Конец одиночества, или любовь Казекаге

От автора: В последнее время с фикбуком мне не везло. Постоянно попадала на технические работы, поэтому и не отзывалась столько времени. Но сейчас это не важно. Главное, эта глава наконец-то готова! Как глава, увы, это последняя, дальше будет только эпилог. Всем приятного чтения!) И да, дорогие девушки, с праздником!)) «Я так боюсь, что всех, кого люблю, утрачу вновь… Я так теперь лелею и коплю людей любовь. И если кто смеется — не боюсь: настанут дни, когда тревогу вещую мою поймут они». (Ольга Берггольц) - Вот же подстава… - разочаровано фыркнул Канкуро, в быстром темпе натягивая на себя стандартную форму. – Теперь всем известно о слабости непробиваемого Казекаге, - поправляя ремни крепления для марионеток за спиной, мужчина прислушался к тишине дома. Видимо, Мисаки еще спала, а Гаара все-таки, по долгу службы, отправился в резиденцию. – И почему с последствиями должен разбираться я, а? – вздохнув, кукловод незаметно покинул поместье и отправился к главному входу Суны. Сказать, что с того дня, как выяснилось, что Миса беременна, Гаара стал заботливым, это ничего не сказать. Мало того, что он велел нескольким лучшим медикам регулярно следить за состоянием своей супруги, так еще сам старался быть рядом как можно больше. А Канкуро, поняв, что такими темпами его брат запустит государственные дела, забил тревогу и оперативно выпросил свою старшую сестру у Хокаге в Суну на ближайшие полгода, как минимум. В ответе на письмо Наруто говорил о своем желании помочь друзьям, но какие-то важные причины, увы, не позволяли ему тут же примчаться в Селение Песка. «Что же это были за причины такие? Думаю, скоро все станет понятным», - размышлял старший брат Казекаге, внимательно всматриваясь в бесконечные песчаные просторы, не желая пропустить момент, когда из-за золотистых барханов появятся гости. Они не заставили себя долго ждать. Появившиеся вдалеке три расплывчатые точки быстро добрались к затененным высокой стеной пескам. - Надо же, я потребовал только сестренку, а тут прибыла целая делегация, - протянул Канкуро, когда рассмотрел прибывших ко входу в Селение шиноби. - Будто ты не рад, - фыркнула Темари, скидывая с головы засыпанный песком капюшон. Вместо привычного дерзкого и смелого взгляда, ее глаза выражали крайнюю степень тревоги. – Наруто послал дополнительную помощь. - Это в его духе, - произнес кукловод, осматривая две молчаливые фигуры в плащах, стоявшие позади сестры. – Что ж, пойдемте. - Как Мисаки? – кратко спросила куноичи, следуя за братом. - Пока справляется. Но лекари радужных прогнозов не делают, - покачал головой Канкуро. - Ты выглядишь вымотанным, - заметила она, покосившись на осунувшееся лицо мужчины. И даже привычная боевая раскраска не могла скрыть всю его усталость. - Ты еще Гаару не видела, - проговорил кукловод. Он бросил взгляд на до сих пор молчавших шиноби, покорно следовавших за ними. – Хм, Темари, - прошептал он, - я понимаю, в чем полезность Сакуры, как медика, но вот почему здесь Учиха? - Потому что все папаши одинаковые, - фыркнула блондинка. - В смысле? - Даже такой непробиваемый человек будет беспокоиться о состоянии своей беременной жены. - А, ясно. Я уже и забыл, что Учихи ждут прибавления. - Думаю, это еще одна из причин, почему Наруто послал именно их. - Ты о чем? Темари покосилась на брата и, вздохнув, произнесла как можно тише: - Потому что они, как родители, лучше всех понимают состояние Мисаки и Гаары. - Интересно, это умозаключение принадлежит ему, или все-таки Шикамару? – хмыкнул Канкуро. - Не недооценивай нового Хокаге, - покачала головой блондинка. Вскоре они добрались до резиденции Казекаге. Миновав молчаливо пропустивших их дежурных, кукловод, для приличия постучавшись, распахнул дверь в кабинет брата и завел прибывших внутрь. Темари, охватив взглядом комнату, поняла, насколько все плохо. Нет, конечно, в кабинете Хокаге беспорядок в бумагах был гораздо хуже, но наличие лишних кип документов у безупречного в ведении рутинной работы Гаары казалось полноценным бедствием. Да и сам брат выглядел не лучшим образом. Идеальная осанка не могла скрыть тяжесть усталости, а вновь потемневшие и увеличившиеся синяки под глазами и вовсе вызывали ужас. - Гаара, прибыла помощь из Конохи, - негромко позвал его Канкуро. Казекаге медленно поднял голову и устремил взгляд на сестру и на Учих, которые уже стянули с голов капюшоны, скрывающие