Приятно познакомиться, я Узумаки Аи!

      Следующее мое пробуждение было лучше, но тоже недолгим. Я просыпалась, пила какую-то бурду, которую давала тетя, и опять проваливалась в сон. Так продолжалось почти неделю. По окончании этой кошмарной недели мне, наконец, стали позволять вставать, да и спать я стала меньше. Хотя, скорее всего, это из-за того, что мне перестали давать то варево. Самое обидное для меня это то, что выйти в подсознание мне за эту неделю не удалось.       Мне потребовался месяц, целый месяц, чтобы наконец оправиться и перестать чувствовать себя немощной. К моему большому разочарованию, войти в подсознание осознанно у меня не получилось, хотя один раз совершенно случайно я там оказалась. Хотя, учитывая, что мне всего три года, вернее, не мне, а этому телу… думаю, пояснять особо не надо. Энергия прет изо всех щелей, но устаю быстро. Характер тоже претерпел изменения. Судя по обрывкам фраз, да и общим воспоминаниям малышки Аи, я веду себя куда серьезней и внимательней, чем она раньше. Учитывая нашу разницу в возрасте… мне стыдно, ведь на самом деле я стала вести себя как ребенок, хотя и с проблесками серьезности. Мне было очень тяжело себя контролировать, тело постоянно требовало движения, огромные проблемы доставляло любопытство, которое не просто объединилось после слияния душ, а возросло в геометрической прогрессии — только теперь вопросы не всегда были из разряда детских. Из-за этого чертового любопытства и незнания многих вещей, я часто попадала в смешные ситуации.       Учитывая, что я была самой младшей и плюс девочкой, не говоря уже о том, что из главной ветви, то все четыре женщины сдували с меня пылинки, а пятеро мужчин умилялись. Один Рио вел себя более или менее адекватно, хотя его комплекс защитника тоже стоит отдельного упоминания. Реально, он был хуже, чем Неджи в отношении безопасности Хинаты после Нарутотерапии. Зато я оценила зацикленность моих новых родственников на мне. Удивительно, как они позволили подвергнуть это тело такому риску, запечатывая в него Библиотеку? Ведь риск, что Аи умрет, был равен девяноста процентам. Впрочем, так и произошло, и появилась я.       Весь месяц, который я восстанавливалась, ко мне постоянно приходили остальные соклановцы, особенно старались женщины. Благодаря этому я лично, а не только в воспоминаниях, увидела их всех. Думаю, стоит описать их более подробно.       Семью, в которой я живу, составляли родственники по маминой линии: Узумаки Мегуми — сестра моей матери, ирьенин и сенсор, как и все в ее семье; Узумаки Кейтаро — муж моей тети, оружейник и мастер печатей ранга «B» Узушио; Узумаки Таро — мой дед, отец моей матери и тети (а не Узумаки Кейтаро, как я думала), сенсор, мастер тайдзюцу и боевого фуина ранга «A»; Узумаки Рио — двоюродный брат, старше на два года. Пока он весьма слабый сенсор, и сказать, каким он станет, мне сложно — все-таки опыта в этом деле нет.       Две других семьи — это пары примерно одного возраста с тетей и дядей, то есть в пределах лет тридцати-сорока, и одна старушка. Старушку звали Узумаки Сузуме, она являлась еще при Узукаге одной из старейшин, как я поняла по обрывкам разговоров, а после и сама она это подтвердила. Я узнала, что ей почти стольник, а вернее, девяносто пять лет. Кстати, сама бабуся выглядела максимум на сорок, являлась ирьенином и мастером фуина класса «S».       Теперь о ранее упомянутых мною семьях соседей. Первая семья это Узумаки Даичи и Узумаки Каору, оба являлись мастерами Суйтона и Фуутона, а также слабенько владели фуином. Как они сами признались, максимум класс «C». Вторая пара — Узумаки Кен и Узумаки Хана, первый — мастер кендзюцу и тайдзюцу, вторая — неплохой ирьенин и сенсор, оба плохо владеют фуином, тоже примерно на уровне класса «C».       