Страница памяти

      И вновь Даг находился перед серым холстом. Набирался решимости, ждал того невесомого толчка, который приводил душу в относительный порядок и заставлял руки работать почти независимо от разума. Сейчас это было особенно важно, ведь Раттман понимал: одно неверное движение – и всё будет перечёркнуто, осквернено. Ведь то, что он собирался запечатлеть сейчас, было одной из самых важных для него страниц памяти.       Он молча стоял, слушая своё дыхание. Даг чувствовал, что то неведомое, чего он ждал, вот-вот должно прийти. Оно шло медленно, но верно, щекоча разум намёком на свое присутствие.       Вдох-выдох. Оно уже рядом.       Вдох-выдох. Оно всё ощутимее.       Вдох-выдох. Оно пришло, взорвав мозг своим лёгким, весенне-безумным присутствием.       Даг взял тонкую кисть, открыл банку с чёрной краской и начал смелыми короткими штрихами очерчивать силуэт – стройную женскую фигуру. ***       Первая картинка, вспыхнувшая в сознании при их первой встрече – тонкая фигура в простом изящном платье. Она неторопливо прошла мимо него, тогда ещё кандидата на рабочее место, так же неторопливо опустилась в своё солидное кресло, которое казалось ей велико, вежливо улыбнулась. Она была словно фарфоровая куколка, даже несмотря на довольно солидный возраст. - Добрый день, я генеральный директор «Аперчур Сайенс», меня зовут Кэролайн. Я прочла ваше резюме. Давайте побеседуем…       И тут Раттман понял, что он влюбился, как мальчишка. ***       Даг уже очертил фигуру и нанёс белую с капелькой красного краску на кожу. Через полчаса тонкими чёрточками проступило на светло-розовом фоне лицо, чёрными волнами легли на плечи волосы. Теперь нужно было «оживить» лицо, придать ему красок. Кисть вновь запорхала. ***       «Боже, что я делаю? Зачем я это делаю?» - теперь Даг часто задавал себе этот вопрос, сидя на кровати в своей комнатушке и обхватив руками голову.       Она ведь лет на десять старше. Они вместе – это было бы просто смешно.       А он психически не здоров. Шизофреник. Он может держать свой разум светлым лишь благодаря таблеткам.       Это чувство, что доканывало его… оно было иррационально, чужеродно, уродливо.       Но Раттман ничего не мог с собой поделать. Все эти два месяца его мысли занимали лишь две вещи: работа и наблюдение за Кэролайн.       Он постоянно искал с ней встречи. Бродил по коридорам, надеясь «случайно» наткнуться на начальницу, намеренно задерживался на работе, гадая, встретит ли он её в этот раз по пути в жилой отсек?       Даг скупал пачки научных журналов, ища там фото Кэролайн, а находя, старался запечатлеть в памяти её черты до последней детали. Он видел перед собой немолодое, но красивое лицо, аккуратно уложенные тёмные волосы.       И глаза, глядящие с неизменной тоской. А ещё улыбку. Вежливую, красивую, но с затаённой скорбью. ***       Завершённое лицо светлым пятном выделялось на фоне серой стены. Скорее по привычке, чем по необходимости, Даг вытер лоб рукавом халата.       На лицо не хотелось смотреть. Раттман чувствовал – сейчас ещё не время. Он взял новую чистую кисть, окунул её в белую краску. Широкими мазками на тело ложился простой элегантный наряд. ***       Кэролайн была в своём любимом белом платье, эффектно подчёркивающем её стройную не по летам фигуру. Волнистые волосы были собраны, открывая тонкую изящную шею. - Добрый вечер, миссис Джонсон, - несмело подходя к Кэролайн, сказал он. - Добрый, мистер Раттман, - Кэролайн улыбнулась своей вечной вежливо-безучастной красивой улыбкой.       Даг сглотнул. Сердце шумело в ушах, а нервы походили на штормящее море. - Вы замечательно выглядите. - Спасибо.       Неловкость давила, никак не желая уходить, вопреки ожиданиям Раттмана. «Если и сейчас разговора не получится, я просто уйду». - Как вам сегодняшний вечер? - Если честно, я бы предпочла музыку поспокойнее. - Да, тоже не люблю шумную музыку… - пробормотал Даг, прикидывая, как же можно вежливо оставить начальницу.       