***
- Литва! Иди-ка сюда! – прошёлся по усадьбе громкий голос России. - Иду! – ответил молодой человек и поставил тяжёлый оранжевый таз с замоченной одеждой на пол у ванны. От пота тело липло, единственное, чего хотелось в это время – умыться и выпить воды. Но дело не ждёт! Он протёр влажный разгорячённый лоб рукавом рубашки и вышел из ванны, закрыл на щеколду. Уже на полуразвороте он столкнулся с госпожой Украиной, отчего она тихо вскрикнула и успокаивающе улыбнулась. - Простите. - Иди, не извиняйся. Он прошёл мимо неё и поднялся на второй этаж усадьбы по скрипучей деревянной лестнице, которую желательно починить, а то, мало ли что, кто-нибудь и застрянет между ступеней. Торис уже давно об этом размышляет, но так и не обратился по этому поводу к Ивану, каждый раз забывая об этом из-за своей занятости. Он прошёлся по узкому коридору в дальний угол и постучал в светло-коричневую дверь с висящей на ней подковой. - Заходи. Торис открыл дверь и зашёл в комнату Ивана. Тот стоял у окна и выглядывал наружу, но при появлении в его комнате Ториса сразу перевёл на него взгляд сиреневых глаз и добродушно улыбнулся. - Есть какое-то задание для меня? – с места спросил Торис. - Да, есть дельце. Торис промолчал, окинул взглядом комнату. Всё осталось на своих местах, Иван никогда не менял обстановку в своей комнате, так как бережно берёг воспоминания и предметы из разных времён. Так на стене с флагом СССР висели скрещенные молот и серп, а рядом кирка. Торис понимал его и поэтому никогда не смел даже подумать навести порядок в комнате Брагинского. Над старой, но удивительно крепкой кроватью висел флаг современного образца – русский триколор создавал позитивную атмосферу в комнате и противостоял негативной атмосфере флага СССР. При взгляде на красный флаг у Ториса скрутило желудок, на лице выступил пот от одной только мысли о том, что пришлось пережить ему вместе с друзьями. Алый цвет напоминал ему о крови, которую символизирует красная полоса на его флаге. Иван отошёл от окна и взял в руки со стола пачку документов, подошёл и передал её Торису. - Это на тебя, так что будь внимателен. И ещё... – он поднял вверх указательный палец. – Я совсем скоро уеду на встречу с другими странами, так что приеду очень голодным, возможно, что и злым. Дом остаётся на тебя и моих сестёр, при моём приезде чтоб было что поесть. - Х-хорошо, Россия. Ещё что-то? - Нет, пока. Можешь идти. Торис поклонился и спустился на первый этаж, поглядывая себе под ноги. На повороте он услышал испуганное восклицание: - Осторожней на поворотах, Литва! Он остановился и глянул вперёд, Наталья гневно нахмурила брови, сложила на бёдра руки. - Извините, Наталья. - Я понимаю, что важно смотреть под ноги, но и вперёд тоже! - Я вас понимаю, прошу простить меня. Она отошла в сторону и зашла в ближайшую комнату – гостиную, где на диване за телевизором сидела Ольга. - Наташа, присоединяйся. - Для чего? - За компанию, мы одна семья. - Хм... Торис дошёл до бывшей прибалтов, а ныне его комнаты. Ранее, когда с ним в этой комнате жили его лучшие друзья-прибалты Эстония и Латвия, дальше от двери в один ряд стояли их кровати. Если кровать была покрыта синим покрывалом – она принадлежала Эстонии, он спал в дальнем углу в покое, где мог спокойно сидеть за ноутбуком или книгой. Если кровать покрыта красным покрывалом – нет сомнений, на ней спал трусливый, но при этом открытый Латвия. Порой его прямолинейность только вредила всем трём, тогда Эстония и Литва в слезах кричали его имя. Теперь, когда Эстония и Латвия обрели свободу и живут у себя на земле, комната опустела на половину. В ней остались лишь шкаф, где Литва хранит одежду, комод под мелкие вещи и, собственно, покрытая зелёным покрывалом кровать Литвы. После ухода из дома России Эстонии и Латвии к мебели Литвы добавился лишь поставленный вперёд к голой стене стол. На него Торис поставил стопку бумаг и