Честно говоря, мне было очень интересно, где собственная семья малышки Аи, и, покопавшись в памяти, я смогла вспомнить лишь то, что все время о ней заботилась семья тети Мегуми, причем на все вопросы о матери она не отвечала и мастерски переводила тему, один только дед хмурился и быстро уходил. На вопрос, заданный, правда, не Мегуми, а деду, как наиболее адекватному источнику информации, после долгих уговоров и нелепых угроз я получила краткий ответ, после которого тот быстро ушел и не появлялся почти две недели дома. Отец — Узумаки Куроко, умер, даже не зная, что мама — Узумаки Наоко — беременна. А мать скончалась вскоре после родов. Кратко, мрачно, но зато честно, ведь я уверена: если бы спросила кого-то другого, мне бы не ответили, переведя разговор точно так же, как и тетя Мегуми. Что подтвердил подслушанный мной разговор взрослых, где все женщины костерили старика за то, что он мне все рассказал, а мужчины старались не отсвечивать, хотя и были на стороне деда. Однако больше всего меня напрягало не это, а то, что я увидела в глазах деда. Я вскрыла еще не затянувшуюся рану. Я не знаток психологии, но почему-то мне кажется, что в смерти матери Аи он винит себя.       Где-то после полугода моего пребывания в тушке Аи меня было решено начать учить. Правда, свою учебу я начала раньше, еще во время вынужденного месячного восстановления, попросив тетушку Мегуми научить меня разбираться в травах. В этом не было ничего сложного, и она быстро сдалась под действием умоляющих глазок и неподдельного восхищения ее талантам врача, а так же весомым доводом, что лежать просто так мне скучно и я хочу заняться чем-то полезным. Она стала с огромной радостью делиться со мной знаниями, пообещав сделать меня первоклассным ирьенином. Правда, в необозримом будущем, а пока приходилось довольствоваться получением знаний о травах и учиться делать простейшие сборы. Самое удивительное, что мне это понравилось, а монотонный перебор трав или толчение ингредиентов в ступке меня успокаивал, я погружалась в некоторое подобие транса.       Помимо Мегуми меня начали обучать и остальные женщины. Кто показывал рукоделие — оказалось, с его помощью можно так вшить и спрятать некоторые полезные печати, что я просто диву давалась! — кто к готовке приучал, ведь изготовление ядов и противоядий она и есть! Правда, и про обычную никто не забывал. А кто и поучительные сказки рассказывал.       Круто у них пропаганда шиноби поставлена, а в особенности, как они меня к мнению «Узумаки круче всех» подталкивали — я прямо заслушивалась!       Меня даже каллиграфии обучать начали! Ведь она нужна для написания некоторых печатей, правда, самых сложных и архаичных, а так же на первых порах, пока не научусь выжигать печати чакрой. Благо, как оказалось, большинство иероглифов я знала, а сейчас просто училась их красиво и правильно писать. Так же я начала рисовать и, на мое удивление, выходило неплохо, хотя раньше обе части моей сущности подобным не увлекались: одна была слишком маленькой, а у второй вместо рисунков были чертежи (издержки технического образования, что поделать).       Единственное — это моя мечта научиться играть на гитаре оставалась нереализованной, но на эти мелочи все равно времени не было. Правда, когда о моём желании узнал дед, то смог не только непонятно где гитару достать, но и найти на целый месяц толкового учителя. Гением музыки я не стала, но играть научилась сносно. Продолжалось это примерно с полгода, когда, наконец, мое обучение было решено систематизировать, чтобы вырастить из меня достойную главу клана. Мое мнение по этому поводу волновало их мало, ведь, как они считали, я должна быть счастлива! Это же такая честь!       