Месть в стиле Уизли

— Фред и Джордж! Как вы посмели испытывать свои препараты на детях?! Голос Гермионы оглушал всех присутствующих в Общей гостиной. Все боялись даже пискнуть, чтобы вновь не услышать ее голоса, который был подобен оглушающему звуку сирен — А мы их не заставляли, — оправдывался Фред, пятясь назад. — Они сами к нам пришли, — поддержал брата Джордж. — К тому же, мы им заплатили, и немалую сумму. — Но это же дети, — не унималась Грейнджер. Она прямо пылала от гнева. Ноздри ее раздувались, щеки и уши были ярко-красными. — Как вы могли позволить им участвовать в чем-то подобном? Ладно еще вы, у вас мозги не в то русло направлены, но вы, — Гермиона прожгла своим взглядом стоявших в углу первокурсников, которые опустили от стыда свои головы. Когда староста оторвала от них взгляд и перевела их на близнецов, один из провинившихся показал ей свой язык и скорчил рожу. — Гермиона, ты дыши, — произнес один из близнецов, беспокоясь, чтобы она в порыве гнева еще чего не сделала с ними. — Не нужно винить этих парнишек… — Они хотели только подзаработать, всего-то. — И прежде, чем давать им испытать свои препараты, мы опробовали все на себе. — И, как видишь, с нами все нормально. Заканчивали фразы друг после друга братья. Один из них даже покрутился на месте, чтобы староста убедилась в их словах. — Но зачем вам нужно было еще испытывать на детях? — задала вопрос Гермиона, она мало верила словам двоих оболтусов. Но, тем не менее пыл ее немного погас, а дыхание становилось ровнее. Все находившиеся в Общей гостиной поубавили свое любопытство и теперь занимались кто чем: кто делал домашнее задание, кто играл в волшебные игры, как, например, волшебные шахматы или плюй-камни, а кто лениво распластался на кресле возле камина и отдыхал после длинного учебного дня. Лишь единицы, кому нечем было заняться, продолжали с любопытством наблюдать за перепалкой двоих шутников и старосты Гриффиндора. — Для пущей уверенности, — подтвердили хором близнецы. — Чтобы я больше не видела вас со своими чертовыми и небезопасными для жизни изобретениями. А это я у вас конфискую, — Гермиона забрала со стола пакетик с разноцветными конфетами. — И за нарушение правил снимаю двадцать очков: по десять с каждого. Джордж и Фред начали возражать, но Грейнджер перебила их: — Никаких возражений, Уизли. Вы и сами не маленькие, должны были понимать, на что шли, — она уже собиралась уходить, но на последок добавила: — Вы еще легко отделались. На следующий раз не обойдется только снятием очков и конфискацией. Я вас предупредила. И, круто развернувшись на своих маленьких каблуках, с гордо поднятой головой удалилась из гостиной. В спину ей полились ручьем ругательства, но она, углубившись в свои размышления, не обратила на них ни малейшего внимания. Только когда дверной проем закрылся, все гриффиндорцы облегченно вздохнули. — Ты думаешь о том же, о чем и я, Дред? — Именно, Фордж! Заговорщики лукаво переглянулись и поспешили к себе в комнату. На следующее утро Гермиона проснулась в хорошем расположении духа. Вчерашняя перепалка с близнецами отошла на второй план. Она, как и каждый выходной день, просыпалась раньше своих сожительниц. Лениво потянувшись, девушка все же заставила себя подняться с теплой и уютной кровати. Как и ожидалось, Лаванда и Парвати еще спали и вряд ли встанут в ближайший час. Кое-как расчесавшись, но потом подумав, что и так сойдет, оставила все свои тщетные попытки придать волосам нормальный вид. На самом деле Гермионе нравились свои волосы, но только не в те моменты, когда дело доходило до расчески. Приведя себя в порядок и натянув одежду, она направилась в Большой Зал. Настал субботний день, и в гостиной никого не было, все либо спали, либо