***
Ночное небо молниеносно окрасилось в алый цвет, шум бьющихся об высокий берег волн Балтики затерялся среди всего того шума, что подняли свистящие бомбы, падающие на землю нежданным градом. Одного удара хватило, чтоб земля в ужасе сотряслась. Земли охватило адское пламя, что разрасталось с каждой секундой под тяжестью влажного морского ветра, дующего с моря. Военная сирена свирепо завизжала, отвечая на рев реактивных самолётов, что скрывались в ночном мраке. Земли сотрясались под тяжёлыми ударами сбрасываемых бомб.***
Он узнал о нападении следующим утром, сидя за столом в своём кабинете за бумагами. - Господин Лоринайтис! Германия... они летят сюда, в Вильно! Он глянул на него с тревогой и выскочил из-за стола, вышел из кабинета и зашагал по дворцу. По пути на него с надеждой глядели рабочие, навстречу ему бежал посол. Остановившись напротив друг друга, он вручил ему телеграмму, после прочтения которой Торис ощутил укол в сердце. - Неужели?! Они не нарушили своё слово!! Я срочно выезжаю навстречу Германии. - Что?! – вскрикнул посол и протёр глаза, прочистил уши. – Вы... не лжёте? Вы собираетесь ехать им на встречу?! - ДА. Если вы думали, что я буду на стороне СССР, то вы... не мои люди. Я уже предлагал им присоединить меня к ним, они согласились, но с условием: не раньше 1940-ого года. Настало время, теперь я войду в состав Германии, а после войны добьюсь независимости. - Но народ уже поднял восстание в крупных городах! - Провозгласите временное правительство в Каунасе. А мне пора на встречу. Удачи!***
Напротив него стоял Людвиг в военной форме, а позади него тысячи солдат. И без того серьёзного выражения, его лицо выглядело более грубым. Сквозь толпу вперёд пробрался высокий парень со всеми признаками альбиноса. Увидав Ториса, он широко улыбнулся и помахал рукой. - Кого я вижу, это же Литва! Как поживаешь? - Гилберт, помолчи. - Запад, ты чего? - Помолчи и всё! Значит, ты не изменил своего мнения и настаиваешь? - Да. - Что ж, тогда ты входишь в состав Рейхскомиссариат. Твоё новое имя – Литауэн. Взять его! - Что? Вооруженные до зубов фашисты окружили его, опрокинули на спину и после тщательного избития повязали, поволокли куда-то в неизвестном направлении. Гилберт и Людвиг наблюдали за ними, после чего Восток оглянулся и спросил: - Запад, что это было? - Он сам ещё пару лет назад предложил войти в состав Третьего Рейха. Я исполнил его предложение, от которого не смог отказаться. Теперь мы у самых границ с СССР, скоро мы разобьём его.***
- Это совсем не то, что я себе представлял. Он сидел за столом в полупустой тесной комнате, свет падал ему на лицо, заставляя морщиться. Он глянул на окно с решёткой и тяжко выдохнул. - Неужели я ошибся? Это ещё одна оккупация? Этого ещё не хватало! От боли разочарования ему было душно, он потел и вытирал горячее лицо раскалёнными руками. Мысли не укладывались, он отказывался верить в случившееся. Но факты были не на его стороне. Потрёпанная и скомканная Торисом газета валялась у толстой входной двери, что заперта на стальной замок. Через стеклянное окошко в ней пробивался неприятно жёлтый свет лампы, догорающей свои последние часы, отчего периодически раздражающе мигала. Была бы другая ситуация, другое положение, то он несомненно сошёл бы с ума. Парень склонил голову и посмотрел на истёртые ладони, спину заломило, по комнате разошёлся тихий стон. Щелчок замка оповестил пленника об открытии двери и госте, но он не повернулся к ней и закрыл глаза, слегка содрогания в ожидании грубого голоса. От мягкого, несколько схожего на девичий, но хриплого голоса он замер, на языке завертелось лишь одно слово – имя его друга. - Значит, ты ему сдался, да? Как ты планируешь высвобождаться отсюда, Лит? Тебя оккупировали. Установилась относительная тишина, во время которой парень медленно открыл глаза и сжал кулаки. - Почему ты молчишь, Лит? Знаешь, если мне дали выбор: умереть или быть разделённым между СССР и Германией, я выбрал бы свой вариант: выбрать сторону Германии. Уж не знаю, кто из них победит в связи с тем фактом, что оба - мощные державы. По комнате эхом разошлось цоканье каблуков сапог, Польша подошёл к Литве и положил на его плечо ладонь. Литва продолжал молчать, находясь под контролем пережитого ужаса. - Знаешь, а этот Германия такой же непредсказуемый, что и СССР, что силой включил тебя в свой состав. Как думаешь, что он задумал? В комнату заглянул Людвиг и позвал Польшу, тот развернулся и зашагал к нему. Только сейчас Торис поднялся из-за стола и повернулся к другу, глянул на него и облокотился на стол от увиденного. Это уже был не тот Польша, которого он привык видеть. Золотистые волосы потемнели от засохшей в них крови, он сильно хромал и качался из стороны в сторону. Остановившись у двери, Польша повернулся к другу и ехидно улыбнулся, Литва разглядел в комнатном свете царапины по лицу и открытой шее друга, его синяки и опухшие глаза. - Феликс, ты... - Я уже не тот, что прежде, Лит. Я сделал свой выбор, а ты? - Сделал. Польша отвернулся от него и перешёл высокий порог, прошёл, присвистывая, мимо Германии, тот тихо выругался на него и положил у двери тарелку объедков. - Жри, чтоб не сдох.***
