик думает, что он, возможно, сходит с ума. Кажется, это единственное объяснение. Сначала Зейн закидывает ногу на ногу, а потом снова садится обычно, и, конечно, его джинсы трутся о джинсы Лиама. Когда Пейн скрещивает лодыжки, его нога случайно ударяет Зейна так, что ему должно быть больно, но вместо этого Зейн ощущает, как сквозь него проходит заряд электричества. Это совсем не больно. Зейн воздает хвалу богам, которые услышали его молитвы об этих маленьких и тесных отсеках в поезде. И не ясно: то ли это благословение, то ли проклятье, но Зейн думает, что первое определенно перевешивает второе. Через полтора часа Луи начинает писать ему сообщения настолько часто, что Зейн знает, что за всем этим последует. Он уже готов, когда его телефон начинает вибрировать. Луи практически вопит, когда он поднимает трубку. - Лиам Пейн!? Ты сидишь рядом с Лиамом Пейном? Почему ты? Почему не я? Что я такого сделал, чтобы это заслужить? Или не заслужить? Я клянусь- - Привет, Луи. Я так рад тебя слышать. Я соскучился. Да, я в порядке. Нет, мой день рождения в январе. Девочки поживают неплохо, насколько я знаю. И, да, я верю в фей. На пару секунд на другом конце наступает тишина. - ...я точно знаю, когда у тебя день рождения. - Придурок, - смеется Зейн. Он практически слышит, как Луи пожимает плечами. - Извини, друг. Ты знаешь, я люблю тебя и всё такое. Но, серьезно, Лиам Пейн. Это войдет в историю. Зейн улыбается. - Лучше не говорить это при Гарри. Ты же знаешь, каким нервным он становится, когда люди говорят, что какие-то вещи исторические, хотя они вовсе таковыми не являются. - Гарри - идиот. - Я думаю, Найл с тобой не согласится. Луи смеётся. - Да, это само собой разумеется, - он немного колеблется. - Итак, насчет Лиама. Зейн потирает переносицу и ждет, что скажет Луи. Если он хочет, чтобы Зейн узнал все самые страшные и темные секреты Лиама за такой короткий срок, то ему придется разбить все мечты и надежды Луи. Если Зейн это сделает, с Луи ничего не случится, но вообще не хотелось бы иметь дело с последствиями. А они предполагают кучу пассивно-агрессивных комментариев, также некоторые из вещей Зейна могут пропасть, а потом появиться в странных местах, обычно сломанные и неподдающиеся ремонту. К счастью, это обычно не такие уж и важные вещи, но ему все равно нравилась та расческа. - Мне не хочется это говорить, но сделай фотки или это всё неправда, - Луи тяжело вздыхает, а Зейн старается не засмеяться. - А я никогда и не говорил, что это правда. Ты получил информацию из других источников. - Да, но влюблённая парочка Твидл* сказала, что они не могут сделать нормальное фото оттуда, где сидят. Зейн оборачивается и машет парочке Твидл. Точнее, он машет Гарри, так как Найл заснул у него на плече. - Кажется, это правда. - Да мне всё равно, что тебе там кажется. Я хочу моё фото. Зейн вздыхает. - Я не могу. Он сейчас спит. Это будет так, словно я воспользовался ситуацией или типа того. - Ой, да брось. Это же идеально. Он никогда не узнает! Зейн хмурится и качает головой. - Нет, Лу, может быть, позже я его попрошу. Ну, знаешь, когда он будет в сознании. - Сознании, шмознании, - передразнивает Луи. - Ты ужасен. Это так ты обходишься со своими жертвами? - Нет, сначала я веду их ужинать, чтобы создать у них ложное чувство безопасности. - Ты такой очаровательный. - Да, я такой. А теперь фото, Зейн, пожалуйста. - Отвали. Луи ахает, и звук выходит настолько громким, что заставляет Зейна подпрыгнуть, а Лиама пошевелиться, и теперь он сонно моргает. - Луи, ты молодец. Ты его разбудил, - он шепчет, хотя и не уверен, проснулся уже Лиам или нет. Однако он хочет, чтобы Луи почувствовал себя виноватым. - Отлично. А знаешь, что было бы мило, когда любимая знаменитость твоего лучшего друга проснулась и сидит рядом с тобой? Сделать фото. Зейн усмехается и кладет трубку ("Постой, я же не прошу сделать фотки его члена, черт возьми") и мягко улыбается Лиаму, а тот улыбается ему в ответ. - Извини за это. Мой