уже были на завтраке. Грейнджер решила подождать своих друзей в Большом Зале. Настроение у девушки было хорошее, и она даже не обратила внимание на странное поведение слизеринки, проходившей мимо. Та почему-то рассуждала в голос о попке Драко Малфоя, да так, что складывалось впечатление, что она просто говорит о каком-то фильме. Но Грейнджер не придала этому значения, а, лишь хмыкнув, продолжила идти дальше. К её удивлению, в Большом Зале стоял оглушающий шум, как будто там сейчас играют в квиддич, но народу было мало. Все о чем-то дискутировали, обсуждали, и их реплики, соединившиеся воедино в голове старосты, было сложно разобрать. Вскоре к Гермионе присоединились Гарри и Рон, не выспавшиеся, с мешками под глазами. Рон жадно набросился на бедную тарелку с едой, а Гарри только надпил немного сока. — Гарри, что с тобой? Почему ты не притронулся к еде? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Все в порядке. Я просто не выспался, — уверил ее Поттер и уткнулся лицом в тарелку. «Конечно, в порядке, а как же. Чертова Амбридж со своими новыми правилами. Еще и в квиддич теперь из-за нее играть не смогу. А так все нормально, просто замечательно!» Гермиона уставилась на друга. Его лица она не видела, поэтому не была уверена, что это было произнесено вслух. Рон все так же продолжал есть, напевая себе под нос, какая замечательная школьная еда. Гарри не желал продолжать бессмысленный разговор. Девушка в ступоре посмотрела вокруг себя и случайно встретилась глазами с Забини. «Чертова грязнокровка! Почему она пялится на меня своими щенячьими глазами? Фу… мерзость». Гермиона могла поклясться, что губы парня в этот момент не шевелились. Галлюцинации и только. Лаванда, сидевшая недалеко от золотого трио громко… говорила?! «Чертова Парвати. Как она могла надеть такого же цвета туфли, как моя кофточка? Это просто возмутительно! Что она этим хотела доказать? Что её туфли красивей моей кофточки?» Грейнджер не могла поверить, что Парвати могла спокойно слушать такие разглагольствования своей подруги о себе. Или же она не слышала? «Нет, этот мир сегодня сошел с ума. Или же я сошла с ума? Нет, это сон. Нужно проснуться»,- подумала Гермиона и попыталась себя как можно больнее ущипнуть. Но попытка была тщетна, ничего не менялось, а голоса, назойливо гудевшие в голове, продолжали слышаться. Её попытки проснуться — или убиться — ни к чему не привели, только синяки появились на руках. — Гермиона, зачем ты себя калечишь? — раздался озорной и веселый голос близнеца. Ему, видимо, доставляло удовольствие видеть, как подруга брата пытается сделать что-то с собой. — Может, тебе захотелось чего-то неизведанного? — подмигнул второй близнец. — Не ваше дело, — отгрызнулась Гермиона. Уизли только хмыкнули и приземлились рядом. «Ну почему она не дружит с расческой? Скоро её фотографию будут показывать как символ Гриффиндора, вместо льва». Гермиона уставилась удивленными глазами на близнеца, у которого ярко пылала бордовая буква «F» на груди. От прожигающего взгляда девушки Фред оторвался от еды. — Фто? Я ем, — с набитым ртом сказал Уизли, напоминая своего брата, Рона. — Что ты сказал про мою прическу? — возмущённым тоном отчеканила Гермиона, продолжая сверлить взглядом парня. — Грейнджер, ты про что? — возмутился Джордж. «Она что, переучилась? Бредить начинает!» — подумал тут же он. — Что ты сказал? — От возмущения Гермиона привстала. — Я молчал. — Ты сказал, что я бредить начала. — Грейнджер, какого черта ты мелешь? — возмутился Фред, явно не понимающий, про что говорит староста. — Он ничего не говорил, а уж тем более не оскорблял тебя. И изволь не клеветать на моего брата и на меня. Гермионе подумалось, что ее голова сейчас лопнет от всех