занял место. - Снова экономика? Он сидел за бумагами, разбирая их и анализируя, не долго. Спустя час раздались шаги на лестничной площадке. Торис поднялся и выбежал в коридор, куда спустился готовый к поездке Россия. Поправив одежду, он глянул на себя в висящее зеркало и повернулся к вышедшим из гостиной сёстрам и Литве. - Ну, я поехал! - Удачи, Ванюша, - улыбнулась брату Украина. - Да, покажи им всем, - холодно добавила Беларусь. Литва судорожно глотнул при её словах и покосился на девушку, поглаживающую пряди бледно-золотистых волос. Иван словно не услышал её и помахал рукой, открыл дверь и вышел. У дома его уже ждала чёрная машина современного образца. Узнав Россию, водитель включил фары и поддал сигнал. Ивану открыли дверцу и усадили на заднее сидение. Когда машина без следа исчезла из виду, Украина глянула на Литву,глубоко задумавшегося о чём-то. - Литва? - А? – он очнулся и глянул на неё. В глазах обоих были вопросы, а ответ даже на язык не слетел. Беларусь закрыла дверь за братом и, цокая каблуками, ушла в гостиную в поисках чего-нибудь занимательного. Украина ушла за сестрой под взглядом Литвы. Спустя пару минут Торис отошёл окончательно и вернулся в свою комнату.***
Спустя час дела по бумагам кончились, Торис в краткой форме описал ситуацию с экономикой России и отложил листок с анализом в сторону. Глянул на наручные часы – большая стрелка норовит сместиться на пять часов. Время ещё позволяло завершить начатое, Торис вышел из-за стола и зашёл в ванную, поднял таз и понёс на улицу. Поток свежего и бодрящего воздуха нахлынул на него, как светлое воспоминание. Солнце ещё даже не планировало садиться, чему Литва не удивлялся, давно привыкнув к здешнему часовому поясу. Вблизи от усадьбы России разрастался вековой бор, ветер разносил по округе аромат благоухающих елей и смолы. Литва был бы рад и остаться здесь, на природе, а не в душном городе, но сердце созывало его вернуться на родину, в Вильнюс, или же в дом на высоком берегу Балтийского моря вблизи Клайпеда. В голове ясно вспыхнуло воспоминание, оставшееся на всю жизнь. Морской воздух бил в лицо юному литовцу и взбудораживал его ум. Красивое, лазурное море было спокойным. Юноша стоял у обрыва и заворожённо глядел в даль моря, не способный оторвать очей от его глади. Но что-то сверкнуло вдалеке у берегов моря, что-то неотчётливо виднелось. Юноша приглядывался к предмету, но прошло много времени, прежде чем он узнал в этом чём-то парусный корабль. Издав восхищённое «ах», он улыбнулся и побежал вдоль берега к кораблю. От каждого его шага в воздух поднимались пышные облака цветочной пыльцы, от чего оставался душистый след. Сил добежать до корабля не хватило, и он плюхнулся на землю с громким «ах». Его всего накрыло одно огромное облако цветочной пыли, аромат обворожил литовца. Поднявшись на ноги, мальчик не стал дальше бежать, лишь подошёл к самому обрыву и всё тот же заворожённый взгляд пустил в даль моря. Корабль успел скрыться. Торис тряхнул головой, пробудился и подошёл к уличной сушилке. В такую жару, какая стояла в тот день, ему было особенно тяжело работать. Успев изрядно вспотеть, он выжимал постиранную одежду и закидывал на верёвку, крепил на прищепки. Давал себе передышку, тяжко вздыхал и протирал потный лоб. Волосы прилипали ко лбу, но он не желал убирать их грязными руками и ждал окончания работы. На эту работку ушло полчаса, Торис подумал про себя: «Если бы сегодня не было столь жарко, я бы управился с этой работой вдвое быстрее. Сегодня жутко тяжело работать, силы истощаются». Совсем неожиданно что-то словно ударило его в голову, всё в глазах стало резко ярким, а голова потяжелела, словно в неё налили свинец дополна. Он резко качнулся и, не устояв на надувных ногах, повалился на землю. Ещё пару минут он смотрел на бледнеющий двор усадьбы, пока веки не налились вслед за головой свинцом. Сознание молниеносно отрубилось.