друг - псих. Лиам отмахивается и зевает. - Все в порядке. Хорошо, что ты не настолько жуткий, чтобы фотографировать меня, пока я сплю. - Не настолько жуткий? Ты хочешь сказать, что я всё же немного жутковат? - спрашивает Зейн, чувствуя себя немного оскорблённым. Лиам только лениво улыбается. - Без комментариев, - он отвечает дерзко, и когда его улыбка становится еще шире, немного высовывается язычок. А потом "спокойной ночи, Зейн", и это несмотря на то, что сейчас только за полдень. И Зейна совсем не волнуют соответствия во времени, вместо этого он сосредотачивается на морщинках в уголках глаз Лиама, когда он чихает, а потом снова сворачивается в клубок. Через три часа Лиам, наконец, просыпается и потягивается и, о Боже, Зейн хочет прикоснуться к нему. Вместо этого он возвращается к своей книге, размышляя о всех за и против воздержания. Через три часа и три минуты Лиам выпивает бутылку воды, его горло двигается почти неприлично, и Зейн явно недостаточно силен для воздержания. А еще через три часа и двадцать четыре минуты Лиам говорит предложение, в котором больше четырех слов. Зейн подпрыгивает, несмотря на то, что голос Лиама мягкий и говорит он медленно. (Он словно мёд. Зейн всё же пытается держать количество сравнений по отношению к Лиаму на разумном уровне). - Ты не мог бы подать его? - спрашивает Лиам, указывая на телефон, который упал на пол прямо у ног Зейна. Брюнет сразу представляет, как наступает на него и становится международно известным, как "тот парень, что наступил на телефон Лиама Пейна и стал изгоем общества". Но, к счастью, его руки действуют отдельно от его мозга. Зейн поднимает телефон и отдает его Лиаму, потирая своё колено, которое он ударил о сидение впереди него. - Извини за это. И спасибо, - говорит Лиам. Пять слов. Это на одно слово меньше, чем в предыдущий раз. И Зейн вовсе не считает. - Ты не виноват, - говорит Зейн, немного краснея. Лиам внимательно смотрит на него, сузив глаза. Зейн чувствует, словно его оценивают. Лиам вздыхает, а затем улыбается. Изменения явно внезапные и приятные. - Ты можешь сделать то фото, если, конечно, хочешь. Я ведь уже проснулся и всё такое. Зейн сомневается, вытаскивая телефон из сумки, а затем начинает перекладывать его из одной руки в другую. - Ты уверен? То есть, Луи переживет, если не получит фото. Лиам усмехается и задумчиво наклоняет голову. - Очевидно, что я без понятия, кто такой Луи, но ты не должен ему отказывать. Ты будешь плохим другом. - О, значит, теперь я немного жутковат и плохой друг. Знаешь, ты не такой, как о тебе говорят. - И что же обо мне говорят? - произносит Лиам, а его глаза озорно сверкают. И... он флиртует? Зейн почти уверен в этом. Где-то на 99,9%. А это хороший показатель. - Что ты не тот, кто обижает незнакомцев, которые всего лишь хотят сделать фотографию, - язвительно отвечает Зейн с надменным видом. Лиам хихикает в ладошку. И это резкий контраст к той ленивой улыбке, что была на его лице две минуты назад. Зейн немного сбит с толку и очень хочет сделать эти фото, чтобы запечатлить такие разные стороны Лиама, потому что ему пока сложно в них разобраться. - Я просто шучу. Давай, - говорит Лиам, забирая телефон у Зейна из рук и включая камеру. У него явно большой опыт в том, как делать селфи, судя по тому, как легко его рука принимает нужное положение. Он прижимается к Зейну и обнимает его рукой за талию, наклонив голову так, чтобы попасть в рамки фото. Зейн поражен тем, как он улыбается так искренне, хотя фото и постановочное, но потом понимает, что Лиам смеется над ним, потому что он сам вылез за края рамки. - Улыбайся. У Зейна есть пара секунд, чтобы растянуть губы в глуповатой улыбке. Его язык немного показывается, но он всегда так делает, ладно? Зейн ничего не может с этим поделать, и он знает, что это выглядит по-идиотски, и- - Ой, смотри, тут виден твой язык. Это мило. Это мило. Мило. Лиам думает, что это мило. С этим он может жить. - Спасибо, - говорит Зейн. Лиам пожимает