голосов, кружившихся вокруг. «Я схожу с ума», — констатировала она и, пошатнувшись, присела обратно за стол. «Интересно, это на нее наше зелье повлияло, или она действительно немного не в себе?» — Что ты… Какое зелье? — завопила Гермиона, что есть сил. На крик обернулись все ученики, сидевшие в Большом Зале, и уставились на неё. «Какого гиппогрифа она узнала про зелье?» — Ты про какое зелье, Грейнджер? — недоумевал Уизли. — Гермиона, успокойся. — Гарри попытался погладить свою подругу, но та увернулась от его руки. — Он ни про какое зелье не говорил. Гермиона опешила. Раз она слышит то, что не дано слышать другим, значит, у нее как-то появились способности телепата. Или же это только плод ее воображения? Или она сошла с ума? Не желая больше оставаться в Большом Зале — тем более кусок в горло уже не лез — она с молниеносной скоростью покинула зал, оставив друзей недоумевать. В голове все так же звучали встревоженные голоса друзей: «Что это с ней?» «Какого Мерлина она догадалась про зелье?» «Почему она сорвалась со своего места не доев… О, бекон остался!» Чем дальше девушка уходила, тем тише становились голоса, а потом и вовсе исчезли. «Что со мной произошло? Почему я слышу мысли других? И почему все случилось именно со мной?» Ей на встречу, легкой походкой, шел Малфой. «Вот черт!» — мысленно подумали они. «Грязная грязнокровка. Убить их всех нужно. Вот как только хозяин встанет на свое законное место, вот тогда этим вот придет конец. Им не место в волшебном мире. Какого черта она на меня пялится? Отвернись, тварь, от меня!» Гермиона, не в силе сдержать больше слезы обиды, побежала прочь. Глаза заволокло пеленой, а слезы оставляли влажные ручейки по щекам. Ноги сами принесли ее на Астрономическую башню. Туда, где ее никто не будет тревожить. Туда, где она не будет никого ни видеть, ни слышать. Всегда рассудительная Гермиона не знала, что с ней творится, откуда у нее появилась эта способность. Она пыталась найти хоть какую-то информацию, прочтенную в книгах, но мозг не хотел помогать хозяйке. Сколько Грейнджер просидела и проплакала — она не знала. Но из оцепенения ее вывели шаги, раздававшиеся где-то вблизи. — Вот ты где, — воскликнул Фред и приблизился к сидевшей на полу девушке. Она посчитала уместней промолчать и отвела взгляд, не имея никакого желания встречаться с голубыми глазами парня. «Битый час ее ищу, а она тут сопли жует, да слезы ручьем льет! Девушки!!!» — Соизволишь объяснить, что с тобой произошло за завтраком, и почему ты так быстро улетучилась, оставив нас в недоумении, м? — А почему я должна перед тобой отчитываться? — вопросом на вопрос говорила Грейнджер. Гермиона уже прекратила лить слезы. — По-моему, я хороший слушатель, пока никто не жаловался, и у меня есть вот это. — Уизли протянул руку, в которой был носовой платок. — Спасибо, — поблагодарила девушка и взяла его. — Так ты расскажешь или дальше будешь продолжать играть в молчанку? — продолжал настаивать близнец. Грейнджер вздохнула. Рано или поздно ей придется кому-то рассказать, не все равно, кому? — В общем, Фред, не пойми меня не правильно, но я … слышу мысли. «Мы не предусматривали такого эффекта в нашем зелье». — Фредерик, — возмутилась Гермиона, услышав мысли парня. «Черт, она же слышит мысли!» Девушку позабавила реакция Уизли, но услышанная информация все же разозлила ее: — Что за зелье вы мне подлили? — Ну, — Фред попал в неловкою ситуацию, — после того, как ты нам запретила испытывать продукцию на малышах, мы… решили испытать на тебе. — Что? — вскочила на ноги староста. — Да как вы посмели сделать такое? — Ты же сама запретила испытывать на детях. — Если бы вы меня внимательно слушали, а не ушами хлопали, то услышали бы, что я вам вообще запретила