The hidden side of the Sun

Энергия обволакивала его, проникала сквозь кожу, как смертельные рентгеновские лучи пронзают атомы вещества. Он растворялся в ней, как растворяется сахар в чашке горячего чая. Внутри, в его грудной клетке, отчаянно трепетали от страха и непонятного восхищения оба сердца. Он чувствовал приближение вечности. После стольких лет борьбы с одиночеством ему было страшно сделать этот шаг навстречу смерти. Но выбора не было. Он был тем самым антивеществом, антиматерией, которая способна аннигилировать энергию, пожирающую его изнутри. Он должен был сделать это — пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти остальных. Он открыл глаза и оказался в раскалённой пустыне посреди песчаной бури. Сквозь песчаный ветер он видит силуэт девушки. Отчего-то на ней рваная, потрёпанная одежда. Она выглядит как странник-бедуин, обитатель этого адского места, привыкшая к такой температуре. Её светлые волосы спутаны из-за сильного ветра, а кожа сильно обветрена, но эти пронзительные светлые глаза он узнает всегда. Это его Роуз Тайлер. — Беги, Роуз, — пытается кричать он, но голоса нет. Как бывает в страшном сне, когда пытаешься позвать на помощь, но не выходит, и кажется, что нет сил бежать или сказать что-то. — Тебе надо бежать, Роуз, тут опасно, — он пытается сделать шаги ей навстречу, но боль пронзает каждую клетку его тела, сгибая его пополам. Реакция ядерного распада, происходящая внутри него, уничтожает его силу и желание жить. То, что всегда было его путеводной нитью, обрывается, пережигаясь языками пламени. «Легче сдаться: если сдаёшься, то больно не будет. Ты станешь нашей частью, ты станешь нами, станешь абсолютом», — доносится изнутри него, словно внутренний голос. Он хватается руками за грудь, разрывая на себе рубашку. Кажется, что так будет легче дышать. Его грудная клетка пульсирует ярким внутренним светом, как лампа накаливания, готовая вот-вот перегореть от переизбытка энергии. Он хочет так же разорвать грудную клетку, чтобы извлечь источник света и боли, как сделал это когда-то Данко, чтобы спасти своих людей. Он поднимает голову, испуганно смотря на девушку. Сердца его болят, то ли от огня, который выжигает его внутри, то ли оттого, что он видит её. Он готов умереть, если это спасёт их. Он готов умереть, если это спасёт её. — Роуз, — выдавил из себя он и вдруг услышал, как испуганно звучит его голос. Звуки его голоса уносятся вместе с порывистым ветром, смешиваясь с песком, растворяясь в песчаной бездне. — Мне страшно, — кричит он, стараясь перекричать гул солнечного ветра, который, казалось, заглушал его голос. Но на самом деле никакого шума не было — это всё происходило внутри него. Абсолютная энергия разрушала его, уничтожая его барабанные перепонки, разрывая лёгкие, испепеляя изнутри. Он не чувствовал себя и не знал, жив ли он всё ещё. Он делает вздох и чувствует, как боль постепенно утихает, преображаясь в тепло. Легче сдаться, это будет правильно. «Это будет правильно», — вторит внутренний голос. — Не бойся, — вдруг услышал он её голос внутри себя намного отчётливее, чем собственный. Её губы не двигаются, изгибаясь в улыбке, но он знал, что это говорит она. Её голос он узнает всегда. «Отдайся потоку, растворись в абсолютной энергии», — внутренний голос звучит настойчивее, громче. — Плохой, плохой Доктор, — её лицо умиротворённое, спокойное, будто она не чувствует всей адовой температуры. — Почему? — одними губами произносит Доктор, чувствуя, как боль отступает. «Гореть легко», — слышит он шёпот песка. — Ты сдаёшься — ты не должен сдаваться, — её голос заглушает рёв ветра, заставляя Доктора слушать только её. — Я не уверен, что справлюсь, — глубоко дыша, он облизнул пересохшие губы. Температура выжигала его изнутри. Убивала его — он не сможет регенерировать, ОНО не позволит ему. — А она всегда в тебя верила, — её голос отчётливо звучит в его помутнённом рассудке. Это даёт ему какую-то странную надежду. Боль