плечами, словно говорит "не за что", и отдает брюнету телефон. Зейн быстро набирает сообщение Луи (что-то типа "видишь, говорил правду, а теперь отвали, придурок") и поворачивается к Лиаму, который выжидающе на него смотрит. Зейну кажется, что ему только что задали вопрос, и сейчас он отчаянно пытается придумать наиболее беспроигрышный и общий ответ. - Эм, - это все, что он может сказать. - Ээ, - а это продолжение. Но каким-то чудом, Лиам не думает, что это грубо или оскорбительно, и не говорит, что Зейн - полный болван. Он только посмеивается и повторяет вопрос. - Куда ты едешь? Я имею в виду, до какой станции? Зейн на секунду задумывается. - До последней, как бы она не называлась. Еду в какое-то историческое место с теми двумя, - он смотрит через плечо на Гарри и Найла, последний, по-видимому, уже проснулся. И их губы соединены. Странно. Хотя давно пора. Лиам снова прислоняется к нему и смотрит в том же направлении, почти прижавшись щекой к щеке Зейна. - О, - говорит он. - Кажется, они немного заняты. Ты уверен, что они не будут тебя игнорировать, когда вы доберетесь на место? Зейн начинает размышлять. - Почти уверен. Ну, я надеюсь. Это что-то новенькое. Я имею в виду, что они ходили вокруг да около уже хренову кучу времени, но они идиоты и не могли выразить свои чувства. Лиам откидывается в кресле, и только тогда Зейн понимает, что его рука все еще обнимает брюнета за талию. И ему это нравится. Даже больше, чем просто нравится. - Не все мы можем быть Мадоннами двадцать первого века, - он смеется над собственной шуткой (это не должно быть настолько мило, но так оно и есть) и барабанит пальцами по колену. - В любом случае, я очень расстроюсь, если они будут тебя игнорировать. Только не такого хорошего парня, как ты. Мозг Зейна размягчается, и он выпаливает, не подумав. - Ты флиртуешь со мной? Лиам пожимает плечами, смотря на него абсолютно искренне. - А тебе бы этого хотелось? - спрашивает он дерзко. Щеки Зейна проделывают эту фишку "краснеем, как манифест коммуниста". Малик делает вид, что размышляет, но на самом деле он пытается сдержать себя от того, чтобы не заорать, как сильно ему бы этого хотелось. - Довольно никчемный флирт, если хочешь знать. Все, что ты смог придумать это "хороший"? - Зейну всё же удаётся выдавить из себя предложение, ни разу не запнувшись. При этом всё звучит так, словно он совсем не впечатлён, даже если какая-то его часть благодарна только за то, что Лиам просто на него посмотрел. Он не уверен, когда он стал полным идиотом, но в этом виноват Лиам. А сейчас он обиженно смотрит на Зейна. - "Хороший" это нормальное слово! - Это полный отстой, приятель. - А вот и нет. Я не думаю, что мои попытки флирта когда-либо были отвергнуты столь безжалостно, - говорит Лиам, но он выглядит вполне довольным, несмотря на слова брюнета, которые, безусловно, должны были вызвать трагедию. Не то, чтобы он о себе что-то возомнил. - Может, тебе стоит попробовать заговорить с вот той девушкой. Я уверен, что она попросит выйти за тебя замуж через десять минут. Лиам насмешливо смотрит на Зейна, когда он указывает на девочку-подростка, которая сидит по диагонали через три ряда от них и заметно краснеет, когда Лиам смотрит на неё. - Спасибо, но я предпочитаю не спешить. Зейн пожимает плечами. - Эй, это ты должен говорить ей, а не мне. Это твоя будущая невеста и всё такое. Я обычно сначала иду на ужин, но сомневаюсь, что она будет настаивать на этом, - он дразнит, широко улыбаясь Лиаму. Лиам улыбается ему в ответ, а затем резко встает, пробирается по проходу и переходит из одного вагона в другой. Зейн сбит с толку и чувствует себя глупо. Возможно, это связано с тем, что задница Лиама была прямо перед его лицом. Очень твёрдая, подтянутая задница Лиама. Он пользуется возможностью, чтобы подойти к Найлу и Гарри, которые перестали обжиматься только для того, чтобы строить друг другу глазки. - Слушайте, я действительно счастлив, что вы всё выяснили и, наконец, вместе, но мне