Нормального разговора не состоится, это он уже понял – настроение не то. К счастью, его спас один шумный сотрудник. С двумя бокалами шампанского он подрулил к Кэролайн и заговорил с ней. - Приятного вечера, миссис Джонсон, - попрощался Даг. - И вам того же, мистер Раттман.       Даг вышел в коридор и упал на мягкий диванчик. Музыка приглушённо доносилась из зала. Мысли в голове перемешались и не давали сформироваться чему-то чёткому.       Надежды чуть сблизиться на этом корпоративе рухнули, как он, впрочем, и ожидал.       Подобные встречи происходили уже не в первый раз. Не веря самому себе, Даг решил хотя бы сдружиться с Кэролайн. «Случайные» встречи в жилом отсеке, кафетерии, коридорах продолжались, только теперь к сухому «здравствуйте» прибавились другие вопросы и реплики. Раттман усиленно пытался поговорить с Кэролайн. Она вежливо отвечала, улыбалась, но старалась ускользнуть от этих «светских бесед».       Но один раз не вытерпев, Кэролайн сказала: - Вы так стремитесь всё время со мной поговорить, мистер Раттман, - она бросила на Дага настороженно-печальный взгляд. – Вы что-то от меня хотите?       Раттман опешил. Вопрос Кэролайн словно вытряхнул все мысли из его головы, сделав её пустой коробкой. Кое-как он нашёл нужные слова: - Вовсе нет… Мне просто нравится с вами говорить…       Кэролайн нахмурилась, но тотчас же уже до тошноты знакомая вежливая улыбка разгладила её лицо. - Вот как, - ответила она. – Что ж, приятного дня вам, мистер Раттман. Кстати, вы уже вроде в финальной стадии разработки программного кода для… нашего проекта? ***       Она была уже почти завершённой. Лицо, волосы, платье… но Кэролайн не была бы Кэролайн, если бы не одна деталь.       Алой полосой лёг на шею платок, и Даг уже начал выводить первую белую линию на красном полотне. ***       Сколько Раттман знал Кэролайн, она никогда не снимала этот платок. Наряду с улыбкой и приятным голосом, этот аксессуар был визитной карточкой главы «Аперчур Сайенс». Какое бы платье она ни надевала, этот платок всегда аккуратно был повязан на шее. Впрочем, Кэролайн и платья подбирала так, чтобы они гармонировали с платком.       Их разговоры становились чаще и длиннее. Но Раттман видел, что Кэролайн всё равно держится на расстоянии, не подпуская к себе. Их отношения нельзя было даже назвать приятельскими. Хотя, о чём может идти речь – кто она и кто он? Глупый-глупый Раттман. И зачем он только пытается?       Даг пригладил волосы и критически пригляделся к лицу. Да, с такими синяками под глазами он был похож на панду. А хотелось выглядеть как можно презентабельнее: сегодня всё решалось.       «Если она откажется, то я сдаюсь. Какой же я всё-таки идиот…»       Резко выдохнув, Раттман вышел из кабинета и направился в коридор, где было негласное место встреч с Кэролайн.       Она была там. Она всегда выходила в это время в коридор и присаживалась на диван с чашечкой чая или кофе. - Добрый день, миссис Джонсон, - поздоровался Даг. И снова эта робость перед ней, которую он, казалось, уже победил. - Ох, здравствуйте, мистер Раттман. Присаживайтесь.       Они сидела молча. Она пила кофе, он нервно мял брюки. Даг то и дело порывался сказать то, что он хотел, он даже уже набирал воздуха в грудь, как вдруг что-то легонько толкало его, и слова оставались непроизнесёнными. - Мистер Раттман, вы нервничаете, - заметила Кэролайн. – Что-то случилось? - Нет-нет, всё в порядке, миссис Джонсон…       «Пора!» - Миссис Джонсон, - порывисто начал Даг. Кэролайн чуть отшатнулась. – Миссис Джонсон, может быть, мы сходим куда-то вместе, на поверхность? – внезапно он оробел. - Допустим, в эти выходные или на следующей неделе…       Раттман замер, ожидая реакции. Несколько мгновений были наполнены тишиной.       Кэролайн устало прикрыла глаза на пару секунд. Перевела взгляд на Дага. И с печалью произнесла: - Простите, мистер Раттман… у меня нет свободных выходных. Никогда. Простите меня.       Она встала и ушла в свой кабинет.       А мир Дага рассыпался пеплом.       Позднее он долго раздумывал над этой ситуацией. Хотя, причины отказа были очевидны. Какая женщина в здравом уме и трезвой памяти согласится на отношения с шизофреником?       