проводить опыты на ком-либо. «Вот будешь теперь знать, как запрещать нам что-то!» — позлорадствовал Фред. — Что вы мне подлили? — вновь задала вопрос Гермиона, теряя терпение. — Сыворотку правды, только немного усовершенствованную. — Чем это еще вы ее улучшили? — пискнула Грейнджер, боясь за свою жизнь. — Секрет фирмы! — лучезарно улыбнулся Уизли. — Фредрик Уизли! Если сейчас ты мне не скажешь, то можешь прощаться с жизнью! Для пущей уверенности староста вынула еще и палочку и наставила её в грудь семикурснику. — Гермиона, ты не кипятись, успокойся. — Фред начал отступать назад, но путь ему преградила стена. — Я успокоюсь только тогда, когда узнаю, что вы мне подсунули. Близнец с минуту подумал, а потом сказал: — Это не совсем сыворотка правды, а как бы тебе сказать… Мы хотели с Джорджем, чтобы ты не запрещала нам больше продавать продукцию, в общем, всегда всё нам разрешала. Но при этом мы немного подлили и сыворотку правды. — Что? Что вы хотели сделать? Да никогда! — Да, я уже вижу, что не получилось. — Фред горько улыбнулся. — Что будешь делать со своим «даром»? — решил он перевести тему. Пыл Гермионы погас, а на его место вернулось отчаянье. Сложно было назвать это состояние даром, скорее проклятьем. Ведь слышать все, что думают другие —, а это непосредственно связано и с тобой — очень сложно для мозга. Вынести такое количество информации было не по силам мисс Грейнджер. Ее начал одолевать страх перед неизведанным. А что, если она и дальше будет продолжать читать мысли? Что, если этот груз погубит ее? Нет, нужно что-то делать, но вот что? — Я думала пойти в библиотеку. Может, я там смогу что-нибудь похожее найти, — поникшим голосом произнесла она. — Тогда не будем терять времени, — веселым голосом сказал Фред. Ничего не сказав, он, взяв девушку за руку, повел по знакомой для неё дороге. По дороге, которая ведет к умиротворению, к дому, к другу. — И где мне в жизни понадобится заклинание, чтобы очаровать упырей? Гермиона уже перерыла несколько стеллажей с книгами, но нигде не удавалось найти нужной информации. Можно подумать, что никто из волшебников никогда не сталкивался с подобным. «У нее так интересно ложатся волосы… Черт!» Фред отвлекся от изучения книг, так как для него было непосильным трудом что-то искать в источниках знаний. Спустя еще пару часов безуспешных поисков, Гермиона обреченно сказала: — Я пропала! — Да не переживай ты так, — пытался утешить ее Уизли. — Возможно, завтра утром все пройдет. — Какой ты наивный, — девушка посмотрела на него. В ее глазах стояли слезы. Фред обнял ее и крепко прижал к себе, чтобы та еще больше не разревелась. «Что же мы наделали? На кой черт мы вообще подлили это зелье?» — А пойдем-ка на улицу, Грейнджер. Гермиона не отказалась. Ей сейчас нужен свежий воздух, чтобы успокоиться, забыться. На улице было прохладно, а свитер, надетый на Гермионе, не давал нужного тепла, но от этого еще больше не хотелось покидать улицу. Холод как-то отвлекал от мыслей, которые засели в ее голове, как тараканы прячутся в темных уголках комнаты. Они прошли по дорожке и остановились возле Черного Озера, где плескался большой кальмар, греясь на солнышке. Фред, увидев, что его спутница замерзла, заключил ее в объятья. Один, два, три, четыре…»</i>, — считал он про себя в этот момент. — Знаешь, как много мы могли бы сделать с твоей телепатией. — Фред начал перечислять все возможные шалости. — Я ни в чем не собираюсь участвовать, — возразила Гермиона. — Но мы бы могли… — Нет, — отрезала она. — Ладно, — обижено буркнул Фред. «Сама не знаешь, от чего отказываешься!» На улице становилось все холодней. Осенний ветер разыгрался не на шутку. — Гермиона, я вот тут подумал. А сыворотка правды ведь не вечна, и