очень нужна помощь, потому что я думаю, что только что отпугнул международную поп-звезду. Чёрт, я даже не уверен, что он флиртовал со мной, и, о Боже, мне действительно нужно дышать, но я не могу, и разве не Луи должен так психовать? Гарри и Найл выглядят немного ошеломленными, но всё же Найл заговаривает первый. - Хорошо, во-первых: помедленнее, бля. Я понял только три четверти того, что ты только что сказал, идиот. Во-вторых: мы не «всё выяснили и, наконец, вместе». Мы всё выяснили уже целую вечность назад, ты полный кретин. Мы встречаемся уже месяц. Вы с Луи просто навыдумывали себе что-то. И в-третьих: перестань быть идиотом. Хватит пугать людей, особенно, если они знаменитости. Я не буду жить с тем, у кого есть судебный запрет. У Зейна даже челюсть отвисла. Он таращится, и, наверное, это выглядит не очень красиво. - Месяц?! Гарри кивает и начинает сиять. Зейн ничего не может с собой поделать, когда взъерошивает его кудряшки, ведь он выглядит таким счастливым, а даже он не может ни в чём отказать Гарри, когда тот счастлив. Это заразно. - Поздравляю, - говорит он тихо, а Гарри и Найл принимают поздравление с одинаково застенчивыми улыбками на лицах. - Вернемся к делу. Я. Лиам Пейн. Замкнутое пространство. Флирт. Ну, или мне так кажется. Но потом, нет. Он ушел. Пока-пока. Найл моргает, пытаясь понять всё предложение, а Гарри хихикает. - Я и не думал, что ты так сходишь с ума по звездам. - В том-то и дело. Обычно я не такой. Но он мне очень, очень нравится, - Зейн стонет в отчаянии, пряча лицо в сгибе локтя. Когда он поднимает взгляд, Гарри по-прежнему смеется над ним, и смех становится громче, когда он замечает кого-то прямо за Зейном. - Извините, парни, вы не против, если я украду его у вас? - очень вежливо спрашивает Лиам, дружелюбно пожав руки Найлу и Гарри, от чего коленки Зейна превращаются в желе. Не стоит говорить, что он начал проводить анализ того, что мог услышать Лиам, судя по тому, как много смеялся Гарри, или как близко к нему стоял сам Лиам, ну и других важных фактов. А Гарри, черт бы его побрал, всё еще смеется, когда отвечает Лиаму. - Да, конечно, всё ок. Повеселитесь, - говорит он Лиаму. Найл прикусывает губу, чтобы хоть попытаться остановить смех. Он новый любимчик Зейна. - Эм, пока, парни, - выдавливает он, а Лиам на самом деле берет его за руку и ведет обратно к их местам. Но когда они садятся, его рука снова занимает место на талии Зейна. Лиам опустил один из столиков-подносов, чтобы разместить на нём еду - сэндвичи, фрукты, что-то похожее на чизкейк. - Чай, кофе и прочее будут через минуту. Я не знал, что ты любишь. - Ты пошел и принес все это. Лиам кивает. - Конечно. - Ты принес еду. - Да, принес. - И чай, и кофе. - И напитки. Ответ утвердительный. Как я сказал, все будет через минуту. И Зейн счастлив. Ему нужно время, чтобы осмыслить все это, поэтому следующий вопрос он задает очень медленно, словно он очень глупый, и ему необходимо, чтобы Лиам объяснил ему очевидное. Хотя, если подумать, на самом деле всё это не так уж и далеко от правды. - Ты пошел и принес всю эту еду для меня, для нас? - произносит он, а Лиам снова кивает. - Я думал, что отпугнул тебя, - раздраженно говорит Зейн, проклиная собственную глупость и способность делать выводы, не подумав. Лиам решительно качает головой. - Ты сказал, что сначала ходишь на ужин. Я подумал, этого будет достаточно. Нужно сильно постараться, чтобы отпугнуть тебя от меня, малыш, - произносит он, и глаза Зейна сразу становятся больше от такого проявления нежности, которое ему очень льстит. - Хорошо, - говорит Зейн. Лиам внимательно наблюдает за ним, наверное, для того, чтобы он смог передать Зейна в психушку, если он вдруг сорвется. - Хорошо, - он повторяет. Сразу после этого мужчина, который выглядит слишком шикарно, чтобы вообще находится в поезде, приносит им чай и кофе. Зейн думает, что он, должно быть, из первого класса, а это значит, что Лиам ходил туда, чтобы принести еду, и за всё заплатил. Он