Он помнил тот момент на собеседовании, когда брови Кэролайн изумлённо приподнялись. - Мистер Раттман, тут написано, что вы страдаете шизофренией, - удивлённо произнесла она. Обычно этот вопрос был последним вопросом на собеседовании. Врать не имело смысла, поэтому Даг ответил честно: - Да, так оно и есть. - Тогда зачем вы вообще обратились к нам? - Могу лишь сказать, что я принимаю лекарства, благодаря которым способен вести нормальный образ жизни.       «Почти нормальный», - мысленно прибавил Раттман.       Кэролайн задумчиво постучала карандашом по столу. - Хм… Получается, если вы будете всё время принимать лекарства, то сможете нормально работать? - Именно так.       Кэролайн внимательно взглянула на него – в её взгляде сквозило сомнение. Однако вопреки всем ожиданиям того, что ему укажут на дверь, она произнесла: - Вы приняты, мистер Раттман. Я надеюсь, что вы будете справляться со своей работой. В противном случае мы вас… понизим в должности.       И Даг доказал тогда, что, несмотря на болезнь, работать он может. Несколько раз он становился сотрудником месяца. Видимо, это смогло убедить Кэролайн в том, что Раттман – хороший работник, но не убедило, что он может быть другом, спутником жизни.       Впрочем, полагал Даг, была ещё одна причина. Она таилась в печальном взгляде Кэролайн, в её вежливо-холодной улыбке.       По «Аперчур», конечно, ходили некоторые слухи, но Раттман предпочитал пропускать их мимо ушей. Разумеется, обрывки этих слухов всё же смогли зацепить его память, и он решил подтвердить это.       Целью была избрана секретарша Кэролайн – молоденькая смазливая Мэрил. Её ума хватало ровно на то, чтобы ответить по телефону, сделать пометку в ежедневнике и отправить е-мэйл. Ах да, ещё распечатать или отксерокопировать что-нибудь. Поэтому Даг не особо волновался по поводу того, что Мэрил начнёт задавать вопросы о причинах его интереса.       Конечно, ему не особо хотелось связываться с болтушкой-секретаршей, (впрочем, он вообще с людьми контактировать не особо любил, исключение составляла Кэролайн) но она была той пресловутой «находкой для шпиона». Что там находкой – бриллиантом. Раттман отловил её во время обеденного перерыва в кафетерии, и уже через пять минут она ему выкладывала: - Да, ты прав, она всё ещё тоскует по Джонсону. История с ними, конечно, была… они ведь супруги. Ну, были ими, ты же и так знаешь. Жили душа в душу, но тут Джонсону пришла идея в голову – создать искусственный интеллект. Изначально он хотел, чтобы в компьютер «засунули» его, а Кэролайн только в том случае, если он умрёт. Но позднее он поменял свои планы и полностью свалил эту затею на Кэролайн – сам, видать, рисковать не хотел. Они на этой почве и разошлись. Уже документы на развод подали. Только развестись не успели – умер Джонсон. А в завещании оставил всю компанию на Кэролайн, а также повесил на неё обязательство участвовать сам-знаешь-в-каком проекте. - И она согласилась? - Даже если она не согласится, эти волкодавы, - Мэрил покосилась на группу учёных, мирно поедавших пончики, - заставят её силой. Да, и ещё. Хоть они – я Джонсона с Кэролайн имею сейчас в виду - перед самой его смертью были в ссоре, всё же, любовь никуда не делась – сам понимаешь. И не делась она никуда до сих пор. Она всё ещё каждый год посещает его могилу – не знаю, где она, слышала только, что где-то на поверхности… И платок этот, что он ей подарил, вечно носит… Странная она, я тебе скажу, сделай кто такое со мной, в жизни бы ему не простила…       Дальнейшие объяснения не требовались. Даг рассеянно поблагодарил Мэрил и встал из-за стола. В ушах эхом звучали последние слова секретарши: «И платок этот… вечно носит». ***       Портрет был закончен. Кэролайн стояла перед ним в полный рост и казалась такой живой, такой настоящей, что вот-вот возьмёт и выйдет из стены, а потом произнесёт: - Мистер Раттман…       Но чувство неудовлетворения грызло Дага. Эта картина, при всём своём совершенстве, была незавершённым паззлом - чего-то определённо не хватало.       