Сообщать им, что становиться главой я не собираюсь, я не стала. Зачем? В конце концов, вон, Рикудо говорил, что в Конохе еще одна женщина из главной ветви есть, и, скорее всего, это Кушина, вот пусть ее Наруто и отдувается. Я с радостью ему спихну эту почетную обязанность. А мне пока нужно набираться сил и попытаться сориентироваться во времени и пространстве. Ну, допустим, в пространстве я сориентировалась. Мы жили почти на границе Куса-но-Куни и Таки-но-Куни, и это все. Узнать, какой сейчас год, мне не особо удалось. Вернее, мне ничего не сказали фразы «Семидесятый год от основания Пяти Какурезато», а про цветастое название года в летописях вообще молчу.       Планы тренировок были весьма просты: рано утром меня поднимали и отправляли укреплять тело, бегая и прыгая примерно час, после — лечение и завтрак (полчаса, кто не успел, тот виноват сам), потом обучение базовым стойкам кланового тайдзюцу — три часа, медитация — час. После следовал обед: давался час на него и небольшой отдых. Потом обучение каллиграфии, а в последующем и фуин-печатям, и попутный рассказ о странах и народах, который длился три часа, опять пробежки и различные упражнения — два часа, лечение, если нужно, ужин за полчаса, занятие по курсу ирьенина, которое занимало три часа, и сон (как повезет). Нет, подобный распорядок установился не сразу, но к концу первого года тренировок он был таким. Чуть позже, примерно через полтора года после начала тренировок, когда я немного окрепла и научилась пользоваться ирьедзюцу, в том числе и для стимуляции организма, было уменьшено время сна на два часа для развития сенсорных способностей, которые мне достались как от матери, так и от отца.       За полтора года я достигла довольно многого для ребенка. Я могла чувствовать и разгонять чакру, хоть и не сильно, всего в два раза, но и это прогресс. Научилась упрочнять чакрой кожу и смягчать тем самым удары, на которые не скупился братец во время тренировочных спаррингов, правда, пока еще слабо. Тайдзюцу хоть и было пока слабым, но для моего возраста неплохо, все базовые стойки я знала, но применять их пока могла плохо, слишком мало опыта, да и физических сил маловато. Метать кунаи я могла так, что в цель попадало шесть из десяти, но сюрикены и сенбоны были моими врагами, особенно сенбоны.       Кендзюцу я вообще пока не бралась изучать, мне пообещали, что обучение начнется не раньше, чем мне стукнет десять лет. И, зная мой характер, за мной внимательно следили, чтобы я не стала изучать его сама и в последующем не подбила на обучение Рио. С ирьедзюцу шло легче, у меня оказался талант, да еще стихия воды, которая идеально подходила для медика, а так же стихия ветра, появлением которой я сильно удивила всех, ведь обычно вторая стихия проявляется гораздо позже. Я изучила Шосен и могла залечивать мелкие ранки и царапины сама, а также с помощью лечебной чакры снимать усталость с мышц. Но самое мое большое достижение — это то, что по прошествии полугода занятий, во время медитации я смогла войти в подсознание осознанно! А примерно через неделю вообще это стало делом техники, хотя и требовало сильной концентрации: я не могла одновременно и быть в подсознании, и воспринимать реальный мир.       Первым делом как я попала во внутренний мир, решила изучить технику теневого клонирования. На мое удивление я нашла не только ее, но и вообще весь секретный свиток Хокаге. Да, не зря женами Шодай и Йондайме были Узумаки! Там даже описание Хирайшина затесалось, но мудреное, хотя, думаю, будет время — разберусь! Особенно меня порадовала последняя приписка на свитке «от Кушины милому Куроко-ни-чану», ведь значит, я правильно поняла Риккудо про еще «одну женщину из главной ветви клана», которая живёт в Конохе. Будет возможность, надо будет спросить их о Кушине, вдруг это мне поможет, ведь я не знаю, сколько времени осталось до событий описанных Кишимото.       Продолжение следует…