понимает, что цены первого класса, может, и не проделают дыру в кошельке Лиама, но он ценит такое отношение. - Ваши напитки, мистер Пейн, - говорит мужчина, и Лиам забирает у него чашки, поставив перед собой. Одна чашка всё же остается у него в руке, и Зейн опускает свой столик, куда Лиам быстро её ставит, стараясь не обжечься. Всё получается очень синхронно, словно они парочка. - Спасибо, - говорит Лиам, протягивая мужчине двадцатку, которую тот убирает в карман с благодарной улыбкой. - Эй, транжира*. - Что? - отвечает Лиам, тяжело вздохнув, будто не хочет говорить об этом. Но Зейн и не думает останавливаться, потому что, черт возьми, это очень смешно. - Потрааааать немного времени на меня*, - Зейн ужасно поет. Лиам же тихо вздыхает и начинает хихикать. В уголках его глаз появляются морщинки. И это чертовски мило. Зейн бесконечно горд собой. - Так значит, фанат Джеймса Бонда? - Вовсе нет. Просто фанат песен. - Ага, понятно. Но "Голдфингер*" - это классика. Зейн смеется и кивает, соглашаясь. - Это точно. Тебе нравятся фильмы? - Они ничего. Хотя я ненавижу Пирса Броснана. Он мудак. - Шон Коннери - легенда, это точно. - Определенно. Еще он мне нравится" в "Индиане Джонс". - Тебе нравится "Индиана Джонс"? - Зейн взволнованно вскрикнул. Есть несколько вещей, которые он любит в этом мире - его семья, его iPod, то, как свет проникает в его комнату сквозь большое раздолбанное окно на чердаке, то, как слово «раздолбанный» служит измерителем вещей, но Индиана Джонс идет сразу за всем этим. Из-за него в детстве Зейн и хотел стать археологом. А еще он ненавидит змей, так что это у них с ним общее. - Обожаю его! Какой из них твой любимый фильм? - спрашивает Лиам, убирая руку, чтобы добраться до еды, и поворачивается так, чтобы сидеть лицом к Зейну. Зейн садится точно также, и теперь их колени соприкасаются, поэтому Зейн уже не так сильно желает почувствовать руку Лиама на своей талии, как секунду назад. Компромисс. - Или "Храм судьбы", или "Последний крестовый поход". Почему-то я никогда не был фанатом "Искателей утраченного ковчега". Лиам всё время кивает, пока Зейн рассказывает, и начинает хмуриться после последней фразы. - Черт возьми, это мой любимый! Ну почему он тебе не нравится? - Немного скучноват по сравнению с остальными, - пожимает плечами Зейн. – Впрочем, четвертая часть полный отстой, - он добавляет, надеясь, что это снова поднимет его в глазах Лиама. И это срабатывает, потому что Лиам улыбается и нетерпеливо кивает. - Да, она ужасна. Я не хочу даже говорить об этом. - Согласен. Мы никогда больше не будем об этом говорить. Через четыре часа и двадцать восемь минут Лиам и Зейн, наконец, съедают оставшуюся еду, изо всех сил стараясь допить кофе, когда машинист объявляет, что они приближаются к предпоследней остановке. - Я не переживу это, - театрально причитает Зейн, хватаясь за бок. Лиам постанывает вместе с ним и берет его за руку. - Нет, мы справимся. Лиам считает от десяти до единицы, и они, наконец, допивают кофе до конца. Правда, Зейн чуть не давится осадком, который слишком горький даже для него. Но все же он опустошает чашку и ставит её на столик к остальному мусору. Лиам делает тоже самое, морщась от послевкусия. А Зейн проводит несколько минут, думая о том, какого было бы целовать Лиама, пока тот прибирает около Зейна. Всегда безупречный джентльмен. Зейну кажется, что во взглядах Лиама, которые он бросает на него, есть тепло, и это очень похоже на нежность. Он надеется. Возможно, слишком рано для этого, но брюнету определённо нравится, как Лиам спотыкается, когда засовывает мусор в ведро, и как смущённо улыбается после этого. Девочка напротив них поднимается, чтобы сойти с поезда. Она тяжело вздыхает, когда проходит мимо Лиама и Зейна. Лиам ей машет (и её недовольство немножко утихает), а Зейн пробует улыбнуться по-доброму, но судя по тому, как девочка злобно смотрит на него, это не работает. - Ауч. Я думаю, ты только что разбил ей сердце, - говорит Лиам, наблюдая