лица. - Темари, Сакура… и Саске, я рад вас видеть, - безэмоциональным голосом произнес Песчаный. – Что нового в Конохе? - Там каждый день перемены, но сейчас важно другое… - Думаю, скорое рождение третьего ребенка у Хокаге является важным событием, - Гаара чуть встряхнул письмом, которое до этого держал в руках. - Хината беременна? – воскликнул Канкуро. – Вот вам и причины… - Вот только, по сравнению с ее предыдущими, эта ее беременность проходит не совсем гладко, - неохотно проговорила Темари. – Она нуждается в медицинском наблюдении. - Вот поэтому я не смогу долго находиться в Суне, скоро мне будет необходимо вернуться в Коноху, - заговорила Сакура. – Но я обещаю, что сделаю все от меня возможное, чтобы помочь Мисаки. - Я верю в твои способности, Сакура, - кивнул Гаара, привычно скрестив руки на груди. – Я знаю, что вы все устали с дороги, к тому же у Сакуры такое особое положение, но все-таки, вы можете отправиться к нам домой прямо сейчас? Со стороны молчавшего Саске раздался чуть приглушенный рык. Видимо, его не прельщало такое обращение с его беременной женой. Но лучший медик Конохи был другого мнения. - Конечно. Мне лучше увидеть ее как можно быстрее, - и две девушки покинули кабинет, оставив мужчин самим скрашивать общество друг друга. По правде говоря, Темари боялась увидеть изможденную Мису, которая просто выживает день ото дня, пытаясь выносить ребенка. Но как только она вместе с Учиха переступила порог дома, страхи развеялись, пусть и ненадолго. - Темари-сан? Сакура-сан? – удивленно спросила Мисаки, вышедшая в прихожую на звук открывающейся двери. Вид у нее был, может, чуть бледноватый, но в целом вполне здоровый и жизнерадостный. – Как я рада вас видеть! - Мисаки, как ты? – осторожно обняла невестку блондинка. – Ты нас всех сильно напугала! И обрадовала до безумия! - Да, у нас с Гаарой будет ребенок, - просияла девушка. – Я очень жду его появления! - Эх, Миса… эй, Миса, что с тобой? – встревожено прервала свою фразу Темари, заметив, как брюнетка изменилась в лице и чуть пошатнулась. - Ничего страшного… простое головокружение. Иногда бывает, - слабо улыбнулась та в ответ. Тут Сакура, крепко придержав девушку за плечи, направилась к лестнице. - Теперь я займусь ее здоровьем и самочувствием. Темари, пожалуйста, приготовь рис, или еще какую-нибудь слабо пахнущую еду, - сказав это, розоволосая увела бывшую куноичи в ее комнату. А Темари только оставалась нервно кусать губы и отправиться готовить специальный завтрак для Мисы, а заодно что-нибудь съестное для братьев. Ведь она знала, что сейчас, из-за приступов тошноты, невестка редко подходит к плите, а прокормить двух взрослых мужчин очень непросто. И вот, час спустя, когда куноичи сидела на кухне и пила зеленый чай, в двери показалась Сакура. Судя по ее серьезному лицу, прогнозы были неутешительными. - Чай будешь? – только и спросила Темари. Медик лишь кивнула. - Спасибо, - проговорила она, когда через минуту перед ней появилась глиняная чашка с дымящимся напитком. Обхватив ее руками, девушка тихо вздохнула. – У Мисаки будут тяжелые роды. - Насколько тяжелые? – посмотрела на нее блондинка. - Учитывая, что ее циркуляция чакры так и не восстановилась после войны, а ребенок на таком маленьком сроке уже формирует свои потоки… - лучший врач Конохи качнула головой. – Для нее это может стать смертельно опасным. - А ты сможешь помочь? - Я напишу рецепт одного травяного настоя. Если Мисаки будет принимать его ежедневно, то она сможет выносить ребенка, и роды будут немного легче. Но без опытного врача исход может быть трагичным. - Ты способна ее спасти? – чуть дрогнувшим голосом спросила Темари. - Если кроме меня не будет других вариантов… - Что ты хочешь этим сказать? - Я сделаю все, что смогу, чтобы обеспечить приемлемые роды для Мисаки. Ведь у нее и Хинаты роды должны состояться в одно и то же время. В зависимости от их тяжести я буду присутствовать или здесь, или в Конохе. Но пока это возможно, я буду наблюдать за Мисаки, - Сакура встала с места и взяла приготовленный для Мисы поднос с завтраком. - Не говори подробности нашего разговора Гааре. Он и так сильно переживает. Спасибо за чай. И бывшая Харуно вновь поднялась в спальню Мисаки, оставив Темари в крайне тревожном состоянии, которая все же верила в способности лучшего медика, единственного, кто мог сравниться по способностям с легендарной Цунаде-сама. Так проходили месяцы, полные скрытых переживаний