Команда

Атмосфера в раздевалке стояла подавленная. Футболисты переодевались в угрюмом молчании: после сокрушительного провала говорить было особо не о чем. Они потерпели поражение и вылетели с Чемпионата Мира. Особенно сильно било по самолюбию то, что проиграли они слабым командам. Случись это в матче с Германией или Бразилией, то, несомненно, счёт получился бы разгромным, зато на душе не было бы так гадостно. Даже тренер, взглянув на них, решил отложить разбор полётов на завтра. Александр Кержаков искренне не понимал, почему они вели борьбу так вяло. Игра всей команды вызывала недоумение, в особенности в матче с Бельгией. Создавалось стойкое впечатление, что накануне они вместе со своими соперниками знатно перебухали. А утром, не успев прийти в себя, выбежали на поле, едва не перепутав, кто в какой команде. Во всяком случае, это многое могло бы объяснить. Керж окинул взглядом команду, задержавшись на Акинфееве. Игорь явно винил себя во всех бедах, на него больно было смотреть. Он всегда стремился к совершенству и тяжело переживал каждый пропущенный мяч, даже если при этом команда побеждала. После каждой ошибки тренировался до изнеможения, дабы в будущем избежать подобного. Он боялся даже представить, что сейчас творится с их голкипером, а ведь дальше будет только хуже. Его наверняка назначат крайним, и тему еще долго будут терзать, сыпя соль на рану. Александр так глубоко погрузился в мрачные мысли, что не заметил, как опустела раздевалка. Резкий грохот заставил его подскочить и осмотреться, если не в поисках трупа, то неприятностей точно. Когда за спиной раздается такой звук, это редко предвещает что-то хорошее. Все оказалось гораздо прозаичней: это Игорь разбил руку о шкафчик и, проигнорировав боль, замахнулся снова. Скорее всего, Акинфеев не заметил скромно притаившегося в углу футболиста, и решил, что остался в помещении один. Иначе он никогда не позволил бы себе так явно продемонстрировать чувства. Игорь всегда всё держал в себе, не вываливая проблемы на окружающих. Керж рванул было остановить друга, но его опередили - вынырнувший откуда-то Березуцкий вовремя перехватил руку Игорька: - Хватит, - мягко попросил он. «Не раздевалка, а Нарния какая-то, - удивился Кержаков, незаметно отступая обратно. Что-то ему подсказывало, что вмешиваться пока не стоит. – Сколько ещё человек я здесь не заметил?» - Хочу побыть один, неужели не ясно? – процедил Игорь. Сколько же отчаяния плескалось в его глазах! Хотелось просто заграбастать парня в охапку и не отпускать, пока ему не станет легче. Только вряд ли бы это помогло. - Чтобы ты успел окончательно себя накрутить и покалечиться? – поинтересовался Березуцкий, кивком указав на пострадавшую конечность. - А если и так, то какая уже разница?! – сорвался Игорь, растеряв последние крохи самообладания. – Кому я теперь нужен?! Бездарь и неудачник! Да мне вам в глаза смотреть стыдно! Какой я, блять, вратарь после такого? Гнать меня ко всем чертям из футбола надо! Всех подвёл. Фабио надо было Юру на ворота ставить, тогда у нас был бы шанс, - горько закончил Акинфеев. – Дай пройти, - он шагнул было к выходу, но не тут-то было: капитан с силой впечатал его в многострадальный шкафчик: - Выговорился? – поинтересовался Березуцкий. – А теперь слушай сюда. Ты слишком много на себя берёшь. Не забыл, что мы одна команда? Ответственность лежит на нас всех и МЫ облажались. Все, понимаешь? Какая, нахрен, разница, пропустил ты мяч или нет? Играй мы нормально, это вообще не имело бы значения. Ты же видел команду Алжира! Мы должны были как минимум три мяча загнать. А получилась херня и ты здесь ни причём. Так что прекращай чушь гнать! Если смотреть с этой стороны, то нам всем надо футбол бросать. Кроме, разве что, Кержа - он неплохо держался… - Спасибо за комплимент, ценю! – издевательски подал голос из своего угла Кержаков. – Не хотел мешать такому трогательному моменту, но мне уже надоело здесь торчать. – Став невольным свидетелем разговора, Александр пришёл к выводу, что ему тоже не стоит загоняться. Здоровая критика, конечно, не помешает, но впадать в отчаяние тоже не стоит. Пусть сегодня они и проиграли, но теперь есть отличный стимул увеличить тренировки. У сборной России будет еще уйма шансов блеснуть. А сейчас есть вещи поважнее, чем погружение в траур – например выведение друга из пучин депрессии. Березуцкий посмотрел на него с таким выражением, что у неподготовленного человека легко могло развиться заикание. Капитану вообще хорошо давался зверский вид, но привычного к таким вещам Кержа это не впечатлило. - Ты давно здесь стоишь? – вздрогнул Игорь. - Разговор ваш слышал. И готов подписаться под каждым словом нашего доблестного капитана. Игорёк, реально, кончай на себя гнать, мы все отличились. Предлагаю на этом закончить и выдвигаться, мы уже час в раздевалке торчим. - Куда выдвигаться? – уточнил Березуцкий. - Ребят, мы в Бразилии! Думаете, что я позволю вам расползтись по номерам и тухнуть там до отъезда? - А он прав, - задумчиво сказал Березуцкий, заметив, что Акинфеев готов отказаться и смыться. – И прости, но возражения не принимаются, - он дружески приобнял Игоря и увлек его к выходу. Кержаков удовлетворенно улыбнулся. Они команда и, чтобы ни случилось, команда никогда своих не бросает.