накатывает с новой силой, и он понимает, что даже если захочет, то не сможет противостоять этому. «Сгори со мной». Он падает на землю в бессилии. Песок начинает поглощать его в себя, окутывая волнами. Доктор зарывает ладони в раскалённый песок и подносит горсть к лицу. Ветер вырывает песчинки из его ладони, унося их прочь, и кажется, что вместе с песком уносится его время. — Твоя жизнь тебе не принадлежит — ты не распоряжаешься ей, поэтому не имеешь права сдаваться. Она опустилась рядом с Доктором и провела ладонью по контуру его лица. Её касания были успокаивающими и приятно холодными. — Роуз, — он не хочет умирать, не рассказав ей. — Прости, я не смог сказать тебе тогда, — шепчет он почти в беспамятстве. Пересохшие губы начали кровоточить. Но это преследовало его: он не сказал... — Роуз Тайлер, я люблю тебя. Девушка рассмеялась, обхватывая лицо Доктора ладонями. Её прикосновения даровали ему облегчение. Он уже не мог говорить, не мог даже дышать, но её звонкий смех что-то взбудоражил в его выжженной душе. Маленькая искра, которая способна зажечь в ней истинный свет. — Она знает это, — её губы вновь изгибаются в улыбке. Девушка склоняется над ним и накрывает его губы своими. Медленный и нежный поцелуй — её губы холодны как лёд. Она забирает часть его энергии, что сжигает его жизнь. Она не смогла бы этого сделать, если бы Доктор не вернул свой свет. Потому что невозможно было бы понять, где кончается энергия Солнца и начинается его жизненная энергия. *** Он застонал, и его тело изогнулось дугой, словно в эпилептическом припадке. Глаза распахнулись, а свет потоками исходил из зрачков. Он кричал от боли и страха, энергия выходила из него, опустошая как ненужный, разбитый сосуд. Марта испуганно отскочила от него, не зная, что происходит. Всего лишь момент назад он угасал, догорая изнутри, как истлевший уголёк, но теперь энергия вновь возникла в нём, появившись, словно из ниоткуда. Всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Его зрачки безжизненно закатились, а тело расслабилось и глухо стукнулось о металлический пол. Девушка не решалась подойти к Доктору. Пластиковая приборная панель рядом с ним оплавилась от высокой температуры. Его грудная клетка слабо вздымалась, губы пересохли и потрескались. — Роуз, — прошептал он, не понимая, куда делся весь свет. Почему он его покинул, такой тёплый, согревающий? Без всего этого света он чувствовал себя одиноким и каким-то пустым. Его окутывала темнота и пустота, ощущение реальности накатывало волнами, и он начинал чувствовать жуткий холод космического пространства. — Нет, — ответил знакомый голос. — Марта, помнишь? Он слабо приоткрыл глаза. Перед глазами всё поплыло, но несколько раз моргнув, он сумел различить потолок космического корабля и лицо девушки. Никакой пустыни. Никакой Роуз Тайлер. — Мне холодно, — выдохнул он, стараясь сосредоточиться на голосе Марты, но в голове ещё эхом отражался голос Роуз. Марта обеспокоенно коснулась его лба своей рукой, измеряя температуру. Его лоб пылал, но теперь не так сильно как тогда, когда в нём было Солнце. — У тебя жар, — девушка торопливо поднялась с тёплого металлического пола, подбегая к медицинской панели. Необходимо было срочно сделать Доктору холодный компресс. Доктор всё ещё чувствовал прикосновение губ Роуз к своим, её холодный поцелуй. Он слабо улыбается, глядя как ультрамариновая звезда пытается дотянуться своими лучами через толстое стекло иллюминатора. Марта подбегает к нему, накладывая ему на лоб мокрое холодное полотенце. Его внимание рассеяно, он смотрит будто сквозь Марту, в иллюминатор за её спиной. Он видит там Роуз, и она одними губами шепчет ему: «Я спасла тебя». — Спасибо, Роуз, — Доктор берёт Марту за запястье, чтобы она прекратила операцию по его спасению. Теперь всё будет хорошо. Ведь она знает. Роуз улыбается ему и рассыпается на миллионы песчинок, разбиваясь на ещё более мелкие частицы о толстое стекло иллюминатора.