за ее борьбой с чемоданом, в то время как ее подгоняет мама. Зейн обижается. - Вовсе нет. Все разбитые сердца в этом вагоне только по твоей вине. - Ты делаешь мне больно, малыш. - Нет. Лиам не отвечает, а только закатывает глаза и снова садится ровно, уже не лицом к Зейну. - Ты невыносимый. Зейн усмехается на это. Он сдирает наклейку с инструкцией по безопасности со спинки сидения перед ним, когда вопрос, мучивший его ранее, просто вырывается. - Итак, эм, как много ты слышал? Я имею в виду, когда я говорил с Найлом и Гарри. На секунду Лиам выглядит растерянно, но потом на его лице появляется эта язвительная улыбка. Она одновременно привлекает и раздражает Зейна. Но больше первое. Ну, возможно. - Мне кажется, там было что-то про то, что я тебе очень, очень, очень, очень нравлюсь. Зейн раскрывает рот от удивления. - Я не думаю, что там было так много "очень", - он бурчит, складывая руки вместе, и смотрит прямо перед собой с каменным выражением лица. Лиам тихонько смеется и наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо, испытывая свою решительность: - Точно больше чем одно. - Это только твоё мнение. - Это факт, милый. Я не вру, обещаю*. - Цитирование "Аладдина" не поможет тебе справиться с ситуацией, - непреклонно заявляет Зейн. Лиам наклоняет голову. Теперь его горячее дыхание щекочет кожу на шее Зейна, отчего у него появляются мурашки. - Я уверен, что ты можешь помочь мне справиться с моей ситуацией. Эти губы, они чертовски... блять. И, кажется, у него нет слов. Собственно, как и у Зейна. - Это неприлично. - Говорю правду, - просто отвечает Лиам, а затем легонько прикусывает его шею. Он отстраняется, чтобы снова прошептать ему на ушко: - Если это послужит утешением, то ты мне тоже очень, очень нравишься. Это обостряет интерес Зейна, но он ждет несколько секунд, чтобы не показаться слишком отчаянным, несмотря на то, что ему хочется затащить Лиама в туалет и дать ему себя трахнуть прямо у стены. Хотя если это не отчаянно, тогда что? - Правда? - он смущенно спрашивает, глядя сквозь ресницы. Луи всегда говорит, что это особенно эффективно, когда Зейн флиртует или пытается быть застенчивым. Он чувствует себя болваном, когда так делает, но от того, как Лиам сглатывает (И этот его стон! О, боже), ему становится лучше. Гораздо, гораздо лучше. - Правда, - говорит Лиам и целует Зейна за ушком, зарываясь носом в его волосы. Затем он немножко отодвигается. Зейн поворачивает голову и растягивает губы в улыбке, потому что Лиам смотрит на него с такой надеждой, словно боится, что Зейн его не простит. Но если честно, Малик уже и не помнит, почему вообще на него злился. Они говорят о фильмах и музыке, об университете Зейна, о звездной жизни Лиама. Зейн думал, что он не захочет говорить об этом, но Лиам, на удивление, откровенен и рассказывает все, что он хочет знать. - Меня это не беспокоит. Это моя жизнь, так что нет смысла что-то скрывать. Я ничего не стыжусь. Зейн что-то бормочет себе под нос, зная, что теперь его не упрекнут в том, что он любопытный. Ему становится ещё прохладнее, так как рука Лиама больше не обнимает его, и они вообще нигде не касаются друг друга. Пусть он и выглядит жадиной, но он хочет большего, хочет получить всё, что Лиам может ему предложить, и хочет дать это ему взамен. Ну, хорошо, может это и слишком жадно с его стороны. Хотя какая разница. Зато он жадный на слова. Он задает Лиаму все больше вопросов, но и отвечает на каждый. Он наслаждается выражением этой нежности, чувствуя себя немного смелее. Через пять часов, восемь минут и тридцать две секунды раздается голос из металлического динамика, и машинист объявляет последнюю станцию. Внезапно в животе Зейна словно становится пусто, когда Лиам вздыхает и надувается от разочарования, собираясь что-то сказать. - Эй! Зейн! - кричит Найл, прерывая то, что Лиам хотел сказать, уже открыв рот. Зейн собирается извиниться, но Лиам мотает головой. - Все в порядке, не волнуйся. Увидимся, Зейн, - грустно