Были бы часы в комнате, он под их гипнозом непременно наблюдал целыми сутками за течением времени и вслушивался в каждый «тик-так». Но, казалось, Людвиг специально лишил его этого скромного развлечения. Литва проводил время в безнадёжности, прохаживался по комнате кругами, искал подходящую долговременную тему для размышлений. Каждый день в определённый час к нему заходил его мучитель и приносит тарелку объедков, тогда Литва обращался к нему с мольбой принести воды, в ответ получал удар ногой. Горло пересохло, начавшийся сухой кашель не давал покоя целыми сутками. Пытки казались бесконечными, время для него мучительно тянулось, что стало новой пыткой. Тогда он назвал время своим врагом и перестал считать минуты, а каждый раз при попытке угадать его ругался сам с собой. Совсем истощавший, он перестал блуждать по комнате и поднимался с койки только для того, чтобы приползти к двери и забрать тарелку. Так пролетало время.***
Из внешнего мира, куда был закрыт путь для него, послышались крики и выстрелы из ружья. Мысли смешались, а ставший за время заключения серым мир приобрёл немного ярких красок. Так комната из серой превратилась в тёмно-синюю, которой и была с самого начала, но чего так долго не замечал узник. Потратив последние силы на то, чтобы сесть на койке, он выдохнул и глянул на дверь, за которой послышались призывы к обороне и ругательства на немецком. На пару минут установилась тишина, Литва напрягся и замер в ожидании её обрыва. Кто-то выстрелил в замок, выломал его и открыл дверь. Литва направил падающий от слабости взгляд на открывшийся проход, куда заглядывали несколько солдат. Но он не узнал в них фашистов, это были совершенно другие люди. «Красная армия?» В комнату прошёл высокий и вооружённый винтовкой высокий человек. Узнику хватило одного его взгляда сиреневых глаз, чтобы распознать в нём Россию. - Рад видеть тебя, Литва. Не здоров, но хотя бы жив! Уложите его на кушетку и унесите в лагерь, пусть поднимут его на ноги. - Так точно! К парню подбежали несколько солдат, взяли за локти и увели из комнаты. Перед уходом Брагинский осмотрел комнату и зловеще усмехнулся.***
Всего их было четверо, и все в военной форме. Брагинский стоял между сестрами напротив Лоринайтиса, сиреневые глаза зловеще светились. Беларусь стояла по правую его руку и гневно глядела на Литву, стоящего с опущенной головой. Её лицо украшали шрамы, оставленные после оккупации Германией и боёв. Украина была более спокойна, чем её брат и сестра, и с пониманием глядела на Ториса. - Литва, ты понимаешь всё то, что совершил? - Да, понимаю, - смысла скрывать уже не было, так что говорил открыто и прямо. - И что ты намерен теперь делать с этим? - Я искуплю свою вину. - Каким же образом? – голос России ожесточался. - Позвольте мне, - он с надеждой вскинул голову и направил взгляд в глаза Брагинского, - работать на ВАС, Россия! Я буду выполняю каждое ваше задание! - А ты уверен, что справишься, Литва? - Я... я буду терпеть всё, что вы со мной сделаете. - Идёт. Завтра я передам тебе договор, уже с завтрашнего дня ты обязан слушаться меня. Все твои попытки пойти против меня только продлят договор, учти это. Он промолчал, Брагинский передал ему меч в ножнах. Парень осмотрел его и прижал к груди, после чего достал и взмахнул, на что Наталья отреагировала большим шагом на него, закрыла собой брата. - Только посмей тронуть нашего брата! – вскрикнула она хриплым голосом. - Я и не подумал, Наталья. - Убери его немедленно!! - Ладно, ладно. Что с вашим голосом, Наталья? - Не ясно что ли?! Я попала под мощный удар Германии, он оккупировал меня! Но вместе с Ваней мы раз и навсегда прогнали этих фашистов! - Тише, сестра, не буянь. - Ваня, позволь мне перерезать горло предателю? - Нет, не надо, он нам ещё пригодится. Ты же слышала, что он вступил в договор со мной, так что не надо никому перерезать горло. Ладно, расходимся, ещё много дел. Война прошла, надо отстраивать города. - Да, брат. Торис убрал в ножны меч и ушёл под наблюдением Натальи, которой дорога была в том же направлении, что и ему. Украина ушла на запад, а Россия на восток.***
Усадьба России. Торис постучался и вошёл в комнату Росси, куда был пару минут позван Иваном. Прошёл к сидящему на кровати Ивану и поклонился. - Вы звали меня, Россия? - Звал. Знаешь, что это такое? Он помахал перед собой чёрной плетью, на лице растянулась улыбка, ничего хорошего не предвещавшая. - Д-да, это плеть. А зачем она вам? - А ты разве не догадываешься? Я всегда наказываю предателей. А ты предал Союз, так что не удивляйся. Мы начинаем наш первый урок, даю ему имя «Знакомство с правилами дома России». - Ч-что? Иван поднялся, и спустя мгновение его высокая фигура закрыла опустилась на него непролазной тенью. Парень осознал, что крупно попал, его глаза потемнели от укутывающего его ужаса. Даже наличие выхода за спиной не спасло бы его. Начался урок.