действия ее кончаются со временем. Значит, и действия нашего зелья должны кончиться в скором времени. — Возможно. Только когда кончится действие? — До того времени я буду всеми силами помогать тебе не умереть, — заверил Гермиону Фред и засмеялся. «Нужно ведь мне как-то искупить свою вину!» — уже подумал он. Как и обещал Уизли, до конца дня, пока Гермиона не поднялась в свою комнату, Фред сопровождал её. Конечно, Гермиону удивляли мысли парня, который время от времени начинал считать или перечислять ингредиенты зелий. Фред же пытался всеми силами развеселить девушку. Окружающие только посматривали искоса на эту пару, но их, видимо, это не волновало. — Знаешь, Фред, несмотря на свое состояние, я отлично провела время! — И в знак благодарности Гермиона оставила свой поцелуй на щеке парня. Тот залился краской. «Хвост крысы, две лапки лягушек, перья гиппогрифа, крылья летучей мыши…» — Да не за что! И извини за зелье. — Надеюсь, завтра этого «дара» у меня не будет, а то тебе не поздоровится, — засмеялась Грейнджер и пошла к себе в комнату. — Надеюсь! Спокойной ночи, Гермиона! — еще раз взглянув на силуэт уходящей старосты, он тоже развернулся и пошел к себе в комнату, продолжая перечислять ингредиенты. Гермиона, по-дурацки улыбаясь, поднялась к себе в комнату. Благо, Парвати и Лаванда, перемывавшие друг другу косточки в мыслях, еще сидели в гостиной, и ей никто не мог помешать спокойно в тишине все обдумать. За сегодняшний день она узнала много нового. Например, что Невилл неравнодушен к Полумне, но та только и думает, что о мозгошмыгах. Гарри все проклинает Амбридж со своими правилами, всеми что ни на есть на свете ругательствами. «Нужно будет провести с ним воспитательную работу», — подумала Гермиона. Рона интересует еда (кто бы сомневался?!). Лаванда и Парвати ненавидят друг друга, но продолжают дружить. Джордж безуспешно пытается завоевать симпатию Анджелины, но ту интересует только квиддич. Джинни сохнет по Гарри, и она вынашивает коварный план, как добиться внимания Поттера, а в мыслях представляет его своим мужем, где они счастливы и имеют двоих детей. Добрая половина слизеринцев — и не только — ненавидят Гермиону. Девушки этого же факультета сохнут по Малфою, которому безразличны все эти их симпатии. Профессор Снейп пытается найти зелье, чтобы его волосы не были жирными, но пока тщетно. Амбридж мечтает завоевать весь мир и окрасить все стены Хогвартса в розовый цвет. В общем, от такого переизбытка информации голова у бедной девушки взрывалась как граната. Вскоре ее сморил сон. Утром она проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо и громко кричал на ухо: — Гермиона, сколько можно спать? Голос принадлежал её соседке по комнате, Лаванде. — Который час? — хриплым от сна голосом спросила Грейнджер. — Восьмой час, — коротко ответила та, взглянув на наручные часы. — И почему ты меня так рано будишь? — Тебя кое-кто внизу дожидается, — загадочным голосом произнесла Парвати, лежавшая на соседней кровати. Услышанное Гермиону повергло в шок. Её ждут? — Кто меня ждёт? — спросила Гермиона удивленным голосом. — Сама увидишь. Гермиона наспех натянула на себя джинсы и свитер и поспешила вниз, где ее ждал тайный незнакомец. В Общей гостиной, опершись об диван и засунув руки в карманы штанов, стоял Фред. Гермиона невольно улыбнулась, увидев его. Пытаясь отомстить, Фред не думал, что произойдет сбой, и все пойдет не так, как планировалось. Он, сам того не зная, навлек на себя несчастья. Но это несчастье, по имени Гермиона, за маленький промежуток времени заполнило в нем пустоту. И теперь он не собирался освобождать то место, которое теперь принадлежит ей. Помните: найти свое счастье можно даже тогда, когда затевается месть.