говорит Лиам, пожимая руку брюнета. Малик хмурится в замешательстве от внезапных перемен. Лиам аккуратно проходит мимо него и машет, когда покидает вагон. Зейн смотрит ему вслед, все еще чувствуя пустоту, а потом идёт к Найлу и Гарри. - Что это было? - спрашивает Найл, полностью забывая о тактичности и упомянув именно то, что Зейн сейчас предпочёл бы игнорировать. Он впивается в него взглядом, и Найл сразу замолкает, выглядя виноватым. - Извини, приятель. Чемоданы, да? Зейн кивает и помогает спустить их чемоданы. Вернувшись к себе, он находит свой чемодан уже стоящим на полу, собранным и готовым к использованию. Наверное, это был кто-то из персонала. Проходит всего секунда, как он сошёл с поезда, прежде чем он чувствует Луи (у него энергия, которая его опережает), а затем он слышит его. Луи во весь голос кричит имя Зейна, и это все сопровождается возмущёнными ругательствами и угрозами. Зейн очень надеется, что Луи никогда их не выполнит. - Ты полный урод, Малик. Я тебя, блять, ненавижу. Все, что я получил - одна жалкая маленькая фотка? Серьезно?! Я для тебя ничего не значу?! И я, но- Гарри перебивает его, набрасываясь и заключая в медвежьи объятия. - Лу! Я думал, ты не придешь! - он радостно говорит нараспев, сжимая Луи, пока тот не сдается и обнимает его в ответ. Найл выглядит немного недовольным, но в основном это его забавляет. - Эм, привет, - говорит Зейн. Луи закатывает глаза и притягивает его к себе, положив руку ему на плечо. - Итак, рассказывай. Он хорошо пахнет? Он поздоровался с тобой? Вы говорили? - Луи допрашивает его, отнимая чемодан Зейна. Он словно пытается его этим подкупить, чтобы Зейн выдал ему больше информации. Но его чемодан тяжелый, поэтому Зейн не жалуется. - Было очень мило. Я не нюхал его. Да, и да, чуть-чуть. Немного, - он быстро отвечает на вопросы Луи, в то время как он кивает и пытается всё понять. - Зейн! Крик его имени прерывает следующий этап допроса Луи. Это Лиам с огромной закинутой на плечо сумкой, которая должна была замедлить его ход, но, кажется, он не испытывает никаких проблем, когда бежит к их маленькой группке. Чертовы мышцы. - Привет, - говорит Лиам, когда нагоняет их. Он кладёт руки на колени, чтобы выровнять дыхание. Когда всё приходит в норму, он выпаливает: - Извини за то, что я просто ушёл. Разволновался. Я не хотел. Свидание сегодня? Зейн прогоняет в голове эти короткие предложения ещё пару раз, прежде чем понимает, что они означают. Он кивает, как только до него доходит. Кажется, он чувствует головокружение. - Да, конечно, разумеется. О, Боже, да. То есть. Черт. Зейн думает, что они оба одинаково красноречивы. Лиам ничего не говорит, а просто довольно улыбается и подаётся вперед. Он роняет сумку на пол, чтобы положить руки на талию Зейна (Зейн абсолютно точно не в восторге от этого), а затем Лиам его целует. Губы Лиама такие мягкие, и у Зейна нет слов, чтобы описать это (что особенно печально для того, у кого вторая специализация – английский). Его руки крепкие, но нежные, когда они проходятся по талии Зейна. Он кладёт одну руку на предплечье брюнета, когда Малик обхватывает его за плечи (и чувствует там мышцы), вторая ложится Зейну на шею и не собирается отпускать, притягивая их ещё ближе друг к другу. Спустя некоторое время кто-то отчётливо прочищает горло и покашливает, после чего парни отстраняются. Оба сияют, пытаясь перевести дыхание. И на этот раз Зейну абсолютно наплевать, что он полный идиот. - Я пришлю тебе смс с подробностями. Зейн нахмуривается. - Как? У тебя нет моего номера. Лиам смеётся, а потом загадочно пожимает плечами. - У меня есть друзья в высших кругах. Зейн закатывает глаза. - Я не сомневаюсь. Лиам подмигивает и оставляет на его щеке сладкий поцелуй. Он поднимает свою сумку и застенчиво машет Гарри, Найлу и Луи (последний смотрит на Лиама и Зейна с открытым ртом, и Зейн уже готовится к неизбежному нападению). - Было приятно познакомиться с тобой, Зейн. Увидимся? Зейн кивает и смотрит, как Лиам