И, едва ли осознавая, что он делает, Раттман продолжил рисовать.       Чёрные путы легли на стройное тело и венцом обрамили голову, по бокам расцвели четыре глаза: фиолетовый, оранжевый, голубой, красный, а сверху зловеще загорелся жёлтый.       И теперь Кэролайн уже не принадлежала самой себе, она стала частью жуткого механизма. ***       Дагу говорили, что его с товарищами по команде миссия – разработка искусственного интеллекта. Это звучало как что-то из области фантастики, чем и притягивало Раттмана. Он с удовольствием решал те задачи, которые ставили перед ним, в основном это были вспомогательные алгоритмы. Но в те времена программа, мыслящая самостоятельно, была вещью непостижимой, и однажды Даг спросил у своего куратора Генри: - Как вообще возможно, чтобы программа мыслила самостоятельно? - А? – не понял вопроса Генри. - Ну… программа же просто исполнитель. Она делает то, что заложено в коде и может принимать решения только исходя из алгоритмов. Так как же она может мыслить, как живое существо? - А… так ты об этом. Разве тебе не говорили? - Что… не говорили? – нехорошее предчувствие засосало где-то в груди. - В основу искусственного интеллекта ляжет разум миссис Джонсон. - К… как это? – опешил Даг. - Всё просто: мы запишем её разум на диск. Технология уже разработана, так что дело лишь за вспомогательными алгоритмами, которые мы и строчим.       На минуту Даг будто оказался отгороженным от мира мутным стеклом. В голове возник образ: голова Кэролайн, опутанная проводами, по которым вот-вот побежит ток. - А насколько это… опасно для неё?       Генри нахмурился. - Честно? Я не знаю. Всё может как благополучно пройти, так и… закончиться летально. Но стоит ли об этом беспокоиться? Так или иначе мисс Джонсон станет бессмертной!       «Тебе-то уж точно не о чем беспокоиться», - подумал Даг. В душе закопошился червячок сомнения.       После этого разговора у Раттмана неоднократно возникали мысли саботировать. Его останавливало так называемое «понижение в должности». Проще говоря, решись Даг на саботаж, – и роба испытуемого ему обеспечена. И потом, откажись он работать, проект разве остановится? Нет, уж лучше он сам увидит всё своими глазами, чем сгинет в тестовых камерах в неведении. Пусть это даже будет тяжело.       В день картирования в специально построенной тестовой камере с балкончиками собрались учёные со всех отделов. Даг тоже был там. Сжав кулаки до белых костяшек, он не отрывал глаз от погружённой в наркоз Кэролайн.       Ему казалось, что система оповещения вот-вот сообщит о неполадках или учёные-кураторы скажут, что Кэролайн мертва. Ему несколько раз хотелось сорваться с места, подбежать к Кэролайн и содрать с неё все аппараты, но здравый смысл, к счастью, его останавливал.       Все опасения были напрасны: когда система оповещения сообщила о завершении операции, Кэролайн уже через час с вежливой улыбкой принимала поздравления. Она продолжила управлять комплексом, как и раньше. Для ГЛэДОС же наступила новая стадия – отладка.       Здесь и начались основные проблемы. При каждом включении ГЛэДОС начинала накачивать камеру нейротоксином. Благо, пока что питание успевали отключать.       Стартовала разработка модулей. На ГЛэДОС навешивали десятки личностных сфер, которые должны были скорректировать её поведение, но всё оказывалось тщетно. Финал был один и тот же – нейротоксин.       Кэролайн погибла от «рук» ГЛэДОС, своей же «копии». В тот роковой день рычаг отключения питания неожиданно заклинил, а дежурный, ответственный за сигнал тревоги, был убит ракетой. В тот день не спасся никто. Ни рядовой подсобный рабочий, ни глава «Аперчур Сайенс» - Кэролайн Джонсон. ***       Даг осел на пол и спрятал лицо в ладонях. Он так тогда и не смог найти тела Кэролайн. Да и возможностей особо не было, в те дни собственная жизнь была приоритетнее.       Кэролайн улыбалась ему с портрета: не своей «визитной» улыбкой – красивой, вежливой и холодной, но другой – тёплой, искрящейся, такой, какую Даг смог увидеть лишь один раз в жизни на фото рядом с Джонсоном – живой.