и страхов. Ведь, даже несмотря на огромную силу, никто не мог исправить прогнозов медиков. И так, мучаясь от собственной беспомощности, все только и могли надеяться на выдержку и несгибаемость Мисы, да на благоволение богов и судьбы. И порой казалось, что нет никаких проблем, что все пройдет как надо, ведь девушка вполне стойко переживала все неприятные моменты беременности. Не хотелось верить в печальный итог. Но… В одно ясное утро, когда Казекаге, неохотно покинув свою жену, отправился выполнять свои правительственные обязанности, случилось то, чего с содроганием ждали все его близкие. Шло общее собрание Совета старейшин. Гаара, устало подперев рукой голову, лениво слушал предложения и доклады уважаемых господ. А все его сознание было сосредоточено на собственных ощущениях, ведь с самого утра его душа металась, словно предчувствуя беду. Как бы он не убеждал себя не обращать на чувства внимание и сосредоточиться на работе, все его существо восставало против. Что-то должно произойти… Тяжелые двери в зале заседаний возмущенно заскрипели, и в помещение вбежал запыхавшийся шиноби, в котором Казекаге признал одного из курирующих врачей его супруги. - Гаара-сама, началось… - только и выдохнул он. Этого оказалось достаточно. Вмиг вылетев из зала, проигнорировав возмущенный гул голосов старейшин, Песчаный бегом отправился в Центральный лазарет, куда должны были привести Мисаки, как только начнутся роды. - Кто с ней был? – прорычал он вопрос, даже не посмотрев на побледневшего медика. - Темари-сама. Она сейчас с ней, - только и смог выдавить он. Казекаге кивнул и ускорил бег. Хоть он и пытался контролировать свои эмоции, стоило мужчине лишь увидеть скорчившуюся в агонии боли жену, все здравые мысли покинули его разум, а накатившие чувства будто парализовали. - Мисаки… - тихо выдохнул он, не в силах ступить и шагу из дверного проема. Словно услышав его, девушка повернула голову и устремила на него взгляд, от выражения которого у Гаары замерло дыхание, а сердце рухнуло куда-то вниз. - Казекаге-сама, покиньте палату! Мы позаботимся о ребенке и о Мисаки-сама! – сказал Аюму-сан, скрывая лицо за защитной повязкой. - Гаара, выйди! Тебе этого лучше не видеть! – Темари также была здесь и помогала, чем могла. Песчаный никак не реагировал, продолжая расширенными глазами смотреть на мучения супруги. Двое медиков, извиняясь и успокаивая, вытолкали его за пределы палаты, захлопнув перед ним дверь. Гаара не стал рваться обратно и, обессилено прислонившись к стене, попытался взять себя в руки. Тщетно. А громкие голоса врачей и приглушенные крики жены лишь усугубляли дело, заставляя всегда невозмутимого правителя трястись, словно в лихорадке. «Миса… Ей очень больно, я видел…» - перед глазами не исчезало лицо девушки, перекошенное ужасной болью. Но во взгляде, несмотря на неприкрытый страх, читалось более сильное чувство. Это была решимость. И в этот момент Гаара понял, что, несмотря на последующий исход, она ни о чем не сожалеет. Она не отступилась от своих принципов и чувств, а значит, примет свою судьбу без сожалений. Такова уж была его Мисаки. Воздух прорезал крик, громче и протяжнее предыдущих, который плавно превратился в вой. Казекаге вздрогнул и уже рванул к дверям, но остановился, прислушиваясь к остаткам здравомыслия. «Ками-сама, зачем ты причиняешь ей такие страдания? Разве она испытала недостаточно боли?» - очередной полу вопль-полу стон заставил Гаару зажмуриться и обессилено ударить кулаками по прохладному камню стены. Ему хотелось заткнуть уши, чтобы не сойти с ума от захлебывающегося крика, но ему казалось, что если он отпустит шершавую стену, то упадет, лишенный опоры. Даже пройдя через столько сражений, Казекаге не представлял, какую боль надо испытывать, чтобы так кричать. Известно, что роды приносят больше страданий, чем серьезные раны, полученные в битве. А если учесть, что роды проходят с осложнениями… «Ками-сама, забери все мои силы, забери мою душу, но спаси их! – уткнувшись лбом в стену, Гаара впервые в жизни о чем-то молил богов. – Лучше отними мою жизнь и отправь мою душу в ад за все грехи, что я совершил, но только оставь Мисаки и ребенку жизнь! Позволь им жить, дышать, но не испытывать таких мучений. Молю тебя…» Он так глубоко погрузился в себя, что не заметил, как в палате стихли все женские крики, не слышал, как комнату заполнил детский плач, не обратил внимания, как тихо отворилась дверь…