бежит обратно к блестящей черной машине, где его ждёт водитель, постукивая по часам. Он медленно поворачивается лицом к Луи, который бросает его чемодан на землю, и Зейн уверен, что он собирается закатить истерику года. Ну, или, по крайней мере, месяца. - Ты маленький говнюк. Лживый придурок. "Мы много не говорили, только чуть-чуть", - Луи говорит плаксивым голосом, который вообще не похож на голос Зейна. Он выдыхает через нос, сжимая кулаки. - Я убью тебя. Я отрежу тебе голову и насажу её на пику… Гарри издаёт возглас счастья, потому что хоть кто-то обращает внимание на него, когда речь идёт об исторических вещах. - …и покажу твои органы всему университету. Все будут знать, что не стоит связываться с Луи Томлинсоном. Никогда. Зейн пожимает плечами. - Тебе не кажется, что ты немного драматичен? Неверный ход. Луи смотрит на него так, будто у него только что спросили о львах ли идёт речь в мультике "Король Лев", или же зелёная трава или нет. Зейн хватает ручку чемодана и уже готов, когда Луи бросается на него. Он спешит к машине, на которую ранее показал Гарри, и на которой они будут ездить, пока здесь находятся. Его бег оказывается бесполезным, когда ни Гарри, ни Найл не потрудились побежать с ним, чтобы отдать ему ключи или защитить его ещё как-нибудь. Поэтому Луи догоняет его и перебрасывает через плечо уж слишком легко. Зейн давно хотел пойти в спортзал и рано или поздно он это сделает. Точно сделает. Через десять минут, когда Найлу удалось убедить Луи не калечить Зейна ("Да ладно тебе, Лу, ты слишком близко принимаешь это к сердцу. Я уверен, что Зейн может попросить Лиама познакомить тебя с разными людьми. Тебе же нравится тот барабанщик, да? Отпусти его, чёрт возьми, он уже весь фиолетовый…"), они забираются в машину. Гарри и Найл садятся впереди, Зейн и Луи сзади. Луи наклоняется и поглаживает Зейна по плечу. Он всегда так делает, когда не хочет извиняться за то, что он психопат. - Я всё ещё приглашён на свадьбу? - дразнит он. Зейн закатывает глаза, но кивает. - Свидетель, - заверяет он его. Найл и Гарри задыхаются от обиды. Ирландец опасно отклоняется с дороги, когда оглядывается назад, чтобы посмотреть на Зейна, тем самым заставив Малика чуть не наложить в штаны. - Глаза на дорогу, Ни, пожалуйста, - Луи говорит спокойно, удовлетворённый знанием того, что он является частью иерархии гипотетической свадьбы Зейна. - Ты мудак, и я тебя ненавижу, - Найл яростно заявляет Зейну, но усмешка на его губах говорит об обратном. Поэтому Зейн просто улыбается. - Люби меня, люби меня, скажи, что ты любишь меня*, - громко поёт Зейн - почти так же впечатляюще, как и Джастин Бибер - из-за этого Найл хмурится и показывает ему средний палец, угрюмо бормоча себе что-то под нос. Гарри сразу же утыкается носом ему в плечо, указывая на что-то за окном, мечтательно болтая о месте, которое они проезжают. Стайлс знает о нём очень много, хоть и утверждает, что никогда здесь не был. Он с таким энтузиазмом рассказывает всем о королях и замках, королевских дворах и рыцарях, что Зейн просто не может не слушать, также как Луи и Найл. Плохое настроение Найла исчезает так же быстро, как и появилось. Луи возвращается к шуточкам и поддразниваниям (хотя он немного поволновался о том, что не взял никакой одежды, и Зейну кажется, что это хорошая причина для волнения), пока Гарри просто продолжает говорить. Оставшийся отрезок пути так и проходит. Солнце садится, оно ярко-оранжевое и висит низко над горизонтом. Зейн включает свой iPod, переключая Snow Patrol на что-то явно менее депрессивное, типа The Fratellis. Когда это не помогает, он отбирает у Луи его iPod, находит папку "Лиам Пейн" и нажимает на воспроизведение. Брюнет устраивается на своём сидении и закрывает глаза, когда Лиам начинает петь. Он делает себе заметку, попросить Лиама как-нибудь спеть для него. Может быть, не сегодня, и не завтра, но когда-нибудь. Только для него, для них. Зейну бы хотелось этого. Да. Ему бы очень, очень понравилось.